Tea закрыла дверь, затем подошла к окну и распахнула ставни. Ворвавшийся ветерок охладил ее пылающие щеки. С какой стати она так реагирует на этого человека? Он очень груб. и обладает поистине варварской чувственностью дикого животного, словом, он являл собой все то, что так ее пугало. Она всегда думала, что если какой-нибудь мужчина сможет привлечь ее, то это, без сомнения, будет добрый, мягкий человек, спокойный и красивый, как китайский шелк. Вэр из Дандрагона больше похож на крепкую мягкую кожу, утыканную шипами. Ей не следовало помогать ему. Это было ошибкой.
И все же она не могла поступить иначе. Он сдержал свое обещание и достал для нее то, в чем она так нуждалась, несмотря на очевидный риск для себя. Она должна ему гораздо больше, чем небольшой массаж для облегчения боли.
- Я принесла вам другое платье.
Tea обернулась и увидела Жасмин, стоящую в дверях. Служанка прошла в комнату и набросила голубое хлопчатобумажное платье на спинку кресла.
- Вы не можете все время ходить в одном и том же платье. Вы запачкаете его, да и сейчас оно у вас мокрое и грязное от лохани.
- Оно почти совсем высохло. - Это прозвучало не очень вежливо, и она постаралась сгладить неловкость. - Очень красивый цвет.
- Лорд Вэр подарил его Таше, но оно ей совсем не подходит.
- Таша? - изумленно повторила Tea. - Она предлагает мне свое платье?
Жасмин пожала плечами.
- Она его не хватится. У нее их много. Когда лорд Вэр приводит в свой дом женщину из деревни, он дает ей много подарков. В Джеду она возвращается хорошо обеспеченной и может рассчитывать выгодно выйти замуж.
- Но захочет ли мужчина взять в жены женщину, которая… - Она остановилась, испугавшись, что оскорбила Жасмин. - В Константинополе мужчины предпочитают женщин, которых еще не касался мужчина.
Жасмин улыбнулась с оттенком горечи.
- Здесь то же самое, но Джеда - очень бедная деревня. У нас нет плодородной земли, и перед тем, как лорд Вэр прибыл в Дандрагон, мы едва ухитрялись сводить концы с концами на этих бесплодных холмах. Он призвал молодых мужчин, дал им прекрасное оружие и обучил их военному искусству. Он забрал пожилых мужчин и женщин сюда, в замок, и они стали его слугами.
- А взяв молодых женщин, он сделал их своими наложницами, - сухо докончила Tea.
- Ну что ж, почему бы и нет? Он никогда не требует замужнюю женщину или невинную девушку. Наши женщины сами рвутся в Дандрагон. Он использует их всего несколько месяцев, а затем отпускает назад с таким количеством зрлота, что у них не бывает недостатка в женихах.
- И с Ташей будет так же?
- Нет! - быстро ответила Жасмин. - Таша другая. Она останется здесь. Она знает, как доставить ему удовольствие, и делает это так, как другие никогда не смогут. Он никогда от нее не устанет.
- Это правда, она очень красива.
Жасмин гордо вскинула голову.
- Да. И я научила ее играть на лире. Она не слишком умна, но у нее золотое и очень верное сердце. Он, без сомнения, предпочтет оставить ее при себе и отошлет других прочь.
- И она не хочет приданого?
Жасмин резко отвернулась.
- Снимайте ваше платье и примерьте это. Таша шире в бедрах, и, возможно, его придется подгонять по вашей фигуре.
Tea покачала головой.
- Я не могу взять платье без ее согласия.
- У вас есть мое разрешение. Этого вполне достаточно.
Tea вновь покачала головой.
Жасмин с раздражением посмотрела на нее.
- Вы очень упрямы. Я имею право отдать вам ее платье. Таша никогда бы не попала сюда, если бы я не обратила на нее внимание моего хозяина.
- И все-таки это ее платье, а не ваше.
- Таша отдала бы вам его, если бы я попросила. Она хорошая, послушная дочь.
Tea широко открыла глаза, не в силах скрыть своего изумления.
- Она ваша дочь?
Жасмин коротко кивнула.
- А теперь примерьте платье.
Tea рассеянно сняла свое белое платье и накинула голубое.
- И вы сами привели ее в кровать к лорду Вэру?
- Вы думаете, что сделала из своей дочери шлюху?
- Я этого не сказала.
- Я и так все поняла, - горько заметила Жасмин. - Вы ведь не знаете, что это такое - быть нищим без куска хлеба, но я даже не знала, что она продавала себя на улицах Джеды, до тех пор, пока уже не стало слишком поздно. Она пошла на это, чтобы мы обе смогли выжить. - Жасмин помолчала, затем продолжила: - Ей тогда не исполнилось и двенадцати лет.
Tea почувствовала дурноту.
- И вы ничего не могли предпринять?
- Мой муж умер через год после ее рождения, и не было никого, кто мог бы поддержать нас. Здесь, в Джеде, для одинокой женщины, если она хочет прокормить себя, доступно только одно дело. - Она прямо посмотрела в глаза Tea. - Я тоже продавала себя, но я уже была немолода, а мужчины предпочитают молоденьких, с гладким телом. Таша решила, что теперь ее обязанность помогать мне, как я помогала ей.
- Простите меня, - тихо сказала Tea. - Я не хотела оскорбить вас.
- Вы не могли обидеть меня. Я горжусь своей Ташей. И мне нет дела до женщин деревни, которые шарахаются от нас, словно от прокаженных.
Она наметила лишний материал по бокам на талии Tea.
- Как я и думала, здесь надо ушить. Снимайте платье, я его переделаю.
Tea послушно сняла и протянула его Жасмин.
- Лорд Вэр знает, что она ваша дочь?
Жасмин покачала головой.
- Сначала я боялась, что ей повредит моя репутация, когда обратила на нее внимание хозяина. Теперь это уже неважно, но ему совсем не обязательно знать об этом.
- Что вы будете делать, если лорд Вэр отошлет ее обратно в деревню?
- Такого не случится, не должно быть!
Tea не утверждала бы это с такой уверенностью, вспомнив ту бесцеремонность и грубость, с которыми он обращался с Ташей.
- Но вы сказали, что он дает хорошее приданое.
- Вы что, так глупы? - вспыхнула Жасмин. - Она не такая, как все остальные женщины. Она - шлюха! Мужчины не женятся на них ни за какое приданое. Она может только жить на него до тех пор, пока оно не кончится и ей не придется снова идти на улицу. Она должна остаться здесь, где ей ничего не грозит.
Ничего не грозит здесь, в Дандрагоне? С Вэром? Эта женщина и в самом деле хваталась за соломинку, но Tea не могла винить ее за это. Сама она не думала о своей собственной доле как о счастливой, но она и не голодала, к тому же она знала иной способ заработать себе на кусок хлеба, не продавая свое тело. Она никогда не задумывалась о том, что дом Николаса в какой-то мере защищал ее.
- Надеюсь, она будет в безопасности, где бы ни оказалась.
Жасмин взяла у нее платье и перекинула его через руку.
- Я пригляжу за тем, чтобы она не оказалась на улице. - Она направилась к двери. - Я переделаю платье к завтрашнему дню.
- Только спросите Ташу, могу ли я взять его.
Жасмин нахмурилась с выражением брезгливого осуждения.
- Очень хорошо. Хотя это лишняя потеря времени. Она всегда поступает так, как я ей велю.
- Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. - Вэр вонзил зубы в крылышко цыпленка. - Ты должен покинуть Дандрагон. Ты пробыл здесь слишком долго.
Кадар покачал головой.
- Нет, еще недостаточно. Иначе твои манеры уже стали бы более приятными и ты не пытался бы вышвырнуть меня отсюда столь грубо. Совершенно ясно, что ты еще очень нуждаешься во мне.
- Я ни в ком не нуждаюсь. - Вэр отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула. - Где женщина?
- Она отклонила честь разделить с нами трапезу, предпочитая есть у себя в покоях. Ты, должно быть, оказался слишком груб. с нашей гостьей. Она ведь только пыталась помочь тебе.
- Я не был слишком груб. - Он подумал немного и затем добавил: - Для себя.
- Это ни о чем не говорит. - Кадар протянул руку за вином. - Она помогла тебе?
- Да. - К тому времени, как она закончила массаж, мышцы шеи стали такими мягкими, расслабленными, что, казалось, они вот-вот растекутся по плечам. Но это состояние длилось не дольше нескольких ударов сердца. Как только он взял ее за руку, в тот же миг его тело затвердело. - Но Таша помогла мне больше. - Это было неправдой. Таша утолила его вожделение, но осталось странное чувство неудовлетворенности. - Я хочу, чтобы ты увез гречанку в Дамаск послезавтра. Найди для нее место в дорогом хорошем магазине и оставайся там, пока не будешь уверен, что она устроилась и находится в безопасности. - Он отпил глоток из кубка. - А затем иди своей дорогой. Не возвращайся сюда больше.
- Какое хорошее вино, - сказал Кадар. - Не думаю, что смогу теперь довольствоваться худшим сортом. - Он перешел к камину и сел в своей любимой позе со скрещенными ногами. - Я учил сегодня Tea играть в шахматы. Она очень умна, но у нее удивительные прорехи в образовании. Она знает цифры, читает и пишет. Говорит на греческом, арабском и французском. И в то же время она никогда не играла ни в какие игры, не слушала трубадуров и их баллад, не видела танцев и сама никогда не танцевала. Она знает, что происходит в мире, но так, словно слышала об этом за стенами монастыря.
Вэр сжал бокал, вспомнив скупые слова девушки о ее работе над коврами в доме Николаса.
- Не похоже, разве что порядки у добрых сестер жестче, чем я себе воображаю.
- Я уверен, Tea от чего-то сбежала, - продолжал Кадар. - Если она действительно так искусна, как заявляет, то представляет достаточно большую ценность для преследователя.
- Как только она окажется в безопасности в Дамаске, я за нее ответственности больше не несу. Я обрубаю все связи.
- От некоторых связей невозможно отказаться. Ты спас ей жизнь.
- Я обрубаю все связи, - с нажимом повторил он.
- Ваден удержал руку, - тихо сказал Кадар. - Это может означать, что угроза миновала.
Вэр знал, что Кадару трудно все понять. Он пытался предостеречь, уберечь его, не открывая слишком многого, но добился лишь того, что Кадар уверился, что опасность меньше, чем она есть на самом деле. А она никогда не минует, даже если Вэр умрет.
- Уезжай из Дандрагона в Египет, можешь на север, в Китай. Только от меня подальше.
Вэр замолчал, а Кадар продолжил, словно ни в чем не бывало:
- Думаю, мы должны разузнать, чего она боится, прежде чем я отвезу ее в Дамаск. Это займет, по крайней мере, неделю. Последнее время я очень сожалел, что вынудил тебя прийти ей на помощь.
- Никто меня не… - Он оборвал себя, встретив понимающий взгляд Кадара. Все это сейчас ни к чему, понял он вдруг с безнадежным отчаянием. Кадар может думать и делать все, что ему угодно. - Вы уедете отсюда послезавтра. - Вэр оттолкнул кресло и поднялся. - Я иду на обход.
- А я остаюсь здесь, возле огня, пить чудесное вино, - он прислонился к камням камина, - и раздумывать о том, как за эту неделю убедить Tea, что мы - залог ее безопасности.
На склоне третьей горы не горел огонь.
Вэр медленно сжал пальцы в кулак, вглядываясь в темноту.
Что-то не так.
Кадар решил бы, что отсутствие Вадена доказывает, что угроза миновала.
И он бы ошибся. Опасность не могла исчезнуть.
Она могла лишь изменить свой лик. Куда мог деться Ваден?
- Я разочарован в тебе. - Властное лицо Великого Магистра Жерара де Райдфорта не предвещало ничего доброго. - Неужели тебе ни разу не представилась благоприятная возможность?
Ваден не стал отвечать прямо.
- Он появляется только в окружении своей охраны. Вы разве ведете себя не так же?
- Каждый день его жизни увеличивает опасность для нас. Он, должно быть, все уже рассказал этому Кадару.
- Возможно.
- А что остальные обитатели замка?
Ваден пожал плечами.
- Никакой опасности. Офицеры Вэра боятся его и не любят. При нем женщины в замке, но не дольше нескольких месяцев, затем он их отсылает в деревню с богатым приданым. Он держится обособленно от слуг, да и от всех тоже.
- Опасность все равно существует, - пробормотал Великий Магистр. - Так, значит, тебе нечего больше сообщить?
На какое-то мгновение Ваден вспомнил срубленные ветки дерева, валявшиеся на земле перед Вэром.
- Пока все по-старому.
Великий Магистр с силой ударил кулаком по столу.
- Не может все находиться по-прежнему. Ты слышишь меня? Он должен быть убит. Прошло два года. Дольше ждать нельзя. Это необходимо свершить сейчас. Я выбрал тебя, потому что ты его двойник. Я не знал, что ты еще и глупец.
- Глупец? - мягко переспросил Ваден.
- Да, и сукин сын, который… - Он замолчал и, встретив взгляд Вадена, отступил на шаг. - Ты осмеливаешься угрожать мне?
- Разве я угрожаю? Я просто стою перед вами. - Ваден склонил голову с издевательской покорностью, а затем резко повернулся и направился к выходу. - Ну а теперь я должен вернуться к своим обязанностям. Я уверен, Вэр соскучился по мне.
- Не разочаровывай меня снова, Ваден, - проворчал Жерар де Райдфорт. - Все это слишком затянулось.
- Тогда пошлите еще кого-нибудь поиграть с ним в кошки-мышки.
- Ты знаешь, я не могу этого сделать. Задача слишком деликатная, чтобы поручать ее кому-то еще. - Он помолчал. - Твой отец очень гордился бы тобой, если бы ты успешно выполнил свою задачу.
- Я все сделаю в свое время. - Ваден вышел из палатки.
Он остановился снаружи и глубоко вдохнул чистого, холодного воздуха. Он всегда задыхался в присутствии Великого Магистра. Да помилуют его святые небеса, де Райдфорт оказался самым настоящим фанатиком и дураком, самовлюбленным и самонадеянным. Неужели он думает, его, Вадена, могут поколебать эти последнее слова? Он не собирается совершать убийство ни во имя Храма, ни во имя отца. Он решится на это, потому что так должно быть. Бог поможет им всем, если смерть Вэра останется только на руках и совести Великого Магистра.
Великий Магистр рухнул в кресло в самом мрачном настроении. Он внимательно смотрел на дверь, за которой только что скрылся Ваден. Самонадеянный ублюдок! Как смел он говорить с ним без трепетного уважения. С ним, Великим Магистром, обласканным королями и принцами, Жераром де Райдфортом! А этот рыцарь без роду и племени осмелился смотреть на него с презрением!
После смерти Вэра настанет очередь и Вадена.
Отец Вадена тогда спросит за гибель сына, но всегда можно сослаться на необходимость, мол, Ваден слишком много знал и стал очень неосторожен…
Но в эту минуту главной проблемой оставался Вэр из Дандрагона. Великому Магистру не давала покоя мысль, что он сам не может убить предателя. Вэр оставался саднящей раной в мозгу Великого Магистра, и он больше не собирался терпеть его.
Дандрагон, скорее всего, слишком могуществен, чтобы его легко можно было сокрушить, однако Райдфорт должен что-то предпринять, чтобы показать этому другому ублюдку, что тому никуда не спрятаться от возмездия Храма.
4
На склоне третьей горы ярко горел огонь костра.
Ваден вернулся.
Пальцы Вэра сжали камни крепостной стены. Он не должен чувствовать облегчения. Ваден - это всегда угроза.
Но к этой угрозе он успел привыкнуть. Ваден стал частью его жизни, таким он оставался и в прошлом. Вэр почти успокоился, когда по костру понял, что тот здесь, наблюдает, выжидает.
До тех пор, пока он не решится нанести удар.
Ну, значит, время еще не пришло. Спустя три дня Ваден вернулся в горы, на свое привычное место.
Кто-то засмеялся.
Вэр повернулся и взглянул вниз, во двор. Он заметил Tea и Кадара, вышедших на прогулку по вечерней прохладе. Сейчас они остановились, разговаривая с маленьким мальчиком, чьей задачей было зажигать факелы. Мальчик… Он вспомнил, что хотел отослать парнишку домой, но за делами забыл. Он позвал:
- Абдул.
Его офицер оборвал разговор с одним из стражников и поспешил на зов с другого конца крепостной стены.
Вэр указал на мальчика.
- Он слишком молод. Отошли его домой.
- Гарун хороший парнишка. Я думал… Его отец умер. Ему нужны деньги, чтобы прокормить мать.
Вэр нахмурился.
- Я не собираюсь кормить всю деревню. Может быть, мне теперь забирать и младенцев у их матерей? Отошли его домой.
Абдул кивнул и развернулся, чтобы уйти.
- Скажи ему, что он может вернуться сюда через несколько лет.
Абдул снова кивнул.
- И проследи, чтобы его мать не нуждалась, пока он не вырастет.
Широкая ухмылка осветила лицо Абдула.
- Да, хозяин.
- И никогда больше не бери на службу мальчиков моложе шестнадцати.
- Да, хозяин. - Абдул поспешил к солдату на посту.
Снова смех.
Он взглянул вниз, во двор. Она улыбалась Га-руну, а тот смотрел на нее такими глазами, словно она сама горела так же ярко, как факел в его руке.
Что ж, он, должно быть, прав. Она источала свет и силу, которые он еще не встречал ни у одной женщины. Даже в самые неблагоприятные для себя моменты она проявила отвагу, которую он бы одобрил в любом из своих солдат.
Она и Кадар прошли вместе с Гаруном, чтобы зажечь факелы у входной двери.
Даже своей походкой она отличалась от других женщин. Ее шаги были легкими, целеустремленными, с налетом чуть ли не воинственной отваги. Какая жизнь воспитала в ней эту дерзость?
Он попытался отогнать мысли о Tea. Пусть Кадар интересуется ее жизнью, его это никак не касается. Он будет держать ее на том же расстоянии, что и всех остальных.
Она откинула голову и снова рассмеялась. В вечернем воздухе звук ее смеха окрасился сочными, теплыми красками. В его присутствии она никогда не смеялась. Она держалась осторожно и напряженно, словно боялась, что он, подобно дикому зверю, бросится на нее. Что ж, возможно, у нее есть причины для недоверия. Он действительно жаждал ее, сгорая от безумного желания распустить эти светлые шелковистые волосы, зарыться в них лицом; накрыть собой ее обнаженное, нежное тело… Он жаждал сжать упругие холмики ее грудей в своих ладонях… очутиться меж ее бедер и вонзиться в эту сладостную глубину…
Господи, какую муку приносят ему мысли об этом.
Значит, он постарается больше об этом не думать. Она всего лишь женщина, такая же, как сотни других. Он возьмет любую, чтобы утолить голод плоти, и навсегда из своей головы выбросит мысли о гречанке.
- Сегодня я только зажигаю факелы, но скоро я стану великим воином, - хвастливо заявил Гарун. - Таким же, как лорд Вэр.
Tea снисходительно улыбнулась. Мальчик был просто неотразим, со своими сверкающими черными глазами и радостной улыбкой до ушей.
- Я уверена, ты и сейчас - великий факельщик. Но уже настало время отдыхать.
Его улыбка погасла.
- У меня еще много дел и обязанностей.
- И одна из них - зажигать факелы. Абдул не похвалит тебя, если они не будут гореть сразу же, как опустится темнота.
Гарун метнул на него быстрый взгляд.
- Немедленно, лорд Кадар.
Tea продолжала улыбаться, провожая взглядом мальчика, убегающего вверх по лестнице на крепостную стену. Ей приносили радость те несколько минут, которые она проводила по вечерам, болтая с Гаруном. Он так гордился своей работой в этой мрачной крепости.
- Нам надо идти. Становится прохладно.