– Что вы собираетесь делать, леди Сара? – выкрикнул Джимбо.
Отвечая на его вопрос, она даже не обернулась.
– Он непременно женится на Норе.
– А если нет? – спросил Джимбо, улыбаясь невольно тому деловому тону, с каким она это сказала.
– Тогда я пристрелю его. Мне это не по душе, но мне придется застрелить его.
В один миг Натан оказался за спиной Сары. Одной рукой он обнял ее за талию и прижал к себе, другой выхватил пистолет.
– Ты не будешь стрелять ни в кого, – тихо прорычал он.
Передав пистолет Джимбо, он потащил Сару вниз, каюту. Там он запер за собой дверь и подвел ее к постели.
– Убери руки, Натаниель.
– Никогда не называй меня Натаниелем, – приказал он.
Она оттолкнулась от него, чтобы заглянуть мужу в глаза.
– Почему я не могу называть тебя данным от рождения именем?
– Просто оно мне не нравится, вот почему, – ответил он.
– Это глупое объяснение, – возразила она. Упершись руками в бока, она всем своим видом показывала горькую обиду. Пеньюар на ней распахнулся, и сквозь тонкую ткань ночной сорочки он увидел ее полную грудь.
– Сара, когда эта твоя болезнь кончится? – спросил он.
Она не ответила на этот вопрос, снова вернув его к обсуждаемой теме – его имени.
– Почему тебе не нравится, когда тебя называют Натаниелем?
Он сделал угрожающий жест.
– Когда я слышу его, мне кажется, Сара, что я вижу перед собой красную тряпку. И это приводит меня в воинственное настроение.
Это объяснение показалось ей не очень убедительным, но она решила не указывать ему на это.
– А когда ты бываешь не в воинственном настроении, муж? – спросила она.
– Не дразни меня.
– Не кричи на меня.
Он сделал глубокий вдох, но это не успокоило его. Она улыбнулась.
– Хорошо, я не буду называть тебя Натаниелем, если, конечно, мне не понадобится твое воинственное настроение. Так что будь настороже, муж. Договорились?
Он решил, что эти слова слишком глупы и вряд ли достойны его ответа. Он прижал ее спиной к кровати.
– Теперь твой черед отвечать, Сара. Когда твоя чертова женская болезнь кончится?
Она медленно сняла пеньюар и, оттягивая время, складывала свою одежду.
– Ты что, ничего не сделаешь относительно Мэтью и Норы? – спросила она.
– Нет, ничего не сделаю, – ответил он. – Т же, как и ты. Оставь их в покое. Ты поняла?
Она кивнула.
– Я над этим хорошенько подумаю, муж.
Прежде чем он успел отпустить ядовитое замечание о ее способности думать о чем-то хорошенько, она через голову сняла ночную сорочку и бросила ее на кровать.
– Моя чертова болезнь кончилась, – прошептала она.
Она хотела казаться смелой, но стыдливый румянец на щеках все испортил. Она чувствовала себя неловко из-за того, как он смотрел на нее. Его горячий взгляд заставлял ее трепетать. Она вздохнула и бросилась к нему в объятия.
Он заставил ее поцеловать себя первой. У нее было хорошее настроение. Она обвила его шею руками и, ухватив за длинные волосы, притянула к себе его голову.
Она страстно поцеловала его своими жаркими губами, нежно лаская его рот языком. Почти сразу она получила ответ, которого жаждала.
Теперь Натан взял инициативу в свои руки. Он пленил ее, сжав в кулаке ее волосы. Потом он медленно наклонил голову. Его раскрытые губы прикоснулись к ее губам, его язык ворвался в ее рот и отыскал там своего нежного компаньона. Ее грудь была прижата к его обнаженной груди, руки ее нежно обнимали его талию.
Он тихонько зарычал, когда ее рот приласкал его язык. Это заставило ее продолжить действие. Его голос был для нее не менее возбуждающим, чем его поцелуй. Ей хотелось еще сильнее вжаться в него.
Он было отстранился от нее, чтобы снять одежду, но замер, когда она начала покусывать ему шею. Он вздрогнул. Его руки гладили ее нежные плечи. Ощущая под своими ладонями ее шелковистую кожу, он еще раз осознал, какой хрупкой она была.
– Ты такая тоненькая, – прошептал он. – А я…
Закончить фразу он не успел, потому что она заставила его позабыть обо всем, кроме чувств. Она покрывала поцелуями каждый дюйм его тела. Языком она щекотала его чувствительные соски. Когда он хриплым голосом приказал ей оставить эту пытку, она только удвоила свои усилия, чтобы довести его до состояния, близкого к безумию.
Но она вынуждена была остановиться, когда он ухватил ее за волосы и прижал ее лицо к своей груди. Он тяжело и судорожно дышал. Тогда ее пальцы стали водить по его животу. Он затаил дыхание, а она улыбалась.
– Мне так тепло с тобой, я чувствую столько энергии, столько силы. Я хочу показать, Натан, как я люблю тебя. Ты позволишь мне это?
Он понял ее намерение, когда она стала расстегивать его одежду. Ее руки дрожали. Тогда она освободилась из его объятий и встала на колени. Что было потом, Натан почти не помнил. Его деликатная маленькая жена превратилась в пламя чувственности. Она, как солнце, обжигала его своими нежными губами, своим влажным языком, своими невероятно возбуждающими прикосновениями.
Долго переносить эту сладкую агонию он не мог. Он был исполнен страстной жажды, когда поднял ее на ноги и оторвал от пола. Он заставил ее обнять его талию ногами, поймал ее губы ртом. Это был долгий, пьянящий поцелуй.
– Боже, Сара, я думаю, что ты уже готова для меня, – шептал он с хриплым стоном. – Я не могу больше ждать. Я немедленно должен быть в тебе. Потом я смогу не спешить, я обещаю.
Он хотел изменить положение, но она удержала его за волосы.
– Натан, скажи, что ты любишь меня, – потребовала она.
Вместо ответа он снова стал целовать ее. И Сара совсем забыла, что ждала от него признания в любви. Ее ногти с силой впились ему в лопатки, и единственное, о чем она могла думать, было скорейшее разрешение страсти.
Его руки поддерживали ее сзади, и он начал медленно погружаться в нее.
Ее голова откинулась назад. Из ее горла вырвалась тихая мольба:
– Пожалуйста, Натан, быстрее.
– Сначала я хочу довести тебя до безумия, как ты доводишь меня…
Она укусила его за шею. Глубже проникнув в нее, он дрожал так же сильно, как и она. Она сильно сжала его, и он от удовольствия застонал. Они упали на кровать. Сначала он стоял на коленях, потом совершенно накрыл ее своим телом. Его руки обхватили ее лицо. Приподнявшись на локтях, он нежно поцеловал ее в лоб, потом в переносицу, в ее ароматные губы.
– Боже! – прорычал он. – Ты всегда такая сладкая.
Он покусывал ее шею, языком щекотал мочку уха, и последнее, что он помнил, было то, что он обещал ей не спешить.
Тогда она подтянула колени к подбородку, чтобы он еще глубже погрузился в нее, и изогнулась. Это инстинктивное движение было для него слишком большим испытанием. Он почувствовал, как его обволакивает ее тепло, ее пьянящий запах… ее любовь.
От каждого движения их тел скрипела кровать. Ему хотелось, чтобы это мгновение никогда не кончалось. Лихорадка страсти яростно овладела ими. Апофеоз ее любви вызвал в нем немедленный ответ. Сара простонала его имя. С последним движением наступило удовлетворение. Его глубокий, исходящий из чрева стон утонул в громком биении их сердец.
Он безвольно свалился на нее, слишком опустошенный, чтобы двигаться, слишком удовлетворенный, чтобы иметь это желание. Его голова покоилась в ямке на ее плече. Его дыхание, так же как и ее, оставалось неровным и тяжелым. Почему-то он улыбнулся этому.
Как только ему удалось ослабить ее хватку, он скатился на бок, увлекая ее за собой, по той простой причине, что никак не мог оторваться от нее.
Прекратить плакать она никак не могла. Это была интерлюдия радости, но он знал, что через несколько минут она снова будет требовать от него слов, которые жаждет услышать.
Ему не хотелось разочаровывать ее, но лгать ей он тоже не мог. И где-то в тайных глубинах его сознания страх уже начал выпускать свои темные ростки. А что, если он вообще никогда не будет в состоянии дать ей то, чего она хочет?
Натан считал себя непревзойденным мастером игры, целью которой было причинить человеку боль или обиду. В этой области у него был богатый опыт. Но когда дело доходило до любви к кому-то, он не имел ни малейшего представления о том, что делать. И каждый раз, когда он размышлял над этим вопросом, ему становилось невероятно страшно.
"Будь я проклят, если позволю себе такую слабость, – думал он. – Будь я проклят".
Она почувствовала, как он напрягся. Она уже знала, что последует дальше. Он постарается оставить ее одну. Но на этот раз она не позволит ему этого сделать. Она дала себе слово, что если он попытается уйти, она пойдет за ним вслед.
Как мог ее муж быть таким нежным, таким щедрым, таким внимательным в мгновения их любви, а потом превращаться в статую из льда? Что, Господи, творилось в его голове?
– Натан…
Он не ответил ей. К такой грубости она была готова.
– Я тебя люблю, тебя, – сказала она шепотом.
– Я знаю, что любишь, – пробормотал он, когда она толкнула его.
– И? – продолжала она настаивать. Он издал долгий и глубокий вздох.
– Сара, тебе не обязательно любить меня. Это не является неотъемлемой частью нашего брака.
Он думал, что был очень последователен и логичен, когда втолковывал ей эту мысль. По его мнению, он очень удачно обошел истинную тему обсуждения.
Сара попыталась столкнуть его с кровати.
– Ты самый невозможный человек из всех, кого я знала. Послушай меня хорошенько, Натан, я хочу тебе кое-что сказать.
– Как я могу не слушать тебя, Сара? – протяжно спросил он. – Ты снова кричишь, как скандалистка.
"Он попал в цель", – была вынуждена признать она. Сара действительно кричала. Она легла на спину, натянула на себя легкое покрывало и уставилась в потолок.
– Клянусь перед Богом, ты меня очень разочаровываешь, – пробормотала она.
Это замечание обидело его.
– Черта с два я тебя разочаровываю, – возразил он. Затушив пламя свечи, он повернулся на бок и грубо обнял ее. – Я удовлетворяю каждый чертов раз, как только прикасаюсь к тебе.
Но она имела в виду совсем другое. В его голосе было столько высокомерного самодовольства, что она решила не спорить с ним.
– Все же я должна сообщить тебе нечто важное, Натан. Ты меня выслушаешь?
– Ты обещаешь, что как только скажешь мне об этом, то сразу уляжешься спать?
Да.
Он что-то прорычал. Она поняла, что он не очень-то ей поверил. Она уже собиралась сказать ему о его грубом поведении, когда он еще ближе подвинул ее к себе и начал поглаживать ей спину. Его подбородок при этом покоился у нее на макушке.
Он был таким поразительно ласковым, что Сара удивилась. Она даже подумала, понимает ли он, что делает.
Потом она решила, что это безразлично. Действие само по себе было очень красноречиво. Радость переполняла ее сердце.
Чтобы проверить его, она решила отодвинуться. Но он удержал ее.
– Хорошо, Сара, – сказал он. – Но сегодня ночью мне хотелось бы поспать. Скажи, что у тебя на уме. Покончим с этим и будем спать.
Она не могла не улыбаться.
"Все было прекрасно", – сказала она себе, потому что в темноте он не мог видеть ее лица. Он прижал ее лоб к своей шее и нежно убрал с виска волосы.
Она уже намеревалась объяснить ему, что он любит ее. Она полагала, что, если она скажет ему об этом, он поймет, что она права. Но сейчас, чтобы не разрушить очарования момента, ей ничего не хотелось говорить ему. Он еще был не готов признать правду.
В ее голове окончательно утвердилась мысль, которая немного ошеломила ее: Натан боялся. Но она еще не знала наверняка, боялся ли он любить вообще или боялся любить именно ее… Но он однозначно
Боялся.
Господи, ведь если она скажет ему, о чем думает, он непременно придет в ярость, Мужчинам не нравится слышать, когда им говорят, что они чего-то боятся.
– Сара, черт возьми, говори быстрее и будем спать.
– Говорить что? – спросила она, лихорадочно подыскивая подходящую тему для беседы.
– Боже, ты сведешь меня с ума. Ты объявила, что хочешь сказать мне что-то важное.
– Да, это так, – согласилась она.
– Ну?
– Натан, не сжимай меня так, – прошептала она.
Он немедленно ослабил объятия.
– Похоже, что я совершенно позабыла, о чем собиралась говорить с тобой.
Он поцеловал ее в лоб:
– Тогда спи.
Она поуютнее устроилась возле него.
– Ты такой прекрасный человек, Натан, – прошептала она слова одобрения и громко, сочно, совсем не как леди, зевнула. – Ты всегда доставляешь мне радость.
Его глубокий смешок окончательно согрел ее. Но этого было недостаточно.
– Теперь твой черед, – велела она.
– Мой черед что? – спросил он. Нарочно, чтобы испытать ее, он притворился, что не понимает.
Но она уже слишком устала, чтобы препираться с ним. Она просто закрыла глаза и зевнула.
– Не важно, – сказала Сара. – Твоя очередь наступит завтра.
– Ты замечательная женщина, – прошептал он-Ты тоже меня радуешь.
Она радостно вздохнула.
– Я знаю, – прошептала она в ответ. Она уснула, прежде чем он успел прочитать ей нотацию о преимуществах скромного поведения.
Натан тоже закрыл глаза. Ему был нужен отдых, потому что только одному Богу было известно, что могло принести им завтра, когда леди Сара прилагает так много усилий, чтобы самой управлять ходом событий.
И если за последние недели Натан и вынес для себя что-то ценное, так это никогда не надеяться на то, что завтра все будет, как обычно.
Он думал, что ему придется оберегать жену от внешнего мира. Теперь он знал истину. Его обязанностью стало защищать мир от своей жены.
Конечно, это открытие было абсурдным, но маркиз уснул с улыбкой на лице.
Глава 11
В тот день, когда они бросили якорь в прибрежных водах карибского дома Норы, Сара узнала, что у ее мужа, кроме двух известных ей титулов, был еще один. Он был не только маркиз Сент-Джеймс и граф Уэйкерсфилд.
Еще он был Натан.
Эта новость ошеломила ее до такой степени, что она буквально без чувств свалилась на постель. Она подслушала разговор неумышленно, просто вентиляционный люк был открыт, а двое матросов говорили слишком громко. И только когда они перешли на шепот, их беседа привлекла внимание Сары.
Сначала она отказывалась верить тому, что услышала, пока в разговор не вступил Мэтью и обыденным тоном не заговорил о добыче, которую они поделили после последнего рейда.
Тогда Саре пришлось сесть.
Сказать по правде, это открытие скорее напугало, чем привело в ужас. И испугалась она только за Натана. Стоило ей только подумать, каким испытаниям он подвергался каждый раз, когда отправлялся пиратствовать, как ей делалось плохо. За одной черной мыслью последовала другая. Она представила себе, как он поднимается на виселицу, но тут же стряхнула с себя это жуткое видение. К горлу подступил комок, и она поняла, что если не остановить поток ужасных мыслей, весь ее завтрак окажется на полу.
Сара пришла бы в еще большее отчаяние, если бы не уловила последнее замечание, сделанное Честером. Матрос сказал, что его пиратские дни, похоже, скоро останутся позади и он очень счастлив по этому поводу. Большая часть команды, добавил он, собиралась зажить семейной жизнью, а их нелегальные накопления могли положить тому прекрасное начало.
Она почувствовала такое облегчение, что расплакалась. В конечном счете, ей не придется спасать Натана от самого себя. Он, очевидно, уже увидел порочность своего пути.
– Господи, – молила она, – пусть будет так.
Мысль, что она может потерять его, была для нее невыносима. Она так долго любила его, что жизнь без него, без его крика, без его ворчания, без его любви представлялась ей такой пустой и бессмысленной, что она не могла об этом и думать.
Большую часть утра Сара не находила себе места, беспокоясь о Натане. Было похоже, что она никак не могла избавиться от своего страха. А что, если ее мужа предаст кто-нибудь из его людей?
Последняя награда, объявленная за голову Натана, была невероятно огромной.
"Нет, нет, не думай об этом", – твердила она себе. Все его люди были очень преданными. Да, она это сразу заметила. Зачем накликать беду? Чему быть, того не миновать, сколько бы она ни беспокоилась.
Что бы ни произошло, она будет находиться рядом с мужем и защищать его всеми возможными способами. А Мэтью признался Норе в своем темном прошлом? Если да, то сказал ли он ей, что Натан – это Натан? Сара решила, что от нее Нора ничего не узнает. Она решила ни с кем не делиться этим открытием, даже со своей тетушкой. Эту тайну она унесет с собой в могилу. Когда Натан спустился в каюту к жене, он нашел се сидящей на кровати, со взглядом, устремленным в пространство. Было жарко, как в топке, но Сару била дрожь. Он решил, что она заболела. Ее лицо было бледно, но еще более красноречивым симптомом было то, что она едва перекинулась с ним словом.
Его беспокойство еще более усилилось, когда они пересели в гребную шлюпку и отправились к пирсу. Руки Сары безжизненно лежали на коленях, взгляд был опущен книзу, и казалось, что внешний мир ее нисколько не интересует.
Нора сидела возле Сары, поддерживая ровное течение беседы. Стареющая женщина время от времени промокала носовым платком лоб и обмахивалась веером, чтобы хоть немного остудить себя.
– Понадобилось несколько дней, чтобы привыкнуть к жаре, – заметила она. – Между прочим, Натан, – добавила она немного погодя, – всего в полумиле от моего дома есть чудесный водопад. Вода течет с гор и чиста, как улыбка младенца. У подножия раскинулось замечательное озеро. Вам просто необходимо найти время и вывезти туда Сару поплавать.
Нора повернула голову и взглянула на племянницу:
Может быть, Сара, ты теперь научишься плавать.
Сара не ответила ей. Чтобы привлечь ее внимание, Норе пришлось ее толкнуть.
– Прости, – проговорила Сара. – Что ты сейчас сказала?
– Сара, о чем ты только мечтаешь средь бела дня? – поинтересовалась Нора.
– Я не мечтала, – произнесла Сара, глядя на Натана. При этом выражение ее лица стало сердитым.
Натан не знал, что и подумать.
– Она не очень хорошо себя чувствует, – сообщил он Норе.
– Я себя прекрасно чувствую, – возразила Сара. На лице Норы появилось беспокойство.
– Ты чем-то ужасно озабочена, – заметила она. – Это из-за жары?
– Нет, – ответила Сара и тихонько вздохнула. – Я просто размышляю кое о чем.
– О чем-то конкретном? – не отставала Нора. Сара продолжала пристально смотреть на Натана.
Когда она не ответила тетке, он удивленно поднял бровь.
Нора уже перестала вглядываться в лицо Сары и снова спросила:
– Я считаю, что было бы неплохо для тебя научиться плавать. А ты как думаешь?
– Я научу тебя, – вызвался Натан осуществить эту идею.
Сара улыбнулась ему.
– Благодарю за предложение, но я не уверена, что хочу, научиться этому. Кроме того, в этом нет никакой необходимости.
– Как раз есть, – возразил он. – И ты научишься до того, как мы отправимся в Англию.
– Я не желаю учиться, – снова сказала она. – Мне не нужно это уметь.