– Понимаю твои чувства, – усмехнулся Джек.
Он взглянул на бледную Жаклин, сидевшую на стуле рядом с Красоткой. Она заметно волновалась. Может, он зря предложил ей выступать перед публикой? Жаклин прелестно выглядела в голубом платье, се волосы удерживал массивный гребень. С долей удивления Джек представил, какой красавицей она станет, когда вырастет.
Он посмотрел на Красотку, такую очаровательную в белом шелковом платье простого покроя. Она положила руку на плечо Марселя, качавшего ногами, и наблюдала за ним.
В этот момент герцогиня важно кивнула Мартину, и тот вскочил на ноги. Он вытягивал шею, словно ему жал шейный платок. Прю переплела пальцы. Ее номер открывал концерт.
Вечер удался. Пруденс не растерялась, пальцы Джека попадали на клавиши, голос Джулианы не дрожал, а шестеро исполнителей мадригала успешно справились со своими партиями и одновременно окончили пение.
Настала очередь Жаклин.
Всем стало немного смешно, когда девочка прижала скрипку щекой. Казалось, инструмент больше ее. Но когда она замерла на несколько секунд, уставившись в пол, все притихли.
Джек подался вперед и выпустил руку Джулианы. Стук сердца отдавался в его ушах. "Покажи им, – мысленно умолял он ребенка, – забудь о нашем присутствии. Покажи всем, что такое музыка".
Жаклин взмахнула смычком и закрыла глаза.
Девочка решила исполнить произведение Бетховена, которое Джек слышал в первый вечер. Она играла страстно и двигалась в такт музыке. Джек понял, что она забыла о присутствующих. Он тоже забыл обо всем. Сейчас для него не существовало ничего, кроме музыки и Жаклин. У него запершило в горле и в носу, и Джек не сразу понял, что это выступили слезы.
Она закончила играть, и установилась полная тишина, а потом раздались аплодисменты, не имевшие ничего общего с вежливостью. Они были проявлением восхищения и удивления.
Джек не хлопал. Он с улыбкой смотрел на Жаклин, которая сначала стояла молча, потом ужасно покраснела и осторожно отложила скрипку и смычок. Когда девочка отважилась обернуться, то устремила на него благодарный взгляд и подарила одну из своих редких улыбок. Джек протянул к ней руки, и она бросилась к нему в объятия.
– Ты великолепно играла, Жаклин, – сказал он.
– Благодарю! – Ее голос звенел от необычайного восторга. – Спасибо, что позволили мне сыграть.
– Для семилетней девочки у тебя потрясающий талант, – произнес Джек.
В комнате вновь установилась тишина.
– Мне восемь, – поправила Жаклин. Затем ее глаза расширились, и она испуганно прижала руку ко рту. – Я забыла, что мне не следовало этого говорить.
Жаклин вернулась и села на стул рядом с матерью.
Мартин встал и сверился с программкой. Однако до того как он объявил имя следующего исполнителя, Изабелла торопливо поднялась и вышла из комнаты. Мартин вежливо дождался, когда дверь за ней закроется.
* * *
Джек не смог бы с уверенностью сказать, кто выступал дальше и что он играл или пел.
"Мне восемь лет. Мне не следовало этого говорить". Он смотрел на мать и тетю, певших дуэтом, и не видел их. "Мне восемь лет. Мне не следовало этого говорить".
– Прости, – тихо шепнул он Джулиане, пока остальные хлопали. – Я сейчас вернусь.
В холле он наткнулся на двух лакеев.
– Куда направилась графиня де Вашерон? – спросил он.
– Она в бальной зале, – ответил один из них. – Она не взяла подсвечник, хотя я и предложил ей.
Джек тоже отказался от подсвечника. Он даже не расслышал предложения лакея.
"Мне восемь, Я забыла, что мне не следовало этого говорить".
Алекс беспокойно ерзал на стуле.
– У меня возникло ощущение, что сейчас весь ад обрушится на нас, – сказал он жене на ухо.
Она вопросительно вскинула брови и посмотрела на него.
– Кажется, Перри заметил, что Жаклин Желле походит на одного члена нашей семьи больше, нежели многие наши дети на своих родителей, – сообщил он.
– Почему Изабелла хотела скрыть, что девочке восемь, а не семь лет? – отозвалась Энн.
– Потому что восемь лет и девять месяцев назад Изабелла не была замужем за де Вашероном, – ответил он.
– О, Алекс, это не наше дело.
– Но они с Джеком были любовниками, – проговорил он.
Энн уставилась на него.
В комнате опять все стихло, а Мартин встал.
* * *
В бальную залу ее привел инстинкт. Но оказавшись в ней, Изабелла решила, что нужно было укрыться в своей комнате. Она могла запереть там дверь и почувствовать себя в безопасности. Но ей больше не хотелось скрываться.
В бальной зале было темно. Ее освещали только луна и звезды, а также отблески от снега, проникающие через французские окна. Шторы не задергивали.
Она подошла к одному из окон и прикоснулась рукой к раме, а потом прислонилась лбом к холодному стеклу и закрыла глаза. Она ни о чем не думала, ничего не чувствовала. Словно стальной обруч сдавил ее лоб. Она ждала.
Изабелла слышала, как дверь открылась и тихо затворилась вновь. Затем послышались его шаги. Джек приближался к ней. Она не сомневалась, что это он. Изабелла вздрогнула, точно он дотронулся до ее плеча.
Она повернулась, до того как Джек подошел к ней, и посмотрела на него. Он остановился перед ней, не дотрагиваясь до нее.
– Через сколько месяцев после твоего исчезновения она родилась, Красотка? – наконец спокойно спросил он.
Изабелла не могла ничего сказать в ответ. Она не могла заставить губы пошевелиться, но Джек ждал.
– Через шесть, – пробормотала она.
Он продолжал молчать, и она все больше пугалась, но не могла издать ни звука.
– Жаклин, – мягко произнес он. – Это французское имя не в честь мужа-француза. Оно больше напоминает Джеклин.
– Верно…
Джек закрыл глаза.
– Красотка. – Он опустил голову и положил ее на плечо Изабелле. – Ах, Красотка…
Она замерла, услышав его стон. Изабелла стояла очень прямо, пока Джек плакал. Она не чувствовала, что по ее щекам тоже текли слезы. Изабелла прижалась щекой к его волосам. Они долго стояли не шевелясь.
– Почему? – Джек поднял голову и взглянул в ее глаза. – Почему, Красотка?
– Я должна была уехать, – ответила она. – Неужели ты не понимаешь, Джек? Я не могла остаться и потерять последнее уважение к себе. Я была твоей шлюхой, а она стала бы незаконнорожденной дочерью. Первым делом ты спросил бы, чья она. Для собственного благополучия мне нужно было уехать. Так же, как и для ее.
– Я любил тебя, – вздохнул он. – Ты была моей жизнью.
– Я верю, – произнесла она. – Но тогда я этого не знала. Та любовь не была доброй, Джек. Ты ревновал и не доверял мне, в той любви отсутствовало уважение.
– А твоя любовь достойна восхищения, – отозвался он. – Ты увезла моего ребенка, даже не сказав мне о нем. Ты позволила другому мужчине выбрать для нее имя.
– Это была не добрая любовь, и она должна была закончиться, – грустно ответила Изабелла.
Она никогда не видела, чтобы в его глазах было столько грусти.
– Любовь не прошла, Красотка. Она только стала глубже и окрепла. Возможно, если бы ты сообщила мне о ребенке, мы спасли бы нашу любовь.
– А может, и нет, – ответила она. – Любовь умерла, Джек. Мы больше не любим друг друга.
Джек приблизил к ней лицо, и Изабелла прислонилась головой к стене.
– Спроси меня, что я чувствую к тебе, – приказал он. – Ответ будет тот же, что и сейчас. Он не изменился со времени нашей первой встречи. Я люблю тебя. Ты единственная женщина, которую я любил и буду когда-нибудь любить.
– О, – прошептала Изабелла и замолчала.
– Моей дочери уже восемь лет, – сказал он. – Но я ничего не знал о ней, потому что ты не рассказала мне.
Изабелла могла только молча смотреть на него.
– Ты права, – согласился он. – Я любил безответственно. Я любил, как молодой мужчина, пораженный этим чувством. Я не умел наслаждаться им. Боялся, что стоит мне сделать это, как я потеряю тебя. Но ты все равно ушла. Потеряв тебя, я перепугался, Красотка. Так же я потерял и свою дочь.
– Не заставляй меня думать, что я сделала неверный шаг. – Но Изабелла и так уже давно поняла это. В свое время она приняла неверное решение. – Ты никогда не поймешь, как тяжело мне было оставить тебя, уехать в чужую страну, когда я любила тебя и ждала твоего ребенка. Я чувствовала одиночество, мое сердце было разбито. Когда мое положение стало заметно.., Когда она родилась… Я убедилась, что единственно правильным выходом был отъезд. Не говори мне, что я ошибалась.
Джек заглянул ей в глаза и отвернулся, запустив руку в волосы.
– Я поражен, – признался он. – Наверное, мы не единственные на свете влюбленные, запутавшиеся в своих отношениях, но подобной неразберихи не было ни у кого!
Изабелла не ответила, так как ее мучили сомнения.
– Жаклин – моя дочь, – заявил он. – У меня есть дочь. Я – отец.
С болью Изабелла вспомнила день, когда родилась Жаклин. Девочка появилась на свет с копной черных волос. Такие же волосы были у Джека. Изабелла тогда же хотела сообщить об этом Джеку, несмотря на то что жила во Франции, а он в Англии.
Что произошло бы, пошли она ему весточку?
– Красотка, – сказал Джек. – Я обязан признать ее. Не хочу, чтобы моя дочь…
– Нет, – ответила она.
Джек повернул голову и посмотрел на нее.
– Ты помолвлен с Джулианой, – продолжала Изабелла. – Она прекрасна и невинна.
И не любит Джека. Он ничего не ответил.
– Нам нужно вернуться в музыкальную комнату, – сказала Изабелла. – По отдельности. Будем надеяться, что никто не заметил, что мы оба отсутствовали. После концерта мы все пойдем в церковь. Завтра наступит Рождество. Ты не должен расстраивать кого-то еще, Джек.
– Жаклин – моя дочь.
– Твоя дочь.
Джек продолжал смотреть на Изабеллу. Он неохотно кивнул и расправил плечи.
– Я вернусь первым. Не волнуйся, я ничего никому не скажу.
Она смотрела, как он пересекает комнату, и вновь вспомнила, что такое отчаяние.
* * *
В церкви Джулиана села на скамейку рядом с Джеком. Их пальцы переплелись. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, так как из Портленд-Хауса пришло много народу. По другую сторону от них сидели ее отец, мать и бабушка. Все, кроме Говарда. Тот расположился на первой скамье между Роуз и Фитцем.
Джулиана с опаской посмотрела на них. После обеда между папой и Говардом завязалась ссора. Молодой человек намеревался пойти в дом священника и сделать Роуз предложение. Папа рассердился, но у него не оставалось выбора. Однако Роуз была благородной девушкой, а ее отец владел скромным поместьем и мог дать ей в приданое маленькую часть этой земли.
Роуз станет ее невесткой. Значит, она будет встречаться с Фитцем не только во время наездов в Портленд-Хаус, но и навещая Говарда и Роуз. На мгновение она остановила взгляд на Фитце – он был не так красив, как Джек, но миловиден и остроумен. С ним было легко.
Но пришло Рождество. Джулиана сосредоточилась на звуках церковного органа. Все ожидали появления священника и начала службы. Рождество было чудесным временем. Джулиана находилась в церкви рядом с мужчиной, с которым обручилась. В следующем году она выйдет за него замуж. Не исключено, что в следующем году она… Но эта мысль заставила ее покраснеть.
Она повернула голову и улыбнулась Джеку. Но он смотрел в другую сторону, и Джулиана заметила, что он не сводит глаз с Жаклин; дочери Изабеллы. Девочка сидела перед матерью.
Он привязался к девочке. Джулиана замечала это и раньше. Сейчас она поняла почему. Джек узнал, как чудесно та играет на скрипке, и уговорил герцогиню пригласить ее участвовать в концерте.
Джек почувствовал ее взгляд и повернулся к ней.
– Она очень талантлива, – прошептала Джулиана.
– Жаклин? – спросил он. – Да, талантлива.
– Думаю, она копия отца. В ней нет ничего от Изабеллы, правда?
Секунду Джек внимательно смотрел Джулиане в глаза.
– Наверное, ты права, – согласился он. Но в этот момент появился священник.
* * *
Рождество. Младенец рожден… Никому особенно не было до него дела. Он играл и получал подарки, будучи ребенком, и по возможности избегал посещений церкви. Там он скучал. Всегда одни и те же истории и гимны. Тот же рассказ о рождении младенца.
Но сегодня в нем тоже родилось что-то новое. Джек ощутил себя отцом. Он не мог отвести глаз от своей дочери.
Радость отличается от удовольствия, понял он. Не было никакого удовольствия в открытии, сделанном им этим вечером. Но его переполняла радость. Этим вечером он стал отцом. У него появился восьмилетний ребенок: тоненький, спокойный и невероятно талантливый. Его дочь.
Джек праздновал Рождество вместе с семьей и Джулианой, а его сердце переполняли боль и радость.
И удовольствие тоже.
Служба началась поздно, даже слишком поздно для малышей, но все они присутствовали на ней, за исключением Кеннета. Многие из них уснули, когда достопочтенный Фитцджеральд провел половину церемонии. Изабелла взяла на руки Марселя и укачивала его. Мальчик уснул в самом начале службы. Жаклин продержалась дольше, но потом и она опустила голову матери на плечо. Дважды она клонилась вперед и просыпалась.
Во второй раз девочка заметила взгляд Джека. Он улыбнулся ей, а затем сделал шаг вперед и подхватил Жаклин на руки. Изабелла повернула голову.
Джек держал на руках дочь, которая вопреки бессоннице – унаследованной от него – быстро уснула, доверчиво устроившись у него на руках.
Это были редкие мгновения удовольствия и радости.
Наступило Рождество.
Глава 17
Раздача рождественских подарков была очень личным делом, и даже маленькая семья для этого уединялась и устраивала свое отдельное празднование. Потом они соберутся все вместе в гостиной, чтобы поздравить слуг, поднять бокалы, съесть пирог и спеть рождественские гимны.
Жаклин и Марсель зашли в комнату Изабеллы, залезли к ней в постель и трясли ее, пока она притворялась спящей, а потом принялись объяснять ей, какой день настал, так как она делала вид, что забыла о подарках. Марсель стоял в кровати на коленях.
– Подарки? – нахмурилась Изабелла. – Ах, подарки! Дайте-ка вспомнить, захватила ли я их из Лондона. Неужели они остались в сумке, которую я забыла в гардеробной?
– Мама! – Жаклин улыбнулась и улеглась на кровати возле матери.
– Мама! – воскликнул Марсель, безумно волнуясь.
– Так, сейчас припомню, – улыбнулась Изабелла. – Я привезла эту сумку, но куда я положила ее? Я не видела ее со дня приезда.
– Мама! – захохотала Жаклин.
– Мама! – Готовый заплакать Марсель не мог сразу перейти от слез к смеху.
– Полагаю, – заявила Изабелла, садясь и опуская ноги на пол, – мне нужно поискать в гардеробной. – Она бросила в Марселя подушкой.
Изабелла любила рождественское утро, хотя в прошлом году праздник прошел печально, потому что впервые о.ни встречали его без Мориса. Не существовало более приятного занятия, чем наблюдать, как дети хватают коробки и разглядывают новые игрушки, книги и одежду.
– Хорошо, – сказала Изабелла, глядя на беспорядок, который они устроили. Она освободила коробки от бумаги и веночков. – Вы собираетесь прибраться здесь?
Жаклин прыгнула на кровать и обняла Изабеллу.
– Спасибо, мама, – поблагодарила она. – Кукла, платье, муфта, книга и гребень так красивы.
Марсель прислонился лбом к кровати, не выпуская из рук солдатика, сидящего на коне, пока остальные были свалены в кучу.
Изабелла опять рассмеялась:
– Мне нужно быстро одеться. А вы тем временем все уберете здесь и отправитесь в детскую. Договорились9
– Конечно, мама, – ответила Жаклин, положив куклу на кровать.
– Препятствие! – закричал Марсель, когда лошадь взяла барьер, а солдат свалился с неё.
Детская опустела. Дети находились вместе с родителями или бегали по дому, а всем няням дали выходной. Марселю не терпелось поскорее одеться, чтобы продолжать играть в войну. Изабелла нарядила Жаклин в новое желтое платье и расчесывала ее волосы, пока те не заблестели. Тогда она сколола их новым желтым гребнем.
"Она – дочьДжека", – подумала Изабелла, глядя на отражение Жаклин в зеркале. Прекрасное напоминание о прошедшей любви. Не то чтобы она часто думала об этом. Она любила и Жаклин, и Марселя. Во время беременности Изабелла опасалась, что не сможет полюбить ребенка Мориса так, как любила дочь Джска, но ее страхи не оправдались. Они оба дороги ей:
– Можно мне поиграть с куклой, мама? – спросила Жаклин, входя в детскую.
– Конечно. – Изабелла улыбнулась дочери. Возможно, ей нужно взять детей с собой в гостиную. Они получат удовольствие от компании других детей и чудесно проведут рождественское утро. Но ей хотелось одной провести с ними это время. Дети были для нее всем.
"Спроси меня, что я чувствую к тебе… Я люблю тебя. Ты единственная женщина, которую я любил и буду любить".
Нет, все кончено. Больше он не являлся частью ее мира, а раньше в нем заключалась вся ее жизнь. Теперь она жила ради детей. Возможно, вернувшись в Лондон, она сведет более близкое знакомство с графом Хелвиком. Она подумает об этом завтра, но не сейчас.