- Чья вы наследница? Возможно, я был не так далек от истины, когда спросил вас на вечере у Паркеров, не принцесса ли вы из далекой страны? Из тех, что потеряли все: дом, королевство, трон, весь свой привычный образ жизни.
Джайлз повернул ее снова к себе и взял ее ладонь в свою.
- А ведь я до сих пор так и не знаю вашего имени! Кто же скрывается под этими искусственными морщинами и сединами?
Другой рукой он дернул за лохмотья камуфляжа.
- Никто, - прошептала она, отводя глаза. - Думайте обо мне, как об одной из обитательниц кладбища, которая все еще не может успокоиться.
Как странно, что она способна мгновенно взрываться страстными эмоциями, сочувствовать слабым, а в следующую минуту предаваться великой скорби. Джайлзу даже пришло в голову, что она и отталкивает его всего лишь потому, что хочет отвести опасность от него самого. Напрасно, потому что если бы действительно знала, кто он, то давно бы поняла, что нянька ему не нужна.
Она покачала головой:
- Забудьте меня, милорд. Отправляйтесь домой к своей невесте. Живите своей жизнью. Моя давно пропащая. Не ровен час, и вы можете пострадать.
- Глупости. - Он стиснул ее запястье, и пульс Ангела так и застучал под его сильными пальцами. - Вы очень и очень живая.
Она было дернулась, но он не отпустил.
- Почему вы преследуете меня? - еле слышно, с упреком спросила она.
Он стоял к ней близко-близко и, несмотря на темноту, различал темно-синий огонь в ее глазах. Ей никогда не удастся скрыть от него блеска своих неповторимых глаз, даже с ее талантом ко всяким перевоплощениям.
Отпустив руку Ангела, он стянул с ее головы проклятущий коричневый капор. Тот упал на землю.
- Вот так же я буду снимать с вас слой за слоем одно, другое, третье - все, что скрывает настоящего Ангела, пока вы не окажетесь передо мной в естественной наготе. И я буду изучать каждую клеточку вашего тела, вдоль и поперек.
Он накрутил на палец жесткую седую прядь парика и стал подергивать, чтобы освободить и от этой безобразной вещицы. Его тело напряглось в радостном возбуждении, восторг предстоящего открытия пронзил его.
- Но то, что вы найдете, может весьма удивить вас, лорд Траэрн, - предупредила она.
- Возможно, но уверен, это будет приятный сюрприз. Готов поспорить.
Он склонил голову к ее руке и коснулся легким поцелуем бархатистой кожи на запястье.
- Откуда в вас этот дар - буквально завораживать мужчин и заводить их до предела? Что за колдовские чары?
Чем он был лучше бедняги Монти, которого ругал за слепую влюбленность в Ангела? Ничуть не лучше, а может быть, и хуже. Во всяком случае, достаточно увлечен, чтобы забыть про все свой дела хотя бы на эту ночь и заняться любовью, познать пленительные интимные секреты этой удивительной женщины.
А блеск в ее глазах соблазнял и обещал уступчивую и страстную партнершу.
- Сомневаюсь, что такой мужчина, как вы, верит в колдовство. - Она на секунду заколебалась и нехотя выдавила из себя: - Вы действительно считаете, что если увидите меня без маски, без грима, то сразу получите ответы на свои вопросы?
Он кивнул. Конечно, стоит ему увидеть, с кем он имеет дело, как уйма вещей сразу прояснится. Главное - узнать, кто она, а потом разберется и в мотивах. Он жаждал увидеть ее лицо еще и потому, что должен был знать, кто же столь трогательно переживает за него. Да и просто хотелось разглядеть ее черты безо всякого воскового безобразия. Она подняла ладонь и нежно погладила его подбородок, ее пальцы ласково коснулись его скул и шершавых щек.
- Нет во мне никакого колдовства. Все это ваше безмерное воображение. Закройте глаза, милорд. Закройте и попробуйте увидеть то, что спрятано в моем сердце.
Она вытащила из кармана большой носовой платок.
- Не понял, к чему вы это и о чем? - Он настороженно следил, как она складывала носовой платок в несколько раз - похоже на повязку.
- Доверьтесь мне. - Она приподняла повязку, явно намереваясь завязать ему глаза. - Прошу вас, милорд. Позвольте мне рассказать вам о себе единственным доступным для меня способом.
Джайлз невольно подался назад от искуса, в который она заманивала его. Зачем? Одно дело - признать, что тяга существует, и другое - отдать свою жизнь в ее руки, причем слепо отдать себя на ее милость. Нет, это непозволительная глупость. Это безумие.
Но если он действительно хочет завоевать доверие и раскрыть кое-какие тайны этой непостижимой женщины, то стоит выйти из рассудочных рамок, забыть на время об обычных мерах безопасности и рискнуть.
Так и случилось, что вопреки здравому смыслу он сделал то, о чем она просила, и позволил ей во тьме-тьмущей еще и завязать ему глаза. И тут же мозг его напрягся до предела, ибо опасность почудилась со всех сторон. Но вскоре его страхи утихли перед сильнейшим возбуждением, которое разгоралось с каждой минутой, стоило ей только поцеловать его в губы и прижаться к нему мягкой, соблазнительной грудью.
Он нетерпеливо обнял ее и прильнул к восхитительному рту. Нежный поцелуй вызвал упоение и продолжился медленной, на удивление робкой лаской языка, проникшего в его рот.
- Пусть видит и чувствует ваше тело, - сладко произнесла она. - Пусть ваши чувства сами узнают меня.
Взяв его руки, она впустила их к себе под юбки - под одну, вторую, пока он не ощутил теплоту ее шелковистой кожи. Она не дала ему волю, а руководила путешествием по собственному телу, и его пальцы касались ее живота, поднимались выше, пока не сомкнулись чашами на ее груди.
Он услышал, как с ее губ сорвался мягкий вздох, когда его руки начали мять и гладить чувствительные пики грудей. А они только того и ждали - налились и вздрагивали, когда его пальцы медленно вычерчивали вокруг них лабиринт узоров.
"Ах, так, значит, даме это нравится! С удовольствием угожу ей". Мысленно он представил себе, как она улыбается, когда ее нежная шейка выгибается под его лаской.
Его губы нежно очертили контуры ее подбородка, легкими поддразнивающими укусами и поцелуями достигли сосков, заставив ее застонать.
Прильнув к нему и извиваясь от возбуждения, она снова взяла инициативу в свои руки. Её пальцы расстегнули его одежду, рубашку и добрались наконец до его груди. Они распластались на ней, поглаживали и пощипывали, шутливо вонзались в теплую упругую кудреватость. Ее слегка влажные губы целовали его и шептали что-то умопомрачительное.
- Я же говорила вам, что глазами увидишь, но не почувствуешь, - шептала она. - Никогда не доверяйте тому, что видите.
Она слегка надавила рукой на его плечо, и они опустились на землю. Высокая, давно не кошенная трава зашуршала и смялась под ними, образовав довольно мягкую постель. И даже отлично скрыла бы их от нескромных глаз, если бы таковые появились в полночь на кладбище.
Запах клевера и разнотравья окружил их. Джайлз слышал, как сминаются и ломаются стебельки, пока она извивалась под ним, устраиваясь поудобнее на этом импровизированном травяном ложе. Ветер над их головами посвистывал в кронах деревьев, как заунывная флейта. Никогда раньше Джайлз не позволял своим чувствам заслонять то, что видели глаза. А теперь его слух, обоняние и осязание напрягались, чтобы возместить то, чего не разрешено ему увидеть. Они наполнили мозг своими сигналами и образами.
И он, находясь в такой жаркой близости от нее, понял вдруг, что может видеть соблазнительную дугу ее ягодиц пальцами, когда они проникли под грубую ткань юбок, чтобы коснуться чудной и нежной плоти. Его ладони пылко обхватили эти пленительные формы и продвинулись дальше - к средоточию ее женственности.
Она с готовностью раздвинула бедра, когда его пальцы дразняще коснулись холмиков и впадин, лаская их. Они медленно изучали, нежно поглаживая, шелковистые складочки и раздвигали их, чтобы добраться до разгоряченного центра.
София охнула, когда Джайлз коснулся ее глубоко интимного места. Ощущения сначала шокировали ее. Но уже через секунду она расслабилась под нежными и неторопливыми поглаживаниями его рук, и удовольствие заполнило ее. Наслаждаясь ласками, она задышала отрывисто, а бедра затанцевали под ним, призывая ускорить встречу на этом шелковом пути к экстазу. Его губы снова нашли ее губы, и теперь они и язык будто старались превзойти сладостную пытку пальцев.
Если София полагала, что выбор кладбища в качестве места неожиданного свидания немного охладит пыл любовника, то очень ошибалась.
А она… она с того самого момента, как они достигли этого спокойного местечка в царстве умиротворения, думала лишь о том, как бы поскорее забыться в его объятиях. Она знала, что в самые ближайшие часы станет ясно, удастся ли ей выжить или больше никогда не посчастливится увидеть Лондон… И у нее может не быть шанса насладиться его нежностью.
Внезапно к горлу Софии подступил горький комок. А вдруг цена, которую от нее потребуют обстоятельства, окажется слишком высокой?
Что, если ее миссия провалится и она сама умрет, так и не выполнив задуманное?
И если ей так предписано судьбой, если она погибнет, то гораздо легче будет подниматься на эшафот, испытав любовь Джайлза, зная, как сладки его поцелуи, как сильны его руки… Тогда и умирать не так страшно.
Пусть эта ночь станет их брачной ночью.
Но нежные слова, которые так хотелось прошептать в ответ на его ласки, словно застыли у нее в горле. Нежно-розовый аромат простыней, на которые в своих грезах она приглашала своего любимого, быстро исчез, а ощутимы стали твердость земли и терпкий запах трав.
И если ей нельзя выдать свои чувства или допустить, чтобы он догадался о ее имени, то ее тело может позволить себе откровенность - слишком рискованную и потому противопоказанную сердцу и разуму. Его губы снова касались ее груди, и вновь она задрожала от сладкой истомы.
О, пусть эта мука будет вечной! Теперь она хотела бы только одного: напрочь забыть о своей миссии, своих обещаниях и умолять его продолжать и продолжать эту сладкую пытку, ввергая ее в пучину экстаза.
Но на этот раз она пройдет по радужному пути не одна.
Если ей суждено помнить о его нежности до самой смерти, то и он вернется в Лондон с не меньшим даром ее страсти. Будет что вспомнить!
Выгибаясь под ним, она тянула и дергала застежку его простых штанов - он был одет, как работяга-парижанин. Наконец ей удалось расстегнуть их. Она облегченно вздохнула, немедленно обхватив ладонями его налитое копье.
Водя пальцами вверх и вниз, она поддразнивала его, а большой палец с наслаждением обводил медленными кругами влажную головку.
Он застонал от наслаждения, и это немедленно вдохновило ее на новые ласки и возбудило еще сильнее.
- Войдите же в меня, - прошептала она ему в ухо. - Я так хочу этого! Чтобы каждой клеточкой ощущать вас. Подарите все, что вы хотите подарить мне.
Джайлз жадно приник к женщине, распростертой под ним на травяном ковре. Ему не нужно было видеть ее лицо, чтобы знать, что ее возбуждение достигло пика. Оба тяжело дышали. Пульс частил под его пальцами, губы Ангела дышали страстью.
Ее руки снова обхватили его копье и подвели к своему горячему источнику.
- Умоляю, - шептала она. - Не заставляйте меня ждать.
Джайлз и сам не мог больше ждать. Мощным толчком он заполнил ее. Путь ему не преграждала никакая девственная плева. София неистовствовала под ним, подаваясь навстречу, чтобы он еще глубже проник в нее.
Она стонала и металась, оба словно обезумели, двигаясь в бешеном ритме, как на диких скачках. Он слышал ее стоны и мольбу ускорить ритм.
Да-а, необыкновенно страстная женщина. С опасно заразительными замашками.
Он потянулся к ее губам и впился в них, слившись с ней в единое целое, с пылкой жаждой обладания.
- Ты - моя! - прошептал он ей, глотая воздух. - С этой ночи ты принадлежишь мне.
- Я никогда не буду никому принадлежать, - тоже шепотом возразила она. Обхватив его за ягодицы, она прижимала их к себе и отталкивала, помогая не выбиваться из сумасшедшего ритма. Ее бедра двигались как в дикой пляске, глубоко изнутри нее рвался чувственный крик завершения.
Он сдернул с глаз повязку и посмотрел на Софию. И тут волны экстаза накрыли ее. В какой-то миг ему удалось разглядеть в ее глазах то, чего еще не доводилось видеть в глазах других женщин, - пламя страсти, такое горячее и искреннее, что оставило в его душе свою метку.
Она содрогалась в сладостных конвульсиях, но продолжала двигаться в такт с ним, не прекращая поддерживать яростный огонь. И буквально стиснула его внутри себя, вовлекая в чудесную страну наслаждения. Он мощно извергся в нее фонтаном высвобождения.
И рухнул в ее объятия. Какое-то время они молча лежали, приходя в себя и наслаждаясь страстью, соединившей их.
Отведя в сторону прядь волос Софии, он попытался рассмотреть ее лицо. Непонятно когда, но парик слетел с нее, и пальцы Джайлза коснулись длинных, густых шелковистых прядей, которые он с восторгом начал перебирать.
В темноте, конечно, остается лишь гадать об истинном цвете волос, а пальцы натыкались на кусочки воска, прилипшего к волосам. Ну и пусть. Хуже было то, что когда он открыл глаза, то весь ее жуткий грим и паршивые бородавки словно засмеялись над ним. Эти морщины из воска, закрашенные желтоватой краской, - бр-р, он поспешно отвел глаза в сторону.
Не мудрено, что она заставила его надеть повязку. Она захихикала.
- Тебе не очень-то нравится то, что видишь? - поддразнила она, откатившись в сторону и опершись на локоть. Он уставился ей в глаза.
- Не все ли равно, что я вижу глазами. Я теперь и так знаю тебя.
Она покачала головой:
- Если бы ты знал настоящую меня, то, наверное, разочаровался бы.
Не то горечь, не то грусть, с которой прозвучали эти слова, напомнили ему о сбежавшей невесте. Так же пронзительно выдохнула свою загадочную фразу и леди София.
"Я не хотела бы разочаровать вас".
Интересно, что сказала бы его скромная и хрупкая невеста, если бы увидела его здесь с другой женщиной? Несомненно, пришла бы в ужас. И эта мысль отрезвила его. А ведь он был сторонник моногамии. Если и имел любовницу, то одну, а не столько, чтобы путать, к кому обещал зайти сегодня. В своей семейной жизни он очень хотел бы брать пример со своего мэтра, лорда Драйдена. Его любовь и уважение к собственной жене выглядели даже несколько странно на фоне разнузданных нравов некоторых пэров королевства. Но теплота отношений между лордом и леди Драйден всегда импонировала Джайлзу, обделенному подобным счастьем в собственной семье.
Так что это страстное приключение с Дерзким Ангелом, когда упиваются тело и чувства, но не сердце, было своего рода изменой. Во всяком случае, так он это объяснил себе, стараясь заглушить бурные всполохи эмоций - как собственные, так и прочитанные в ее глазах. Если бы он осмелился проанализировать этот взрыв, позволил бы этим страстям пробраться в свое сердце, то разве смог бы тогда возвратиться к своей невесте прежним, словно ничего и не было? Да еще остаться верным ей?
Нет, мгновенно понял он. Ни за что. Это понимание основательно испугало его. Если эта женщина обладает такой властью, что заставила его забыть совсем недавнюю клятву невесте, то разве ей не под силу заставить его забыть и другие клятвы? Например, его долг расследовать дело о предательстве Уэбба?
- К чему вся: эта конспирация? - спросил он. - После того, что произошло между нами, вы не хотите сказать мне даже, как вас зовут?
Она покачала головой и отвела глаза:
- Не просите меня об этом. Я лучше промолчу, потому что не имею права проговориться.
Эти слова мгновенно пробудили его подозрительность. Он доверился ей настолько, что даже позволил сделать себя беспомощным в темноте, позволил ей завязать себе глаза. А она не желает поступиться даже в мелочах! Дьявол бы побрал эту ведьму и все ее секреты!
Джайлз потянулся за штанами и поспешно надел их на себя. Отступив от женщины, которую только что пылко обнимал, он пятился от нее, пока не уперся спиной в какой-то. памятник.
Эта загадочная сирена стремилась завладеть его душой! Она утверждала, что не хотела бы разочаровать его, но и отказывалась сказать, кто она на самом деле.
А что она нашептывала Лайлу или Ростлэнду, перед тем как украла их драгоценности?
Не такие ли слова шептала она и юному Уэббу, прежде чем передать его в руки Комитета общественной безопасности?
И даже если она не выдавала Уэбба, Джайлз уже не мог испытывать к ней то безраздельное доверие, которое еще совсем недавно заполняло его. Он стоял на парижском кладбище, едва одетый, прислонясь к холодному мрамору памятника, и стынь постепенно входила в его кровь, изгоняя остатки пламенной страсти, еще недавно бурлившей во всем его теле.
Что она собирается украсть у него? У Делани - золото и драгоценности, у Уэбба, возможно, жизнь. Единственно, что могло заинтересовать эту женщину в нем и стать для нее своеобразным вызовом, была его душа.
Черта с два! Она была права. Надо было сразу кончать с этим делом, а не тянуть. Но ведь он, как последний идиот, увлекся в азарте тем, что надо до конца сорвать маску с нее. Только набитый дурак мог поверить, что она позволит ему это. Она пошла даже на то, чтобы пустить его в свои объятия, завлекла его. Она будет дразнить его, разрешив мимолетно взглянуть то на одну частичку себя, то на другую, но никогда не откроет ему полностью того, чего он жаждал. Правды.
До тех пор, пока ей самой это будет уже не важно. Но он не собирается следовать за ней послушной тенью и быть мальчиком на побегушках! И не будет играть в ее опасные игры!
София почувствовала перемену настроения в Джайлзе и тоже встала. Расправив лохмотья и подобрав узел, отодвинулась от Джайлза, неудачно ступила и чуть не упала. Слава Богу, дотянулась до поперечной балки кладбищенского забора и схватилась за нее.
Сердце Софии забилось в панике. С того самого момента, как Джайлз настиг ее у моста Де-Ла-Конкорд, она пыталась угадать, как много он успел узнать о ней.
Неужели внезапный гнев случился по той причине, что Джайлз наконец сумел соединить Дерзкого Ангела с образом своей сбежавшей невесты? Неужели ему удалось разглядеть кое-что за жутким старческим гримом? Заглянуть - ей в душу?
Что, если он узнал, кто она? Тогда понятна его злость и резкость, с которой он натягивал на себя одежду. А если он задумал спасти ее, леди Софию? Не приведи Господа! Тогда, если с ним что-нибудь случится, ответственность целиком ляжет на ее плечи!
Она почти физически ощутила, как вся нежность их недавних любовных ласк растаяла в воздухе. И как ни старалась, не сумела задержать хоть что-то, что можно было сохранить на память, ближе к сердцу. Умопомрачительные эмоции, интимная близость, его ласки растворились в ночи, оставив ей чувство пустоты и холода. Как ночь и небеса, окутавшие их.
- Ладно, давайте обсудим ваше дельце, - сказала она. - Но как мне помочь вам, если я понятия не имею, что именно вас интересует?
- Если я спрошу вас кое о чем, могу я быть уверен, что вы ответите честно?
Это была совсем не та реакция, какой она ожидала.
- Да. Если смогу. Но сначала ответьте мне: вы прибыли сюда по долгу службы или в связи с тем, что произошло с нами в вашем кабинете?