- Ну, тогда ничего страшного не случится, если я не приму его, да?
Он улыбнулся, приподнял свою шляпу, прощаясь с Рей-чел и Милдред, и вышел из вагона.
- Неужели этот человек настолько туп, что совершенно не понимает, что его никто и не приглашал? - произнес Дивер, ни к кому не обращаясь.
- Я очень сильно сомневаюсь, дядя, что он не понял, - сказала Рейчел, пряча улыбку.
Столовая, в которую проводили пассажиров, представляла собой низкое деревянное здание без окон по бокам, но с большим окном и дверью в торце. С тротуара, вытянувшегося вдоль пыльной дороги, к двери столовой вели деревянные ступеньки. Судя по всему, здание, недостаточно большое, не могло вместить всех посетителей - шум внутри казался почти невыносимым. Многие из прибывших были иностранцами, и журчание их непривычной речи смешивалось с энергичными голосами американских поселенцев, смехом и плачем детей. Комната была ярко освещена четырьмя подвешенными к потолку связками масляных светильников. В столовой для пассажиров первого класса белые льняные скатерти на столах, серебро, фарфор и хрусталь создавали приятную обстановку, - Отвратительно, - пробурчал Дивер, оглядывая столпившихся в главном зале переселенцев.
В этом зале стояли два очень длинных общих стола, за которыми тесно сидели посетители, а остальные желающие поесть выстроились вдоль стен в надежде перехватить что-нибудь из еды, прежде чем поезд тронется в путь.
- Здесь необходимо построить перегородку, чтобы отделить порядочных людей от этого сброда, - раздраженно высказался Дивер.
- А я думаю, что тех бедняг, которые не смогли найти себе места, следует пустить сюда, - пылко заявила Рейчел. - В конце концов, здесь места много, и они могут получить какую-нибудь еду.
- Им следовало подумать об этом раньше, когда они пытались сэкономить, путешествуя в вагонах для эмигрантов, - проворчал Дивер. - Неужели они рассчитывали, что за такую цену им предоставят обслуживание, как для первого класса?
Рейчел, почувствовав жалость к людям, вынужденным ехать эмигрантским классом, обратила внимание на мужчину и женщину с двумя детьми, и ее жалость странным образом превратилась в зависть. Семья была, вне всякого сомнения, бедна, но это, казалось, нисколько их не беспокоило - лица светились волнением от переживаемого события и, главное, любовью друг к другу. Сердце подсказало Рейчел, что она видит перед собой пример абсолютного и полного счастья, и девушка поняла, что отдала бы все на свете, чтобы оказаться на месте этой женщины, - не потому, что очень хотела иметь мужа и детей, а потому, что желала ощутить такую же радость.
Вздохнув, она снова повернулась к столу. Пища была сытная, не очень острая, и Рейчел ела с аппетитом.
Чего нельзя было сказать о дяде Джулиусе. Его жалобы так раздражали Рейчел, что после ужина она встала из-за стола и вышла из столовой. Воздух стал про хладным, и она плотнее закуталась в шаль. Ей пришла мысль взглянуть на город.
Уиллоу-Стейшн принадлежал к таким городкам, которые называют "адом на колесах", - они вырастают за одну ночь, как грибы, на потребу дорожным рабочим и бродягам, В них можно найти лишь палатки со спиртным, плохие рестораны, игорные заведения и проституток. И Рейчел вскоре столкнулась с одной из них.
- Тебе следует поискать работу на другой стороне улицы, милочка, - донесся до нее из темноты женский голос. - Я уже застолбила себе эту сторону.
- Прошу прощения? - удивленно отозвалась Рейчел и обернулась.
Женщина вышла из тени на свет. Она выглядела странно, но была хорошенькой. Странность заключалась в том, что глаза были подведены, а губы слишком блестели. Рейчел догадалась, что лицо женщины покрывал необыкновенно толстый слой грима.
- О, прости, милочка, я ошиблась, - сказала женщина. - Ты пассажирка с поезда?
- Да, - кивнула Рейчел.
- Это, конечно, не мое дело, и я даже не понимаю, зачем говорю это тебе, но… приличной женщине не стоит здесь одной разгуливать по ночам.
- Я не боюсь, - решительно заявила Рейчел.
- Тогда ты просто дура, милочка.
- Но вы же тут одна, - возразила Рейчел. Женщина откинула голову и засмеялась:
- Это уж точно. Ну, мне пора возвращаться к своей работе. Так что спокойной ночи.
- Подождите… А что у вас за работа?
- Что за работа? - снова засмеялась женщина и пристально посмотрела на Рейчел. - Боже мой, милочка, кажется, ты действительно не знаешь.
- А откуда я могу знать? Но мне бы хотелось.
Внезапно в голове Рейчел возникла безумная мысль. Если бы ей посчастливилось найти здесь работу, то не нужно было бы ехать дальше вместе с тетей и дядей. Она смогла бы избавиться от Джулиуса Дивера. Поэтому ей очень любопытно узнать, какого рода работу может выполнять женщина в подобном месте.
- Ты уверена, что хочешь узнать?
- Конечно, иначе бы я не спрашивала. - Рейчел начинало беспокоить уклончивое поведение женщины.
- Я проститутка, милочка, - бросила женщина, повернулась и пошла прочь, оставив Рейчел в изумлении.
Девушка была поражена, хотя больше всего расстроилась из-за собственной глупости. Как можно быть такой тупой? Чем еще могла заниматься ночью на улице размалеванная девица?
Резко тряхнув головой, Рейчел пошла дальше. Несмотря на предупреждение проститутки, она чувствовала себя в безопасности. Причиной тому был стоящий на станции поезд, ритмично выпускающий пар из котлов, и этот пыхтящий звук заглушал все остальные звуки в городке. Ей подумалось, что до тех пор, пока она слышит его, с ней ничего не может случиться. Но чувство безопасности было ложным, и это обнаружилось очень скоро.
- Ну, что тут у нас? - внезапно произнес какой-то мужчина, загородив ей дорогу.
Его неожиданное появление испугало Рейчел. Она удивленно вскрикнула и вглядывалась в незнакомца с чувством страха. Волосы на его голове были сальными и спутанными, в глазах, горящих, казалось, сатанинским огнем, отражался свет многочисленных костров. У него был огромный, похожий на клюв нос, а из тонкогубого неприятного рта несло перегаром. Длинными грязными ногтями он скреб нечесаную бороду.
- Прошу прощения, сэр, - сказала она, собрав все свое мужество. - Вы загораживаете мне дорогу, а я хотела бы вернуться к поезду.
- Ты никуда не пойдешь, девочка, пока я с тобой не закончу, - ответил он.
- Что вы имеете в виду? - прошептала Рейчел.
- Сейчас я покажу тебе, что я имею в виду, - прорычал мужчина.
В мерцающем свете костров она различила его похотливую улыбку. Его руки принялись теребить застежку штанов. Рейчел по-прежнему слышала пыхтение паровоза, и тот факт, что поезд был так близко, но в то же время так далеко, казалось, еще больше усиливал ее страх. Мужчина, крадучись, приближался к ней.
Глава 2
- Оставь девушку в покое, - послышался спокойный голос из-за спины Рейчел.
- Кто ты такой, черт побери? - спросил мужчина, вглядываясь в темноту.
- Меня зовут Хоуки, дружище, - ответил голос, - и если ты не хочешь на себе убедиться, за что я получил это прозвище, думаю, тебе лучше отстать от юной леди и идти своей дорогой.
- Вот что, мистер Хоуки, - резко ответил мужчина, - мой тебе совет - найди себе другую женщину. Я первым увидел ее и хочу оставить ее себе.
- Либо ты немедленно уйдешь, либо я пулей из ружья раздроблю тебе колено, и ты никогда больше не сможешь ходить, как настоящий мужчина. Хотя ты им никогда и не был.
Незнакомец, похоже, осознал наконец, в каком положении он оказался, и его глаза потемнели и застыли от страха. Он поднял руки вверх.
- Я… я не вооружен, - запинаясь, пробормотал он. - Ты же не будешь стрелять в безоружного, правда?
- Буду, - бесстрастно сказал Хоуки. - Если ты не слиняешь отсюда.
Он не повышал голоса, но в каждом его слове сквозила угроза - как и в тихом, зловещем щелчке затвора поднятого ружья.
- Я… я уже ухожу, мистер, ухожу!
Мужчина попятился, и при этом его брюки, которые он успел расстегнуть, сползли вниз, до самых колес, открыв для обозрения длинные красные подштанники. Он торопливо нагнулся, подтянул штаны и неловко заковылял прочь. Рейчел рассмеялась - отчасти от облегчения.
- Ну, мисс Дивер, рад видеть, что к вам вернулось чувство юмора, - сухо бросил Хоуки. - Большинство женщин, попав в такое положение, насмерть бы перепугались.
- Я не могла удержаться от смеха, - сказала она. - Он выглядел так нелепо, когда подтягивал штаны и убегал, придерживая их на ходу.
- У него был потешный вид, правда?
- Хочу поблагодарить вас, - сказала Рейчел. - Наверное, я должна была проявить больше благоразумия и не бродить здесь одна, но мне было любопытно взглянуть на город.
- Мисс Дивер, я буду счастлив показать вам окрестности, - предложил Хоуки.
- Нет, спасибо, думаю, для одного вечера достаточно. Я хочу вернуться к поезду. И я не Дивер, а Боннер.
- Да? Прошу прощения, - удивленно произнес Хоуки. - Когда я увидел вас с Диверами, то подумал… ну, мне и в голову не пришло, что вы замужем. Я должен был догадаться, что такая красивая девушка, как вы, не может быть не замужем.
Рейчел хотела поправить его, но затем - сама не могла сказать почему - решила не делать этого. Пусть думает, что она замужем, - сейчас это нисколько не повредит.
- Будет лучше, мэм, если вы позволите мне проводить вас к поезду. Здесь очень грубые нравы, как вы только что сами убедились.
Когда они вернулись к вагону, Хоуки коснулся кончиками пальцев шляпы.
- Теперь я вас оставлю. Приятного вам путешествия, и надеюсь, что мы с вами еще когда-нибудь встретимся.
- О? Но я думала… Разве вы не едете дальше?
- Нет, мэм, - вежливо сказал Хоуки. - Мои планы внезапно изменились. Я остановлюсь здесь на некоторое время. Спокойной ночи, мэм.
- Спокойной ночи. - Разочарование оттого, что он не поедет дальше с ними, удивило Рейчел.
Хоуки улыбнулся ей и еще раз дотронулся до шляпы. Затем повернулся и зашагал назад к палаткам и деревянным хижинам, из которых, собственно, и состоял город. Несколько секунд Рейчел смотрела на этого большого мужчину в грязной шляпе, потрепанном плаще из бизоньих шкур и с длинным ружьем, висевшим у него на сгибе локтя. "Он похож на медведя, и пахнет от него, как от зверя", - криво улыбнувшись, подумала она. Однако, несмотря на свой рост, он двигался легко и проворно, прямо-таки с кошачьей грацией. Кроме того, он был чрезвычайно любезен и только что продемонстрировал это.
Наконец Рейчел подернулась и вошла в вагон. Внутри он был освещен двумя лампами, висевшими в противоположных концах, и красноватым пламенем горящих в печке дров, разогнавшим прохладу апрельской ночи.
- Мисс, я нашел несколько подушек и одеял для вас и ваших спутников, - сказал проводник, подходя к ней.
- Спасибо, - поблагодарила Рейчел, принимая предложенную постель и устраиваясь на сиденье.
Когда вернулись Диверы, она уже почти задремала. Поезд тронулся, сделал несколько резких рывков, затем движение его стало плавным, и когда колеса ритмично застучали по рельсам, Рейчел уже засыпала.
Она не могла определить, сколько проспала. Во сне она видела мужчину, его она не знала, и образ его был неясен. Ей снилось, что руки незнакомца касаются ее груди, ласкают ее, и соски, как крошечные бутоны, поднимаются ему навстречу. Его руки гладили нежную кожу в углублении пупка, скользили ниже, вдоль изгиба бедер к самой интимной части ее тела. Там умелые пальцы теребили ее страждущую плоть, пока ощущения, которые она гнала от себя, когда бодрствовала, не переполнили ее, и она проснулась, испытывая острейшее наслаждение и глубокую растерянность.
Рейчел выпрямилась и окинула взглядом вагон, чтобы определить, не наблюдает ли кто-нибудь за ней. Тетя и дядя спали. Ее взгляд непроизвольно скользнул в заднюю часть вагона, но она сразу вспомнила, что Хоуки Смит сошел с поезда.
То, что она спала, было слабым оправданием и не могло служить для нее утешением. Как она вообще могла видеть такой сон?
Рейчел была чиста и девственна. Она не знала ни одного мужчины, хотя многие желали ее и дорого заплатили бы, чтобы обладать ею. Но Рейчел понимала, что наделена страстной натурой, и поэтому постоянно старалась одергивать себя. Однако она гордилась тем, что вызывает интерес мужчин, и была не прочь пофлиртовать.
Машинист включил гудок локомотива, и одинокий звук разнесся по прерии. Рейчел вспомнила, как впервые услышала гудок паровоза в ночи. Она была совсем маленькой девочкой, когда через северную часть плантации Боннеров провели железную дорогу. Ночной поезд шел от Миссисипи к Джексону. Гудок паровоза казался ей тогда незнакомым и страшным. Этот звук разбудил ее, и она заплакала.
- Почему ты плачешь, принцесса? - спросил отец, подойдя посмотреть, что случилось.
- Я боюсь дракона, - ответила она.
- Дракона? - Он прикрыл рот рукой, пряча улыбку. - Какого дракона, принцесса?
Снова раздался печальный гудок паровоза.
- Вот этого. Папочка, почему он так кричит? Отец тихо засмеялся:
- Это никакой не дракон, дорогая Рейчел. Это просто поезд идет по новой дороге, и теперь он будет проходить здесь каждую ночь.
Звук повторился.
- Слышишь? - спросил отец. - Он говорит: "Споко-о-о-йной но-о-очи, спи кре-е-пко". Опять послышался гудок паровоза.
- Споко-о-о-йной но-о-очи, спи кре-е-пко, - протянул отец, вторя протяжному звуку.
- Споко-о-о-йной но-о-очи, спи кре-е-пко, - со смехом произнесла Рейчел, и с того времени отдаленный звук паровозного гудка напоминал об отце.
Рейчел поправила подушки. Поезд мчался и мчался по прерии. Выглянув в окно, Рейчел увидела в лунном свете черные тени от стада бизонов - животные тяжело бежали прочь от железной дороги. Наверняка именно им сигналил машинист паровоза. Увидев их, Рейчел подумала о Хоуки и о том, что он почему-то изменил свои планы и остался в Уиллоу-Стейшн.
А еще ей было интересно, как он будет выглядеть, когда вымоется, - если это вообще когда-нибудь произойдет.
Если бы Рейчел в этот момент находилась в задней комнате салуна "Чикаго", то увидела бы, как выглядит чистый Хоуки. Или по крайней мере ей не пришлось бы долго ждать, поскольку как раз в это время он сидел в большой латунной ванне и с наслаждением соскребал с себя скопившуюся за четыре недели пребывания в прерии грязь. Его грязную одежду отнесли к Линь Чоу, рабочему прачечной, расположенной дверь в дверь с салуном, а на спинке стоящего рядом с ванной стула висели чистые брюки и рубашка. Во рту у свежевыбритого Хоуки задорно торчала сигара, он напевал "На траву легла роса, Лорена…" и пытался потереть себе спину.
- Если ты перестанешь издавать эти адские звуки, Хоуки, я потру тебе спину, - произнес женский голос. Хоуки поднял голову и широко улыбнулся.
- Привет, Кейт. В чем дело? Ты хочешь сказать, что тебе не нравится мое пение?
- Ты это так называешь? По-моему, у койотов получается лучше, - сказала Кейт Малдун и, взяв мочалку, провела ею несколько раз по спине Хоуки.
- О-о, - довольно протянул он. - Немного левее, если не трудно. Вот здесь! Разумеется, я называю это пением. Моей лошади нравится.
- Ага, а где твоя лошадь теперь?
- Умерла, - ответил Хоуки. - Ее подстрелили индейцы.
- Это ты так говоришь. А на самом деле твое пение отправило ее на тот свет.
- О, Кейт, какая ты жестокая женщина.
- Не пытайся льстить мне, Хоуки Смит.
- Льстить? Женщине с именем Кейт Малдун и волосами, такими же огненными, как лучи заходящего солнца на снегу?
Кейт усмехнулась:
- Цвет волос ненастоящий, как и имя, и ты прекрасно это знаешь. Сюда приехала Клара Уилсон с каштановыми волосами, а краска для волос и богатый жизненный опыт превратили ее в Кейт Малдун.
- А почему бы и нет? В конце концов, рабочие здесь в основном ирландцы. Хорошо, что ты следуешь за "Юнион пасифик", Кейт, а не за "Централ пасифик". Думаю, тебе было бы затруднительно превратиться в Мей Ли.
- Я слышала, что рабочие-китайцы на "Централ пасифик" привозят с собой проституток и поваров.
- Это правда, Кейт, истинная правда, - подтвердил Хоуки. - О, как приятно, чертовски приятно. Знаешь, если бы ты не была проституткой, то могла прилично зарабатывать себе на жизнь тем, что терла бы спины.
Кейт добродушно рассмеялась и выжала мочалку на голову Хоуки, так что мыльная вода потекла по его лицу.
- Смотри, что делаешь, женщина! Ты залила мою сигару!
- А почему бы и нет? - принялась дразнить его она. - По крайней мере воздух очистится от этого ужасного дыма.
Хоуки усмехнулся, окунул сигару в воду, чтобы погасить ее, и отбросил прочь.
- Послушай, ты уже ужинала?
- Если это можно назвать ужином.
- Жирный Чарли жарит для меня цыпленка. Составишь мне компанию?
- Как тебе удалось убедить Жирного Чарли зарезать цыпленка? - удивленно спросила она. - Клянусь, он так трясется над своими цыплятами, будто это его комнатные собачки или что-то в этом роде.
- Мы с Жирным Чарли давние друзья.
- Я так и думала. А что ты собираешься делать после ужина? - Она соблазнительно улыбнулась Хоуки.
- Я намерен немного поспать.
- Один?
- Я сказал, поспать. Боюсь, что так оно и будет, - с грустью сказал он. - Я малость поиздержался.
- Когда это я требовала с тебя денег? - спросила Кейт, надув губы.
- Я знаю, ты очень добра, Кейт. Но, Кейт, девочка, ты же должна зарабатывать себе на жизнь, как и все остальные. Кейт провела пальцами по волосам Хоуки, коснулась его уха.
- Иногда я могу позволить себе сделать подарок, правда?
- Конечно. Но сдается мне, что, когда мы с тобой вместе, это не очень-то похоже на подарок. - Он лениво ухмыльнулся. - Впрочем, ты сама себе хозяйка.
- Вот и отлично, - многозначительно сказала Кейт. - Как бы то ни было, ты предложил поделиться со мной цыпленком Жирного Чарли и, если хочешь, можешь считать это расплатой.
- По рукам, Кейт. Хотя мне кажется, что для меня это гораздо более выгодная сделка.
Дверь внезапно распахнулась, и в комнату вошел низенький худой человечек в цилиндре. Рукава его одежды стягивали резинки. Человек принес поднос с бутылкой виски и стаканом.
- Вот твоя выпивка, Хоуки.
- Спасибо, Бенни.
Вслед за Бенни в комнату вошел Жирный Чарли, огромный лысый мужчина с отвислым животом, но крепкого вида. Его плоское лицо пересекал шрам.
- Твой ужин готов, - объявил Жирный Чарли. Когда он говорил, казалось, что это паровоз выпускает пар.
Хоуки, все еще сидящий в ванне, окинул взглядом окруживших его трех человек.
- Э-э… Спасибо.
- Прошу меня извинить, но мне сказали, что здесь я смогу найти мистера Смита, - раздался незнакомый голос, и в комнату вошел четвертый человек. Он был одет как житель восточного побережья и казался несколько смущенным, оттого что вдруг наткнулся на сидящего в ванне голого мужчину.
- Подождите минутку! - прорычал Хоуки. - Какого черта! Разве на этой двери есть вывеска, что это вокзал Уиллоу-Стейшн? Неужели вы не видите, что человек здесь принимает ванну?
- Черт побери, мы все это видим, Хоуки! - донесся из салуна веселый голос.