– Да нет же, сэр, вы заблуждаетесь, – попыталась его успокоить Мэри, – не знаю, как она относится сейчас к вам, но вы должны знать, что характер Джулианы упрям и своеволен настолько же, насколько моя подруга хороша собой, и ей нравится, хотя это, возможно, и жестоко, поддразнивать других и заставлять их страдать. Джентльмен, которого вы упомянули, очевидно, не кто иной, как виконт де Вальме. Но вам абсолютно не о чем волноваться, мистер Комин. Виконт, конечно, очень забавен, и его ухаживание развлекает ее, но не более. Ведь он просто болтун, пустомеля, и я ни на минуту не сомневаюсь, что Джулиане он абсолютно безразличен. – Так вы знакомы с виконтом, мадам? – быстро спросил мистер Комин.
– Я встречалась с ним.
Он вздохнул и подавленно произнес:
– Вы в этом доме всего два дня, и от Джулианы мне известно, что никуда не выезжаете. Из этого я заключаю, что вы встречались с виконтом в этом доме, то есть в течение последних сорока восьми часов.
Мисс Чалонер с недоумением отозвалась:
– Если это и так, сэр, то почему это вас так расстраивает?
– Потому, – с горечью сказал мистер Комин, – что Джулиана отрицает, что виконт бывает здесь.
Мисс Чалонер в замешательстве не знала, что ответить сильно побледневшему мистеру Комину. Но он заговорил сам:
– Вот видите, все сводится к одному. Я умолял Джулиану не ездить сегодня на бал, который дают родители виконта де Сент-Вира. И это было как бы испытанием ее чувства ко мне, надеюсь, не слишком суровым. Я оказался прав в своих подозрениях – Джулиана просто играла со мной – даже, можно сказать, флиртовала, не более.
Мисс Чалонер, чувствуя, что пришло время спасать неокрепшую любовь молодой пары, решила просветить мистера Комина по поводу характера своей взбалмошной подруги и дать несколько разумных советов, как надо обращаться с ветреной красавицей. Впрочем, ее попытка не могла иметь успеха, потому что и самой Мэри не всегда было понятно поведение Джулианы. Она постаралась объяснить мистеру Комину, что Джулиана избалована и не терпит ни малейших возражений. А поскольку мистер Комин, видимо, пытался образумить свою ветреную невесту нравоучениями, то в результате Джулиана на него рассердилась, начала принимать ухаживания других, делая все назло своему жениху. Если продолжать упрекать Джулиану, увещевать своенравную девушку, это повлечет за собой еще большее непослушание.
– Она романтична, мистер Комин, и если хотите завоевать ее сердце, то должны заставить ее поверить, что вы именно тот человек, который не потерпит ее ветрености и легкомыслия. А знаете, чего Джулиане больше всего хотелось бы? Чтобы вы стали решительнее, как следует рассердились и немедленно, возможно даже применив грубую силу, заставили ее сбежать с вами и тайком обвенчаться. Но вы слишком мягки, сэр, слишком терпеливы, нерешительны, вот поэтому она и злится на вас.
– Вы предлагаете, мадам, чтобы я похитил мисс Марлинг? Но я абсолютно несведущ в подобных делах. Вот ее кузен, маркиз Вайдел, угодил бы ей, без сомнения.
Мисс Чалонер покраснела и отвернулась. Мистер Комин, сообразив, что только что допустил бестактность, даже глупость, тоже покраснел и попросил извинения. Потом попытался как-то объяснить свою несдержанность:
– Я не хотел вступать с ней в тайный брак, даже когда она высказала желание убежать со мной. Но Джулиана считала, что это – единственная возможность, и к тому же мне советовал так поступить один из родственников Джулианы. Тогда я, закрыв глаза, перешагнул через свои моральные устои и приехал в Париж, чтобы тайно обвенчаться с ней.
– Ну так и займитесь этим, сэр, и чем скорее, тем лучше, – посоветовала мисс Чалонер.
– Я почти все сделал, мадам. Могу даже сообщить вам, что у меня в кармане лежит адрес английского духовного лица, путешествующего через Францию в Италию. Я пришел сюда сегодня, чтобы сообщить Джулиане, что все готово и ждать больше нечего – мы можем действовать. И что я застаю здесь? Она уехала, несмотря на мою настоятельную просьбу не ездить на этот бал, где главное действующее лицо – виконт де Вальме. И теперь я могу лишь констатировать, что такое поведение вызвано ее полным бессердечием.
Мисс Чалонер, не обратив внимания на заключительную часть обвинительной речи Комина, спросила, задыхаясь от волнения:
– Вы знаете английского священника? О, умоляю вас, сэр, не говорите об этом маркизу Вайделу!
– Но, мадам, дело в том…
– Я прошу вас! – Она положила руку на руку мистера Комина. – Обещайте же, что не скажете ему…
– Мадам, я очень сожалею, но вы… заблуждаетесь. Именно лорд Вайдел дал мне его адрес.
Мэри внезапно охватила слабость, и она убрала руку.
– Когда он вам это сказал?
– Сегодня днем, мадам. Маркиз был настолько любезен, что даже вручил мне приглашение на сегодняшний бал к Сент-Вирам. Совершенно ясно, что он знает свою кузину гораздо лучше меня, ведь я и не предполагал, что она отправится на бал после моей настоятельной просьбы туда не ездить.
– Сегодня днем? О, а я так надеялась, что он не найдет в Париже протестантского священника, чтобы нас обвенчать! – воскликнула Мэри, забывшись. – Что же делать? Теперь уже никто в целом свете не сможет помочь мне!
Мистер Комин наблюдал за ней с живым любопытством.
– Правильно ли я понял вас, мадам, что вы не желаете брака с маркизом Вайделом?
Она покачала головой:
– Да, сэр, я не хочу выходить за него. Я понимаю, вы думали, что мое поведение… скандальное положение, в котором я очутилась… – Она встала и повернулась спиной, чтобы он не увидел смятения на ее лице.
Мистер Комин тоже встал, подошел к Мэри и, взяв обе ее руки в свои, крепко сжал, ободряя девушку и успокаивая.
– Поверьте мне, мисс Чалонер, я прекрасно понимаю ваше состояние. Я испытываю к вам глубокое сочувствие и готов служить вам. Знайте, вы окажете мне честь, позволив помочь вам.
Пальцы мисс Чалонер слабо ответили на его пожатие. Она попыталась улыбнуться:
– Вы так добры ко мне. И я от души благодарна вам, сэр.
Звук открывшейся двери заставил ее поспешно отдернуть руку. Она испуганно повернулась, и ее глаза встретились с угрожающим взглядом маркиза Вайдела.
Маркиз стоял на пороге гостиной, и было совершенно ясно, что он видел, как Мэри убрала свою руку из рук мистера Комина. Рука маркиза легла на рукоять небольшой шпаги, висевшей у пояса, и глаза его определенно выражали угрозу. Маркиз был в нарядном бальном костюме из алого бархата, богато отделанном золотым шитьем и кружевами, особенно пышными в жабо и на манжетах.
К своему немалому огорчению, мисс Чалонер почувствовала, что краснеет. Она даже не сумела на этот раз сохранить свое обычное хладнокровие.
– Я полагала, что вы на балу у Сент-Виров, сэр.
–Я там был, мадам, – резко ответил маркиз, – и, надеюсь, никому здесь не помешал?
И с этими словами он с открытым вызовом посмотрел на мистера Комина. Мэри, собрав всю свою волю, спокойно ответила:
– Нисколько, сэр. Мистер Комин как раз собрался уходить. – Она протянула руку молодому человеку со словами: – Вы непременно должны воспользоваться приглашением на бал, сделайте это, сэр, прошу вас!
Мистер Комин склонился над рукой Мэри, почтительно целуя ее.
– Благодарю вас, мадам. Но если вы почувствуете, что нуждаетесь сейчас в моем обществе, я останусь.
Намек был очевиден. Маркиз решительно шагнул в гостиную, но, прежде чем он успел заговорить, мисс Чалонер быстро сказала:
– Вы очень добры, сэр. Но я собираюсь ложиться спать. Позвольте пожелать вам доброй ночи и успеха.
Мистер Комин поклонился ей еще раз, едва удостоил кивком маркиза и вышел из гостиной.
Маркиз проводил его мрачным взглядом. Потом повернулся к мисс Чалонер:
– А вы, оказывается, в близких отношениях с мистером Комином?
– Нет, – ответила Мэри, -я бы так не сказала, сэр.
Он подошел вплотную " схватил ее за плечи:
– Если не хотите, чтобы я продырявил этого сладкоречивого, до противности правильного субъекта, то держите свои руки подальше от его рук. Поняли, моя красавица?
– Конечно. А теперь позвольте вам сказать, что вы ведете себя нелепо, милорд. Только ревность может вызвать такое глубокое возмущение, а ведь там, где нет любви, не может быть и ревности.
Он отпустил ее:
– Я знаю, как охранять то, что принадлежит мне.
– Но я не принадлежу вам, милорд.
– Скоро будете. Садитесь. Почему вас не было на балу?
– У меня с самого начала не было намерения туда ехать. Но, позвольте спросить, почему вы не на балу, милорд?
– Не найдя вас там, я вернулся.
– Я, разумеется, должна быть польщена. Он рассмеялся:
– Уверяю, я только этого и добивался, дорогая. Почему этот человек держал вас за руки?
– Успокаивал, – ответила она грустно. Он протянул руку:
– Дайте же мне их, Мэри, ну, скорее! Мисс Чалонер только покачала головой, не в силах вымолвить ни слова. Странный ком опять встал у нее в горле, ее душили слезы.
– Что ж, ладно! Значит, вы предпочитаете внимание Фредерика Комина! – сурово, как приговор, произнес маркиз. – А теперь прошу вас выслушать меня внимательно. Я обнаружил, благодаря помощникам посла, что во Франции, проездом в Италию, находится английский священник, который путешествует в качестве наставника юного отпрыска одного аристократического семейства. Они путешествуют с частыми остановками и сейчас находятся в Дижоне; по моим сведениям, собираются там задержаться на две недели. Этот священник и обвенчает нас. Я собираюсь вас похитить во второй и последний раз, мисс Чалонер. – Поскольку она молчала, он заглянул ей в глаза: – Вам нечего мне сказать?
– Я устала повторять вам одно и то же, милорд.
Он нетерпеливо отвернулся:
– Смиритесь, мадам, я знаю, что вы меня ненавидите. Впрочем, признаю, на это есть причины. Но позвольте вам заметить, если это вас заинтересует, что я еще ни разу не предлагал ни одной женщине свою руку.
– Вы предлагаете ее мне только потому, что считаете себя обязанным поступить так, вернее, вас вынудили обстоятельства, – тихо ответила Мэри. – Я благодарю и отказываю вам.
– Тем не менее, мадам, вы завтра же отправитесь со мной в Дижон. Она подняла на него глаза:
– Но вы не можете силой увезти меня из этого дома.
– Кто вам это сказал? – Губы маркиза неприятно скривились. – Не пытайтесь сбежать от меня. Я найду вас даже на краю земли, но если вы доставите мне подобные хлопоты, то убедитесь, каким малоприятным я могу быть в Обращении с дамами. – Он пошел к двери и на пороге обернулся: – А теперь позвольте пожелать вам доброй ночи, мадам. – С этими словами он вышел из гостиной.
Глава 13
Л в это время мисс Марлинг веселилась, и отчаянно кокетничала на балу, и со стороны могло показаться, что у нее необыкновенно приподнятое настроение. Впрочем, близкий человек, достаточно хорошо знавший Джулиану, сразу смог бы определить, что она по какой-то причине пришла в сильное волнение и возбуждена сверх всякой меры. Сейчас она разговаривала с кавалером, непрерывно оглядываясь по сторонам; глаза мисс Марлинг беспокойно отыскивали кого-то в модной светской толпе.
Прелесть Парижа ударила в головку мисс Марлинг, закружила, а внимание такого известного дамского угодника, как виконт де Вальме, несомненно льстило ее самолюбию. Виконт тем временем клялся, что покорён и способен на все ради нее, ей стоит лишь приказать. Мисс Марлинг, разумеется, не относилась слишком серьезно к его словам, но лесть и комплименты не, оставляли ее равнодушной. Здесь, в Париже, ей стали особенно неприятны бесконечные нудные, с ее точки зрения, замечания мистера Ко-мина. Сначала она необыкновенно обрадовалась его появлению в Париже. Когда он нанес первый визит мадам де Шарбон, Джулиана, забыв обо всем на свете, очертя голову бросилась в его объятия. Но тут же пожалела о своем порыве, поскольку ее искренность сразу была подвергнута ревнивому сомнению. Радость от его приезда потускнела. Она поспешила излить на Фредерика свои восторги по поводу Парижа и не преминула похвастаться одержанными
здесь победами. Он выслушал все, храня гробовое молчание, а когда она выговорилась, заметил, что хотя и рад, что она развлекается, но не ожидал найти ее столь веселой и счастливой в Париже, вдали от него.
Отчасти из природного кокетства, отчасти из некоторого чувства вины перед женихом она лукаво ответила, что единственный, кого ей, по-видимому, так и не удалось пленить, – так это ее милый Фредерик, раз он на нее сердится после такой долгой разлуки. Бертран де Сент-Вир, безусловно, нашелся бы, что ответить на это милое кокетливое замечание, но мистер Комин, неискушенный во флирте и искусстве светского ухаживания, со всей серьезностью изрек, что Париж, к сожалению, только прибавил Джулиане легкомыслия, которым ее и так не обделила природа.
Они поссорились, однако тут же помирились. Но это было только начало.
Мисс Марлинг познакомила мистера Комина со своими парижскими друзьями, в том числе и с виконтом де Вальме. С прискорбным отсутствием такта мистер Комин стал пренебрежительно отзываться о виконте, которого нашел просто невыносимым. Говоря по правде, хитрый виконт, побуждаемый врожденным тяготением к интригам и флирту, уяснив для себя претенциозность англичанина, совершенно бесстыдно принялся ухаживать за Джулианой под самым носом незадачливого поклонника. Джулиана же, которой захотелось высечь хотя бы искру ревности у своего, как ей казалось в тот момент, равнодушного, черствого сердцем Комина, поощряла эти ухаживания виконта. Ей ужасно хотелось расшевелить жениха, вызвать бешеную ревность, наконец, увидеть в нем жесткие и агрессивные черты настоящего мужчины. Если бы мистер Комин в лучших романтических традициях после очередной ссоры грубо схватил ее в объятия и потребовал прекратить встречи с виконтом, французский щеголь был бы забыт сразу и навсегда. Но мистер Комин не смог уловить тонкостей любви в таком непонятном поведении Джулианы и обиделся до глубины души. Ведь несмотря на внешнюю солидность, он был еще очень молод и принимал все выкрутасы Джулианы за чистую монету. Он терпел молча там, где надо было проявить мужскую твердость и власть, и придирался к невесте, когда требовалось излить на нее нежность и понимание. И мисс Марлинг, которой и вправду надоели его бесконечные нотации, решила как следует проучить его.
Именно это намерение и привело ее в тот вечер на бал к Сент-Вирам: мистеру Комину следовало наконец дать понять, что нельзя безнаказанно бранить и критиковать мисс Марлинг. Но так как, несмотря на природное легкомыслие и наигранное кокетство, она все-таки по-настоящему любила мистера Комина, то снабдила Вайдела лишним приглашением на бал, чтобы кузен непременно вручил его жениху.
Виконту де Вальме были отданы два первых танца. Когда окончился второй, виконт, отодвинув портьеру в стене, увлек Джулиану в уединенную нишу, где стояла кушетка, и принялся пылко ухаживать за ней. Это приятное занятие было прервано внезапным появлением высокой фигуры маркиза Вайдела, а тот, возникнув перед голубками, сразу небрежно приказал:
– Уйди, Бертран, мне надо поговорить с Джулианой наедине.
Виконт шутовски всплеснул руками:
– Я нахожу тебя несносным, Доминик! Ты все время о чем-то хочешь говорить с Джулианой наедине. I’у suis, j'yreste. Скажи лучше, ты еще не убил этого Фредерика?
– Доминик, ты отдал Фредерику приглашение на бал? – с беспокойством спросила мисс Марлинг.
– Отдал, только навряд ли он им воспользуется.
– A la bonne heure! – сказал неугомонный виконт и нагло рассмеялся в лицо маркизу. – Чего же ты ждешь, mon cher? Ты решительно здесь de trop.
– Я жду, когда ты уйдешь. Но ждать буду недолго.
Виконт вскочил и сделал вид, что испугался.
– Угроза, Джулиана! Я чувствую, он хочет пристрелить меня: я уже почти мертв, но, если ты дашь мне розу, которая у тебя на груди, я умру счастливым!
У Вайдела заблестели глаза.
– По-моему, ты очень хочешь сейчас же вылететь из этого окна. Доставить тебе это удовольствие? – предложил он.
– Ни в коем случае, – возразил виконт и поцеловал ручку мисс Марлинг. – Я сдаюсь перед force majeure, дорогая Джулиана. Нащ кузен совершенно лишен finesse. И он действительно способен выбросить меня из окна, если я здесь задержусь.
– Так вы уходите? А вам не кажется, что вы просто струсили? Почему вы подчиняетесь Вай-делу, мне это не нравится, – заявила Джулиана.
– Но, моя обожаемая, посмотрите, как он велик! Он наверняка будет со мной груб и испортит мой великолепный костюм. Ухожу, ухожу, Вайдел!
Невольно рассмеявшись и помахав на прощанье виконту рукой, мисс Марлинг повернулась к маркизу.
– Я нахожу его таким забавным, – призналась она.
– Это я вижу, – сказал Вайдел. – Но где мисс Чалонер?
Она широко раскрыла глаза:
– Ты не любишь его, Вайдел? Я думала, он – твой друг…
– Так и есть, – подтвердил маркиз.
– Ну тогда, должна признаться, все это выглядит очень странно. Не понимаю, как можно угрожать другу? Ты действительно мог бы выбросить его из окна?
Он улыбнулся:
– Ничего странного. Я выбрасываю из окна только друзей, с другими расправляюсь иначе.
– Боже мой! – Джулиана решила про себя, что поведение и характер Вайдела для нее непостижимы.
Он взял ее позолоченный веер – изящную хрупкую вещицу из резной слоновой кости – и дотронулся им до руки кузины, требуя внимания.
– Послушай меня, Джу. Тебе нужен Комин или нет?
– Господи, что ты имеешь в виду?! – воскликнула Джулиана.
– Отвечай мне правду, крошка.
– Ты знаешь, что да. Но я не понимаю…
– Тогда перестань флиртовать с Бертраном. Мисс Марлинг покраснела:
– О! Я не… флиртую.
– Неужели? – насмешливо спросил маркиз. – Тогда прошу прощения. Но как бы ни называлось такое поведение, тебе придется все это прекратить. Прими добрый совет и дружеское предупреждение, оно исходит их чисто родственных чувств.
Она капризно вздернула подбородок:
– Спасибо за предупреждение, но я буду поступать так, как мне нравится! Послушай, Вайдел, я не желаю больше нравоучений ни от тебя, ни от Комина.
– Как хочешь, Джу. Но потом не жалуйся и не обращайся ко мне, когда потеряешь Фредерика.
Она вдруг словно испугалась:
– Я не потеряю его!
– Ты просто дурочка, Джу. Что за игру ты с ним ведешь? Хочешь вызвать его ревность, да? Это не будет иметь успеха.
– А ты откуда знаешь? – с горечью спросила мисс Марлинг.
Он посмотрел на нее с ленивой лаской:
– Ты явно выбрала не того мужчину для подобных штучек. Разве ты хочешь потерять его?
Она нервно теребила кружевной волан на платье.
– Нет, не хочу. Ведь я люблю его, Доминик, правда люблю!
– Так в чем же дело?
– Если бы он… ну хоть чуточку был похож на тебя! – выпалила она вдруг.
– О Боже, еще не хватало! Да зачем тебе это?