Ева не могла сомкнуть глаз. Она взяла книгу и свечу и, тихонько устроившись рядом с Клинтом, стала читать "Дары волхвов". Герои О'Генри были такими реальными, словно находились вместе с нею в комнате. Повествование перенесло ее в канун другого Рождества. Когда она дочитала до конца, в ее глазах стояли слезы. Молодой человек заложил свои часы, чтобы купить черепаховые гребни для прекрасных волос жены. Она продала свои волосы, чтобы купить ему цепочку для часов. Гребни и цепочка были лишь символами. Что они действительно подарили друг другу - это любовь.
Больше всего на свете Еве хотелось преподнести Клинту Келли дар любви, и она точно знала, каким он должен быть. Она встала с кушетки, открыла свой кейс и вынула бланк договора о покупке. Заполнила его на сумму в сто семьдесят пять тысяч долларов. Ева знала, что Джуди согласится на эти условия. И прекрасно! Клинт должен жить здесь - этот дом и земля уже стали частью его.
То, что она не вступит в "Клуб миллионщиков", было теперь не важно. Ева очень хотела сделать Клинту приятное. Она задула свечи и свернулась калачиком возле него. Этот сочельник был поистине волшебным.
Первое, что услышала Ева в то рождественское утро, был стон. Она села на постели и взглянула на Клинта. Его лицо показалось ей красным.
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально, - сипло ответил он.
- Ты совсем болен! Ты, наверное, простудился. - Она потрогала его лоб. - Горячий. У тебя жар!
- Я никогда не болею, - запротестовал Клинт хриплым шепотом.
- Ты хочешь сказать, что никогда не признаешься, что болен.
- Это одно и то же. - Он вымученно улыбнулся и откинул одеяло.
- О нет, не вставай! - Ева накрыла его одеялом. - Ты болен, потому что переутомился. Охота, дрова… И к тому же ты почти не спал.
Он рассмеялся. Смех был больше похож на кашель.
- Это детская игра по сравнению с двадцатичетырехчасовой сменой, когда мы тушили зимой пожары.
Но Ева не дала ему встать.
- Разве не ты сказал: "Человек должен знать предел своих возможностей"? Теперь моя очередь позаботиться о тебе.
Она сбегала в душ, затем натянула на себя атласную нижнюю юбку, красные рейтузы и синюю шерстяную рубашку. Она чувствовала взгляд Клинта, пока разводила огонь в камине. На кухне она включила генератор, чтобы вскипятить воду для кофе. Потом развела сухой апельсиновый сок, отрезала несколько кусочков оленины и поставила поднос на кровать. При виде апельсинового напитка его темные брови удивленно поднялись.
- Это имитация апельсинового сока. А ты разве никогда не притворяешься?
- Я притворялся, будто у меня есть дом, - пробормотал он.
Она заставила его все съесть, затем налила в кофе остатки виски.
- Я хочу, чтобы ты уснул.
- Сегодня Рождество. Нужно приготовить угощение, - запротестовал он.
- Я приготовлю, - сказала она решительно.
Потягивая маленькими глотками кофе, Клинт с восторгом смотрел на нее. "Интересно, почему ей вдруг захотелось поиграть в хозяйку?" Наверное, только потому, что он неважно себя чувствует. Клинту было непривычно, что его опекают. Он вернул пустую кружку, натянул одеяло и повернулся на бок.
Когда Ева кончила завтракать, она услышала ровное дыхание и поняла, что Клинт уснул.
"Теперь приступим к осуществлению наших планов". Ева надела сапоги, набросила пуховик Клинта и пошла к гаражу за топором. Метель утихла, и мир вокруг был похож на декорации к сказочному представлению. Ева нашла маленькую елочку. Деревце было буквально погребено под снегом. Торчала только верхушка. Ева долго расчищала снег. Срубить деревце оказалось делом нелегким. Особенно для человека, который впервые в жизни взял в руки топор. Но Еве это все-таки удалось. Только руки совсем замерзли. Она согрела их у огня. "Интересно, что скажет Клинт, когда проснется?"
Рождество в этом году будет особенным.
Нужно было сделать подставку для рождественского дерева. Ева отправилась в гараж. В углу валялось несколько брусков цемента, используемых, возможно, в качестве подпорок для двери, и она решила, что они ей пригодятся. Увидев мертвого фазана, она почувствовала легкое сожаление, что бедное создание попало в силки. Но оно улетучилось, когда она поняла, что это их рождественская птица. Ева не зря прожила несколько лет на Востоке - она хорошо научилась потрошить дичь. Она вспомнила, что, когда искала водопроводный вентиль, видела в подвале несколько луковиц. Сбегала за ними. Посыпав тушку шалфеем и чабрецом, девушка положила ее в сковороду, накрыла фольгой и поставила на огонь. Затем принесла из гаража цементные бруски и вставила между ними дерево. Осталось найти украшения для елочки. Ева достала красные салфетки-"валентинки" и смастерила из них бумажные цветы.
В сарае она видела сухие кукурузные початки. Если в них остались зерна, они подойдут для украшения дерева. Она снова надела сапоги и куртку и отправилась к сараю.
В нос ей ударил запах конского навоза, и это внезапно напомнило ей о том, что младенец Иисус родился в яслях. Она подумала о Деве Марии, которая родила в таком месте, а потом о своей собственной матери. Как, должно быть, волнуется Сьюзен из-за того, что она не приехала утром! Родители будут ее искать, и это наверняка испортит им Рождество.
Ева чувствовала себя виноватой. Она очень любила отца и мать и сожалела о том, что причиняет им беспокойство. Но тут уже ничего не поделаешь.
Вернувшись на кухню, Ева выбрала зерна из старых початков и включила генератор, чтобы прожарить зерна на сковородке. Из ящика с инструментами Клинта она достала леску. Гирлянды получатся преотличные. Ева полила жиром фазана, убрала фольгу, чтобы он мог зарумяниться. Запах был божественный! Ева вознесла благодарственную молитву.
В Гранд-Рапидсе Сьюзен Барлоу тоже молилась. Она позвонила дочери, чтобы пожелать ей счастливого Рождества, но никто не ответил. Женщина решила, что Ева уже уехала к ним, но когда прошло полчаса, и дочери не было, Сьюзен начала беспокоиться. Еще через полчаса она рассказала о своей тревоге мужу.
- Тед, я позвонила час назад Еве. Никто не ответил, и я подумала, что она едет к нам. Она должна была уже приехать, а ее все нет.
- Главные дороги расчищены, так что у нее не должно быть проблем. Возможно, они с Тревором остановились где-нибудь по пути.
Сьюзен раздвинула шторы.
- Вот и Тревор приехал. Слава Богу!
Тед вышел навстречу. Но Тревор был один.
- Где Ева?
- Я не смог дозвониться до нее, а когда приехал к ней домой, увидел, что "мерседеса" нет. Я решил, что она у вас:
- Нет. - Тед покачал головой. - Мы беспокоимся за нее.
- О, я бы не стал на вашем месте особенно волноваться, мистер Барлоу. Ева может позаботиться о себе.
Тед нахмурился, но ничего не ответил. Когда они вошли в дом, он включил компьютер, чтобы послать ей сообщение по электронной почте: "Ева, если ты в машине, пожалуйста, ответь нам. Если ты больна, дай нам знать. Если не можешь завести машину и ждешь техпомощи, сообщи".
Сьюзен принесла кофе и горячих пирожков с домашним джемом, но Тед сказал:
- Надо съездить к ней домой. Идем, Тревор.
Он потрепал жену по щеке:
- Не волнуйся, дорогая, мы найдем ее.
Увидев, что Тревор был прав и "мерседеса" его дочери не было возле ее дома, Тед поднялся к ее квартире и позвонил. Никто не открыл. Тогда он постучался к консьержке и потребовал открыть квартиру Евы. Сначала та отказалась, сказав, что не имеет права, но она не знала, что имеет дело с Тедом Барлоу. Он настоял на своем, и консьержка нехотя согласилась воспользоваться запасным ключом. Тревор заколебался:
- Я не уверен, что это правильно: вы нарушаете право на неприкосновенность жилища.
- Чепуха! - ответил Тед.
В квартире все стояло на своих местах, но зимнего пальто, кошелька и кейса Евы не было. Оглядев комнату, Тревор сказал:
- Видите, какая она собранная? К тому времени, как мы вернемся, она будет у вас.
Тед решил поехать к ней в офис: дочь была помешана на своей работе и могла задержаться. Одинокая машина стояла на парковочной площадке. Это был "мерседес" Евы. Теперь Тед не на шутку перепугался, и даже Тревору сделалось не по себе.
- Этому должно быть какое-то объяснение, - пробормотал он.
Вернувшись домой, Тед связался по телефону с Максвеллом Робином.
- Макс, Ева пропала! Ее машина стоит возле офиса. Вы не знаете, где она? Вы разговаривали с ней?
- Нет, Тед. Последний раз я видел ее позавчера. Она повезла клиента показать ему недвижимость. Ее знакомый, Джуди, продает дом… Ну да, конечно, как же я забыл!.. Она поехала в машине клиента.
- Черт возьми, они могли попасть в снежную бурю! На севере настоящий буран. А кто этот клиент? Вы о нем что-нибудь знаете?
- Да, я знаю его. Его зовут Клинт Келли. Он инструктор по нырянию и еще капитан пожарной команды. Если их и занесло, не волнуйтесь. Клинт - надежный человек, и с Евой ничего не случится.
- Слава Богу хоть за это. А где находится дом?
- Точно не помню, но адрес должен быть в офисе. Давайте встретимся там.
- Нет, спасибо. Не хочу портить вам Рождество.
Оставайтесь дома, а я позвоню Джуди и узнаю адрес.
- Ну что ж, звоните, если я буду нужен.
Тед Барлоу позвонил другу Евы в Детройт и выяснил, как ехать к его дому. В это время Сьюзен молча молилась о своей дочери. Повесив трубку, Тед объявил:
- Я еду!
- Я думаю, что нам следует позвонить в полицию, - изрек Тревор.
- Полиция даже не заносит сведения о пропавших людях в компьютер до истечения семидесяти двух часов.
- Тогда надо обратиться в конную полицию. Они обследуют шоссейные дороги. К ним поступают сообщения о несчастных случаях, и они могут проверить больницы.
- Это замечательная идея, но я все-таки еду, - заявил Тед.
- Предоставьте это профессионалам. Ехать в буран слишком рискованно. Вы можете застрять где-нибудь по дороге, и это только усложнит дело.
Сьюзен холодно посмотрела на Тревора. Такой, как он, и на суп дуть не станет, чтобы поберечь силы. Если Ева нуждается в помощи, Тед Барлоу рассуждать не будет.
Глава 7
Проснувшись, Клинт почувствовал себя отдохнувшим. Он отбросил одеяло и потянулся. Ноздрей коснулся дразнящий запах жареного мяса. Клинт сел, удивленный. Откуда взялась здесь рождественская елка?
- Эви, - позвал он. Его голос заметно окреп и был только немного осипшим.
Ева наряжалась в ванной: засунула под рубашку диванную подушку, связала тесемкой свои светлые локоны и набросила на лицо наподобие бороды и усов. Вид у нее был очень смешной.
Набрав побольше воздуха, ряженая впрыгнула в комнату:
- Хо-хо-хо! Веселого Рождества!
Клинт засмеялся. Если бы он не засмеялся, Ева бы обиделась. Она тоже расхохоталась.
- Я вижу, ты чувствуешь себя лучше.
Его глаза смеялись.
- Ты пошла и срубила елочку, а потом изобрела эти украшения?
- Да нет, елочку принес Санта-Клаус, - улыбнулась она.
- А фазан? Помнится, ты говорила, что не умеешь готовить.
- Нет, я сказала, что мне редко приходится этим заниматься. Моя мать - образцовая хозяйка. Она научила меня готовить.
- Санта-Клаус, ты полон сюрпризов.
Она протянула ему конверт. Клинт открыл его и прочел контракт.
- Что это значит? - спросил он тихо.
Ева улыбнулась и посмотрела ему прямо в глаза:
- То, что для покупателя приемлема цена в сто семьдесят пять тысяч.
- А как насчет "Клуба миллионщиков"?
- Мой подарок тебе значит для меня больше, чем "Клуб миллионщиков". - Она наклонилась и поцеловала его.
- Микробы, - предупредил он.
- Санта-Клаусу не страшны никакие болезни.
Он заключил ее в объятия и отбросил волосы с ее рта. Затем прижался к нему губами. Тем же хриплым голосом, каким он говорил в прошлую ночь, она повторила его слова:
- Я знаю, что тебе нужно.
- Что? - пробормотал он.
- Сауна.
Клинт застонал от предвкушения удовольствия.
- Я уже подложила туда дров. После того как мы съедим фазана, все, что нам останется, - это разжечь огонь.
- Это все дары мне. А что могу подарить тебе я?
Она чуть не умирала от страсти.
- Я что-нибудь придумаю, - прошептала она.
- Я собирался преподать тебе уроки ныряния со скубой, но они бледнеют по сравнению с твоей щедростью.
Она расхохоталась. Подушка на ее животе подпрыгивала вверх и вниз. Она достала ее из-под рубашки и запустила в него.
- Только бесчувственный мачо мог предложить уроки ныряния женщине, которая чуть было не утонула в ледяном озере.
Клинт обнажил в улыбке белые зубы. Ева поняла, что если Клинт Келли будет рядом с ней, она не откажется даже нырнуть со скубой. Она накрыла стол для рождественского ужина, поставила хрустальные бокалы для воды и зажженные свечи. Клинт надел кожаный жилет и церемонно пододвинул ей стул. Фазан оказался вкуснее любой индейки. Жареные луковицы представлялись им не простыми овощами, а изысканными деликатесами. Клинта забавляло превращение Евы из деловой женщины в хозяйку дома. Эта роль в его глазах только добавляла ей очарования. Почему Ева стала такой? Был ли тому виной праздник, или отдаленность от мира, или то, что произошло между ними прошлой ночью? С того момента как он раздел ее, ему стало ясно, что она чувственная женщина, женщина из плоти и крови.
Ева наблюдала за Клинтом. Что было в нем такого, что заставило ее заняться домашним хозяйством? Она полагала, что его мужественность пробуждала ее женственность. У нее не было желания соревноваться с ним, а хотелось только делать его счастливым. Ее мысли перенеслись к родителям, и она поняла, что между ними существовали именно такие отношения. Сьюзи состоялась как женщина, и сразу было видно, что она счастлива. Какое опьяняющее ощущение сознавать, что в твоих силах сделать мужчину совершенно счастливым! В этот момент Ева упивалась своей новой властью.
Времени, которое они проведут вместе, остается так мало.
После ужина Ева взяла яблоко и протянула ему. Эта картина восхитила Клинта. Библейский Адам сказал: "Меня соблазнила женщина". Ну что ж, если Ева Адама была похожа на его Еву, неудивительно, что он поддался соблазну.
- Мы можем вкусить десерт в сауне, - сказал он, вставая и беря ее за руку. Она знала, что он имеет в виду нечто большее, чем яблоки. - Я разведу огонь.
Ева завернулась в полотенце. Клинт был менее скромен. Он открыл дверь в сауну и вошел в темное помещение.
- Нам нужна свеча. - Он не мог заниматься с ней любовью, не видя ее.
Когда Ева вошла в сауну, там было уже тепло. Они словно в кокон погрузились в уютный маленький мирок для них двоих. Вдоль двух стен полки были прибиты на уровне пояса, вдоль третьей - очень низко, а у последней стены полка была поднята высоко, чтобы на нее можно было класть вещи или ложиться для получения максимального жара.
Клинт поставил свечу на выступ и снял с Евы полотенце. Она не сопротивлялась. Когда Клинт прижал ее к себе, она вскрикнула от переполнявших ее чувств и, обняв его за шею, прильнула к нему.
- Обними меня ногами, - потребовал он.
Ева охотно повиновалась, наслаждаясь ощущением его ладоней на своих ягодицах. Когда на его плече выступили капли пота, она слизала их сначала игриво, а потом со все возрастающей страстью.
Ощущение ее языка усиливало желание Клинта. Он поднял ее на верхнюю полку, раздвинул ей бедра. Его рот находился на уровне ее живота. Келли пробежал по нему губами, опускаясь вниз, слизывая капли влаги. Пальцами он открыл нежные розовые лепестки между ее ногами и как зачарованный уставился в центр ее женского естества. Он пожирал ее глазами, затем поцеловал. Не отрываясь от ее расселины, он прошептал:
- Бог мой, какая ты горячая внутри.
Она была горячей, потому что ее пожирало пламя страсти. Она выгнулась, запустив пальцы в его черные волосы, прижимая его рот к своему лону, содрогаясь в сладкой истоме. Он опустился на полку рядом с ней, повернул ее лицом к себе, чтобы видеть ее зеленые, блестящие от желания глаза.
Еве хотелось выразить свою страсть. Она соскользнула с высокой полки, и ее голова оказалась на уровне его колен. Она развела их и, поднявшись на цыпочки, коснулась языком набухшей плоти.
- Хватит, Эви, а то я взорвусь.
Для нее все это было в новинку. Она получала не меньше наслаждения, чем доставляла ему. Клинт соскочил с высокой полки.
- Нет, милая, я так не хочу.
Она смутно поняла, что, хотя Клинту нравилось то, что она делала, он не мог оставаться пассивным. Поставив ее на низкую полку, он прижал ее к стене и со всей силой вломился в нее. Их влажные тела терлись друг о друга, как мокрый шелк, доводя обоих до исступления. Он нарочно замедлил проникновение, чтобы продлить удовольствие. Впереди у них была целая ночь любви.
Тед Барлоу решил взять с собой аэросани. С фургоном, конечно, будет и медленнее, и опаснее, но сани могут пригодиться, если дороги к участку еще не расчищены. Тревор позвонил своей матери. Он хотел рассказать ей, что пропала Ева. Но мать говорила таким жалобным голосом, что Тревор промолчал.
- Ты заболела? - спросил он с беспокойством.
- Нет. Со мной все хорошо. Не волнуйся, Тревор. Я привыкла, что всегда одна. Веселись, сынок. Для меня самое главное, чтобы было хорошо тебе.
Тревора охватило чувство вины. Он, как обычно, разрывался между матерью и Евой. Находиться посередине было так трудно. Накануне, чтобы побыть с матерью, жаловавшейся на недомогание, он не поехал на свидание с Евой. К счастью, ничего серьезного не было. Теперь он был рад, что поехал к матери. Евы-то все равно дома не было. Она, наверное, решила отменить встречу и отправилась показывать клиенту недвижимость за сто миль отсюда. Ей бы, конечно, не понравилось, если бы он бросился вслед за ней. Ева Барлоу жила своим умом. Именно это и привлекало его в ней. Его мать была такая беспомощная, что он искал самостоятельных женщин.
Тревор посмотрел в окно. Во дворе Тед Барлоу затаскивал аэросани в фургон. Черт возьми, этот человек невероятно отважен. Он участвовал в спасательных миссиях во время войны с Кореей, и теперь у него явно комплекс героя. Только глупцу придет в голову такая сумасбродная затея: тащиться неизвестно куда в такую ужасную погоду. В телефон он сказал:
- Мне кажется, я тебе нужен, мама. Я буду у тебя через час.
Тревор вышел на улицу и подошел к Сьюзен Барлоу:
- Мама плохо себя чувствует.
- Очень жаль, Тревор.
Тед высунулся из машины:
- Вы едете, Тревор?
Сьюзен ответила за него:
- Его мать больна. Он должен ехать в Каламазу, дорогой.
- Очень жаль. Я позвоню тебе сразу же, как узнаю какие-нибудь новости. Постарайся не волноваться, любимая.
Сьюзен помахала ему рукой.
- Я позвоню вам, если будут новости, Тревор.
Он пожал ей руку:
- Спасибо, миссис Барлоу. Мне очень жаль, я испортил вам Рождество.
- Не беспокойтесь, Тревор. Люди, которых мы любим, для нас важнее всего.