- Вот как? Значит, когда тебе угодно будет со мной закончить, ты бросишь меня на произвол судьбы в Филадельфии с запятнанной репутацией, без крыши над годовой, без друзей, без средств к существованию? - вскричала она со слезами на глазах. - Тогда мне ничего не останется, как… как…
Дэмиен даже опешил от такой глупости. Это надо додуматься: он ее бросит!
- Что за чушь ты несешь?!
- Мне следовало догадаться с самого начала, что ты замыслил со мной сделать, - как одержимая бормотала она. - Теперь я даже не знаю, как вернусь домой, когда останусь одна… Без денег, без одежды, без знакомых…
Тут уж Дэмиен совсем растерялся - он не привык так глубоко заглядывать в будущее и сам не заметил, как их спор повернул в совершенно неожиданное русло. Маленькая упрямица умудрилась повернуть дело так, что теперь ему - ему, Дэмиену Стрейту! - приходилось оправдываться!
- Послушай, давай договоримся, раз и навсегда, - начал он, осторожно подбирая слова. - Прежде всего ты не будешь приставать ко мне со всякими идиотскими требованиями - я сам дам тебе все, что нужно! Сейчас я пытаюсь объясниться с тобой исключительно ради того, чтобы ты поверила - я тоже выполняю условия сделки. Вот что тебя ждет: на время плавания мы будем открыто жить вместе в этой самой каюте как любовники, но, коль скоро ты так переживаешь из-за своей репутации, в Филадельфии я отвезу тебя к себе домой и поселю там как свою подопечную - со всеми вытекающими правами и обязанностями!
- И ты действительно полагаешь, что нам кто-то поверит? - Аметист фыркнула. - Единственное, чего ты добьешься, - это сделаешь из меня посмешище для всего города!
- Да будет тебе известно, в Филадельфии мое имя кое-что значит! - надменно заявил Дэмиен. - Люди поверят моему слову - если ты сама не дашь им повод думать иначе!
- А потом - что потом, Дэмиен? - вкрадчиво спросила она. - Что будет, когда ты со мной порвешь?
- Когда это случится, я позабочусь о том, чтобы ты вернулась на Ямайку и смогла устроить жизнь по своему усмотрению.
Аметист не спускала с него недоверчивого взгляда, и Дэмиен не выдержал:
- Ну хочешь, я поклянусь честью морского офицера, что не брошу тебя на произвол судьбы, как бы тебе этого ни хотелось? У тебя будет и крыша над головой, и достаточно денег, чтобы начать новую жизнь. - Ответом ему был такой презрительный взгляд, что капитан взорвался: - Все, мадемуазель Грир, поторговались - и хватит! Так или иначе, тебе придется принять условия сделки, потому что я хозяин на этом корабле, и любому не мешало бы об этом помнить! Я и так наобещал тебе больше, чем ты заслуживаешь, - исключительно из сочувствия…
- Сочувствия? - Аметист расхохоталась. - Да ты понятия не имеешь, что это значит!
- Или ты принимаешь мои условия - или нет! Третьего не дано!
"Бездушная скотина! - звенели в мозгу Аметист гневные слова. - Он думает только о своих прихотях и при этом корчит из себя великодушного хозяина перед бесправной пленницей! Ну что ж, если ему угодно делать вид, будто он выполняет условия своей дурацкой сделки, я не буду терять времени даром и постараюсь вытянуть из него все, что смогу, а там посмотрим, кому будет хуже!"
С решимостью отчаяния она произнесла:
- Хорошо, капитан Стрейт, я принимаю ваши условия. Будем жить в этой каюте…
Словно огромный камень свалился с его души. Не в силах сдержать счастливую улыбку, Дэмиен лукаво напомнил:
- Я сказал, что мы будем жить как любовники…
И снова в ее памяти зазвенели слова Тилли: "Он быть белый обеа… Он красть твой душа…" Аметист ничего не могла поделать с волной истомы, прокатившейся по ее телу при виде знакомой ласковой улыбки… Что же это за обеа, который позволяет ему владеть ее телом, несмотря на протесты рассудка? Отчего ее естество выходит из повиновения, подчиняясь уговорам и ласкам? Мысли в ее голове текли все более вяло, пока их не вытеснило жаркое пламя желания, разбуженного его близостью.
Прижимая к себе Аметист и покрывая ее лицо и шею жадными поцелуями, Дэмиен так и не смог решить, кто же выиграл в их сегодняшнем споре. Не подписал ли он сам себе приговор, связав себя на неопределенный срок с этой маленькой чертовкой? Хорошо, что она все еще не понимает, какую власть имеет над ним ее удивительное тело и колдовской взгляд фиалковых очей… Не понимает… пока - но что будет дальше?
По обе стороны от дороги до самого горизонта простирались тщательно обработанные поля сахарного тростника. Солнечные лучи ярко блестели на влажных от пота спинах чернокожих рабов, медленно двигавшихся вдоль ровных посадок. Уильям ехал между полей в Кингстон в роскошной отцовской карете, не обращая внимания ни на жгучее солнце, ни на душный, влажный воздух, ни на назойливых насекомых, вившихся вокруг лошадей и возницы. Все его мысли были поглощены предстоящей встречей. Ему не было дела до старого Куако, правившего лошадьми и посматривавшего на хозяина в явном замешательстве и тревоге. Рассеянно уставившись куда-то вдаль, молодой человек пытался обуздать мучительное нетерпение. Он не виделся с Аметист долгих три недели - целую вечность. Сколько важных вещей случилось за это время! Куако клялся и божился, что Аметист выздоравливает, и даже если она все еще слишком слаба, это не помеха для того, чтобы доставить ее на плантацию, - карета достаточно комфортабельна, и путешествие не отнимет у больной много сил. Уильям твердо решил, что не покинет Кингстон без Аметист, так как больше не в силах был выносить разлуку. Ее присутствие необходимо ему как воздух!
Юноша покачал головой и задумчиво улыбнулся собственным мыслям. До встречи с Аметист он был вполне доволен своей жизнью, но эта удивительная девушка внушила ему такую любовь, что без нее ему теперь и свет не мил. Господи! Подчас Уильяму даже становилось страшно - таким всепоглощающим стало это чувство. Если Аметист откажется вернуться с ним на плантацию… нет, об этом лучше вообще не думать. Черт бы побрал непомерную гордыню его родителей! У Аметист такая чуткая натура - она отлично понимает, что не устраивает их в качестве невестки. И все же рано или поздно им придется принять ее в семью - иначе они навсегда утратят сыновнюю любовь и уважение. Когда Аметист станет его женой, она, разумеется, оставит сцену, и тогда родителям легче будет преодолеть предубеждение против нее. В любом случае Уильям твердо решил, что сегодня он не потерпит отказа и во что бы то ни стало заберет Аметист из города, а как только она сможет сама встать перед алтарем, они сыграют свадьбу.
В эту минуту Уильям вдруг почувствовал чей-то напряженный взгляд - это Куако оглянулся на козлах и не спускал с молодого хозяина темных тревожных глаз. Но стоило ему заметить, что Уильям повернулся, и старик сделал вид, будто всецело поглощен дорогой. Это что еще за шутки? Уильям вспомнил, как мать чуть ли не силой навязала ему Куако в качестве кучера, настаивая на том, что он еще слишком слаб, чтобы самому править каретой. Уж не приказала ли она старому негру следить за ним?
По мере того как карета приближалась к заветному дому на Джонс-лейн, нетерпение молодого человека все больше возрастало. Еще никогда поездка до города не казалась ему такой долгой.
Наконец они прибыли. Уильям соскочил на землю, не дожидаясь, пока кучер остановит лошадей, и громко забарабанил в дверь. Как ни странно, на стук никто не ответил. Стараясь не поддаваться панике, молодой человек постучал еще раз и крикнул:
- Аметист, ты что, спишь? Тилли! Есть там кто-нибудь?
За дверью по-прежнему царила тишина. Набравшись решимости, Уильям вошел в дом, и его сразу неприятно поразил вид погруженной в сумерки пустой гостиной, в углу которой неподвижно застыла чья-то фигура.
- Тилли, это ты? Что случилось? И где Аметист?
Не в силах совладать с охватившим его страхом, юноша распахнул дверь в спальню, но там никого не оказалось. Ему в глаза бросилась аккуратно застеленная пустая постель.
Обмирая от страха, Уильям кинулся к Тилли:
- Ну же, говори, где Аметист?
Мулатка по-прежнему молчата, и Уильям, рывком подняв се на ноги, громко крикнул:
- Да не молчи ты, черт бы тебя побрал! Отвечай, где она?
- Аметист ушел, мастер Уильям, - глухо пробубнила несчастная женщина. - Он совсем ушел…
- Куда ушла? - У Уильяма кровь застыла в жилах. - Что ты имеешь в виду? Неужели Аметист скончалась? Господи, но ведь она уже выздоравливала! Нет, этого не может быть! Куда? Куда она ушла, Тилли! Ну же, выкладывай!
- Этот человек-обеа… капитан Стрейт… он брать Аметист с собой…
- Стрейт? Но как же это? Куако говорил, что он боялся сюда сунуться из-за лихорадки! И вообще он сегодня ушел в плавание…
- Да-да. - Тилли закивала. - Он приходил и брал Аметист с собой вчера вечером. Аметист совсем спать, и он носить ее прямо на корабль.
- Ублюдок! - выдохнул Уильям. От ярости у него потемнело в глазах. - Я сейчас же пойду к нему, заберу Аметист, а его самого пристрелю как бешеного пса!
Юноша уже готов был выскочить из дома, но Тилли схватила его за руку.
- Нет, масса Уильям. Слишком поздно. Корабль здесь уже нет. Аметист ушел… Совсем ушел…
- О, только не это! - Уильям стал белым как полотно. - Он ее не получит! Я во что бы то ни стало ее верну, а Дэмиен Стрейт пусть пеняет на себя!
Через минуту Уильям уже сидел в карете, катившей в сторону доков. Ерзая на сиденье от нетерпения, он всматривался в очертания кораблей, стоявших возле пирса.
Карета остановилась на набережной, и юноша кинулся к проходившему мимо матросу.
- Скажите, где стоит "Салли"? Мне нужно поговорить с капитаном…
- Ты сильно запоздал, сынок, - отвечал старый моряк. - "Салли" ушла еще на рассвете, аккурат с отливом!
- Послушайте, мне не до шуток! - все еще не сдавался Уильям. - Я должен знать правду!
- Черт побери, ты что, глухой? Я же сказал - она ушла на рассвете! А теперь ступай, пока не получил по шее!
Уильям оцепенел, не в силах смириться с ужасной правдой. Боже милостивый! Это неправда! Аметист… он не мог лишиться ее вот так… раз и навсегда…
Еще долго он стоял, не сводя глаз с равнодушных морских просторов, разлучивших его с любимой, и наконец глухо произнес:
- Господь свидетель, рано или поздно я отыщу Дэмиена Стрейта. Я достану его хоть из-под земли и заставлю раскаяться во всем, а когда Аметист снова вернется ко мне, прикончу его собственными руками!
Глядя в спину Уильяму Шеридану, Тилли не двигалась с места. Стараясь побороть боль утраты, она то и дело повторяла:
- Аметист… дитя моей души… его брать белый обеа… его уносить от меня… его больше нет… нет…
С утра мулатка уже успела побывать в доках. Она хотела кинуться в ноги страшному капитану и вымолить свободу для Аметист, но ее попросту не пустили на корабль. Ей ничего не оставалось, как стоять на пирсе и помутившимся от слез взором провожать "Салли". Что теперь станет с ее девочкой? Суждено ли им снова встретиться? Как поступит с нею капитан Стрейт, когда Аметист ему надоест? Бросит на произвол судьбы в далекой и страшной Филадельфии? Белый обеа похитил у Аметист возможность жить достойно, он разрушил ее репутацию - единственную ценность, которой располагала бедняжка…
Тилли встала и вышла на улицу. Ноги сами несли ее вон из города, на плантацию Конвеев. Она хотела повидаться с единственным человеком, способным облегчить ее боль.
Солнце уже было совсем низко, и густые тени от деревьев лежали на поляне, где Раймонд построил свою хижину. Тилли вошла внутрь и уселась на кровать. Так и застал ее Раймонд: обливавшуюся слезами посреди пустой хижины.
Он поспешил обнять ее и с тревогой спросил:
- Тилли, что с тобой? Посмотри на меня, это я, Раймонд! Скажи, почему ты плачешь?
- Раймонд, белый обеа забрать от меня дитя моей души! - всхлипывая, прошептала мулатка. - Он уносить Аметист далеко, совсем далеко от Тилли! И Тилли больше никогда его не увидеть… никогда…
Содрогаясь от рыданий, она спрятала лицо у Раймонда на груди. Он гладил ее по голове и по плечам и ласково приговаривал:
- Тилли остаться сегодня с Раймонд. Раймонд помогать Тилли!
Ее рыдания немного утихли; Тилли подняла на своего возлюбленного мокрое от слез лицо, и от жалости у Раймонда больно защемило сердце.
- Теперь у Тилли остался только Раймонд, - призналась она с трогательной искренностью. - Тилли любить Раймонд всегда… Тилли любить Раймонд до самой смерти…
Охваченный нежностью, Раймонд не сразу совладал с тугим комком, застрявшим в горле.
- Тилли - женщина Раймонда… - наконец прошептал он. - Тилли - его жизнь… Тилли - его любовь…
Никому из них было невдомек, что за тонкой стеной убогой хижины неподвижно застыла чья-то смутная тень. Мучаясь от жгучей ревности, женщина еле слышно пробормотала себе под нос:
- Ладно, Раймонд, эту ночь ты быть с Тилли Суон… Но Куашеба уже готов! Скоро Раймонд быть с Куашеба! Он быть мой мужчина!
"Салли" неутомимо неслась по волнам, с каждым часом приближаясь к берегу, и Аметист все труднее было оставаться равнодушной к первозданной красоте изумрудных тропических вод. Да, это верно, ее коварно похитили и тайком доставили на корабль, но во время плавания с ней обращались как с принцессой, выполняли малейшие ее прихоти. Шок от неожиданного появления женщины на борту быстро прошел, и теперь Дэмиен то и дело жаловался, что она превратила его дружный, трудолюбивый экипаж в сборище восторженных идиотов, готовых позабыть о своем прямом долге ради ее улыбки и ласкового слова. Капитан целый час пропесочивал бедного Эзикила Беллоуза, помогавшего Аметист развесить на палубе выстиранные ею вещи, и чуть не выкинул за борт Лестера, когда обнаружил, что тот рискует жизнью, пытаясь собрать во время шторма пресную воду и наполнить для нее ванну. Из всех моряков один Джереми Барнс заслужил похвалу бравого капитана - первый помощник обращался с Аметист исключительно вежливо, но не проявлял при этом излишней заботливости и не превращался, по образному выражению самого Дэмиена, в "настоящего засранца".
И все же Аметист ничего не могла поделать со снедавшей ее тоской. Ее сердце оставалось на Ямайке. Она ужасно скучала по простой и преданной женщине, которую успела полюбить как мать. Ей не хватало товарищей по работе, выходов на сцену перед напряженно затихшим залом… И конечно, Аметист не могла не оплакивать свою разлуку с Уильямом. Теперь уже ей казалось глупым то упрямство, с которым она уговаривала его отложить свадьбу.
Погруженная в свои невеселые мысли, Аметист стояла на палубе, любуясь яркой луной и звездами, сверкавшими на темном бархатном небе.
Внезапно чьи-то сильные руки схватились за поручни по обе стороны от Аметист, не позволяя ей сдвинуться с места.
Чувствуя, что у нее начинает кружиться голова от знакомого запаха чистого мужского тела, Аметист поспешно заговорила, стараясь отсрочить тот миг, когда его чары снова возьмут верх над ослабевшим рассудком:
- Какая погода ждет нас завтра, Дэмиен?
Это стало у них своеобразной игрой: каждый вечер капитан предсказывал погоду на следующий день и еще ни разу не ошибся. Аметист с радостью поддерживала нехитрый ритуал, поскольку это помогало сохранить видимость согласия в их отношениях и успокаивало подозрительность капитана, довольного тем, как быстро его пленница смирилась с ситуацией. Медленно, но верно Аметист восстанавливала утраченные силы - а вместе с ними росла и ее решимость не поддаваться на его уловки и при первой же возможности вернуть желанную свободу.
Однако сегодня капитан Стрейт, как видно, был не в лучшем расположении духа.
- Мне надоела эта идиотская игра, - раздраженно буркнул он. - Поверь, есть вещи поважнее завтрашней погоды! И какого черта ты слоняешься по палубе в этой легкой шали? Тебе не нравится быть здоровой? Когда ты научишься заботиться о своем здоровье? Я…
- Дэмиен, - отважно перебила Дэмиена Аметист, вовсе не желая выслушивать очередную нравоучительную тираду, - на мне эта шаль только потому, что у меня не нашлось другой. Представь, на Ямайке как-то не приходит в голову разгуливать под палящим солнцем в теплом плаще и капоре! Я отправилась в это путешествие не по своей воле и попросту не успела позаботиться о надлежащем гардеробе, а значит, мне остается только принести извинения за то, что не проконсультировалась с тобой на предмет своего туалета на время вечерней прогулки. Честно говоря, я не ожидала, что тебе придет в голову меня одевать!
- Ну если уж на то пошло, то мне действительно больше нравится тебя раздевать, чем одевать, - с легкой ухмылкой ответил Дэмиен. - Однако ты настолько лишена простого здравого смысла, что за тобой требуется глаз да глаз…
Аметист напряженно застыла. Она понимала, что Дэмиен нарочно напрашивается на ссору, и вовсе не желала идти у него на поводу.
- Что-то мне больше не хочется любоваться звездами, - произнесла она и попыталась высвободиться из кольца сильных загорелых рук. Но не тут-то было - Дэмиен по-прежнему держался за поручни, не позволяя ей сделать хотя бы шаг. Сердито посмотрев на капитана, Аметист добавила: - Полагаю, мое желание спуститься вниз должно порадовать тебя - ты же сам сказал, что я поступила вопреки здравому смыслу, поднявшись на палубу!
Однако на этот раз ее ошибка заключалась в том, что она подняла на Дэмиена глаза - и моментально оказалась околдованной его страстным взглядом. За те недели, что они провели вместе в плавании, сила его чар только возросла, и девушка всякий раз забывала о своей тайной клятве, оказавшись в его объятиях. Вот и сегодня, стоило Дэмиену прижать ее к себе и жадно поцеловать в губы - и она уже не могла думать ни о чем, кроме желанной близости.
Вздрагивая от нетерпения, Аметист позволила отнести себя в каюту и раздеть донага. Как всегда, у Дэмиена захватило дух при виде ее божественной красоты. Он покрыл поцелуями ее лицо и шею, ласкал ее груди и целовал чуткие бутоны сосков, но сегодня его слишком манил треугольник темных курчавых волос, угнездившийся в паху. Наконец Дэмиен припал губами к укрытым там нежным складкам, и Аметист содрогнулась от восторга и неожиданности.
- Нет, Дэмиен, не надо… - стонала она. - Пожалуйста, я боюсь… Я никогда раньше не., . Дэмиен, ты не должен… Ты не можешь…
- Могу, милая! - возразил он, придерживая ее за бедра. - Я могу и должен познать тебя всю, до конца!
Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Она стонала, захваченная вихрем наслаждения, и Дэмиен жадно пил нектар ее страсти, пока горевшее от возбуждения тело не затихло у него в руках. Тогда он улегся сверху и прошептал:
- Ты принадлежишь мне… только мне, Аметист! Скажи мне об этом, милая! Я хочу услышать твой голос! Скажи, что ты принадлежишь мне…
Однако вспышка блаженства уже миновала, и Аметист лежала молча, не открывая глаз. Стараясь не поддаваться проснувшемуся в груди гневу, Дэмиен вошел в нее и начал медленно двигаться. Фиалковые глаза широко распахнулись, и в их глубине мелькнули знакомые искры ответной страсти. Дэмиен подвел ее совсем близко, к самому краю… и замер, отлично зная, что сейчас ее тело молит о вожделенной разрядке.
- Скажи, кто владеет тобой, Аметист! - прерывистым шепотом повторил он. - Ну же, отвечай! Отвечай, черт побери, не то я сейчас же встану и ты никогда больше не увидишь меня в своей постели!