- Хватит нам говорить о грустных вещах. Лучше расскажите мне, чем вы занимались в последние месяцы? Вам не приходилось бывать на представлениях в цирке Риккетс: кажется, наездники на лошадях приготовили новую программу…
Из-за своего затворничества Аметист волей-неволей оставалась в стороне от модных развлечений, и ей очень хотелось расспросить Джерарда обо всех новостях.
Молодой человек довольно улыбнулся: новая тема явно пришлась ему по вкусу.
- В-вы не ошиблись, Ам-метист, я действительно т-там побывал, и д-должен признаться, что это грандиозное з-зре-лище. Б-больше всего меня п-поразило…
Его сбивчивую речь заглушил знакомый голос Мартина Куэлла:
- Вы позволите присоединиться к вам?
- Вот приставала! - вспылил Джерард. - Ну почему этот п-пустозвон в-вечно встревает не в свое дело?
- Джерард! - с укоризной воскликнула Аметист. Ее удивила и позабавила эта смешная перепалка. - Я вас не узнаю!
- Воля в-ваша, н-но этот настырный малый уже сид-дит у м-меня в печенках. Я т-так надеялся, ч-что смогу побеседовать с в-вами без помех! - Не дожидаясь ответа, Джерард набросился на Мартина Куэлла, явно обескураженного столь суровым приемом. - Н-ну ч-чего встал? Сад-дись, коли пришел!
Аметист не могла видеть, с каким облегчением следит за этой забавной стычкой Дэмиен.
В ответ на недоуменный взгляд Миллисент он улыбнулся и вполголоса уточнил:
- Насколько мне известно, Джерард Уайтстоун всегда слыл тихоней?
- Да он и мухи не обидит, хотя не так давно ты готов был с пеной у рта доказывать обратное!
- Теперь я понимаю, что ни Джерард, ни Мартин не могут быть мне соперниками, - серьезно произнес капитан. - Я даже рад, что они решились проигнорировать то щекотливое положение, в которое Аметист поставила себя по собственной воле. И слава Богу, что сегодня здесь нет того, кто действительно представляет для меня опасность. Вряд ли я торчал бы тут как истукан и развлекал тебя светской беседой, если бы он вдруг появился возле Аметист!
- Дэмиен, дружище, о чем это ты так увлеченно шепчешься с моей женой? Неужели ей удалось наконец задать тебе все те вопросы, которые давно роятся в ее хорошенькой головке? - поинтересовался Хайрам с дружеской улыбкой.
- Представь себе, она еще не успела меня ни о чем спросить. Полагаешь, Милли уже упустила свой шанс?
- Ну, насколько я знаю свою жену, она никогда своего не упустит, - добродушно пошутил Хайрам, обнимая супругу за талию. - А ты счастливчик, Дэмиен! Аметист не просто красавица, она умная и отважная девушка, и даже такой старый пень, как я, почувствовал, какой огонь таится в этом прелестном сосуде. Она нарожает тебе целую кучу чудесных детишек, и ты будешь последним дурнем, если упустишь такое счастье! Клянусь Пречистой Девой, это настоящий самоцвет чистой воды!
Дэмиен невольно рассмеялся, выслушав прочувствованную тираду старого друга.
- Спешу заверить вас, сэр, что я и сам не хотел бы потерять свою Аметист!
Они возвращались в Филадельфию уже в сумерках. Карета мягко покачивалась на ухабах, и в такт ее движению качалась голова Аметист, бессильно склонившаяся на спинку сиденья. День прошел на редкость удачно - Джерард и Мартин не оставляли Аметист ни на минуту, а затем к их троице присоединилась и Стефани Морган. Дэмиен мысленно сделал себе отметку: непременно послать завтра Стефани роскошный букет цветов. Вспоминая, как весело прошел пикник и как непосредственно вела себя Аметист, он не удержался и легонько поцеловал ее в висок, прошептав при этом:
- Спи, дорогая, я разбужу тебя, когда мы приедем домой.
- Мисс… мисс…
Голос Мэри пробудил Аметист от легкой дневной дремы. Растерянно моргая, она спросила:
- В чем дело, Мэри? Что случилось?
- Ничего, просто от мадам Дюморье доставили целую кучу коробок - вот я и подумала, может, вам будет угодно взглянуть, что в них такое?
Аметист совсем растерялась.
- Разве я что-то заказывала? - неуверенно пробормотала она. - Впрочем, ладно, неси все сюда!
Не без труда сев, Аметист в полном недоумении уставилась на целую гору каких-то коробок и свертков, принесенных Мэри.
Затем она сунула ноги в домашние туфли и, взяв с туалетного столика ножницы, разрезала бечевку на верхней коробке и приподняла крышку. Под крышкой оказалось легкое летнее платье, сшитое на ее фигуру, какой она была до беременности.
За первой коробкой последовала вторая, третья…
- Что все это значит? - недоумевала Аметист.
Тем временем в комнату вернулась Мэри с очередной порцией обновок, а следом за нею появился Дэмиен.
- Ага, ты уже заглянула в коробки! Как тебе понравились твои новые платья?
- О да, они очень красивые, но ни одно из них на меня не налезет…
- Конечно, не налезет! - Дэмиен рассмеялся и ласково поцеловал Аметист в губы. - Зато потом, когда ты родишь, они будут тебе как раз впору - не зря же я попросил мадам Дюморье пустить в дело весь ее опыт!
- Но я ведь буду рожать в сентябре, а эти платья совсем прозрачные - я не смогу носить их осенью… - Аметист грустно покачала головой. - Мадам Дюморье наверняка решит, что нам некуда девать деньги - мы приобрели целый гардероб, от которого нет никакого толку.
- Представь себе, дорогая, мадам Дюморье считала, что осень ты проведешь на Ямайке, потому что я сам сказал ей об этом.
- На Ямайке? Но как же это? Дэмиен, я совсем ничего не понимаю! - Аметист побледнела. Неужели он наконец решился отослать ее домой? Значит, эти платья - утешительный дар отвергнутой любовнице? А как же их ребенок? Он ни словом не упомянул о том, что отправит его вместе с ней…
- Что с тобой, милая? - удивился Дэмиен, прикасаясь к ее бледной щеке. - Я думал, ты будешь рада составить мне компанию на "Салли", и уже устроил дела так, что смогу задержаться в Кингстоне на несколько месяцев. Доктор Мартенс вполне заслуживает доверия, а присутствие Тилли будет тебе немалой поддержкой во время родов…
- Так ты отвезешь меня домой, чтобы я родила там?
Невольно поморщившись от того благоговения, с которым Аметист произнесла "домой", Дэмиен ответил:
- На этот раз я непременно должен сам повести нашу "Салли", хотя и боюсь оставлять тебя одну. Наверняка в Кингстоне тебе станет легче: там ты родишь ребенка и оправишься от родов, а тем временем на море минует полоса штормов, и мы спокойно вернемся в Филадельфию.
- Неужели я снова увижу Тилли? - прошептала Аметист, все еще не веря в такое счастье.
- Разумеется. Она ждет не дождется твоего возвращения в доме на Джонс-лейн - ведь рента была уплачена на год вперед…
Не в силах сдержать радость, Аметист кинулась к нему на шею и воскликнула:
- Спасибо, Дэмиен! Если бы ты знал, как я соскучилась по Тилли и как мечтала о том, чтобы она помогала мне во время родов…
- Значит, договорились. - Капитан осторожно вытер с ее нежных щек горячие слезы. - Мы выходим в море на будущей неделе, а пока я бы посоветовал тебе разобраться в содержимом этих коробок - у тебя ни в чем не должно быть недостатка, когда ты родишь.
У Аметист сжалось горло от волнения, и она лишь молча кивнула в знак согласия.
Стоило Дэмиену переступить порог ее комнаты - и ласковой улыбки на его губах как не бывало. Его снова мучили тревога и ревность. Конечно, она обрадовалась тому, что снова увидит Тилли. А как насчет Уильяма Шеридана? Не ему ли посвящены эти слезы радости? Как бы там ни было, отступать уже поздно - он не может пустить на самотек свой бизнес и не может бросить Аметист одну в Филадельфии.
Аметист жадно следила за тем, как споро и умело выполняет экипаж "Салли" команды капитана. Корабль покидал Филадельфию, чтобы взять курс на Ямайку. Вслушиваясь в шум ветра, хлопанье поднимавшихся парусов и топот тяжелых матросских башмаков по палубе, она повторяла про себя: "Я возвращаюсь домой! Я возвращаюсь домой…"
Впервые за долгое время чувствуя себя бодрой и полной сил, Аметист стояла на палубе, задумчиво глядя на далекий горизонт. Плавание продолжалось уже две недели, и с каждым днем к ней возвращались былая энергия и аппетит. Дитя у нее под сердцем отвечало на это радостными толчками. Положив руку на живот, она молча помолилась о том, чтобы родилась девочка. Теперь ей казалось, что в этом заключается последняя надежда избавиться от Дэмиена и обрести свободу. Она не хотела, чтобы ее ребенок вырос под влиянием человека, без стеснения обращавшегося к черной магии и использовавшего свой обеа ради собственных низких целей. Нет… она не обречет свое дитя на вечное проклятие! Дэмиен так уверен, что у них родится сын! Он будет разочарован, если Аметист родит девочку, - по крайней мере она на это надеялась. Ведь когда они останутся вдвоем, ей будет гораздо легче воспитывать дочку, чем сына, у которого нет отца.
Аметист нисколько не сомневалась: не важно, что говорит и делает Дэмиен сегодня. Рано или поздно он увлечется одной из тех женщин, которые провожают его томными взглядами на светских раутах, - и между ними все будет кончено. Его увлечение не может длиться вечно. Между прочим, он даже ни разу не сказал ей прямо о своей любви, а все эти намеки и оговорки ничего не стоят. Вот почему ей придется первой сделать шаг к разрыву, как только родится ребенок. Она не может поступить иначе… Не может…
Глава 9
Вздрагивая от нетерпения, Аметист следила за тем, как разворачивается перед глазами несравненная панорама прекрасной Ямайки. Вот среди обильной зелени тропического леса показались дома и улицы Кингстона, и в ушах у нее зазвучал мелодичный голос ее матери: "Наконец-то мы на острове! Здесь не бывает зимы и холодного ветра, и здесь наша жизнь сложится совсем по-другому, моя милая. Я больше не буду болеть и смогу заботиться о тебе как положено. Вот увидишь, Аметист… Вот увидишь…"
Ах, с какой слепой верой в близкое счастье спускалась тогда по трапу маленькая девочка, крепко держась за руку своей любимой мамы! С какой радостью и облегчением она распрощалась в тот день с капитаном Стрейтом, этим бесцеремонным мужланом, имевшим наглость обозвать ее дурой и без конца тыкавшим носом в ее ошибки!
Аметист с трудом удержалась от слез. Бедная мама… она до последнего дня верила в удачу и в свою единственную дочь! Слава Богу, она не видит того, что происходит сейчас!
Сосредоточенно хмурясь, Дэмиен помог Аметист сойти по трапу и подняться в легкую одноконную коляску. Кучер повез их по знакомым улицам, и вскоре они оказались на Джонс-лейн. Аметист не отрывала глаз от ничем не примечательного скромного домика; она даже не слышала, о чем спрашивал ее Дэмиен, старавшийся снять напряжение этих минут дружеской беседой. Как во сне она спустилась на мощенный булыжником тротуар. Несколько ступенек на низком крыльце - и вот перед ней заветная дверь!
Аметист рывком распахнула ее и вошла в дом.
В гостиной ее встретила мертвая тишина и растерянный, ошеломленный взгляд широко распахнутых миндалевидных глаз. Аметист услышала по-матерински счастливый грудной низкий голос:
- Аметист… Дитя моей души… Наконец-то ты дома…
Скользя рассеянным взглядом по знакомой обстановке, Аметист погрузилась в воспоминания. Ей было что вспомнить, ведь в этом доме она прожила целых восемь лет. Дэмиен отправился в порт присмотреть за разгрузкой "Салли", оставив ее на попечение верной служанки. Он не забыл предупредить Тилли, что вернется к ужину и тогда они с Аметист займут ту же комнату, в которой спали до своего отъезда из Кингстона. Капитан ни словом не обмолвился о том, надолго ли задержится на Ямайке, однако Тилли не требовалось объяснений, чтобы догадаться: они с Аметист по-прежнему не женаты, но он не собирается отказываться от своего ребенка.
Задумчиво посмотрев вслед капитану, мулатка сказала:
- Он быть очень странный человек, Аметист, а ты как лихорадка у него в крови, и он не отпускать тебя до тех пор, пока лихорадка не вылечиться. Но такой, как он, никогда не откажется от своего ребенка… никогда! Тебе надо думать, много думать, потому что с таким обеа, как у него, нелегко справиться.
- Послушай, Тилли… - Аметист устало подняла руку к нывшему виску, чувствуя, как в груди просыпается давняя тревога. - Я сама думала об этом без конца, но так и не нашла решения. Давай отложим это на время… пожалуйста!
Мулатка покорно кивнула, понимая, что ее хозяйке и так нелегко.
На губах у Аметист промелькнула слабая улыбка. Она была благодарна Тилли за сочувствие, а кроме того, так устала, что на переживания и тревоги просто не оставалось сил.
Остаток дня женщины провели в разговорах и воспоминаниях. Аметист не могла слушать без слез о том, как Тилли потеряла последнюю опору в лице Раймонда. В ее душу вкралось гнетущее ощущение злого рока, нависшего над ней и теми, кто был ей близок. Мать тяжело болела и ушла из жизни совсем молодой, ее собственной судьбе тоже вряд ли позавидуешь. Теперь она узнала, что и Тилли лишилась последней надежды на счастье из-за прихоти черной потаскушки. Даже Дэмиен, считавший себя хозяином собственной жизни, оказался втянут в ситуацию, не приносившую ему радости. Ах, как легко было поддаться искушению и выйти за него замуж, избавиться от позорного клейма падшей женщины, родить ребенка, освященного узами брака! Но Аметист не верила, что Дэмиен любит ее по-настоящему. Эта жадная, ненасытная страсть казалась ей искусственной - так же как и его удивительная власть над ее телом и чувствами. Слова Тилли только усилили в ней прежние страхи. Если ребенок будет носить фамилию отца, то Дэмиену не составит труда отнять его у Аметист. Нет, она не станет рисковать самым дорогим, что у нее оставалось в жизни.
От тревожных мыслей у нее разболелась голова, и Аметист встала.
- По-моему, мне не помешает отдохнуть, Тилли, - я слишком устала…
Услышав шаги на крыльце, она повернула голову и застыла, не в силах оторвать взгляд от стоявшего на пороге мужчины.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем Уильям стряхнул с себя оцепенение и кинулся к ней с распростертыми объятиями. Прижав ее к себе, он хрипло прошептал:
- Дорогая, родная моя, что он с тобой сделал?
Аметист глухо всхлипнула, не в силах вымолвить ни слова.
Уильям посмотрел ей в лицо, затем, не выдержав, наклонился и поцеловал в губы. Она таяла от счастья в таком знакомом, таком надежном кольце сильных ласковых рук - и не стремилась прервать поцелуй.
Наконец Уильям заставил себя отстраниться и горячо воскликнул:
- Дорогая, дорогая моя Аметист, я знал, что рано или поздно ты вернешься! Мы сейчас же отправимся ко мне домой, на плантацию, пока не явился Стрейт: я должен быть уверен, что ты в безопасности и ему до тебя не добраться. После я смогу спокойно вернуться и разобраться с ним!
Мало-помалу Аметист приходила в себя. Пытаясь освободиться, она невнятно повторяла:
- Нет, Уильям, я не могу… не могу поехать с тобой!
- Можешь! - возразил он неожиданно суровым тоном. - Ты сегодня же вернешься ко мне. Дэмиен Стрейт гнусно воспользовался тем, что я был не в состоянии тебя защитить. И как только ты смогла поверить ему, дорогая? Обеа… черная магия… ты же всегда первая смеялась над этой чепухой! Ты отлично понимала, чего стоят Есе эти смешные сказки и суеверия, и все же позволила ему себя запугать! Черт побери, даже если что-то было на самом деле… - Уильям с трудом перевел дух и продолжил, понизив свой голос до хриплого прерывистого шепота: - Разве ты сомневалась, что я скорее готов был умереть, нежели позволить тебе выкупить мою жизнь за такую ужасную цену? - Его голос предательски дрогнул, и Уильям на минуту умолк, а затем снова прижал к себе Аметист. - Дорогая, это был настоящий ад!
- Но, Уильям, поверь, я не могу уехать вместе с тобой…
На какой-то миг молодого человека сковала нерешительность, но он тут же овладел собой и повторил, сурово глядя в мокрое от слез лицо своей несчастной возлюбленной:
- Мы сейчас же возвращаемся домой, и я не приму от тебя иного ответа!
- Нет!.. - Аметист резко качнула головой. Ее голос с каждой минутой звучал все решительнее и тверже. - Нет, это невозможно. Уильям, да посмотри же на меня наконец! Через две, самое большее через три недели я рожу ребенка от Дэмиена! Неужели тебе хватит совести притащить меня к себе домой с ребенком от другого мужчины? Твои родители не признавали меня и прежде, а теперь у них есть отличный повод говорить, что они были правы!
- К черту моих родителей! - Уильям побагровел от ярости. - Я сам могу распоряжаться своей жизнью и принимать решения! Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой! Без тебя мне был свет не мил, я не находил себе места от тоски, но я знал, что ты вернешься, знал…
- Послушай, Уильям, Дэмиен сам привез меня на Ямайку, чтобы я родила его ребенка. Он не отказался от меня и не говорил о том, что собирается это сделать. Но даже если бы я была свободна, ты должен уяснить одну вещь. Я никогда не выйду за тебя, никогда. Слишком поздно.
- Что значит "слишком поздно"? Да ты рехнулась! Стрейт все равно не женится на тебе - он просто использует тебя и бросит, когда увлечется другой женщиной. Ты же знаешь, какая у него репутация! Неужели ты могла вообразить…
- Нет и нет! - Аметист больше не могла слушать эту сумбурную речь, полную угроз и обвинений. - Я не могу стать твоей женой!
Уильяма настолько ошеломила эта гневная вспышка, что он растерялся:
- Но как ты… Неужели ты любишь его?..
- Увы, нет, - с горечью призналась она. - Любовь - это слишком нежное и трепетное чувство… оно совсем не похоже на то, что я испытываю к Дэмиену. Я не люблю его, а он не любит меня. Это больше похоже на какое-то временное наваждение, одержимость. Он не в силах избавиться от меня, а я не в силах избавиться от его обеа.
- Опять этот обеа, эта глупость!
- Нет, Уильям, ты ошибаешься! Я сама видела, как действует его черная магия! На моих глазах ты чуть не расстался с жизнью, пока Дэмиен не согласился снять с тебя порчу, и он до сих пор властен надо мной! - Аметист покраснела от смущения, но упорно продолжала: - Наверное, это свело бы меня с ума, если бы я не верила, что рано или поздно он бросит меня, как бросал других женщин… Иначе я не выдержала бы так долго и нашла бы способ избавиться от него любой ценой!
- Но в таком случае… если ты привыкла подчиняться грубой силе… у меня не остается иного выхода, кроме…
- И думать не смей об этом, Шеридан! Только тронь ее - и ты покойник! - Низкий угрожающий голос Дэмиена застал Аметист и ее гостя врасплох. - Она ясно сказала, что не хочет возвращаться к тебе. Ты слышал это собственными ушами: она выбрала меня, а не тебя. К тому же она носит моего ребенка, и я ни за что в жизни не расстанусь с ней!
- Но у меня есть право…
- У тебя нет никаких прав на меня, Уильям! - перебила его Аметист, стараясь не обращать внимания на то, какую боль причиняют ей эти жестокие, чужие слова. - То, что было между нами раньше, давно миновало. Ты навсегда останешься для меня самым дорогим и близким другом… но не более того. А теперь будь так добр, оставь нас.