– Потому что, выбирая вас, я знала, что поступаю правильно. Вы – человек чести, Лукас, и я восхищаюсь вашим чувством собственного достоинства. И доверяю вам. Если хотите, пусть это будет ссуда. Я вполне довольна нашим соглашением.
Он отвернулся и, кивнув, отошел от нее. Его глаза потемнели, а на лице появилось задумчивое, загадочное выражение.
– Что-то не так? – спросила Ева, ощутив легкую тревогу.
– Нет, все в порядке, хотя, возможно, вы со мной не согласитесь, когда я скажу, что эта сделка не так уж проста, как вам представляется. У меня есть свое условие, которое, возможно, вам не понравится. И возможно, вы даже передумаете выходить за меня замуж.
Внезапно Ева ощутила волнение и неуверенность и нервно сглотнула.
– И что это за условие? – спросила она, пытаясь угадать его мысли.
Обернувшись к ней, он долго смотрел на нее, прежде чем ответить.
– Мне нужен сын, наследник, которому после моей смерти перейдет титул Стейнтонов и Лаурель-Корт. – Он посмотрел ей прямо в глаза.
Ева упрямо покачала головой. Она почувствовала, что ее лицо залилось краской стыда, ей было ужасно неловко напоминать о своем последнем условии.
– Но я ведь сказала…
– Я помню, вы сказали, что наш брак будет фиктивным, но для меня это неприемлемо. Я должен вас предупредить, что считаю любовь романтической глупостью, которой нет места в моей жизни. Я не хочу быть любимым и не желаю никого любить. Вы мне не нужны. Мне не нужна ни одна женщина. Подарите мне сына, а потом можете делать все, что захотите, конечно, в рамках приличий. Если вы соскучитесь по Америке, то можете поехать туда. Вы даже можете купить собственный дом в Лондоне. Но, что бы ни произошло, вы останетесь моей женой, единственное, чего я не потерплю, – это ваших любовников.
Не веря своим ушам, Ева в ужасе уставилась на него:
– Вернуться в Америку? А если бы я это сделала, вы разрешили бы нашему сыну поехать со мной?
– Нет. Он бы остался со мной.
– А если бы я решила жить отдельно?
– Он жил бы со мной.
Потрясенная его словами, Ева лишилась дара речи, не в силах поверить, как ему могло прийти в голову нечто подобное. Его холодная расчетливость потрясла ее до глубины души, и Ева лишь молча смотрела на него, ее щеки пылали от негодования.
– Думаю, вы понимаете, что все должно быть именно так.
– И что я буду за мать, если соглашусь на такое абсурдное и жестокое предложение? В таком случае я буду выглядеть не лучше вашей бывшей жены. Ребенок – это огромная ответственность. Ему нужна мать с рождения до совершеннолетия.
– Я абсолютно с вами согласен и был бы рад, если бы вы остались со мной надолго, но это зависит только от вас. Кто знает? Я попытаюсь угодить вам, и, возможно, вас вполне устроит наш брак и вы не захотите уходить. – Лукас перестал мерить шагами комнату и приблизился к ней, снова пристально посмотрев ей в глаза. – Кроме того, – продолжил он, – я хочу, чтобы в постели вы не выказывали мне отвращения. Другими словами, – весело закончил он, – вы не станете мне отказывать, пока не забеременеете.
– А если родится девочка, что тогда?
– Мы продолжим спать вместе, пока не родится сын.
– Но на это могут уйти годы.
Он прищурился, и в его глазах заблестели озорные огоньки.
– В таком случае подумайте о том, сколько удовольствия мы испытаем в этих попытках.
Еве и в голову не приходило, что Лукас сможет столь бесцеремонно говорить об интимной стороне вопроса, она была потрясена.
– Вы представляете, насколько бессердечно выглядите, делая мне такое предложение?
– Я всего лишь повторяю ваши слова, Ева, – произнес он медленным, ледяным шепотом. – Вы сказали, что наш брак будет всего лишь сделкой, поэтому я так к нему и отношусь. И мне это идеально подходит. Почему бы вам не пересмотреть свое третье условие? – продолжал Лукас. – Глупо думать, что можно жить вместе и избежать плотских удовольствий.
Ева упрямо молчала, не желая выдать ему своих эмоций. Она все больше приходила к мысли, что зря все это затеяла. Как только Лукас станет ее мужем, покоя ей не видать.
– Неужели вам невыносима перспектива лечь со мной в постель? – резко спросил он.
– Меня беспокоит то, что может произойти в постели, – тихо ответила Ева. Она вдруг почувствовала, что неприятные чувства, дремавшие в глубине ее души уже целых пять лет ее вдовства, снова ожили с прежней силой. Воспоминания об их браке с Эндрю не приносили ей радости.
Она надеялась, что их союз с лордом Стейнтоном станет браком по расчету и их общение будет происходить исключительно за пределами спальни. В ее памяти с болезненной ясностью всплыли унизительные подробности супружеских ночей с Эндрю, и она поморщилась. Он использовал ее, как бессловесное животное, не проявляя ни любви, ни нежности. Их близость была отвратительна, и она больше никогда не хотела испытать ничего подобного.
Чувствуя себя абсолютно беззащитной, она смущенно опустила глаза под его пристальным взглядом.
Лукас стиснул зубы:
– Вы разыгрываете передо мной испуганную девственницу, хотя мы оба знаем, что это не так. Вы были замужем, у вас есть ребенок, так что вы знаете, как все происходит. Если только, – произнес он, вдруг догадавшись об истинных причинах ее поведения, – близость с мужем была настолько отвратительна, что у вас нет желания повторять этот опыт?
Ева залилась краской.
– Нет… Конечно нет, – пробормотала она, запинаясь и изо всех сил стараясь избежать его проницательного взгляда. – Я… я просто подумала, что вы предпочтете, чтобы мы не…
– Что? Не занимались любовью? – Улыбка тронула уголки его чувственных губ, и глаза заблестели. С момента их знакомства она всегда вела себя очень отважно, открыто бросая ему вызов.
– И что вы сделаете, если я не соглашусь на ваши условия? – тихо спросила она.
– Откажу вам, – резко ответил он.
– Несмотря на ваше отчаянное положение?
– Да. Вопрос в том, Ева, насколько отчаянно ваше положение? Как сильно вы хотите выйти за меня замуж?
Ева в ответ пристально посмотрела на него. Она была близка к тому, чтобы потерять самообладание, и понимала, что сейчас ей с ним не справиться, и потому со вздохом отвернулась, обдумывая его слова. Она уже давно поняла, что Лукас Стейнтон очень непростой человек. Его душа была спрятана за непроницаемой стеной отчужденности. И эта недоступность придавала ему особое очарование. Еве, как и, наверное, всем его знакомым женщинам, хотелось проникнуть за эту непроницаемую стену.
– А как насчет компромисса? – наконец пробормотала она.
В его прищуренных глазах промелькнуло любопытство.
– Компромисс? Интересно. Предлагайте.
– Я соглашусь на ваше условие, но попрошу дать мне время, чтобы привыкнуть к моему новому положению.
Лукас немного подумал.
– И как долго? Неделю, две, месяц?
– До того момента, когда я буду готова, – нерешительно произнесла она. – Когда я пойму, что время пришло.
Он некоторое время пристально смотрел на нее, а затем кивнул:
– Хорошо, до того момента, как вы поймете, что стали моей женой во всех смыслах этого слова, но не больше полугода. – Его глаза потеплели. – Я буду с вами добр, Ева, обещаю.
Немного успокоившись, Ева помедлила, а затем нерешительно кивнула:
– Это довольно необычное предложение…
– Но вполне обоснованное, – заметил он.
– Не думаю, но теперь мне кажется, что в этой ситуации рискую только я.
В его глазах загорелись веселые огоньки.
– Вовсе нет. Подумайте о том, как рискую я. Ведь я могу потерять голову и без памяти в вас влюбиться. И к чему это приведет?
На ее губах промелькнула улыбка.
– Если произойдет нечто подобное, что с нами будет?
– В самом деле. Так что вы ответите? Мы пришли к соглашению?
Ева кивнула:
– Да, но я не позволю манипулировать собой, Лукас, и указывать, как вести себя мне и моей милой Эстель.
– Я приложу все усилия, чтобы не быть диктатором.
– И, конечно, вам придется нанять больше слуг, – сказала она. – А как вы поступите с этим домом? Теперь, возможно, вы захотите его оставить.
– Я мог бы снять его с торгов, но только после нашей свадьбы.
Ева вскинула бровь, встретившись с его пристальным взглядом.
– На случай, если что-то пойдет не так, например, я передумаю выходить за вас?
– Именно.
– Я не передумаю, – твердо сказала она. – Мы пришли к соглашению, и я не изменю своему слову.
– Я могу оказаться плохим вложением средств, о котором вы пожалеете.
– Несмотря на все ваши изъяны, сомневаюсь, что они сильно отличаются от недостатков любого другого мужчины, за которого я вышла бы замуж, и к чему обладать богатством, если не можешь использовать его в своих интересах?
– Когда вы хотите устроить свадьбу?
– Как вам будет угодно. В любое удобное время.
– Но нам надо обсудить еще одну деталь. Обычно до свадьбы принято объявлять о помолвке.
– О! Я об этом не подумала… Думаю, вы правы. И что вы предлагаете?
– На следующей неделе я приглашен на бал к лорду Грэдвеллу, на Пикадилли. Мы пойдем вместе.
– Неужели для вас так важно, что люди подумают, если мы не объявим о помолвке и сразу поженимся?
– Вы ошибаетесь, если считаете, что меня волнует мнение других людей, но не забывайте, что я был женат на женщине, у которой вообще не было никаких принципов. Познакомившись с вами, я понял, что вы – женщина высоких моральных принципов и для вас общественное мнение не пустой звук. Поэтому мы все сделаем правильно, и нас увидят в обществе вместе. Я позабочусь об официальном объявлении в газетах о нашей помолвке в день бала, чтобы наше появление не стало неожиданностью.
– И как они, по-вашему, отреагируют, узнав, что вы женитесь на няне своих дочерей? – спросила Ева с озорной улыбкой. – Вы не думаете, что ваши знакомые и все остальное общество могут осудить неравный брак?
– Если они еще не знают, что вы богатая американская наследница, то очень скоро все выяснится.
– В обществе наверняка начались пересуды, когда я пришла работать в ваш дом. Ведь все это выглядело слишком странно, не так ли? Я не хочу лишней шумихи вокруг нашей свадьбы, Лукас.
– Не будет никакой шумихи. После бала, где все увидят нас вместе, мы назначим дату свадьбы и вскоре вернемся в Лаурель-Корт вместе с детьми. У вас есть возражения?
Она улыбнулась:
– Ни единого.
Он улыбнулся, заметив оживленный блеск в ее глазах при упоминании о Лаурель-Корт.
– Я так и думал. Итак, вы не возражаете, чтобы я немедленно занялся всеми необходимыми приготовлениями?
– Нет, хотя я считаю, что правильнее будет, если до свадьбы мы с Эстель поживем у Бет и Уильяма. – Она нахмурилась, глубоко задумавшись. – Если я найду няню для детей.
– У вас есть кто-нибудь на примете?
– Да, это Сара Лэйси.
– Сара? Разве она не нашла новую работу?
– Не думаю. Она написала миссис Комбс, что вышла замуж, но я не думаю, что она уже подыскала работу. Возможно, мы сумеем убедить ее вернуться.
– А ее муж?
– Что ж, это вопрос. Понимаете, он работает главным конюхом в большом поместье в Суррее. Это неплохая работа, но я помню, Сара говорила, что ему там не очень нравится. Но он не хочет уходить, пока не найдет другую работу.
– Это было бы глупо.
– Вот именно.
Лукас внимательно посмотрел на нее:
– И что вы предлагаете?
– Чтобы вы дали работу ее мужу.
– Вы имеете в виду, сделал его главным конюхом.
– Да, у вас ведь его нет.
– Потому что мне пришлось распродать большую часть конюшни, когда обстоятельства изменились в худшую сторону. Мне уже не нужен был главный конюх, да я и не мог его себе позволить.
– Это уже не будет проблемой, когда мы поженимся. – На лице Евы появилось серьезное выражение. – Лукас, подумайте, как обрадуются Софи и Эбигейл, когда она вернется. Я видела Сару с вашими детьми. Она любит и понимает их, и она очень добросовестна. Ради ваших детей, позвольте мне написать ей.
– Хорошо. Но вы должны быть готовы к тому, что она откажется. И не захочет возвращаться.
– О, думаю, она не откажется. – Ева понимала, что жизнь с этим мужчиной будет не из легких, и слегка волновалась, думая о новых обязанностях, которые лягут на ее плечи после их свадьбы. Но, посмотрев в его светло-голубые глаза, она пообещала себе, что никогда не выдаст ему своих страхов и сделает все, чтобы его дети любили ее и доверяли ей. – А пока было бы неплохо, если бы мы узнали друг друга немного получше. Ведь я почти ничего не знаю о вас и вашей семье. Лукас… – начала она и непроизвольно коснулась его руки. Он обернулся. – Я чувствую, что вам не нравится говорить о своей семье и обо всем, что с ней связано, но мы собираемся пожениться, мне хотелось бы, чтобы вы мне доверяли.
Лукас посмотрел на нее, и в это мгновение в стене безразличия, которой он окружил свою душу после развода, появилась маленькая трещина – искреннее участие Евы тронуло его.
– Почему вы так смотрите на меня? – спросила она.
Лукас залюбовался ее глубокими синими глазами и нежными, чувственными губами.
– Меня замучила совесть, – с отвращением сказал он. – И я пытаюсь заглушить ее голос.
Ева улыбнулась:
– С вами такое редко случается?
– В данных обстоятельствах это вполне понятно, – резко откликнулся он.
– Вам ни к чему винить себя, – ответила Ева, чувствуя нарастающую неловкость.
– Это так, но визит Максин и ее попытка шантажа меня заставили меня согласиться на то, чтобы снова жениться, и как можно быстрее. Сейчас мне кажется это самым разумным решением. – Неожиданно для нее он улыбнулся. – И еще я подумал, что вы невероятно обворожительны.
От его неожиданного комплимента Ева смутилась и покраснела от удовольствия.
– Надеюсь, вы продолжите и дальше так думать, но меня действительно беспокоит, что теперь, когда вы окончательно согласились на мое предложение, а я на ваше, – сказала она, и ее щеки слегка порозовели, – вы станете сожалеть, что женились из-за денег.
– Не стоит. Если с моими детьми все будет в порядке, не будет никаких сожалений.
– Хорошо. А теперь мне пора возвращаться к детям, а не то миссис Комбс станет меня ругать за то, что я отвлекаю Нелли от ее обязанностей на кухне. – Она подошла к двери и, остановившись, обернулась к нему: – Недавно вы сказали, что вам никто не нужен. Вы ошиблись. Человеку всегда кто-то нужен. Возможно, вы не знали об этом, но это так.
– Знаешь, мне и в голову не могло прийти, что ты соберешься замуж за Лукаса Стейнтона, – заметила Бет.
Ева и Эстель вернулись пожить у Бет и ее мужа в доме на Беркли-стрит до свадьбы. Сара с радостью вернулась в дом лорда Стейнтона после того, как ее мужу Марку была предложена должность главного конюха в конюшне Стейнтонов.
– Когда я согласилась присматривать за его детьми и мы отправились в Лаурель-Корт, все изменилось. Ты счастлива за меня, правда, Бет?
– Конечно, Ева, и Уильям тоже. Мне очень хочется надеяться, что лорд Стейнтон будет тебе хорошим мужем. И хотя он производит впечатление хорошо воспитанного человека, в нем чувствуется огромная сила и жесткость. В бизнесе он заработал репутацию человека, который, желая что-то получить, не успокоится, пока не добьется своего. Сейчас ему нужны твои деньги, но меня ужасно беспокоит, что будет, когда он их получит.
– Лукас убежден, что его финансовые трудности – всего лишь дело времени, Бет.
– Ты действительно хочешь выйти за него, Ева?
– Конечно, я не стала бы выходить за него против своей воли. Пожалуйста, не беспокойся обо мне, Бет. Я действительно этого хочу.
Бет с облегчением вздохнула, и ее лицо повеселело.
– Я так рада. Вы уже решили, когда свадьба?
– Еще нет, но думаю, скоро. И это будет очень скромное мероприятие. Я хочу сразу после свадьбы уехать из Лондона. – Заметив восторженный блеск в глазах Бет, Ева расхохоталась и обняла ее. – Я говорю абсолютно серьезно.
Лукас насмешливо взглянул на Генри и протянул ему бренди:
– Полагаю, ты услышал новость о свадьбе и пришел поговорить о моем выборе невесты, Генри.
– На самом деле я ушам своим не поверил, узнав, что ты собираешься жениться на американской няне своих детей, на женщине, о которой ты почти ничего не знаешь, кроме того, что она богатая наследница.
– На самом деле Ева родилась в Англии. А потом переехала в Америку. Так что, Генри, кое-что я о ней знаю. И еще она любит детей.
– После твоего ужасного брака с Максин это большое облегчение. Но тебя не беспокоит, что ты женишься на простолюдинке? В конце концов, она ведь у тебя работала. Пойдут сплетни, и разразится грандиозный скандал.
– Лично мне нет никакого дела до того, что болтают люди, особенно те, которые считали, что это я виноват в разводе с Максин. Меня больше беспокоит, что скандал причинит вред Еве, но она сильная и, надеюсь, справится с этой проблемой.
– Лукас, я уже давно перестал удивляться тому, что происходит в твоей жизни. Я всегда был в курсе ваших с Максин отношений и некоторых твоих романов, и, поскольку ты всегда избегал женитьбы, можешь подумать, что я совсем не понимаю женщин.
– К чему ты клонишь, Генри?
– Я догадался, что ты женишься на очаровательной миссис Броди из-за денег. Но мне кажется странным, что из половины мужчин Лондона, богатых или бедных, как ты, она выбрала именно тебя. Вы ведь не влюблены друг в друга? Так в чем же дело? Чего она хочет?
– Стабильности для себя и дочери. Кроме того, она привязалась к Софи и Эбигейл, а это для меня очень много значит. И она без памяти влюбилась в Лаурель-Корт.
– Она это сказала?
Лукас улыбнулся:
– А ей и не нужно было. Ты бы видел ее лицо, когда она впервые там оказалась. Она была потрясена.
– Без сомнения, это чудесное место. – Генри прищурился, глядя на друга. – Ты действительно собираешься на ней жениться, Лукас?
Лорд Стейнтон кивнул, и ласковая улыбка заиграла на его губах.
– Она красива и очень молода, хотя у нее уже есть пятилетняя дочь. Как я уже сказал, она любит детей, а для меня это очень важно. Я хочу сына, Генри, наследника моего поместья, – произнес он, изо всех сил стараясь скрыть волнение, охватившее его при мысли об этом. – Я собираюсь заново отстроить Лаурель-Корт, чтобы он передавался из поколения в поколение.
– Понимаю. Ты нашел настоящее сокровище в лице миссис Броди: кучу денег, привлекательную женщину и мать для своих детей.
Настал вечер того дня, когда Лукас и Ева должны были появиться на балу после объявления об их помолвке. Объявление появилось в утренней газете и вызвало радостный переполох в доме. Ева, как могла, пыталась объяснить Эстель, что собирается выйти замуж, но малышку больше интересовало, что Софи и Эбигейл станут ее сводными сестрами, чем предстоящая свадьба ее матери и грозного лорда Стейнтона.