– Моя дорогая мисс Мэтьюз, – заговорила Люси, как будто не слыша слов брюнетки. – Я как раз пыталась сообразить, куда вы запропастились. Мы ведь обсуждали нашу завтрашнюю поездку на Бонд стрит.
– Да, на Бонд стрит, – кивнула американка, явно решив подыграть нежданной спасительнице.
– Леди Девингем, по моему, мы уже с вами встречались. Возможно, вы меня позабыли… – произнесла Хелен.
Люси бросила на нее небрежный взгляд.
– Действительно, не помню.
Хелен потрясенно заморгала и поспешно закрыла рот.
– Я – дочь виконта Бархэмптона, – вмешалась Минерва, протискиваясь перед подругой. – По моему, мой отец знаком с вашим мужем.
Люси оглядела девицу с ног до головы.
– Бархэмптон? О да. Кажется, мой муж купил каких то неважных лошадей у вашего отца. Тот хотел финансировать ваш дебют в свете. – И театральным шепотом сообщила мисс Мэтьюз: – Финансовые трудности, знаете ли.
Минерва покраснела и отвела глаза в сторону.
Где то в холле пробили часы, и Люси улыбнулась высокой американке.
– Пойдемте, мисс Мэтьюз. Вы собирались подсказать мне некоторые идеи для бала, который я намерена дать. Пора открыть бальный зал в Севертон Хаусе.
– В Севертон Хаусе не было балов больше двадцати лет, – ахнула Хелен.
– Как мило, что вы знакомы с нашей семейной историей, Эстер, – усмехнулась Люси.
– Хелен.
– И вы правы: в Севертон Хаусе слишком долго не было балов. Разумеется, теперь, когда я стала леди Девингем, все это переменится. Доброго вам вечера. – Она повернулась и продолжила путь к террасе. Американка вынуждена была последовать за ней, потому что их руки все еще были сцеплены. А Люси бросила через плечо: – Разумеется, мой бал будет совершенно особым… для избранных. Я надеюсь, что мисс Мэтьюз поможет мне найти для него соответствующие интересные оттенки…
Люси продолжала лить поток этой бессмысленной болтовни, пока она и ее спутница не достигли дверей на террасу. Люси распахнула их и вывела новую знакомую наружу, а юные грубиянки уныло направились в противоположный конец коридора.
– Я должна перед вами извиниться за моих соотечественниц англичанок, мисс Мэтьюз, – сказала Люси, тщательно закрывая за собой двери на террасу. – Боюсь, многие из них весьма… как вы выразились?
– Надменные жеманницы?
– Вот именно, – улыбнулась Люси, – очень точное определение.
– Но вы совсем не такая. Хоть вы и леди Какая то там. Простите, я не расслышала вашего имени.
– Меня зовут Люси. Я хочу сказать – леди Девингем.
– Вы не хотели бы объяснить мне, что мы тут делаем снаружи? – Мисс Мэтьюз терпеливо наблюдала за Люси, но в ее зеленых глазах за очками светился вопрос.
Люси заколебалась, разрываясь между желанием облегчить душу рассказом другой женщине и осторожностью доверить свой секрет незнакомке.
– Я хотела подышать воздухом.
– В зале слишком душно?
– Вот именно. Пойдемте. Прогуляемся по террасе и вернемся в танцевальный зал.
Мисс Мэтьюз не шевельнулась.
– Мне почему то кажется, что вы не все мне говорите.
– Пожалуйста, зовите меня Люси. Так обращаются ко мне друзья.
Американка удивленно моргнула.
– Вы хотите, чтобы мы были друзьями? Вы и я?
– Почему бы нет?
– Ну во первых, потому, что я слишком часто говорю то, что думаю… И думаю слишком много для женщины. Так твердит мне моя крестная.
– Я нахожу правдивость очень бодрящей.
– Вам может скоро надоесть. – Казалось, мисс Мэтьюз ждала, что Люси с ней согласится, и когда этого не произошло, пожала плечами. – Давайте попробуем пообщаться день или два. Но если вы устанете от моего прямодушия и решите, что друзьями нам не быть, я это пойму.
– Друг может мне сейчас пригодиться. – Люси посмотрела на полутемный сад. – Я ведь никого в Лондоне не знаю.
– Я тоже не знаю никого в Лондоне.
– Теперь знаете, мисс Мэтьюз.
– Джин. – Она задорно ухмыльнулась, и на щеке у нее заиграла веселая ямочка. – Я – Вирджиния Мэтьюз из Филадельфии.
– Счастлива с вами познакомиться. А теперь не хотите ли вернуться со мной в бальный зал… длинным путем?
– Хочу, – ответила смешком Джин.
Они шли по террасе, и улыбка исчезла с лица Люси: она вглядывалась в сумрак сада, его извилистые дорожки и темные уголки. Неужели они все еще там… и вместе? Что она станет делать, если обнаружит их?
– С вами все в порядке? – спросила Джин.
Люси оторвалась от наблюдений и выдавила из себя слабую улыбку.
– Да, конечно.
– Вы выглядите измученной… Вы бледны, – прищурилась Джин.
– Это ничего.
Ведя рукой по каменным перилам, Люси обыскивала взглядом движущиеся тени сада в поисках Саймона. Джин шла следом и чуть не налетела на нее, когда Люси внезапно остановилась.
– В чем дело?.. – Последнее слово замерло на устах Джин, когда она проследила за взглядом Люси и увидела, как из глубины темной дорожки появились Саймон и Изабелла Монтелуччи. Они поднялись по ступеням террасы и вошли в зал.
– Кто это?
– Мой муж, – прошептала Люси.
– Ох. – Больше Джин ничего не сказала, но Люси почувствовала, что на языке у нее вертелось множество вопросов.
На пороге зала пара разошлась, и Саймон позволил даме вернуться первой. Оказавшись внутри, итальянка повернула направо, а Саймон, войдя в зал, двинулся налево.
Люси думала, что у нее хватит сил выдержать и такое. Она планировала приехать в Лондон и стать силой, с которой нужно будет считаться, а вместо этого оказалась в роли отвергнутой жены. Жалкой… несчастной.
Как же это унизительно!
– Пойдем за ними, – предложила Джин.
Люси прислонилась к холодной мраморной балюстраде и потерла горящие виски.
– Нет. Наверное, мне следует отправиться домой.
– Вы же не собираетесь убегать прочь? Не так ли?
– Нет, не убегать. Просто… я была в дороге весь день, и глупо было мне ехать на бал, когда я так устала.
– Но если вы сейчас уедете, она выиграет.
Слова Джин заставили Люси резко вздернуть голову.
– Это не игра.
– Нет, игра, – произнесла Джин, решительно глядя ей в глаза. – Вы все еще можете ее выиграть.
– О чем вы?
– Ладно, я скажу прямо. Мы почти не знаем друг друга, но вы ранее помогли мне, и я хочу ответить вам тем же. – Джин посмотрела на открытые двери бального зала, губы ее сжались, глаза превратились в щелки. – Мне кажется, ваш муж флиртует с другой женщиной, а там, откуда я родом, женщины ведут себя иначе, чем вы. Вы не должны стоять понуро и отводить глаза, а должны бороться.
– Я думала, что смогу побороться. – Люси смотрела в сторону ярких огней и веселой музыки бала и ощущала под руками леденящий холод мрамора. – Но так было, пока она была для меня лишь именем в сплетне. А теперь, когда я ее увидела…
– Вы кое о чем забыли, – прервала ее Джин. – Вы его жена. Вы делите с ним дом и имя. В этом ваше преимущество.
Люси недоверчиво рассмеялась.
– Это Лондон, Джин. Жена здесь не имеет особого влияния на мужа. Мы выходим замуж, чтобы обрести обеспеченность, защиту, чтобы иметь детей. Мужья могут делать все, что захотят, а жены должны притворяться, что ничего не знают об их делишках.
Джин фыркнула.
– Но ведь он мужчина, не так ли? А вы женщина, которая живет с ним под одной крышей. Мне кажется совершенно очевидным, что именно следует вам делать.
– Может быть, вам это очевидно.
– Любой женщине, – лукаво усмехнулась ей Джин. – Соблазните его.
– Господи, вы действительно прямолинейны. – Хотя Люси и покраснела, отрицать охватившее ее при этой мысли возбуждение она не могла. Идея захватила ее и подняла жаркую волну во всем теле.
– По моему, не пойдет мужчина искать другую женщину, если то, чего он хочет, есть у него дома.
– Думаю, что нет. Я точно не знаю, ведь мы так недавно женаты.
– Тем больше поводов, – решительно кивнула Джин. – А теперь вернемся в зал и посмотрим, что задумал ваш муж.
– Прекрасная мысль.
Они направились к двери, но Люси не могла выбросить из головы так откровенно высказанный Джин совет. Соблазнить Саймона. Она почти услышала донесшийся с небес тот же совет Арминды.
Едва они вошли в зал, из толпы возник Фоксуорт:
– Где вы были, леди Девингем? Ваш муж вас разыскивает.
Люси напряглась от его чуть ли не обвинительного тона.
– Я всего лишь вышла подышать воздухом. С подругой, мистер Фоксуорт.
– С подругой? – протянул он. – Вы лишь сегодня приехали в Лондон. Как же быстро вы заводите друзей!
Неприятный намек. Как мог этот человек быть лучшим другом Саймона?
– Мне не нравится ваш тон и ваши намеки, мистер Фоксуорт, – произнесла Люси.
– Мне тоже, – сказала Джин, не скрывая своей неприязни.
– А кто, собственно, вы такая? – Фокс окинул ее с головы до пят холодным взором.
– Хотя это вас не касается, мистер Фоксуорт, – негромко сообщила ему Люси, – но это мой друг, мисс Мэтьюз. Джин, это мистер Фоксуорт.
– Надо бы сказать, что мне очень приятно, – отозвалась Джин, – но я этого сказать не могу.
– Американка? – прищурился Фокс. – Надеюсь, ваша прямолинейность не заведет вас в неприятности, мисс Мэтьюз.
– Как я себе представляю, я вполне смогу справиться с любыми неприятностями, какие мне попадутся на пути, – ответила Джин с дерзкой улыбкой. – В конце концов, они же не изгнали вас из этого зала, так что, надеюсь, моей откровенности тоже никто не заметит.
Фокс только моргнул удивленно, затем выражение его лица стало просто гневным.
– Неверное слово, высказанное в светском обществе, может погубить все шансы молодой женщины, ищущей мужа, – пригрозил он.
Джин рассмеялась:
– Зачем мне нужен кто то из этих?
– Замужество – естественное состояние женщины.
– Может быть, в Англии это так, – подняла брови Джин и отвернулась от Фокса к Люси, полностью его игнорируя. – Я вижу, что мне машет моя крестная, так что мне лучше к ней присоединиться.
– Я навещу вас завтра, если это удобно, – сказала Люси.
– Это будет чудесно. Моя крестная – леди Уэксфорд. Я остановилась у нее. – Она взглянула на Фокса и, встретив его взбешенный взгляд, кивнула: – Доброго вечера, мистер Фоксуорт.
– Мисс Мэтьюз, – ответил он ледяным тоном и коротко поклонился.
Джин, уходя, бросила лукавый взгляд на Люси:
– Не забывайте то, что я вам сказала.
– Я не забуду.
Провожая глазами пробиравшуюся сквозь толпу гостей американку, Фоксуорт презрительно поджал губы.
– Леди Девингем, меня удивляет ваш выбор друзей.
– Какое странное совпадение, мистер Фоксуорт. Я могу то же самое сказать о моем муже.
Его голубые глаза вспыхнули раздражением, но он крепко сжал губы и перевел внимание на прогуливающиеся по залу пары. Он явно не хотел продолжать спор с ней.
Люси также посмотрела на движущиеся мимо нее пары, но мысли ее были далеко. Она размышляла о поведении Саймона. Возможно, Джин и права. Ей оставался лишь один выход.
Она должна будет соблазнить своего мужа.
Глава 4
Восторгом в унисон сердца забьются,
И двое в музыку единую сольются.
"Об исполнении надежд". Из дневников лорда Девингема
"Соблазни ее".
Эти два простых слова представляли единственную директиву, полученную Саймоном от его начальников. Соблазнить Изабеллу Монтелуччи и спасти Англию.
Сидя в собственной спальне в кресле возле камина, Саймон угрюмо всматривался в бокал бренди, наблюдая за игрой отблесков огня в янтарной жидкости. Итальянка обладала жадной чувственной страстностью, которая его поражала, а их флирт в темном саду явно лишь раздразнил ее аппетит. Был бы он другим человеком – взял бы ее, задыхающуюся в его объятиях, прямо там… за статуей Венеры.
Фокс так бы и поступил. Он соблазнил бы эту женщину и вскоре выведал бы у нее все секреты…
А Саймон вместо этого обволакивал ее льстивыми словами и комплиментами и убедил вернуться в бальный зал прежде, чем они обменялись поцелуем. Она откровенно хотела его, и никакого сомнения в ее желаниях не оставалось. Однако мысль о торопливом соитии с этой похотливой особой под взором каменных глаз римской богини казалась ему кощунственной.
Это Фоксу следовало находиться в саду с бурной вдовушкой, пока Саймон заботился о собственной жене.
Он откинул голову на спинку кресла. Когда Саймон после свидания с Изабеллой в конце концов обнаружил Люси и лучшего друга, те в мрачном раздражении молчаливо наблюдали за танцующими. Как он понял, плохое настроение Фоксуорта объяснялось очень просто. Со времени случившегося с ним несчастья Фокс испытывал к светскому общению устойчивое неприятие.
Поездка домой также прошла в молчании. Если бы не присутствие Фокса на сегодняшнем балу, Саймон решил бы, что жена увидела его с Изабеллой. Однако Люси сослалась на усталость после дороги и последовавшее из за нее изнеможение и тем в корне пресекла намерение Саймона прийти этой ночью к ней в постель. Он очень ее хотел, но не был хамом.
Хотя некоторые с полным основанием сочли бы мужчину, ухаживающего за другой женщиной при собственной жене, негодяем.
Он услышал шорох за дверью смежной комнаты, где располагалась спальня его жены. Какой то легкий шелест материи. Что она сейчас делает? Раздевается? Или она уже разделась и ложится в постель… в одной тонкой ночной сорочке?
Он представил себе, как разметались по подушке ее волосы цвета теплого шоколада, как поднимается аромат лаванды от простыней, когда она устраивается поудобнее.
Как он любил ее волосы… то, как они волной падали ей на спину, завиваясь на концах. Как ему хотелось погрузиться в их теплую глубину. Он поставил бокал на столик, вытянул к огню ноги в чулках и закрыл глаза, наслаждаясь этими мысленными картинами.
Он услышал еще какой то шорох, легкий щелчок. Это, наверное, ушла служанка? Теперь его жена лежит в постели… одна… фактически обнаженная, едва прикрытая лоскутками атласа и кружев, которые называются ночной сорочкой…
Думает ли она о нем?
Он поерзал бедрами, отвердев от одной этой мысли. Еще шелест материи, затем аромат лаванды… и маленькая женская рука легла ему на плечо.
– Саймон, – услышал он шепот жены, – ты не спишь?
Глаза его резко открылись, и он уставился в лицо Люси.
Красно оранжевые отблески огня в камине играли на ее белой атласной сорочке. Пышные локоны беспорядочно рассыпались по плечам. Глаза, темные, светящиеся, зазывно смотрели на него, когда Люси опустилась на колени рядом с его креслом.
– Я не хотела тебя будить, – пробормотала она.
Господи Боже! Он протянул руку и погладил ее по волосам, пальцы погрузились в их шелковистую пышность. Она была здесь. Она была реальностью.
– Люси, – выдохнул он, все еще не уверенный, что не грезит.
– Я подумала… – она отвела взгляд, и отблески огня скульптурно высветили ее скулы, скромно опущенные веки, – ты не был дома много недель.
Он резко втянул в себя воздух.
– Ты пришла разделить со мной постель, милая жена?
– Да. – Она смело встретила его взгляд, на губах ее мелькала лукавая улыбка. – Или же ты можешь разделить мою. Они обе достаточно большие.
Хриплый смешок вырвался из его горла, Саймон потянулся к ней, посадил к себе на колени и крепко поцеловал.
Вкус ее рта словно взорвал его организм. Одной рукой он обхватил ее затылок, а другой сжал в кулаке ткань ее ночной сорочки на спине, притягивая Люси сильнее, желая большего. Она приоткрыла ротик, как он ее учил, и он бесстыдно воспользовался своим преимуществом, стремясь впитать ее сущность, наполниться ею.
Ее руки гладили его плечи, щеки. Ее роскошные волосы укрывали их, как одеялом, аромат лаванды заполнял его нос и легкие, заставляя жаркую кровь стучать в висках.
Она забарахталась в его руках, он немного разжал свою хватку, ожидая, что она отодвинется. Вместо этого она придвинулась еще ближе и оседлала его.
Он забыл, как дышать. Жгучая волна желания затопила его. Ее таинственная улыбка манила. Она взяла его руку и положила ладонью себе на грудь.
– Коснись меня, Саймон, я так по тебе соскучилась.
Он позабыл, какой раскрепощенной может она быть, как быстро овладела всеми нюансами любовных игр. Он ласкал ее сочное тело сквозь атлас, тер пальцем твердеющий мгновенно сосок. Глаза ее сузились в сияющие щелочки, а губы приоткрылись, испуская тихий стон.
– Тебе это нравится? – Он положил другую руку на ее вторую грудь и стал так же ласкать ее.
– Да. – Она открыла глаза и посмотрела на него. Ее томный взгляд был полон желания. – Трогай меня… не останавливайся…
Он рассмеялся.
– Этого тебе бояться не надо.
Она выгнула спину, плотнее вжимаясь в его ладони. Он обнял ее, стремясь крепче привлечь к себе. Ладонью, как чашей, приподнял ее грудь к губам.
Когда его рот накрыл ее сосок прямо через ткань, Люси вскрикнула. Он бережно потянул, а затем дразняще чуть прикусил сосок зубами. Она впилась пальцами, ногтями в его плечи и нежно стала покачивать бедрами, все теснее соприкасаясь с ним.
Господи, его мужская плоть просто каменела под ее лаской. Саймон переключился на другую грудь и ласкал ее, пока Люси не стала тяжело дышать и задыхаться. Тогда он передвинул ладонь ей на затылок и привлек ее голову для поцелуя.
У Люси кружилась голова. Она начала как соблазнительница, но теперь соблазняли ее.
Груди ее ныли, желая его прикосновений, соски стали сверхчувствительными от прохладного атласа сорочки. Она хотела вновь почувствовать на них его теплый рот, но поцелуй Саймона был таким волшебно восхитительным, что она не могла от него отказаться. Он овладел ситуацией, отвечал на ее голод собственным и, мастерски превратил ее тело в жаркий тлеющий клубок неистовых желаний.
Ей хотелось сохранить самообладание, но это оказалось невозможным.
Он сунул руку под подол ее сорочки, по хозяйски лаская ей бедра. Под его бурными прикосновениями ткань сорочки сдвинулась на талию, открыв его взгляду ее живот.
– Ты так прелестна, – выдохнул он, пропуская меж пальцами шелковистый треугольник в соединении ее бедер и наслаждаясь этим видом в мерцающем свете камина.
– Я счастлива, что ты так думаешь. – Она поймала его взгляд своим и, не отпуская, прошептала: – Возьми меня, муж мой.
– Ты так рвешься ко мне, жена моя, – ухмыльнулся он.
Она приложила ладонь к его щеке.
– Мы уже два месяца женаты, но я была тебе женой всего одну ночь. Конечно, я рвусь к тебе.
В глазах Саймона полыхнуло пламя.
– Что ж, хорошо, – бархатисто рыкнул он. – Позволь, милая, научить тебя кое чему. – Он передвинул ее у себя на коленях, и когда она попыталась встать, остановил её: – Куда ты?
– В постель. – Она недоуменно махнула рукой в сторону кровати.
– Нам не нужна постель. Ты умеешь ездить верхом, дорогая?
Она ахнула, несколько шокированная.
– Да… езжу.
– Прости, Люси, – смягчившимся тоном продолжал он, – я все забываю, что ты еще очень невинна.
– Нет, я могу…
Взяв за руку, он повел ее к великолепной кровати под балдахином, словно Люси была ребенком, которого нужно уложить на ночь.