Марелда украдкой пробежала шаловливыми пальчиками по его груди и почувствовала странное смущение, когда ее рука коснулась литых бугров мышц под рубашкой.
- Я места себе не нахожу, Эштон, когда ты отправляешься в Новый Орлеан в одно из своих плаваний, - пробормотала она. - Ты возвращаешься оттуда сам на себя не похожий. Почему бы тебе не осесть дома и не заниматься плантациями, как все мы?
- Послушай, Марелда, Джадд - отличный управляющий, - коротко сказал он. - Его не в чем упрекнуть, и я со спокойной душой оставляю на него плантацию, когда сам отправляюсь искать потенциальных клиентов.
- Похоже, ты доверяешь ему, как самому себе, не так ли? В самом деле, по-моему, ты - единственный плантатор в наших краях, у кого управляющий - негр!
- Позволь напомнить тебе, дорогая, что моя плантация к тому же еще и самая процветающая в тех же самых краях! Джадд доказал, что на него можно положиться.
Но Марелда и не думала сдаваться.
- Прости, но мне кажется, что белый на его месте выжал бы куда больше из этих черномазых!
- Ты делаешь большую ошибку, Марелда. Джадд заставляет их трудиться от рассвета и до заката, но при этом кормит до отвала и дает возможность нормально отдохнуть прежде, чем они снова выйдут в поле. А если посмотреть, как идут дела в Белль Шен, то я и подавно не вижу никакой необходимости что-либо менять. А теперь, - Эштон отвесил ей изысканный поклон, - надеюсь, ты простишь меня. По-моему, Лэтем вернулся. Мне нужно поговорить с ним.
Марелда уже протянула было руку, чтобы увязаться за ним, но Эштон круто повернулся и торопливо отошел. Она вздохнула, глядя ему вслед. Порой она удивлялась, как одно его присутствие способно вдохнуть жизнь во все, что вокруг. Вот и сейчас - стоило ему уйти, и комната стала пустой и холодной.
Эштон вошел на кухню как раз в тот момент, когда туда вбежал чернокожий паренек, посланный из конюшен. Пыхтя, он с трудом сообщил, что доктор сможет приехать не раньше утра, однако совсем не потому, о чем предполагал Эштон.
- Пожар в психушке, масса Эштон! - объяснил паренек. - Дотла сгорела, ничего не осталось, кроме кухни. Вот те крест - сам видел, когда ездил к ним за доктором!
- Сумасшедший дом?! - в ужасе выдохнула Аманда, которая как раз в эту минуту вошла вместе с сестрой, - О Боже, какой кошмар!
- Доктор велел передать, что, дескать, кланяется и просит извинить, но ему позарез нужно перевязать тех, кто погорел, поэтому он никак не может прийти, - объяснил Лэтем. - Говорят, кое-кто из психов совсем сгорел, но остальные, Бог даст, поправятся.
- Остальные? - тревожно переспросил Эштон.
Лэтем пожал плечами.
- Ну, масса, вы же понимаете - психи они и есть психи. Кто сообразил выскочить, а кто так и сгорел в доме. Там еще не всех сосчитали.
- Ты сказал доктору, что бы ехал к нам, как только закончит?
- Конечно, масса! - Черная мордашка расплылась в довольной ухмылке.
Эштон окликнул пожилую кухарку, которая хлопотала у плиты.
- Послушай, Берта, поищи-ка что-нибудь вкусненькое для парня!
Старуха хмыкнула и ткнула корявым пальцем в сторону стола, ломившегося от всякой снеди.
- Да тут, масса, хватит на десяток таких, как он!
- Ну, что, Лэтем? - Эштон кивнул в сторону всей этой роскоши. - Давай, приступай!
- Вот спасибо, сэр! - с энтузиазмом откликнулся Лэтем. Такая награда явно пришлась ему по душе и, подхватив тарелку, паренек двинулся в обход стола, то и дело замирая в восхищении, но при этом не забывая наполнять деликатесами свою тарелку.
Эштон задумался, глядя, как в камине весело горит огонь и потрескивают поленья. Новости, которые сообщил мальчуган, не на шутку встревожили его. К тому же они проливали совсем другой свет на внезапное и загадочное появление Лирин. Кроме этого, лечебница для душевнобольных, хоть и была расположена далеко от города, но в то же время находилась практически по соседству с тем самым лесом, откуда сломя голову мчалась на своем коне девушка. И если она ехала к нему в Белль Шен, а не бежала, сломя голову, из этого скорбного пристанища, то почему же на ней не было ничего, кроме сорочки и к чему эта сумасшедшая скачка?
- Бедные, одинокие души! - тяжело вздохнула тетя Дженнифер, грустно покачав головой.
- Не забыть завтра же утром послать туда фургон с провизией и побольше одеял, - сообразила Аманда. - Может быть, и из наших гостей тоже кто-нибудь захочет помочь. Думаю, там много чего может понадобиться.
Вдруг тетушке Дженнифер внезапно пришла какая-то мысль, и она испуганно вздрогнула.
- Эштон, дорогой, а может, эта бедняжка, что ты привез, как раз оттуда и сбежала?
От изумления у Эштона даже челюсть отвисла и он растерянно поморгал, не зная, что сказать. К счастью, на помощь ему ринулась бабушка.
- Господи, тетя Дженнифер, с чего ты взяла?!
- Ну, ведь были же разговоры, что она одета так, словно выскочила из горящего дома. Впрочем, что сейчас говорить, может, это просто совпадение. Бедная девочка сама все объяснит, как только придет в себя.
В сознании Эштона всплыла мысль о случайном стечении обстоятельств. Он твердил себе, что эти два события ничем не связаны, к тому же с чего бы это Лирин находиться в таком месте?! Даже сама вероятность такого показалась ему абсурдной.
Он вернулся в комнату для гостей и, осторожно приоткрыв дверь, замер на пороге, пока глаза его не привыкли к царившему в комнате полумраку. В камине горел огонь, слабо освещая спальню, а горевшая на столике у постели свеча бросала мягкие золотистые отблески на девушку, чуть заметную среди вороха простыней. Тонкие черты ее лица казались застывшими, и сердце Эштона на мгновение сжалось от страха, а потом отчаянно заколотилось. К счастью, он заметил, как чуть заметно приподнялась ее грудь, и смог перевести дыхание.
В противоположном углу Уиллабелл, кряхтя, привстала с кресла-качалки.
- А я все гадала, масса, когда вы заглянете!
- Как она? - спросил он, подойдя к изголовью.
Негритянка присоединилась к нему.
- Она пока что не пришла в себя, масса Эштон, но сдается мне, ей малость полегчало. Конечно, синяков да царапин у ней и не счесть, да еще какой-то странный рубец на спине, будто кто ее плетью хлестнул, - Черная ладонь нежно коснулась бледных тонких пальчиков. - Мы с Луэллой Мэй вымыли ее красивые волосы и расчесали их, а потом искупали да переодели бедняжку в чистую сорочку. Теперь ей и тепло и уютно.
- Мне надо остаться с ней наедине, - пробормотал он.
Уиллабелл вскинула на него удивленные глаза. Искаженное лицо Эштона не располагало к вопросам, но что-то заставило ее помедлить. Вспомнив, как убивался хозяин после утраты жены, она заволновалась. Не дай Бог, чтобы благодаря незнакомой девушке все это повторилось вновь! Негритянка робко откашлялась.
- Тут заходила миз Аманда, она думает - это не совсем прилично для вас - остаться наедине с этой девушкой!
- Мне бы хотелось поговорить с ней, - пробормотал он.
Как ни старался Эштон, но страшное напряжение, бушевавшее в нем, вырвалось наружу даже в этих словах. Негритянке даже не пришло в голову попытаться возразить.
- Ох, совсем забыла вам сказать, масса: миз Марелда, она, сдается мне, останется у нас на ночь.
Эштон тяжело вздохнул, даже не пытаясь скрыть, насколько ему это неприятно. Бог с ней, одну ночь он как-нибудь переживет! Но ведь Марелда настырна и будет добиваться своего, пока он не сдастся!
- Кликните меня, коль я понадоблюсь, масса, - тихо прошептала служанка и бесшумно прикрыла за собой дверь.
Как только в коридоре стихло эхо ее тяжелых шагов, Эштон повернулся к постели. Глаза его с тоской скользили по распростертому на постели беспомощному телу, и при виде этих мягко округленных форм он почувствовал, как в груди снова нарастает знакомая, щемящая боль одиночества. Девушка лежала на спине, рыжевато-каштановые волосы свободно разметались по подушке. Он робко коснулся ее, почувствовал бархатистую нежность кожи и зажмурился от наслаждения. У незнакомки были холеные длинные ногти, точь-в-точь как у Лирин. В памяти всплыло непрошеное воспоминание о том, как однажды вечером он проверял счета, сидя в их общей каюте не Речной ведьме, а Лирин, склонившись над его плечом, шаловливо царапнула своими коготками его кожу. Явно поддразнивая его, она кокетливо прикусила ему мочку уха и тесно прижалась полуоткрытой грудью к его обнаженной спине. Что же удивляться, что после этого стройные колонки цифр поплыли у него перед глазами.
Мысли его унеслись далеко-далеко, и он с радостью погрузился в воспоминания о кратком счастье с Лирин. Забыв обо всем, Эштон присел на край постели. Перед глазами его вновь встала та комната в отеле, залитая ярким солнцем, пробивающимся сквозь жалюзи и освещавшим смятые простыни на постели, где он и его молодая жена сплелись в любовном поединке. Ноздри его раздулись, будто он вновь почувствовал сладкий аромат жасмина, которым, казалось, была пропитана ее кожа. Грудь нежнее, чем лепестки чайной розы, точеные формы, восхитительная нагота кружили голову и приводили в такое возбуждение, что он терял всякий контроль над собой, мечтая только о том, что все это принадлежит ему и он может трогать, наслаждаться и обладать этой роскошью. Судьба отпустила им краткий срок, чтобы сполна насладиться таким счастьем, но они упивались им вдвоем. Если бы только эта неистовая и всепоглощающая любовь могла длиться вечно! Счастье обладание было безмерным, в эти минуты сердце Эштона готово было разорваться от счастья. Хоть в его жизни до встречи с Лирин и было немало женщин, но только с ней он познал радость истинной любви.
К реальности его вернула упавшая на пол тень. Это тихонько приоткрылась дверь, которая вела в ярко освещенный коридор. Эштон недовольно оглянулся - на пороге стояла Марелда.
- Эштон … Эштон, ты здесь? - тихо окликнула она и отшатнулась, увидев, как он отходит от кровати. - Ах, вот ты где! А я-то уж было подумала, что ошиблась дверью. Никого не видно … - Она помедлила, давая ему осмыслить ее слова. Потом окинула недовольным взглядом беспомощную девушку, а потом саркастически взглянула на Эштона. - Уверена, было бы куда приличнее, если бы ты не оставался с ней наедине, дорогой. О тебе могут подумать всякое …
- Тебе нет нужды беспокоиться, Марелда, - насмешливо отозвался он. - Мне бы и в голову не пришло воспользоваться беспомощным состоянием бедняжки.
Его усмешка больно задела Марелду.
- Право же, Эштон, не стоит давать пищу злым языкам. Стоит только кому-то проведать о том, что здесь происходит - и тебе будут перемывать косточки отсюда и до Виксбурга.
- А о чем они могут проведать? - Губы его искривились в недоброй усмешке. - О том, что я был наедине с женщиной, которая находилась без чувств и которая на самом деле моя … - Он едва успел прикусить язык. Еще не время говорить об этом, слишком много темных пятен в этой истории! Увы, было и так уже сказано вполне достаточно, чтобы Марелда насторожилась. Он был уверен, что теперь она не даст ему покоя, пока не вытянет из него все до последнего слова.
- Твоя кто … ? - взвизгнула Марелда. - Кто она тебе, эта шлюха? - При виде его окаменевшего лица она взбесилась еще больше. - Будь ты проклят, Эштон, говори же!
Быстро подойдя к двери, он плотно прикрыл ее, чтобы ее пронзительный голос не привлек чье-то внимание, потом повернулся к не, и их взгляды скрестились.
- Присядь, Марелда, - спокойно сказал он. - Уверен, тебе не слишком-то понравится то, что ты сейчас услышишь.
- Ну, давай! - Она топнула ногой.
- Я почти уверен, что эта леди … - И он послал ей слабую, извиняющуюся улыбку, - … моя жена!
Вот уже второй раз за нынешний вечер Марелда похолодела от ужаса, чуть не лишившись чувств.
- Твоя жена?! - От неожиданного потрясения она слегка покачнулась и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть. - А мне-то казалось, ты поклялся не приводить в дом другую женщину.
- Я сдержал слово.
Она растерянно взглянула на него, совершенно сбитая с толку.
- Тогда я тебя не понимаю. О чем это ты?
Он указал на беспомощное, распростертое на постели тело.
- Я хочу сказать, что это и есть моя жена. Моя первая жена - Лирин.
- Но … мне кажется … по-моему, ты говорил, что она утонула, - пролепетала Марелда, уже ничего не понимая.
- Я и сам в это верил. До тех пор, пока не увидел лицо этой женщины.
Марелда впилась в его лицо долгим, подозрительным взглядом, потом, овладев собой, подошла к кровати, взяла в руки свечу и склонилась над лежавшей в беспамятстве девушкой, чтобы рассмотреть ее хорошенько. При виде очаровательной соперницы глаза ее вспыхнули, потом краска сбежала с лица и она с ревнивой яростью впилась в нее взглядом. Будь она одна, уж Марелда не постеснялась украсить это нежное личико парочкой синяков и царапин, пусть бы и ненавистная красотка узнала, что такое мука и боль уязвленного сердца. Хотя вдруг это все-таки не она?
Сообразив, что и сам Эштон не слишком-то уверен в своих словах, она повернулась к нему лицом и впилась в него испытующим взглядом, стремясь использовать это себе на пользу.
- Скорее всего, ты ошибся. Эштон. Ведь прошло уже три года с тех пор, как погибла твоя жена. Ты же сам рассказывал, как она упала за борт и ты не смог спасти ее, потому что тебя ранили. Неужели тебе не приходит в голову, что это не что иное, как обычное совпадение, что эта женщина так похожа на нее? Подумай сам - ну разве возможно, чтобы через три года Лирин вдруг объявилась в Натчезе, да еще столкнулась глубокой ночью именно с тобой?! Это невероятно! Кому-то просто понадобилось ввести тебя в заблуждение, заставив поверить, что Лирин жива, и выполнить все, что она потребует, и он придумал этот дьявольский план. Да что там, готова поклясться, что эта негодница, кто бы там она ни была, слышит все, о чем мы говорим! - Марелда презрительно взглянула на неподвижное тело. - Но тогда либо это талантливая актриса, либо … либо ты все знал с самого начала!
- Марелда, - оборвал ее Эштон, - поверь мне, это Лирин.
- Нет! - взвизгнула она, размахивая сжатыми в кулаки руками. - Просто эта проклятая шлюха хочет завладеть твоими деньгами!
- Марелда! - глаза его потемнели. - Лирин не нуждалась в моих деньгах. Она дочь довольно богатого коммерсанта из Англии. Кроме того, у нее есть свои собственные владения в Новом Орлеане и Билокси, наследство после родственников.
- О, Эштон, умоляю тебя, постарайся не терять голову! - взмолилась Марелда, уповая на то, что сменив тактику, она сможет убедить его. Подойдя к нему вплотную, она уже подняла было руки, чтобы обнять его, но Эштон нетерпеливо оттолкнул ее. Сдавленное рыдание вырвалось из ее горла, и слезы заструились по щекам. - Я так же твердо уверена, что ты ошибаешься, как ты - в том, что это Лирин. Ответь мне, если это она, то почему она скрывалась все эти годы? Неужели так поступает любящая жена?
- Нет смысла обсуждать это, - остановил он ее. - Когда она придет в себя, я уверен, она все мне объяснит.
- Нет, и не надейся, Эштон. Держу пари, она вцепится в тебя мертвой хваткой, лишь бы заполучить и тебя, и твое состояние.
- Лирин я смог бы узнать даже с закрытыми глазами.
Марелда выпрямилась во весь рост с видом мученицы, готовой взойти на костер. Сейчас нет смысла ничего говорить, он упрям, как осел. В комнате повисло молчание, когда она, расправив плечи, направилась к двери. Ничего, пусть придет в себя! Дверь захлопнулась с оглушительным треском и эхо раскатилось по всему дому. Эштон будто видел своими глазами, как она грациозно плывет по лестнице к своей спальне, и рассчитывал, что второй такой же удар не преминет возвестить, что она добралась до места. Марелда не разочаровала его. Раздался повторный грохот, и вновь эхо пронеслось по особняку, но на этот раз вслед за ним последовал громкий топот ног в коридоре и целый хор взволнованных женских голосов. Эштон бросил взгляд в сторону распахнутой настежь двери - на пороге, пыхтя и задыхаясь, появились две пожилые леди. Он едва успел спрятать улыбку.
- Боже милостивый, Эштон! - с трудом выдохнула бабушка. - Что ты здесь делаешь?! И для чего понадобилось носиться по всему дому и грохотать дверями?
- Ну, ну, Аманда, потише, - попыталась умиротворить ее тетя Дженнифер. - Ведь доктор Пейдж не появится раньше утра. А Эштон и так уже изрядно поволновался из-за девушки! - Она бросила на внучатого племянника взгляд, ожидая его одобрения. - Ведь так, дорогой?
Но Аманду было не так-то просто успокоить.
- Придется мне взять с него слово, что он хотя бы на время прекратит свои плавания по реке, - бубнила она. - Стоит ему только отправиться в Новый Орлеан и готово - непременно что-то случится!
- Гранмаман, умоляю вас, успокойтесь! - ласково проговорил Эштон, прижав к груди сухонькие, сморщенные ручки старой леди. - Мне надо поговорить с вами. Поверьте, это очень важно.
Старушка поглядела на него с подозрением.
- Вначале объясни, с чего это тебе вздумалось хлопать дверями. А вот потом, если сумеешь убедить меня, что у тебя были для этого основания, так и быть, послушаю тебя.
Эштон весело ухмыльнулся и ласково обнял бабушку за худенькие плечи.
- А вы поверите, если я скажу, что дверью хлопнул вовсе не я, а Марелда?
- Марелда?! - Аманда была сбита с толку. - Но послушай, Эштон …
- Потому что я сказал ей, что эта девушка - Лирин.
- Лирин?! Твоя жена Лирин?! - не веря своим ушам, переспросила Аманда. - Но, Эштон, позволь … ведь она погибла …
- Она утонула, дорогой, - Тетушка Дженнифер осторожно коснулась его руки, ничуть не сомневаясь, что горе помутило его рассудок.
Обе старые леди, слишком потрясенные, чтобы спорить, повернулись и молча двинулись к кровати. Взяв в руки свечу, тетя Дженнифер склонилась над постелью так, что мерцающий свет упал на лицо той, что так заинтриговала их.
- А она хорошенькая, - заметила тетушка Дженнифер.
- Просто редкостная красавица, - нетерпеливо поправила Аманда. Уж она-то не позволит ситуации выйти из-под контроля. Слишком долго Эштон предавался своему горю, и нет ничего удивительного, что, сам того не желая, он принял первую попавшуюся женщину за свою погибшую возлюбленную, тем более, что они и в самом деле довольно похожи. Скорее всего, бедный мальчик просто не может смириться с утратой, вот ему и мерещится всякое.
Вдруг в голову ей пришла интересная идея. Аманда вспомнила, что в спальне Эштона есть большой портрет Лирин. Отлично, именно этот портрет и поможет решить, Лирин перед ними или же нет!
- Эштон, дорогой, - мне кажется, девочка и впрямь немного похожа. Помнится, у тебя был портрет Лирин. Может быть, стоит принести его сюда?
Эштон охотно согласился и почти тотчас вернулся с портретом. Достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться - Лирин и эта девушка - одно и то же лицо.
Пока он ходил за портретом, старушки отыскали несколько ламп и составили их вокруг кровати, чтобы их свет падал на постель. Тетушка Дженнифер прислонила портрет к изголовью. Женщина на портрете была в желтом платье, рыжевато-каштановые локоны были перехвачены золотистой лентой. Кисть художника смогла передать живой блеск сверкающих, словно влажные изумруды, глаз. Сходство было потрясающее, но все же чего-то не хватало.