Она закрыла глаза и невольно качнулась к нему. Сильные руки обняли ее за талию, притиснули к монолиту мужской груди. Голова Саммер откинулась, а губы приоткрылись, чтобы принять его поцелуй. Страсть раскаленной лавой затопила обоих.
– Счастье мое, – пробормотал он, – обещай, что между нами никогда больше не будет недомолвок и тайн.
Его слова мгновенно отрезвили Саммер. На нее как будто вылили ушат холодной воды. Ведь о том же самом просил и Рори, которому она отдавалась столь неистово. И хотя больше всего на свете ей хотелось вернуть мужа, она не посмела признаться в измене. Слишком свежи были воспоминания о безудержном взрыве ярости Рурка, когда тот узнал правду о Спайдере и закладной на поместье. Она хорошо усвоила урок. И вовек не сделает подобной глупости. Откровенность далеко не всегда уместна в семейной жизни.
– Мне нужно идти, Рурк. Лил будет волноваться.
Но он снова приник к ее губам, и через мгновение оба были охвачены горячечным желанием. Они так рвались друг к другу, что не помнили, как ее одежда оказалась на полу. Рурк поднял Саммер и, прижимая к сердцу, понес на кровать. От каждого его прикосновения по телу бежали мурашки. Она трепетала от нетерпеливого ожидания.
Рурк продолжал осыпать ее жестокими, требовательными поцелуями, и Саммер чуть слышно взмолилась:
– О, Ру, разденься, пожалуйста, ты не представляешь, какое это блаженство – касаться тебя.
Рурк расстегнул сорочку, и ее тонкие пальчики быстро скользнули внутрь, обводя литые мышцы. Он взялся за пояс кюлот, и ее жадные губы, послушные движениям его рук, покрыли поцелуями плоский живот. Рурк глухо застонал и едва успел избавиться от одежды, как его мощная плоть восстала, ласкающе коснувшись ее щеки. И тут Саммер, окончательно потеряв голову, дала волю всем так долго копившимся желаниям и фантазиям, которые и довели обоих почти до беспамятства.
Теперь она затеяла игру с его пульсирующей плотью: накрыла губами багровую головку и лизнула крошечное отверстие.
Рурк, не в силах больше сдерживаться и боясь, что все кончится слишком быстро, поднял ее и поставил перед собой на кровать. Словно поняв, чего он добивается, Саммер обвила руками его талию и вобрала ртом жаждущую плоть. Изголодавшийся странник наконец обрел приют.
Но вскоре Рурку и этого стало мало. Желание поскорее очутиться в ней росло с каждым мгновением. Широко раздвинув ее нежные бедра, он бешено ворвался в нее, словно вогнал раскаленный кол во влажный, готовый принять его бутон. Саммер пронзительно закричала от невыносимого наслаждения. Они старались продлить блаженство, то сливаясь, то отстраняясь друг от друга, пока не почувствовали, что неизбежное приближается. Саммер, извиваясь всем телом и сцепив ноги у него за спиной, хрипло повторяла:
– Ру, сейчас! Сейчас! Сейчас!
Терпкие соки любви смешались, но Рурк оставался в ней, и Саммер благодарила Бога за то, что дал им испытать столь совершенную близость. Самое удивительное заключалось в том, что наслаждение становилось все острее и продолжительнее, словно каждое их слияние возносило любовников на новую вершину страсти. Рурк неистово шептал ей слова, от которых она будто таяла и растекалась. Вселенная сузилась до размеров их спальни. Окружающее исчезло, и больше ничто не имело значения, кроме вновь обретенной близости. Рурк с невыносимой нежностью целовал ее щеки, глаза, губы и шею. Чувства, переполнявшие Саммер, невозможно было выразить словами, и поэтому она опять заплакала. Перед рассветом она снова испытала всесокрушающую силу его объятий, и оба заснули, не разжимая рук, скованные цепями любви.
Проснувшись, она обнаружила, что щека Рурка по-прежнему прижата к ее груди. Саммер лениво потянулась, наслаждаясь его теплом, но тут же почувствовала очередной приступ дурноты. Рурк вскочил и со страхом уставился на нее.
– Боюсь, рыба, которую, я съела за ужином, была несвежей, – небрежно бросила она, стараясь не показать виду, как напугана.
Темные брови мужа грозно сошлись на переносице.
– Почему ты мне лжешь? – спросил он.
– О чем ты? – деланно удивилась Саммер.
– Ты носишь моего ребенка!
– Почему ты так решил? – усмехнулась Саммер.
– Потому что не выпускал тебя из постели с той минуты, как нас обвенчали, – прошипел Рурк, зловеще прищурясь. – Ты не собиралась ничего мне говорить, верно?
– Не знаю, чего ты от меня хочешь, – пробормотала Саммер, но приступ был таким сильным, что она едва успела достать из-под кровати ночной горшок.
– Лил все мне рассказала, – спокойно пояснил он, вытирая ее рот и лицо мокрым полотенцем.
– Именно поэтому ты срочно решил вернуть заблудшую жену? – взорвалась Саммер. – Если я рожу сына, ты передумаешь расторгать брак?
Рурк схватил ее за плечи и принялся трясти.
– Ты отважилась приехать в Лондон, зная о своей беременности! Мне следовало бы выдубить твою задницу! Я немедленно отсылаю тебя домой в Хелфорд-Холл! В Лондоне вот-вот начнется разгул чумы, и я не хочу, чтобы ребенок погиб по твоей глупости!
Саммер рассерженно вырвалась и встала перед ним, гордо вскинув голову и не обращая внимания на собственную наготу. Сейчас ей не было стыдно. Только больно.
– Ты отсылаешь меня домой? Отсылаешь? Я верно вас расслышала, лорд Хелфорд? Ах, ваша светлость, как я могу вас ослушаться?
В эту секунду она была так разъярена, что забыла о тошноте.
– Ну так вот, позвольте объяснить раз и навсегда – я не мешок муки, чтобы ждать, пока меня отошлют домой. Провались пропадом твой драгоценный Хелфорд-Холл и ты вместе с ним! Я не нуждаюсь в таком муже. Это мое дитя, и моя жизнь, и мне решать, где и с кем я поселюсь. И поскольку ты сам настаивал на полной откровенности, позволь сказать, на что вынудила меня пойти твоя жестокость. Когда ты поклялся, что не дашь мне и медного пенни и предоставил доставать деньги любыми способами, я так и поступила. Переоделась, отправилась на большую дорогу и стала грабить твоих гостей, пока не набрала достаточной суммы для выкупа Роузленда.
– О мой Бог! – выдавил Рурк.
– Я и есть Черный Кот. Твой гнусный сержант арестовал не того Сент-Кэтрина, – ухмыльнулась Саммер.
Лицо Рурка потемнело от бешенства.
– Я отберу у тебя ребенка! – пригрозил он.
Но Саммер хищно ощерилась, словно волчица, защищающая свой выводок:
– Тогда я объявлю всему свету, что это не твое дитя!
И тут же пошатнулась от оглушительной пощечины. Скорчившись на кровати, она приподняла голову и прошипела:
– Подлец! Я никогда тебя не прощу за это!
Рурк в убийственном настроении оделся и покинул Уайтхолл.
Глава 34
После ухода мужа Саммер долго оглядывалась, пока не нашла то, что требовалось: безделушки из бесценного китайского фарфора. Вскоре от них осталась лишь груда осколков, но Саммер ошиблась, полагая, что ей полегчает. Ее снова вывернуло, и перед глазами все поплыло.
Немного отдышавшись, она бросилась на постель и заплакала навзрыд. Черт, черт, черт, они совсем было помирились, так отчего же при свете дня все оказалось иллюзией? Во тьме он не стыдился открыть свое сердце, признаться, как тосковал, как нуждается в ней, а утром не постеснялся поднять руку на жену! Ну что же, на этот раз действительно все кончено. И не он, а она потребует развода!
Саммер поспешно оделась и направилась на Кокспер-стрит. К ее удивлению, там уже был Спайдер. Она не бросилась на шею брату, как сделала бы всего месяц назад, но, высокомерно вздернув подбородок, заметила:
– Вижу, ты уже отыскал одежду, которую я для тебя купила. Остается надеяться, что перед этим ты вымылся и перебил вшей!
Спайдер, ничуть не смутившись, дерзко ухмыльнулся:
– Дай-ка мне немного денег, сестричка. Пора начинать новое дельце. Я слышал о модном игорном доме в Белл-Ярд.
Саммер покачала головой, но все-таки выдала требуемое.
– Если намереваешься идти по стопам папаши, – проворчала она, – постарайся хотя бы не попасться. Будь поумнее! Не хочу, чтобы тебя внесли в дом вперед ногами со свинцовой игрушкой в животе!
– Как изысканно ты выражаешься, Кэт!
– Если тебе так необходима изысканность, поищи кого-нибудь другого. И по крайней мере попытайся вести себя прилично, пока живешь под крышей тети Лил. Возможно, мне стоило бы снять отдельный дом!
– Где я мог бы вести себя неприлично? – осведомился он.
– Поскольку и ты принадлежишь к мужскому племени, представляю, что будешь творить, оказавшись без присмотра старших! – парировала Саммер.
– Ты, очевидно, успела сегодня повидаться с лордом Хелфордом. Только он способен довести тебя до такого состояния.
– Прости, Спайдер, ты, конечно, прав. О Господи, мне было так плохо, когда этот негодяй Освалд уволок тебя! Ночью я прибыла в Лондон на борту "Призрака". Рори согласился взять меня с собой. Я встретилась с королем и попросила его за тебя. Он объяснил, что Рурк уже все устроил. Я была ужасно благодарна мужу, и мы вели себя как нормальные люди и даже ни разу не поссорились. Но утром он узнал о ребенке, и мы, как обычно, обменялись угрозами и оскорблениями.
– У тебя будет ребенок, Кэт? – взволновался Спайдер.
– К сожалению.
– Разве ты не хочешь это дитя, Кэт? – поразился юноша.
– Разумеется, хочу. Просто не знаю точно, кто из Хелфордов его отец.
Украдкой посмотрев на брата, она обнаружила, что он не просто шокирован, а до глубины души возмущен такой неразборчивостью.
– Ах, что может знать пятнадцатилетний подросток о таких вещах, – раздраженно вскричала она.
Спайдер оскорбленно вскинулся:
– Не беспокойся, я прекрасно понимаю, что хорошо и что плохо. Как ты будешь смотреть в глаза Рурку, черт возьми, если окажется, что это ребенок Черного Джека?
– Рори признает малыша и будет рад, – вызывающе бросила Саммер.
– Неужели? Ты сама знаешь, что Лондон ему заказан. И когда, спрашивается, вы вновь увидитесь?
Саммер молча взяла шляпу с пером и вручила ее брату.
– По-моему, мы оба достаточно взрослые, чтобы не вмешиваться в дела друг друга, – прошипела она, подталкивая Спайдера к двери.
Позже она попыталась убедить Лил, что им пора освободить тетку от своего присутствия, но та ничего не хотела слышать:
– Дорогая, тебе нигде не будет так удобно, как здесь. Этот дом находится в самом модном квартале, и до Уайтхолла рукой подать. А если задержишься во дворце допоздна, всегда можешь переночевать в покоях Хелфорда.
– Но, Лил, ты уверена, что вытерпишь все проделки Спенсера? Он привык приходить и уходить когда угодно и выбирать себе в друзья людей, пользующихся самой дурной репутацией, – предупредила Саммер.
– Ах, я просто не могу устоять перед привлекательными мужчинами, особенно молодыми.
– А что будет, когда на свет появится ребенок? – выпалила Саммер.
Лил захлопала в ладоши.
– Наконец-то! Наконец ты призналась, что беременна! Мы найдем тебе лучшую повитуху, когда настанет срок, отвезем тебя к ней, а как только малыш достаточно подрастет, чтобы путешествовать без опаски, уедем за границу и будем жить одной дружной семьей.
Саммер горячо обняла тетку. Лил – самая благородная женщина из живущих на земле. Она права – нужно начинать новую жизнь. Вернуть Роузленд. И пусть еще неясно, каким образом удастся достичь цели, Саммер поклялась, что добьется своего любыми путями. В конце концов это наследство Спайдера, и ничего, что юный негодник еще слишком молод, чтобы жениться, рано или поздно Роузленд будет принадлежать его наследникам.
И поскольку Лил была так великодушна, Саммер, зная, что тетка умирает от желания побывать на дворцовом приеме, пригласила ее вместе отправиться туда вечером. Карл еженощно давал балы в честь приезда матери и сестры.
Лил долго выбирала наряд, измучив Саммер и Дору, пока не остановилась на роскошном платье из синей тафты, отделанном несколькими ярдами серебряной ленты.
– Конечно, женщине, которой уже под пятьдесят, вряд ли пристало носить ленты, но мне совершенно все равно! – объявила она. – Надеюсь, ты не посчитаешь меня старой овцой, обрядившейся в шкуру ягненка, дорогая?
Карл радостно приветствовал Саммер и представил ее королеве Екатерине. Леди Хелфорд с первого взгляда прониклась симпатией к некрасивой молодой женщине с желтоватой кожей и чересчур длинными передними зубами. Недаром, улыбаясь, Екатерина каждый раз прикрывала лицо веером.
– У нас так много общего, Саммер, – обратилась к ней королева. – Наши мужья похожи друг на друга и чересчур неотразимы в глазах женщин, не правда ли? Кстати, ваш муж верен вам?
Саммер немного опешила от столь откровенного вопроса, но, очевидно, бедняжка терзалась изменами мужа.
– Да, лорд Хелфорд такой же высокий и темноволосый, как его величество, – ответила она, тщательно подбирая слова. – Но я никогда не задумывалась над этим. Некоторые вещи лучше не знать – так гораздо спокойнее. Главное, чтобы муж был добр к жене, а все эти связи и романы быстро кончаются. Супруга есть супруга, и никому не занять ее место.
Королева печально покачала головой:
– Я хочу кое с кем познакомить вас. Леди Франсис Стюарт – последнее увлечение Карла. Поговорите с ней, а потом честно скажете, стала ли она любовницей моего мужа или еще нет.
Саммер была поражена внешностью леди Стюарт, высокой, болезненно худой блондинки. Екатерина попросила молодых женщин сопровождать ее в театр на следующий день и оставила их, велев получше познакомиться. Саммер не знала, что и подумать о девушке. Она казалась совершенной простушкой и невероятно наивной для фрейлины, проведшей много лет при французском дворе, славившемся вольными нравами и распутством.
– Вам ужасно повезло с замужеством, леди Хелфорд! Это моя единственная заветная мечта! – вздохнула Франсис.
В этот момент Саммер заметила Барбару Каслмейн в окружении троих джентльменов. Та величественно подплыла к ней, пренебрежительно оглядела Франсис и манерно протянула:
– Пойдемте сыграем в кости, леди Хелфорд. Я по-прежнему намерена завладеть вашими рубинами!
– О Боже! – прошептала Франсис, закрываясь веером. – Какой кошмар! Все видели, как она заговорила с нами, и теперь моя репутация навеки погублена!
– Леди Каслмейн – фаворитка его величества, и в этом нет ничего бесчестного, – удивилась Саммер.
– Леди Хелфорд, я невинная девушка, и если хоть тень подозрения упадет на мое имя, мне не дождаться предложения!
– Понятно, – кивнула Саммер, едва удерживаясь от смеха. – И кто этот счастливчик?
– Как кто? Любой джентльмен, не обремененный женой и наделенный деньгами и титулом, – призналась Франсис.
Улучив минуту, Саммер подошла к королеве и сообщила:
– Ваше величество, заверяю, что Франсис Стюарт никогда не станет ничьей любовницей. Она одержима желанием сохранить незапятнанную репутацию и стать женой состоятельного родовитого джентльмена.
– Как вы умны! – восхитилась королева. – С этой минуты вы станете выполнять все мои поручения подобного рода!
Саммер пришла в ужас. Она ждала восхитительных приключений, интриг и трудностей, неизбежно связанных с таким занятием, как шпионаж. Но и король и королева жаждут знать одно: кто с кем спит. По собственному опыту Саммер знала, как опасно становиться между любовниками.
С этого вечера леди Хелфорд закружилась в водовороте светской жизни. Она каталась в парке по утрам, ходила в театр днем и проводила ночи во дворце, пускаясь в самые невероятные эскапады в компании королевы и дам, называвших свои похождения шалостями. Высокородные леди считали верхом отваги переодеться продавщицами апельсинов и расхаживать по лондонским улицам. Они даже отправились посмотреть бабуина, привезенного из Гвинеи, и искренне считали, будто обезьяну можно научить английскому.
Постепенно Саммер стала уставать от бессмысленной суеты. Ей надоели Франсис Стюарт, дурочка, охранявшая свою девственность, как драгоценность, и Барбара Каслмейн, с готовностью раздвигавшая ноги перед любовником и требующая каждый раз плату за удовольствие, в то время как оборванные ребятишки рылись в отбросах, а чума уносила ежедневно тысячи жизней, особенно в кварталах, где царили крысы и нищета.
Последнее время разговоры о войне велись вполне открыто. Строился и оснащался флот, принц Руперт готовился поднять свой флаг на корабле "Генриетта", названном так в честь матушки короля, а лорд Сандвич проводил мать и сестру его величества во Францию, пока еще можно было без опаски пересечь Ла-Манш.
Карл принял голландского посла и предупредил, что Англия больше не потерпит оскорблений и намеревается нанести ответный удар. Вскоре были получены депеши, извещавшие, что Англия нанесла поражение Голландии у берегов Гвинеи и Нового Амстердама и одерживает победу за победой.
Везде пестрели мундиры. Солдаты в белых камзолах наводнили лондонские улицы. Повсюду кишели матросы, а ополченцы из какого-то графства были одеты турками. Разумеется, в моду незамедлительно вошли синий цвет, медные пуговицы и красные курточки. И если стройным женщинам даже это было к лицу, более полные выглядели поистине смехотворно.
Тема войны была весьма популярной, но о чуме предпочитали перешептываться. Церковные колокола, казалось, звонили день и ночь по жертвам этой страшной болезни. Проезжая по улице, ведущей в Друри-лейн, придворные волей-неволей видели на дверях домов красные кресты и в ужасе читали корявые надписи на стенах:
"Господи Боже, Спаситель небесный, помилуй нас".
Театры начали закрываться. Командам судов не позволялось сходить на берег и появляться в лондонских кабачках, а король решил переехать вместе со всем двором в Хемптон-корт, неподалеку от Ричмонда.
Религиозные фанатики ходили по городу, выкрикивая, что сам Господь вершит божественное правосудие над распутными аристократами, которые попирают все людские и небесные законы. Бродячие проповедники обвиняли также в безнравственности столичных жителей, способных обмануть даже слепого и украсть медные пенни с глаз мертвеца. Конечно, все это было недалеко от истины, но ни богатые, ни бедные лондонцы не собирались вести праведную жизнь и, наоборот, бросились в омут разгула и оргий.
Саммер покинула благочестивое общество королевы и Франсис Стюарт ради разнузданной компании Барбары Каслмейн и Энн Карнеги. Вместе с герцогом Бакингемом и Генри Джермином они отправились на лодке в Саутуорк, чтобы развлечься дракой на ножах – куда более кровопролитным зрелищем, чем петушиные бои или кормление медведей. Сначала участники бились до первой крови, и среди толпы пробегал шепоток, что главный поединок будет не на жизнь, а на смерть.
Компания в окружении дюжины кавалеров, громко смеясь и весело переговариваясь, прибыла в Саутуорк. Мальчики-факельщики, освещавшие путь, проводили их в укромный уголок. На Саммер была шляпа с пушистым пером, ниспадавшим на левую щеку. По примеру Рори сегодня она надела черный с белым туалет.
В публике царила напряженная атмосфера. Казалось, сам воздух был пропитан возбуждением, и Саммер ощутила буйный стук крови в висках. Какая отрада хотя бы на время отвлечься от собственных бед! И потом, ей ужасно наскучили нудные, унылые разговоры тщеславных пустышек, считавшихся ее приятельницами. Как же они надоедливы!