- И он не мог устоять перед флиртом с тобой, - добавила Джози. - Ромео потерял голову от страсти, хотя его семья никогда не согласилась бы на их брак.
Но Имоджин, сев на постели и оперевшись спиной о подушки, заявила:
- Если бы Дрейвен любил меня, как Ромео Джульетту, он признался бы в этом. Возможно, он чувствует себя несчастным из-за помолвки с мисс Питен-Адамс, но он не оказывает никакого сопротивления матери. Он… он позволил леди Клэрис без умолку болтать за ужином об этой мисс Питен-Адамс. Не надо быть уж очень умными, чтобы догадаться: леди Клэрис таким образом предупреждала меня, чтобы я держалась от него подальше. Но, я думаю, он разозлился не потому, что его матушка ополчилась на меня, а по каким-то своим другим причинам.
- Пожалуй, ты права. - Тесс обняла Имоджин за плечи.
- Сначала я обрадовалась тому, что он грубит матери, - продолжала Имоджин, - но потом поняла, что он делает это назло ей, а не для того, чтобы защитить меня.
- Со временем ты встретишь кого-нибудь другого, - немного помедлив, мягко сказала Тесс, положив ее голову себе на плечо.
- Нет, никого у меня не будет, - сказала Имоджин, промокая слезы уголком полотняной простыни. - Это не для меня. Если я не выйду замуж за Дрейвена, то не выйду ни за кого.
Имоджин еще не заплела на ночь волосы в косы, и они рассыпались по плечам, гладкие, иссиня-черные как вороново крыло; ее темно-синие, как море в шторм, глаза искоса смотрели из-под безупречно очерченных бровей. Она была слишком красива и слишком дорога им, чтобы позволить ей провести всю жизнь, горюя по безответственному, легкомысленному мальчишке.
- В таком случае ты будешь жить со мной и моим баснословно богатым супругом, - улыбнувшись ей, сказала Аннабел. - Мы будем целыми днями ходить, разодетые в шелка, и танцевать все ночи напролет. Кому нужен какой-то муж?
- Я не выйду замуж ни за кого, - повторила Имоджин, глубоко вздохнув. - Такой уж я человек.
- Значит, на том и порешим, - кивнула Аннабел. - Знаю, что вы все думаете, будто я шучу насчет графа. А я не шучу. Откровенно говоря, меня беспокоит то, что Холбрук, возможно, не вполне готов к тому, чтобы представить нас в свете. Я бы очень удивилась, если бы наш опекун сумел назвать имена десяти самых уважаемых матрон в Лондоне. Разве можно надеяться, что такой человек сможет должным образом представить нас во время сезона?
На мгновение все замолчали. Хотя Тесс успела проникнуться дружескими чувствами к Рейфу, она понимала, что в словах Аннабел есть доля правды.
- Моя служанка сказала мне, что Мейн не связан никакими обязательствами, - продолжала Аннабел. - Он хорошо воспитан и отличается тонким вкусом. Он не слишком много пьет. Он сможет ввести нас в светское общество и поможет всем вам найти подходящих мужей.
- А что ты скажешь о нетитулованном мистере Фелтоне? - спросила Тесс.
- Он недостаточно хорош ни для одной из нас, - сказала Аннабел. - Вспомните о том, что говорила леди Клэрис насчет важности титулов. Я уверена: она хотела этим сказать, что ни одной из нас не следует обращать внимания на мужчину, титул которого ниже, чем барон.
И тут Джози сказала то, о чем подумала, но промолчала Тесс.
- Теперь я тебе скажу: не будь такой наивной, - насмешливо заявила Джози. - Ведь ты сама говорила, что титулом дома не согреешь. Мне кажется, что нетитулованный мистер Фелтон значительно богаче герцога и графа, вместе взятых. Тебе известно, кто у него имеется в конюшне? - Она перешла на доверительный шепот: - В прошлом году он купил Панталоне. А еще ему принадлежит Королевский Дуб.
- Вздор! - заявила Аннабел. - Да пусть это будет хоть сам Золотой Шар! Это еще раз убеждает меня, что на него не следует терять время. Я не имею ни малейшего желания выходить замуж за помешанного на лошадях человека и наблюдать, как он продает недвижимость, чтобы купить несчастную, вислозадую кобылу, которая и дерби выиграть не сумела бы, даже если бы попыталась.
- Надеюсь, ты не на папу намекаешь, Аннабел, - колко заметила Джози.
Но Аннабел отправилась спать.
- Я всего-навсего констатирую факты, - сказала она, задержавшись у двери. - Я хочу выйти замуж за человека, который будет думать о том, чтобы купить мне рубины, а не о том, чтобы выложить тысячу фунтов за какую-то лошадь. И мне кажется, что граф Мейн подойдет мне для этой цели.
- Значит, тебе он понравился? - с любопытством спросила Тесс, обнимая руками колени. Иногда ее младшая сестра казалась значительно старше и опытнее, чем она. Откровенно говоря, граф чем-то пугал ее. Он был такой элегантный, такой большой и с такими изысканными манерами.
Но Аннабел, которую, видимо, это ничуть не пугало, озорно улыбнулась.
- Я осмотрела его с довольно близкого расстояния, - с притворной скромностью заявила она. - Спереди и сзади. Он подойдет.
- Аннабел! - воскликнула пораженная Тесс.
Но та уже выскользнула за дверь, и они услышали только эхо ее смеха.
Глава 8
В ТОТ ЖЕ ВЕЧЕР, СОВСЕМ ПОЗДНО
- Человек, который женится на твоей старшей подопечной, получает Распутницу? Это правда? - воскликнул Мейн.
- На всех Британских островах осталось всего четыре отпрыска Своенравного, - подтвердил Рейф. - Мой поверенный только что сказал мне, что каждая из моих подопечных получает в приданое одну из этих лошадей. Распутница, как самая старшая из чистокровок, станет приданым Тесс. Все остальные еще жеребята: две девочки и один мальчик.
- Лошадь в качестве приданого, - задумчиво произнес Лусиус. - Странное распоряжение. Должно быть, Брайдон был большим оригиналом.
- Он мог бы приказать продать лошадей, а выручку использовать в качестве приданого, - сказал Рейф. - Но в завещании четко указано, что лошади являются приданым. Насколько я могу догадаться, он хотел, чтобы его дочери вышли замуж за таких же чокнутых лошадников, как он сам.
- Но ведь ничто не может помешать какому-нибудь безнравственному типу жениться на одной из девушек, а потом продать лошадь на аукционе, - заметил Лусиус. - За каждую из четырех лошадей можно получить не менее восьмисот гиней на "Таттерсоллз". А за Распутницу, которая почти выиграла Аскот в прошлом году, можно получить и того больше.
- Этому счастливчику не будет дозволено продавать приданое жены в течение года, - сказал Рейф, заглянув в документы, которые держал в руке. - Но ты, конечно, прав.
- Распутница, - задумчиво произнес Мейн. И вдруг широко улыбнулся. - Известно ли вам, джентльмены, что я как раз подыскиваю себе жену?
- Признаюсь, мне приходила в голову мысль о том, что, возможно, удастся убедить тебя или Лусиуса жениться на старшей из моих подопечных, - сказал Рейф. - Тереза - Тесс - настоящая красавица.
- Она великолепна, - заметил Лусиус.
- Вы с ней идеально подошли бы друг другу, - сказал Рейф, глядя на Лусиуса. - Она очень умна и едва ли станет устраивать тебе скандалы. А у тебя, насколько мне известно, в данный момент нет никакой серьезной связи с женщиной.
- Разговор у нас принимает какое-то неприличное направление, - заметил Лусиус.
- Брось ты эти джентльменские правила приличия, - сказал в ответ Рейф. - Не желаешь связывать себя узами брака, так и скажи.
- Тебе повезло, Рейф, - вступил в разговор Мейн, откидываясь на спинку кресла. - Я как раз обдумываю этот вопрос. Но, по правде говоря, тут и думать нечего. Она красива - не так великолепна, как Аннабел с ее золотистыми волосами, но тем не менее чертовски привлекательна. Моя сестрица без конца пристает ко мне, чтобы я подыскал себе жену. А тут на тебе - идеальная жена: красавица, да еще с лошадью в качестве приданого! - Он отхлебнул глоток бренди. - Придется ее обучить некоторым тонкостям светского этикета, поскольку, судя по всему, этих девочек не обременяли присутствием в доме гувернанток, но она умна и быстро все усвоит. Я сам займусь этим.
Рейф прищурил глаза. С тех пор как Мейну отказала одна графиня, которую он хотел сделать своей любовницей, образ жизни приятеля приобрел несколько разгульный характер.
- Ты намерен ее любить? - спросил Рейф, чувствуя, как странно звучат произнесенные им слова. Но ведь он теперь был опекуном, а именно такой вопрос предположительно должны задавать опекуны потенциальным мужьям подопечных. Или братья, намеревающиеся выдать замуж своих сестер.
- Любить? В этом я сомневаюсь, - ответил Мейн. - Любовь между нами не обязательна. Я буду ей верен, а если нет, то стану проявлять осмотрительность; она будет верна мне, а если нет, то тоже станет проявлять осмотрительность. Мы будем регулярно наслаждаться компанией друг друга, пока меня не сбросит в канаву какая-нибудь лошадь.
- Совсем как ее отца, - вставил Лусиус.
- Вполне возможно.
- Или пока тебя не пристрелит какой-нибудь разгневанный муж, - добавил Рейф.
- Эту возможность тоже нельзя исключать, - сказал Мейн, которого, судя по всему, такая перспектива даже не тревожила.
Рейф пристально посмотрел на него. Он не знал, как помочь своему старому другу, который только и знал, что перекочевывал из постели одной замужней женщины в постель другой. Мейн никогда не задерживался так надолго, чтобы успеть разбить сердце, - вот все, что можно было сказать о его ночных похождениях. Но в последнее время он нервничал, стал резок на язык и у него появился этакий неукротимый блеск в глазах, который Рейфу не нравился.
Только он не знал, чем ему помочь.
- Если ты причинишь ей боль, - сказал он, вновь удивив сам себя, - то я тебя покалечу, Мейн, хотя ты и мой друг. Я знаю, что ты считаешь меня лентяем…
- Лентяем? - переспросил Мейн, насмешливо приподняв бровь. - Нет. Просто человеком, который из-за неумеренного потребления бренди стал слаб в коленях.
- Ты понимаешь, о чем я говорю. - Рейф снова повернулся к Лусиусу. - Ну а ты вполне уверен, что не желаешь просить руки Тесс?
- Нетрудно догадаться, что у тебя имеется против меня некоторое предубеждение, - прервал его Мейн, покачивая в руке стакан с бренди.
- Имеется, - признался Рейф. - Я думаю, что Лусиус мог бы стать великолепным мужем для Тесс.
- Ну уж нет! - резко сказал Мейн. - Я сделаю ей предложение, а Лусиус ее не хочет. На том и порешим. Почему бы тебе не начать перечисление привлекательных качеств той, которая следует за ней по возрасту? Имоджин, например, красавицы с волосами черными как вороново крыло? Тебе нужно сбыть с рук еще трех девушек, Рейф. Тут не соскучишься!
- Почему все они незамужние? Не кажется ли это странным, учитывая их возраст? Ведь трем из них уже исполнилось двадцать лет, так что, с точки зрения англичан, они почти старые девы.
- Все шотландцы - кастраты, - заявил Мейн. - Презираю эту страну.
- Возможно, в семье были смерти, и их дебют пришлось отложить из-за траура? - спросил Лусиус, проигнорировав замечание Мейна. - Когда умерла их мать?
- Насколько я понимаю, у их отца никогда не было денег, чтобы вывезти их в свет, - сказал Рейф. - По словам моего секретаря Уикема, поместье находится в ужасном состоянии. Уикем задержался там на несколько дней, чтобы помочь новому виконту, который проживал в Кейтнессе и долгие годы не бывал в поместье, расположенном в Роксбургшире. Очевидно, картина была мрачная. Все земли, права распоряжения которыми не были ограничены и которые могли приносить ренту, проданы много лет тому назад. Дом обветшал и находился в чудовищном состоянии. Новый виконт был вне себя от гнева, когда узнал, что лошади завещаны девочкам: все доходы с поместья за последние десять лет были израсходованы на конюшни Брайдона.
- Так Брайдон все свои деньги расходовал на лошадей? - спросил Мейн.
- Он не был прижимист с дочерьми. Просто ему было нечего им дать, если не продать одну из своих лошадей. Из того, что Тесс рассказала мне за ужином, я понял, что он рассчитывал сорвать крупный куш и это позволило бы ему вывезти их на сезон в Лондон.
- А до этого счастливого момента его дочери были обречены оставаться незамужними и ютиться в обветшавшем доме? - спросил Лусиус.
- Его поведение, несомненно, не соответствовало правилам приличия, принятым у джентльменов вроде тебя, - сказал Рейф, осушив стакан. Он чувствовал, что вот-вот у него разыграется страшная головная боль. Он пьет слишком много бренди. И хотя бренди делало жизнь терпимой, он рано или поздно бросит пить. Мучительные головные боли случались теперь все чаще и чаще.
- В желающих жениться на остальных подопечных у тебя недостатка не будет, - сказал Мейн. - К началу сезона все они снимут траур. У меня сложилось впечатление, что Мейтленд неравнодушен к Имоджин. А у него денег куры не клюют.
Рейф покачал головой.
- Его женитьба на мисс Питен-Адамс является делом, решенным несколько лет назад. Более того, Мейтленд после смерти отца совсем отбился от рук, а в последнее время стал и вовсе не управляемым. Он помешан на скачках и то и дело рискует своей шеей. Это его до добра не доведет.
- Неплохой образ жизни, - лениво заметил Мейн.
- Не будь дураком, - оборвал его Рейф. - Если ты женишься на Тесс, тебе придется изменить свой образ жизни. Никаких интрижек с замужними леди. И придется перестать рисковать собственной шеей.
- Клянусь быть образцовым мужем, - сказал Мейн. Уловив в его голосе нотку скуки, Рейф прищурил глаза. Но Мейн продолжал: - Я прекратил интрижки с замужними женщинами, разве ты не заметил?
- Нет, - грубовато ответил Рейф.
- Ну так знай, что я с этим завязал. - Он не смотрел ему в глаза, но продолжал крутить зубочистку в своих длинных пальцах. - Леди Годуин - кстати, у нас с ней не было ничего серьезного - была последней, и все это происходило четыре месяца тому назад. Так что я достанусь Тесс в ее полное распоряжение.
- Будем надеяться, Гаррет, - сказал Рейф.
- Ты знаешь, что я терпеть не могу свое имя! - воскликнул Мейн.
- Когда я тебя так называю, ты просыпаешься, - усмехнулся Рейф. - И теперь, когда ты проснулся, я предлагаю партию в бильярд.
- Я иду спать. - Лусиус потянулся.
- Кстати, - сказал Мейн, - надеюсь, ты найдешь дуэнью к воскресенью? Если Клэрис Мейтленд еще какое-то время пробудет в доме, я сбегу вместе с Тесс. От Клэрис у меня начинается крапивница.
- Я отправлю записку моей тетушке Флоре, - сказал Рейф. - Она живет в Сент-Олбенс. Возможно, она смогла бы приехать сюда уже в начале следующей недели.
- Итак, я получил твое благословение? - спросил Мейн. - И с завтрашнего дня могу начать ухаживать за Тесс?
- Если только ты не сочтешь, что будет лучше подождать, пока у Тесс не закончится траур, - сказал Рейф.
- Не могу, - заявил Мейн. - Через месяц состоятся скачки на Королевский кубок в Лихфилде. Если я намерен выставить для участия в скачках Распутницу… - Он пожал плечами.
- Совершенно неподобающая причина для того, чтобы очертя голову жениться, - заявил Рейф.
- Джентльменская чушь! - отрезал Мейн, допивая бренди. - Ты напоминаешь мне тех лицемерных мерзавцев, которых немало в Лондоне и которые намекают, что я распущенный человек, но не осмеливаются сказать мне это в лицо.
- А ты не такой? - спросил Лусиус, пытаясь говорить спокойно.
Мейн немного подумал.
- Нет. Я, конечно, распутный и сплю - вернее, спал - со многими замужними женщинами. Но я не какой-нибудь презренный тип, хотя пропади все пропадом, если я понимаю, почему обязан оправдываться перед одним из моих самых старых друзей.
- Может быть, это потому, что ты планируешь жениться на женщине для того лишь, чтобы прибрать к рукам лошадь и при первой же возможности выставить ее на скачках, - сказал Лусиус.
- В этом нет ничего необычного. Брак не более чем обмен имуществом, причем Тесс получит от меня гораздо больше, чем лошадь. И должен сказать, Лусиус, что всю эту твою болтовню о корректности трудно выносить.
Лусиус выпятил челюсть:
- Это еще почему?
- Ты сам вовсе не являешься рабом принятых в обществе правил поведения. Ты всерьез играешь на бирже, ты почти контролируешь английские рынки. Немало людей сочли бы мои незаконные интрижки пустяком по сравнению с твоими не вполне законными финансовыми операциями. Как известно, предполагается, что человек, родившийся с серебряной ложкой во рту, не должен заниматься ничем, хотя бы отдаленно напоминающим коммерцию.
- Насколько я понимаю, ты согласен с моими родителями в оценке приличных видов деятельности, - сказал Лусиус. Они оба на мгновение замолчали, потом Мейн вздохнул.
- Меня ничуть не касается, что ты делаешь со своими деньгами, Лусиус, и ты это знаешь не хуже меня. И тебя никогда не касалось, в чьей постели я сплю. Так почему ты вдруг заставляешь меня чувствовать себя каким-то дьявольским отродьем, хотя я всего лишь заявил о том, что намерен стать респектабельным?
- По крайней мере вы оба сохранили свою привлекательность, - мрачно сказал Рейф. - Мои ближайшие друзья - распутник и купец, но они по крайней мере…
- А все вместе мы представляем собой очаровательную троицу, - прервал его Мейн. - Пьяница, распутник и купец. Сливки английского общества. Но мы по крайней мере честно унаследовали свои грехи от собственных праотцев.
- Моя матушка не поблагодарила бы тебя за напоминание о происхождении моего отца, - криво усмехнулся Лусиус. - Она уже давно решила, что мои математические способности унаследованы мной по его линии.
- Твоя матушка дура, - сказал Мейн без малейшего желания оскорбить ее. - Ты лучший из нас, пусть даже в наследство от отца ты получил лишь мозги и внешность, а не состояние. А вот я, похоже, только что взялся за ум: первый брак, потом пойдут дети, и не успеете оглянуться, как я буду заседать в палате лордов.
Рейф в этом сомневался. Но Тесс с точки зрения света и впрямь едва ли могла надеяться на более хорошего жениха, а ведь предполагалось, что опекун должен в первую очередь обращать внимание именно на это.
- Церемония бракосочетания должна быть очень скромной, ведь невеста все еще соблюдает траур.
- Только по специальному разрешению, - сказал Мейн. - Вы ведь знаете, что мой дядюшка - епископ. Он сможет выдать нам разрешение и обвенчать прямо здесь. У тебя ведь есть часовня, не так ли?
- Ладно. Но нужно, чтобы Тесс согласилась. Если она будет возражать против такой спешки, я не стану ее принуждать.
Губы Мейна дрогнули в улыбке.
- С этим проблемы не будет. Видит Бог, я умею влюбить в себя женщину. У меня в этой области большой опыт. Я отвожу на это не более двух дней. Несколько комплиментов, немного стихов - и дело сделано. - Он сказал это не хвастаясь, а просто констатируя наличие у себя таких способностей.
Рейф помедлил.
- Никаких непристойностей, пока не женишься, - сказал он более резко, чем намеревался.
Мейн удивился.
- Мне и в голову не придет такое. Ведь она станет моей женой.
- Я сказал это потому лишь, что у нас нет настоящей дуэньи, - оправдался Рейф, почувствовав смущение.