– Уверена?
Она кивнула.
– Я убедилась, что они все отправились в деревню и остались там.
Найджел нахмурился.
– Кто-нибудь из деревенских расскажет им, что ты была там.
– Возможно, только откуда они узнают, что всадник, которого они видели, была я. И куда я вообще отправилась? Вдобавок я была одна. Они-то ищут двоих. Наверняка это собьет их с толку.
– Нужно уезжать отсюда.
Он потянулся, чтобы встать, но она легко удержала его на месте, положив ему руку на грудь.
– Не выдумывай. Тебя с трудом хватит дотащиться до выхода. Хочешь убедить меня, что ты полон сил, что сможешь сделать еще один шаг? – Она хихикнула, когда Найджел начал браниться. – Нам нужно есть.
– Нельзя так рисковать, – отрезал он.
– Ага, я должна была сидеть здесь, поджав хвост, и тихо умирать от голода.
– Жизель...
– Я поступила, как должна была поступить. Очень жалко, что эти Дево все время крутятся неподалеку, но мне не верится, будто они пойдут штурмом на наш маленький замок. Теперь у нас есть еда, чтобы быстро поставить тебя на ноги. А потом тронемся в путь, если мне не удастся удержать тебя на месте. Ты не можешь сражаться, я – не умею. Мы должны пока оставаться здесь, по крайней мере еще какое-то время.
Найджел посидел, ничего не отвечая и не желая признавать ее правоту. Но потом, согласившись, кивнул.
– Ты же знаешь, твой маскарад никого не обманет.
– Конечно, знаю. – Она рассказала ему про пекаря и обрадовалась, когда он заулыбался. – Другого выхода не было. Ты должен это понять.
– Понимаю, но мне все равно это не нравится.
Жизель рассмеялась и принесла ему поесть. Хлеб и сыр он запил вином и очень быстро заснул. Попытка отправиться на ее поиски унесла все его силы. Правда, она не сомневалась, что он быстро их восстановит. Все обошлось благополучно, он ничего себе не повредил.
Сполоснувшись холодной водой, она решила, что теперь обязательно будет предупреждать его, если соберется что-нибудь делать или куда-нибудь уйти.
Найджел уже не будет спать целыми днями, предоставляя ей полную свободу. Он наверняка станет возражать против ее планов, но если будет знать, чем она занимается, то не отправится разыскивать ее с риском для здоровья.
Найджел снова проснулся уже на закате. Она помыла его, поменяла повязку и покормила. Рана стала затягиваться. Но он был так недоволен своей слабостью, что вряд ли обрадуется этой новости. Жизель вздохнула, понимая, что оказалась права. Найджел Мюррей становился никудышным пациентом.
Она как раз собралась устраиваться на ночь рядом с ним, когда тишину разорвал зловещий вой. Волосы зашевелились на макушке. Волки! Скорее всего они наконец нашли тела, а все то, что она накидала поверх, не остановило тварей от поживы. От страха Жизель сидела не двигаясь. Потом вскочила и кинулась сооружать костер у самого входа в пещеру. Если волки оказались настолько близко, что учуяли мертвечину, совсем скоро они почувствуют запах лошадей и наведаются за добычей. А еще она боялась, что они придут сюда на запах Найджела. Известно, что волки легко находят ослабевших и раненых.
Из хвороста, который на всякий случай лежал в дальнем углу пещеры, Жизель соорудила большой костер и рядом с собой положила еще одну охапку, чтобы поддерживать огонь. Зажав в руках меч, снятый с мертвеца, она села у костра при входе. Огня было достаточно, чтобы держать волков подальше, но ей хотелось быть во всеоружии, если какой-нибудь самый голодный из них сумеет преодолеть этот барьер. Закончив все приготовления, она повернулась и посмотрела в сторону постели.
Перед рассветом волки оказались совсем близко, и она смогла увидеть их. Их было примерно полдюжины. Усталость как рукой сняло, когда Жизель заметила, как сверкает огонь, отражаясь у них в глазах. Схватившись за меч, она задрожала, услышав их утробное рычание.
– Жизель, – окликнул ее Найджел с постели.
– Спи, спи, – не повышая голоса, ответила она, не сводя глаз с животных перед собой.
– Они далеко?
– Далеко. – Не хотелось беспокоить его, тем более он ничем не мог помочь. Хуже того, волки могли напасть, если бы он подошел ближе.
– Они побоятся огня.
– Знаю. Это пока действует.
Найджел чертыхнулся.
– Не хочется, чтобы ты становилась моей защитницей.
– Почему это? Ты так долго защищал меня. Пара бессонных ночей не большая плата за это. Все, ложись и спи. Ты ничем не можешь помочь, и, думаю, наша беседа привлекает их больше, чем все остальное.
Он откинулся на постели, заставив себя согласиться принять ее защиту. Вспомнив, как она боится волков, Найджел решил, что они не могли подобраться близко, иначе она не говорила бы с ним так тихо и спокойно. Она была права. Если бы эти твари ворвались сюда, кроме как стать легкой добычей, у него не получилось бы ничего другого. Такой вывод больно уязвлял его гордость, но нужно было смотреть правде в глаза. Начни он помогать Жизели, и тогда ей придется отвлекаться на него. А это принесет больше вреда, чем пользы. Тем не менее он нащупал свой меч и переложил его поближе к себе. Имея его под рукой, он чувствовал себя не таким беспомощным. Слабость потихоньку одолевала его. Он задремал, несмотря на все старания не поддаваться сну.
Жизель вздохнула с облегчением, когда Найджел наконец замолчал. Он не мог видеть этих глаз с красными огоньками, которые маячили перед ней, и поэтому не представлял, как близка была опасность. Да она и не хотела, чтобы он узнал. Волки наблюдали за ней, а Жизель следила за волками. Скоро взойдет солнце, и они, наверное, уберутся прочь. Если Найджел заковыляет к ней, он спровоцирует их напасть, есть огонь или нет – не важно. Ей придется разрываться между Найджелом и волками, а это опасно. Оставаться наедине с этими бестиями – жутко, но другого выхода не было.
Волки удалились, когда солнце уже поднялось над горизонтом. От напряжения болело все тело. Каждый раз, если какой-нибудь из волков приближался к пещере, она добавляла немного веток в костер, чтобы пламя горело ярко и тянуло жаром. От Найджела не доносилось ни звука. Испуганные лошади, не шевельнувшись, простояли всю ночь. Жизель не сомневалась, что ей повезло, но все равно гордилась собой. Даже зная, что боится волков, она поняла, как можно владеть собой, чтобы страх не мог превратить ее в трусиху.
Она выгребла костер наружу и стала заниматься лошадьми. Умывшись и сполоснув руки, растянулась на постели рядом с Найджелом, положив меч под рукой. После этой долгой ночи, Жизель сообразила, что ей нужно овладеть еще одной вещью – умением биться на мечах. Засыпая, она подумала, согласится ли Найджел научить ее, или придется учиться самой? Не важно почему, но Жизель поклялась себе, что не допустит еще одного раза, как этот. Найджел может протестовать сколько угодно, но она больше не будет склонять голову перед врагами только потому, что не сможет защитить себя, если они кинутся на нее в атаку.
Глава 14
– Чем это ты занимаешься?
Жизель споткнулась, вздрогнув от неожиданности, когда прямо за спиной у нее прозвучал этот низкий голос. Думая, что Найджел все еще спит, она взяла его меч и стала размахивать им, безуспешно пытаясь подражать мужчинам. Улучив удобную минутку, она занималась этим уже не первый раз после той ночи два дня назад, когда столкнулась с волками. Ей казалось, лучше ничего не говорить Найджелу, чтобы не раздражать его. Сейчас, судя по всему, скандала было не избежать. Она медленно повернулась к нему лицом. Жизель знала, что покраснела, и это от смущения за свою неумелость, а не от стыда за то, что занимается мужским делом. Поэтому она спокойно посмотрела ему в глаза. Невозможно было заставить его понять или согласиться с этим, но она не могла позволить ему остановить себя.
– Пытаюсь научиться владеть мечом, – ответила она.
Найджел выхватил у нее меч.
– Это занятие не для девушек.
Жизель выхватила у него меч. Он вскинул брови, и она поняла, насколько он поразился ее поступку.
– Девушки тоже не хотят умирать.
Он потянулся, чтобы забрать у нее оружие, но она быстро спрятала его за спину, и Найджел решил не ссориться с ней из-за меча.
– А я здесь для чего?
– Не обижайся, но ты болеешь, ты ранен и слаб. Несколько дней у меня не было никакой защиты, кроме молитвы, чтобы с нами не случилось худшего несчастья, пока ты снова не выздоровеешь. Не можешь представить, как ужасно чувствовать себя беспомощной. Может получиться, что я окажусь в опасности, а тебя не будет рядом. Поэтому я решила научиться защищать себя сама. Мне прекрасно известно, что я не настолько большая и сильная, чтобы биться так же хорошо, как мужчины. Но это не значит, что я должна сидеть на заднице и не пытаться ничему научиться.
– И когда тебя посетила эта потрясающая мысль?
Жизель прищурилась, потому что услышала насмешку в его словах.
– Когда ездила в деревню и увидела людей Дево. Они за мной не погнались, ну а вдруг? А если бы они приперли меня к стенке? А если бы выследили меня и оказались тут?
– Но ведь этого не случилось, – настороженно произнес он. А потом – пусть сама идея, что Жизель будет держать меч в своих изящных, нежных ручках, казалась ему отвратительной – он вдруг оценил преимущество того, что она научится по крайней мере каким-нибудь простым приемам.
– Нет, конечно, нет. Слава Богу! Может, он помог нам и тогда, когда волки рыскали у пещеры. Что еще я могла думать, когда несколько часов в упор смотрела на них? До меня тогда дошло, что хотя я и вооружилась мечом, но не знаю, как с ним обращаться. Так что если бы они накинулись на меня, я уповала бы только на то, чтобы отмахаться и порубить этих тварей или хотя бы прогнать.
– Волки были так близко? Ты мне не рассказывала.
Мысленно выругав себя за то, что забыла, как не хотела беспокоить его в ту ночь, и за маленькую ложь, Жизель пожала плечами.
– А что бы это дало? По правде говоря, если бы ты пришел ко мне и сел рядом, волки прекрасно учуяли бы, что ты ранен, и тогда бросились бы на тебя.
Найджел чертыхнулся и запустил пальцы в волосы.
– Верно, у них отличный нюх на слабых и раненых. Это их любимая пожива. Ладно, будь по-твоему. Сегодня, когда остановимся на ночевку, я начну тебя учить.
Только вот возникшее воодушевление сразу пропало, когда до нее дошло, что он сказал.
– Что значит "остановимся на ночевку"? Мы уже стоим – здесь и сейчас. Зачем откладывать урок?
– Потому что мы уезжаем. Мы бросаем это место и отправляемся дальше.
У нее отвисла челюсть, и она кинулась за ним, когда он пошел седлать ее лошадь.
– Ты еще плохо себя чувствуешь.
– Может, не так уверенно, как хотелось бы, но швы скоро можно будет снимать, и, на мой непросвещенный взгляд, рана уже вряд ли откроется.
– Согласна. Но это не значит, что у тебя хватит сил целый день скакать по полям.
– Тогда будем ехать понемногу каждый день.
– Не понимаю, почему просто не провести здесь еще пару дней, а потом скакать целыми днями, если потребуется?
Найджел повернулся к ней, привлек к себе и поцеловал быстро и крепко.
– Очень трогательно, что ты так заботишься обо мне. Но сейчас это ни к чему. Да, сегодня я, может быть, проеду не так много. Но завтра проеду больше, а послезавтра – еще больше. И пусть мы будем двигаться не очень быстро, все равно каждый день будет приближать нас к порту, к Шотландии и к спасению. Я не могу сидеть и ждать, когда наши враги нас здесь отыщут.
– Я не видела их с того дня, как ездила в деревню.
– Это прекрасно, но совсем не означает, что мы в безопасности. Может, те идиоты просто не поняли, как недалеко от нас они крутились, но ведь они могли поговорить еще с кем-нибудь, кто поумнее, а тот смог обнаружить их ошибку и отправиться по тому же пути. Нет, милая моя, мы уезжаем. Торчать долго в одном месте – неправильно, особенно, если за тобой гоняется чуть ли не вся Франция.
У Жизели не было никакого веского довода, чтобы остановить его. Он был прав. Конечно, всадники, которые ей встретились, или один из них, с которым те тогда разговаривали, могут нагрянуть сюда – такой шанс существовал. Достаточно было по душам поговорить с кем-нибудь из торговцев, у которых она делала покупки, чтобы понять, что она наведывалась в эту деревню. Их с Найджелом план заключался в том, чтобы уехать из Франции и спрятать ее в Шотландии. Пока этот план оставался самым лучшим. Жить в пещере было удобно, даже безопасно какое-то время. Но очень скоро это место могло превратиться в смертельную ловушку, и уж совершенно точно Шотландия не становилась от этого ближе. Найджел не разделял ее опасений по поводу его раны, недостатка сил или всего того, что напоминало ему о неспособности путешествовать дальше.
– Если мне покажется, что тебе плохо, что ты устал и не можешь скакать дальше, ты послушаешься меня, если я прикажу остановиться? – Найджел молчал. Видя, что он колеблется, она добавила: – Мы теперь снова будем на виду. Нас могут выследить и погнаться за нами. У тебя еще недостаточно сил провести целый день на лошади и выдержать галоп, чтобы уйти от преследования. Нужно будет обязательно делать передышку.
– Мы будем отдыхать, если и когда ты решишь, – неохотно согласился он.
Жизель принялась помогать ему собирать вещи и седлать лошадей. Страшно не хотелось бросать пещеру, страшно не хотелось целыми днями снова трястись в седле. И хотя тяжело было смотреть на Найджела, раненого и беспомощного, остановиться и провести какое-то время в одном месте все-таки не мешало. Каким-то странным образом пещера стала восприниматься как дом, которого у нее не существовало уже целый год. Это было глупо. Пещера, конечно, не могла стать домом. Целая Франция не могла стать домом, а только могилой. Найджел был абсолютно прав. Надо снова двигаться вперед. Придется только беспокоиться за каждый его шаг на этом пути.
Они поехали медленно, не торопясь, словно направлялись к родственникам на семейный праздник. Жизель настояла, чтобы они устроили долгую передышку в полдень, не обращая внимания на ругательства, которые Найджел бормотал себе под нос. Она с невозмутимым видом выслушала возражения по поводу того, что ему нужно поспать не меньше часа, прежде чем они тронутся дальше. Тем не менее, несмотря на все заботы, он выглядел бледным и стал немного неуверенно чувствовать себя в седле ближе к вечеру.
В первую очередь Жизель распаковала постель и заставила его прилечь, затем занялась лошадьми и костром. Потом пришел черед Найджела. Она осмотрела рану и помогла ему смыть дневную грязь и пот. Поев, он повеселел, и она с облегчением перевела дух. Впереди у них было несколько дней такого неспешного передвижения, и она начала склоняться к мысли, что для него это обойдется без каких-либо серьезных последствий.
Когда Жизель легла рядом с ним, он привлек ее к себе и поцеловал. Она улыбнулась, когда Найджел чертыхнулся, просто удерживая ее. Он выздоровел достаточно, чтобы думать о том, как бы заняться любовью, но явно недостаточно, чтобы заняться ею на деле. От его большого тела веяло теплом. Свернувшись калачиком рядом, она закрыла глаза. Сейчас, когда ему больше не грозила смерть, когда он уверенно шел на поправку, ей все чаще приходила мысль о том, как прекрасна страсть, которой они могут поделиться друг с другом. Несколько следующих ночей станут, наверное, жутко длинными.
На третью ночь их путешествия Жизель сняла ему швы. Найджел настаивал, что это давно надо было сделать, но она колебалась. Меньше всего ей хотелось зашивать ему рану заново, потому что двигались они очень быстро и, кроме того, она могла ошибиться, оценивая его состояние. Внимательно осмотрев его, Жизель все-таки пришла к выводу, что рана затянулась. Кожа была розовой и тонкой, но опасности, что рана откроется, не существовало.
Теперь он выздоровел вполне достаточно, чтобы начать учить ее управляться с мечом. Сначала из-за долгих каждодневных переездов на это не оставалось сил. Тем не менее Найджел кое-что объяснил ей, например как держать меч, как двигаться в разных ситуациях, как делать выпад и отражать удар. Поначалу было очень непривычно, что она крутится туда-сюда, а он, растянувшись на постели, только подсказывает ей направление, но потом обвыкла. Сейчас он мог уже и сам показать кое-какие приемы. После дня, проведенного в пути, его стало хватать не только на занятия с ней, но и на тренировочные бои.
– Все, я поправился, – заявил Найджел, прервав ее раздумья и поглаживая свежий шрам.
– Почти поправился, – пробормотала Жизель. Она сидела на нем верхом, и это ее отвлекало. Меньше всего ей сейчас хотелось думать о сражении на мечах. – В швах больше нет нужды. Но это не значит, что мышцы смогут выдержать сильный удар. Поэтому будь осторожен.
Найджел провел руками по ее бокам, погладил бедра.
– Знаешь, о чем я думал, когда начал выздоравливать?
– Интересно о чем? – Хотя можно было не спрашивать, видя, как темнеют, наполняясь лаской, его янтарные глаза.
– О том, чем было не так легко заниматься, пока я был слабым, беспомощным и раненым. – Он тихо бормотал слова, а сам целовал ее в нежный изгиб шеи.
Улыбнувшись, Жизель наклонилась над ним, приложилась губами к шраму и почувствовала, как он поежился от поцелуя. В первый раз за три последние ночи она не могла не подумать, как прекрасно будет заняться с ним любовью. Это отвлекло ее от более насущного занятия – от сна. Она попыталась остудить себя, напомнив себе о женщине в Шотландии, которую Найджел явно любил до сих пор. Но той сейчас не было здесь. Она также попыталась уцепиться за его слова, которые он сказал перед тем, как его ранили, по поводу выкупа и того, что никакой мужчина от него не откажется. Но с легкостью отбросила их в сторону, потому что было понятно: он сказал так, чтобы раздразнить противника.
Жизель невольно покачала головой, недовольная, что не может прийти ни к какому выводу относительно Найджела, кроме того, что хочет его. В этот момент она действительно желала его. Ей до боли не хватало связывавшего их наслаждения, которое грело ее и с легкостью помогало забыть обо всех несчастьях, всех сомнениях и страхах. Ласково и с удовольствием целуя его плоский живот, она услышала, как он тяжело задышал, и ощутила в себе проснувшуюся смелость.
Ей вдруг стало интересно, что произойдет, если не он, а она будет любить его. Смутившись, Жизель все равно не могла избавиться от этой мысли. Он на деле доказал, какой прекрасной может быть страсть. Он всегда сам начинал склонять ее заняться любовью, учил ее, направлял ее. Так почему же теперь, когда она стала такой желанной, ей самой не воспользоваться обретенными знаниями и не вернуть ему хотя бы часть радости, которой он одаривал ее?
Чем больше Жизель думала об этом, тем смелее становилась. Вместе со смелостью росло желание. Она вспомнила, как он заставлял бежать жар по жилам, и неожиданно ей захотелось то же самое сделать для него. Для нее не было секрета в том, что он желает ее. Но сейчас ей захотелось окунуть его в лихорадочную, слепую страсть, что он часто проделывал с ней. Это будет сладкая и пленительная месть, если он согласится.