Она кое-как справилась с желанием рассмеяться и кивнула:
- Хорошо. Я попробую. Я правильно поняла, - прошептала она, когда музыка кончилась, - что мне следует интересоваться только вами?
Она увидела его глаза, увидела, что их синева потемнела, увидела, как сжались его губы. Он ничего не ответил, а взял ее за руку и повел прочь из зала.
Она поняла, что он ведет ее к дверям, ведущим на террасу. Двери были открыты. Терраса, выложенная мраморными плитами, купалась в лунном свете.
- Куда мы идем?
- Выполнять следующий пункт моего плана.
Глава 3
Он вывел ее на террасу, где прогуливалось множество пар, пользуясь теплой ночью. Луна - серебряный полудиск - плыла высоко в небе, омывая землю сверкающим светом.
Люк огляделся, взял Амелию под руку и пошел вперед.
- Существует обычай, - начал он, словно отвечая на ее невысказанный вопрос, - согласно которому любезничающие пары проводят время вместе в соответствующей обстановке.
Соответствующей чему? Амелия взглянула на него, но он больше ничего не сказал.
- Вы думаете, что никто еще ничего не заметил?
- Заметили, но понадобится время, чтобы они убедились, что в нашем поведении заключено нечто большее, чем простое общение..
- И каков же следующий пункт вашего плана?
Она почувствовала на себе его взгляд.
- Нам только и нужно, что следовать вековой традиции. Очень скоро о нас начнут сплетничать.
Вековая традиция. Амелия была абсолютно уверена, что его версия плана во многом будет отличаться от ее. Однако спорить о деталях она не собиралась, ведь главная цель их, кажется, одна и та же.
Они шли по пустеющей террасе - большинство пар стояли там, куда падал свет из зала. В конце террасы Люк быстро огляделся, крепко сжал ее руки и потянул за собой. Три больших шага - и они за углом дома. Пологие ступени вели вниз, и они оказались в лоджии, где цвели пышные белые розы.
Здесь их не было видно ни сверху, ни с террасы. Сад перед лоджией был пуст, окна комнаты, выходящей сюда, темны.
Они были одни. Наедине.
Люк остановился и повернул Амелию к себе. Она подняла голову, но даже не успела взглянуть ему в лицо - он наклонился и, приподняв ее подбородок, прижался к ее губам.
Осторожно.
Ее мысли закружились вихрем, она напряглась, собираясь дать ему отпор. Ее и раньше целовали. По опыту она знала, что все мужчины алчны.
Все, но не Люк.
Нет, она не сомневалась, ни на миг не усомнилась, что он захочет большего, но он не обнял ее, не стиснул, не был требователен. Он соблазнял.
Прикосновение за прикосновением, ласка за лаской. И вышло так, что именно она углубила этот поцелуй. Его рука переместилась с ее подбородка к затылку, длинные пальцы прижались к золотистым локонам.
Его губы касались ее губ, слегка шевелясь, ободряя… Не раздумывая она раскрыла рот, и он проник внутрь. Не агрессивно, но властно. И здесь его обычная неспешная грация проявилась в полной мере. Каждое движение было неторопливым, ленивым, пронизанным настоящим мастерством.
Ее охватила дрожь, она поняла, как полно он завладел ею - ее умом, ее чувствами. Она ничего не видела, не слышала - она потеряла всякое представление о времени и не испытывала ни малейшего желания вернуться в реальный мир, ни малейшего желания оторваться от этого волшебного чуда - его поцелуя. Он же, словно поняв ее состояние, наклонил голову и усилил напор, увлекая ее за собой.
Ее охватило возбуждение. Эта близость взволновала ее. Она смутно сознавала, как пылко, как свободно отдает свои губы в его распоряжение, - и когда он их взял, по телу ее прокатилась волна наслаждения. Волна желания.
Именно этого он и добивался, это и был "следующий пункт" плана. Он решил оставить на ней свою печать, снять первую пробу, заранее предупредить о своих намерениях.
И она была совсем не против этого. Он выстроил мизансцену, обещая в будущем еще больше. Теперь настала ее очередь.
Если она захочет.
Она не знала, как это делается. Она робко прильнула к нему - лиф ее платья коснулся его фрака. В нем будто дрогнула стальная пружина…
Она поцеловала его.
И он замер.
Осмелев, она позволила своей руке скользнуть по его плечу, потом выше и, наконец, провела пальцем по худой щеке. Она поцеловала его еще раз долгим соблазняющим поцелуем, потом, высвободив другую руку из его ослабевшей хватки, положила ее ему на плечо. Пальцы ее скользнули в его шелковистые волосы, и теперь, теснее прижавшись к нему, она поцеловала его еще решительнее…
Он обнял ее, и это получилось очень по-собственнически. Она обвила его шею руками и протянула ему губы - и тогда он взял руководство на себя.
От его следующего поцелуя у нее даже дух захватило.
Ее обдало жаром. Это был не шквал, но настойчивая не ослабевающая приливная волна; она прокатилась по ее венам, наполнила до краев, подхватила… и Амелия припала к нему, ощущая, как чувства ее растворяются в жарких волнах. Разрешив себе прижаться к нему, она ощутила, как сомкнулись тиски его рук.
Его неспешность исчезла, как будто ее и не было. Каждый поцелуй был теперь глубже, сильнее - он был как поток, неуклонно размывающий ее сопротивление. Да она и не сопротивлялась, и он это знал. Он не требовал и не просил - он просто брал, предъявлял права, он открывал ей глаза, отдернув завесу и показав, к чему может привести обычный поцелуй.
Она ни на шаг не отставала от него на этом пути.
Напряженность ее пальцев у него на шее, изгиб ее спины, внезапная слепая потребность продлить поцелуй - все это вдруг неожиданно и резко вернуло Люка к реальности. К здравомыслию.
Что они делают?!
Он отпрянул, прервав поцелуй. С трудом перевел дыхание, успокоил взвихренные мысли, что было невозможно сделать, пока она была в его объятиях и так зазывно прижималась к нему стройным, податливым, таким невероятно женственным телом. Сердце у него громко стучало. Он заставил себя разжать руки, заставил себя обхватить ее за талию и отодвинуть в сторону.
Она покачнулась и посмотрела на него, удивленно моргая, а он держал ее, не давая упасть.
Он глубоко вздохнул.
- Мы… - Слово вылетело как сдавленный рык. Он откашлялся - желание мешало говорить, - и ему удалось прорычать: - Нам пора вернуться в зал.
- Пора? - Она уставилась на него, не понимая, потом огляделась. - Откуда вы знаете? Здесь нет часов.
- Часов? - На миг он растерялся, но тут же покачал головой. - Не важно. Пойдемте.
Взяв ее за руку, он повел ее за собой, вверх по ступеням на террасу. Шумно вздохнув, он остановился, чувствуя, как в голове у него постепенно восстанавливается порядок.
Рабочий порядок, о котором он забыл, как забыл и о времени.
По террасе все так же прогуливались пары. Положив руку Амелии себе на рукав, он повел ее к бальному залу. Дыхание ее было учащенным, но когда они ступили на место, освещенное светом из окон, и он окинул ее критическим взглядом, ему показалось, что она вполне владеет собой. Щеки ее покрывал румянец, глаза стали огромными и блестящими, а губы, если вглядеться повнимательнее, припухли, и все же картина, которую она являла собой - молодая леди с мягко-лучистыми глазами, - прекрасно соответствовала их плану.
Они подошли к дверям зала, и он посторонился, чтобы пропустить ее вперед. На пороге она остановилась и оглянулась. Глаза их встретились.
Он был уверен, что она хочет что-то сказать, но она только улыбнулась. Не губами, а глазами.
Потом повернулась и вошла в зал.
Он взглянул на нее, выругался про себя и двинулся следом. Она и раньше так улыбалась ему - и, как всегда, от этой улыбки дыхание его сбилось.
Он думал, что это будет просто поцелуй. А чем это обернулось… Полночи воспоминания не давали ему уснуть.
Часы пробили полдень, когда Люк пересек холл своего дома. Документы ждали его в кабинете; он займется ими перед ленчем и освободится от навязчивых мыслей.
Он уже взялся за дверную ручку своего кабинета, когда услышал ее смех. Он хорошо знал эти звуки, мог в любой момент вызвать их в своей памяти. Сначала ему показалось, что это шутки его воображения. Потом он услышал голос, сопровождаемый смехом, не собственно слова, но тон, звучание.
Бросив взгляд назад, в холл, он прислушался. Амелия, его мать и сестры. И еще Фиона. Он напряг слух, но больше ничего не услышал. Значит, это не официальный прием, а просто визит друга дома.
Документы, лежащие на письменном столе, взывали к нему. Кое-какие векселя, с которыми нужно покончить к вечеру. Были еще и срочные счета, по которым он мог наконец-то расплатиться. Чувство долга гнало его в кабинет, но более примитивный инстинкт толкал его в другом направлении.
Вчера вечером она подчинилась ему, подчинилась легко и позволила ему вести ее - вплоть до этого поцелуя. Их, как предполагалось, обычного первого поцелуя. И вот тут она опрокинула все его планы. Это не он превратил игру в пылкую чувственную прелюдию - это сделала она.
И это порядком его встревожило. Если она смогла бросить вызов его власти даже в этой сфере, то неизвестно, что еще от нее можно ожидать.
А из этого, в свою очередь, вытекал весьма уместный вопрос: что она делает в его гостиной в этот час?
Дверь комнаты отворилась, и Амелия подняла голову. Она улыбнулась, не пытаясь скрыть своей радости, когда Люк вошел, увидел их и прошагал через всю длинную комнату к окну, туда, где они сидели.
Ее подруги тоже увидели его и улыбнулись, его мать сидела рядом с Амелией в шезлонге, а перед ними на двух стульях и кушетке устроились Эмили, Энн и Фиона. Он, ее суженый, являл собой зрелище, при виде которого ни одна леди не удержалась бы от восхищенной улыбки. Его синий фрак из дорогого сукна выгодно подчеркивал плечи и при влекал внимание к узким бедрам. Длинные мускулистые ноги были затянуты в лосины, заправленные в высокие сапоги, начищенные до зеркального блеска. Контраст между бледной кожей и совершенной чернотой волос и бровей производил неотразимое впечатление даже при дневном свете.
Он кивнул девушкам, склонил голову перед матерью и протянул руку Амелии.
Она вложила в нее свои пальцы, он крепко сжал их, и сердце у нее подпрыгнуло.
Он поклонился:
- Амелия…
Здесь, дома, они могли называть друг друга по имени; и хотя в его тоне для других, даже для матери, не было ничего особенного, она расслышала в его голосе предостерегающую нотку и увидела подтверждение этому в его глазах, когда он выпрямился и отпустил ее руку.
Ее улыбка стала еще веселее.
- Доброе утро. Вы ездили верхом?
Он замешкался, затем кивнул, отошел в сторону и при слонился к камину.
- Не хочешь ли выпить с нами чаю? - спросила мать. Люк посмотрел на поднос, стоявший на столе.
- Нет, благодарю тебя, я ничего не хочу.
Минерва изящно откинулась на спинку кресла.
- Мы обсуждаем полученные приглашения. Хотя сезон подходит к концу, на последние недели намечается несколь ко интересных балов.
Люк равнодушно спросил:
- Вот как?
Амелия взглянула на него:
- Хотя и осталось всего лишь около трех недель, не сомневаюсь - в развлечениях не будет недостатка..
Он посмотрел на нее, в ее невероятно невинные синие глаза.
- Все это так волнующе! - Фиона, яркая, как бутон, подпрыгнула на своем стуле, чем обратила на себя его внимание. Ее каштановые волосы были причесаны в том же стиле, какой предпочитала Энн, и еще что-то в ней было слишком знакомое… Наконец он понял, что на ней один из спенсеров Энн.
- Во всяком случае, на балах теперь уже не будет такой толчеи, - вставила Энн.
Фиона быстро повернулась к ней:
- Толчея?
- Именно так, - кивнула Эмили. - В начале сезона было гораздо хуже - просто столпотворение в полном смысле слова.
- Значит, ваш первый выезд вызвал столпотворение? - спросила Фиона.
Минерва улыбнулась:
- Воистину на том балу было очень много гостей.
Она посмотрела на сына. Люк встретился с ней взглядом и разделил ее гордую улыбку. Он все еще внутренне содрогался от напряжения, которое испытал тогда, на первом выезде в свет своих сестер, однако теперь он имеет возможность расплатиться за все.
- Очень жаль, что тебя не было с нами. - Энн схватила Фиону за руку. - Так странно, что твоя тетка отправила тебя к родственникам, а не на бал.
- Ну-ну, девочки, - вмешалась в разговор Минерва. - Фиона живет у своей тети, и миссис Уорли настолько добра, что все время отпускает ее к нам.
Энн и Фиона отнеслись к этому упреку смиренно, но было ясно, что их мнение о тетке Фионы, которая предпочла увезти ее в Сомерсет навестить родственников во время решающей недели сезона, не стало лучше.
- Я слышала, послезавтра в парке будут запускать воздушный шар.
Сообщение Энн отвлекло девушек; они принялись обсуждать предстоящее событие, а Минерва с нежностью наблюдала за ними.
Люк почти не обращал внимания на их болтовню: устремив взгляд на золотистую головку Амелии, он удивлялся - она смотрела на молоденьких девушек, улыбаясь их волнению.
- Не хотите ли посмотреть на это представление?
Она встретилась с ним взглядом и слегка покраснела.
- Может быть, мы пойдем все вместе?
Люку этого не хотелось но он любезно кивнул, когда его сестры тоже повернулись к нему.
- Почему бы и нет? - Это вполне подходит для первого выезда, на котором он будет публично сопровождать Амелию.
Фиона вскрикнула от радости. Энн улыбнулась. Эмили засмеялась. И они принялись обсуждать детали.
Пользуясь их взволнованной болтовней как прикрытием, Амелия посмотрела на него, и он увидел в ее глазах понимание…
- Люк, мы только что обсуждали… - Его мать обрати лась к нему, и он так и не успел понять, что же именно скрывалось за взглядом Амелии. Минерва улыбнулась: - Поскольку Аманда уехала на север и не вернется в этом сезоне, а мне придется сопровождать этих вертушек, то Амелии имеет смысл присоединиться к нам, как ты считаешь?
Ему удалось сохранить на лице равнодушное выражение, когда он взглянул на Амелию. Она посмотрела на него поверх своей чашки, потом опустила взгляд и весело улыбнулась.
- Эта идея напрашивается сама собой.
- Именно. А значит, Амелия присоединится к нам сегодня вечером, потом мы все отправимся на прием к леди Карстер. - Мать посмотрела на него, подняв брови. - Ты ведь не забыл о нем, да?
Люк вздохнул:
- Не забыл.
- Я велю подать карету на восьмерых, тогда мы все по местимся.
Амелия поставила свою чашку и обратилась к Минерве:
- Благодарю вас. Я буду здесь около восьми. - Она улыбнулась и протянула руку девушкам. - А сейчас мне пора уходить.
Люк ждал, стараясь не выказать своего нетерпения, пока она прощалась с его матерью и сестрами. Когда она наконец повернулась к нему, он произнес:
- Я вас провожу.
Коротко кивнув матери и девушкам, он открыл перед ней дверь, и они вышли в холл. Быстро оглядевшись, он убедился, что лакеев поблизости нет, и посмотрел на Амелию.
- Вы обещали следовать моим указаниям.
Она широко раскрыла глаза.
- А вам не кажется, что мне иногда следует присоединяться к вашей матушке и сестрам? - И, повернувшись к входной двери, она начала натягивать перчатки. - Вот я и подумала, раз появилась такая возможность, ее нельзя упус кать.
- Это так. - Он зашагал вместе с ней к двери. - Но только иногда.
Она остановилась и удивленно спросила:
- Что это значит?
Он нахмурился:
- Возможно, после подъема воздушного шара.
Она пожала плечами.
- Сегодняшний вечер ближе. Как бы то ни было, - опустив голову, она пыталась застегнуть крошечную пуговку на перчатке, - дело уже сделано.
Что можно на это ответить? Люк сказал себе, что это и правда не имеет значения. Они подошли к двери, он открыл ее. Амелия все еще пыталась застегнуть пуговку.
- Позвольте мне. - Он взял ее за запястье и скорее почувствовал, чем услышал, как она быстро втянула в себя воздух. Почувствовал дрожь, пробежавшую по ее телу, когда он нашел кончиками пальцев разрез в манжете ее упрямой перчатки и коснулся ее кожи.
Он встретился с ней взглядом, медленно поднял ее руку и посмотрел на "трудную" пуговицу.
Она стояла совсем неподвижно - ему казалось, что она даже не дышит, - пока он возился с маленькой застежкой. Пуговица пролезла в петельку, и Люк поднял голову. Ее глаза сверкнули; она изогнула запястье, и он отпустил ее руку.
Сунув руки в карманы, он прислонился к дверному косяку.
- Значит, увидимся вечером. Около восьми.
- Да. - Она кивнула, но в глаза ему не смотрела. - До вечера.
Гордо подняв голову, она спустилась по ступенькам на тротуар и, повернув к своему дому, махнула рукой. И в тот же миг из двери черного хода выскочил ее лакей, кивнул Люку и пошел позади Амелии.
Люк закрыл дверь и лишь тогда позволил себе скривить губы. Пусть она взяла на себя инициативу следующего шага, но кнут по-прежнему оставался в его руках.
Довольный, он пошел к себе в кабинет. Проходя мимо столика в конце холла, он остановился, отметив, что на блестящей столешнице чего-то не хватает. Куда подевалась чернильница его деда? Она стояла здесь, сколько он себя помнил… Наверное, Хиггс, охваченная лихорадкой ежегодной весенней уборки, взяла ее почистить и поставила в другое место. Сделав себе заметку спросить у нее об этом при случае, он пошел дальше - к делам, терпеливо ждущим его за дверью кабинета.
- Ты уверена, что у Минервы в карете хватит для тебя места?
Амелия бросила на мать взгляд и улыбнулась.
- Она сказала, что воспользуется дорожным экипажем. Нас будет всего шестеро.
Луиза помолчав, кивнула.
- Впрочем, вы все худенькие. Должна сказать, что я с удовольствием проведу спокойный вечер дома. Я все еще не пришла в себя после скоропалительной свадьбы Аманды. - Снова помолчав, она проговорила: - Думаю, Люку можно доверить присматривать за тобой.
- Конечно. Ты же знаешь его.
Луиза скривила губы и выпрямилась.
- Нет, нет! - Она замахала рукой Амелии, которая, взяв свой ридикюль и шаль, собралась уже выйти. - Постой, дай посмотреть на тебя.
Амелия усмехнулась и остановилась. Просунула руку в шнурок ридикюля, накинула блестящую шаль, расправила плечи, подняла голову и сделала пируэт. И после всего этого посмотрела на мать.
Луиза одобрительно кивнула:
- А я все думала, когда ты наденешь это платье. Этот оттенок очень тебе идет.
- Я знаю. - Она поцеловала мать в щеку. - Спасибо, что купила его мне. - Уже выходя в коридор, она улыбнулась через плечо: - Придется поторопиться - я не хочу опаздывать. Всего хорошего!
Луиза смотрела ей вслед с улыбкой на губах и нежностью во взгляде. Когда Амелия исчезла за поворотом коридора, она вздохнула и произнесла, зная, что дочь ее не услышит:
- Я понимаю, тебе не хочется упустить возможность пришпорить его. Всего хорошего, дорогая моя, и желаю удачи. С этим человеком она тебе понадобится.