– Возницу зовут Клив Харрингтон. Он хороший человек. Перед ним тебе тоже придется извиниться. Зачем ты стреляла в него?
Элеонора передернула плечами.
– Я вовсе не собиралась в него стрелять. Он рассердится, если узнает, что револьвер выстрелил сам по себе.
– Он уже и так рассердился.
– Это была случайность, – настаивала Элеонора. – Почему я должна извиняться за то, что произошло не по моей воле?
– Ты могла его убить.
– Но не убила же.
– Кроме того, ты поставила старика в неудобное положение. И к тому же обидела его. Я пообещала ему, что ты перед ним извинишься и купишь ему новую шляпу, потому что ты продырявила единственную, которая у него есть.
– У меня не хватит денег на шляпу.
– Денег я тебе дам, – сказала Мэри Роуз. – Только не говори об этом Кливу. Пусть он думает, что ты купила ему шляпу на свои.
– Почему ты так о нем беспокоишься?
– Клив мой друг.
– Ну ладно, – пробормотала Элеонора. – Будь по-твоему. Но почему ты не рассказала мне об Адаме? Ты боялась, что я разболтаю об этом другим воспитанницам?
Мэри Роуз покачала головой.
– С какой стати мне об этом беспокоиться?
– С такой, что тебя стали бы избегать.
Терпение Мэри Роуз подходило к концу. Она не могла думать ни о чем другом, кроме горячей ванны и отдыха.
– Я знаю, что такое предрассудки, Элеонора. И если группа каких-то глупых девчонок перестанет со мной водиться, тем хуже для них. Мы с братьями научились не тратить наше время на людей, которых снедает ненависть. Все мои братья прекрасные, гордые люди. Я вовсе не стыжусь своей семьи.
– Тогда почему же ты ничего не рассказывала?
– Это очень личное, – повторила Мэри Роуз слова своих братьев. – Кто мы такие и чем мы занимаемся – других не касается.
– Теперь я припоминаю, что ты и о других своих братьях мне никогда ничего не говорила. Они… такие же, как Адам?
– Да, – ответила Мэри Роуз. – Они такие же добрые и хорошие. Правда, Дуглас и Кол немного поупрямее.
Элеонора, похоже, не могла оправиться от шока, в который ее повергли откровения Мэри Роуз.
– Ну что же, теперь мы можем выйти.
– Погоди немного, – шепнула Элеонора. – Здесь ведь все по– другому, верно?
– Конечно, здесь не так, как в городе. Но семья есть семья, где бы она ни жила.
– Ради всего святого, что ты имеешь в виду?
– Теперь, узнав о твоем отце, я прекрасно поняла, почему мы с тобой говорим на разных языках. Когда ты привыкнешь к нам, я думаю, тебе здесь понравится. Тут душно, Элеонора. Давай все-таки выйдем.
– Значит, Адам самый главный в семье. Я обещаю, что буду относиться к нему с уважением.
Мэри Роуз отрицательно покачала головой.
– Я уверена, Элеонора, что, когда ты познакомишься с ним и узнаешь его получше, ты будешь уважать моего брата за его человеческие качества.
– Мэри Роуз, ты меня совсем запутала. Как я понимаю, Адам – единственный человек, который может меня выгнать, ведь так?
Мэри Роуз порядком устала спорить с подругой.
– Ради Бога, – прошептала она. – Мне надо принять ванну. Может, ты наконец перестанешь со мной препираться и выйдешь?
Элеонора наконец заметила, как ужасно выглядит девушка.
– Что с тобой случилось?
– Да так, один спор вышел.
– Надеюсь, твои братья не,..
– Конечно, нет. Ей-богу, Элеонора, мы же не варвары какие-нибудь.
Мэри Роуз взялась за ручку двери.
– Будь со всеми вежливой, ладно? – попросила она, зная, на что способна Элеонора. – И не вздумай выкидывать с моими братьями свои штучки – они этого не потерпят.
– Какие еще штучки?
– Ты знаешь, о чем я говорю.
– Например?
– Ну, скажем, тот презрительный взгляд, которым ты всех одариваешь. И еще…
– Хорошо-хорошо. Я буду паинькой. Господи, только бы мне знать, что для этого нужно.
Мэри Роуз в эту минуту думала о том же. Наконец она открыла дверь и попыталась выбраться из дилижанса.
Открывшаяся дверь задела Харрисона – он стоял рядом, предвидя, что Мэри Роуз, возможно, потребуется его помощь. Он подал ей руку и помог спуститься на землю.
Заметив его обеспокоенность, девушка послала ему бодрую улыбку. Она все еще сжимала в руке револьвер Элеоноры. Харрисон забрал у нее оружие и перебросил его Колу, который тут же сунул револьвер в кобуру на своем поясе.
Через минуту из дилижанса вышла Элеонора и остановилась около Мэри Роуз. Она щурилась от солнца и неотрывно смотрела на подругу.
Первым делом Мэри Роуз познакомила Элеонору с Харрисоном, потом она заставила подойти к гостье братьев. Клив стоял около веранды с таким видом, словно все еще собирался повесить Элеонору на ближайшем дереве.
Элеонора с Мэри Роуз подошли к нему, после чего девушка прошептала свои извинения. Но Кливу этого показалось мало.
– Повторите это громко и ясно, чтобы все слышали. И называйте меня мистер Харрингтон.
Мэри Роуз убедила Элеонору не противиться. Клив никогда не улыбался, но по выражению его лица девушка поняла, что он остался доволен.
– Мисс Мэри, она сдержит слово насчет покупки новой шляпы?
– Да, – пообещала Мэри Роуз.
Клив кивнул и важно направился к дилижансу, беспрерывно бормоча что-то себе под нос. И хотя Мэри Роуз не разобрала ни слова, она знала, что он костерит женщин на все лады, поддерживая свою репутацию сварливого и неуживчивого человека.
Вскарабкавшись на козлы, он взял в руки вожжи и окликнул Мэри Роуз:
– Знаете, в начале этой недели я что-то неважно себя чувствовал, но теперь… – Он замолчал, бросив красноречивый взгляд на Элеонору. – Как долго она у вас пробудет?
– Недолго, – ответила Мэри Роуз. – И потом, для вас в доме всегда найдется место, Клив. Вы же это знаете.
– Сейчас мне получше, – сказал он. – Может, я сумею как-нибудь справиться со своей хворью… А теперь до свидания, мисс Мэри.
– О чем это вы говорили? – спросила Элеонора. Прежде, чем ответить, Мэри Роуз помахала старику рукой.
– Он пообещал мне не болеть до тех пор, пока ты отсюда не уедешь. Посиди на веранде, а я схожу в дом и поговорю с Адамом. Он должен дать свое согласие на то, чтобы ты пожила у нас, – только тогда ты сможешь войти в наш дом.
– А если он воспротивится?
– Адам сочувственно относится к чужим бедам. Ты не против, если я расскажу ему, что с тобой стряслось?
– А остальные об этом не узнают?
– Нет, – заверила Элеонору Мэри Роуз.
Элеонора согласилась.
– Мне придется сидеть здесь одной? – спросила она.
Мэри Роуз оглянулась в поисках кого-нибудь, кто мог бы составить Элеоноре компанию. Единственным кандидатом на эту роль оказался Харрисон, да и то только потому, что он не успел вовремя улизнуть.
Харрисон был не в восторге, но его галантность не позволила ему отказать Мэри Роуз. Правда, сначала он заставил ее хорошенько за собой погоняться.
– Остановитесь вы наконец или нет? – спросила она, поравнявшись с Макдональдом. – Почему вы такой хмурый?
– Я беспокоился за вас. Вам не надо было залезать в дилижанс. Она могла вас ранить, Мэри Роуз. Ведь до этого она уже выстрелила в Клива.
– Элеонора ни за что не причинила бы нам вреда. Она просто напугана, Харрисон. В последнее время с ней произошли большие неприятности. Будьте с ней поласковее.
Харрисон крикнул Дугласу, чтобы тот забрал Мак-Хью, и, когда он выполнил его просьбу, пошел следом за Мэри Роуз к веранде.
Мэри Роуз наконец вошла в дом. Адам сидел за столом в библиотеке. Он старательно вносил какие-то записи в свои гроссбух и в течение минуты или двух не замечал присутствия Мэри Роуз, которая остановилась в дверях. Девушка терпеливо ждала, борясь с подступающими слезами, но в конце концов сдалась. Она всегда была до отвращения предсказуемой. Какое бы оскорбление ей ни нанесли, как бы ей ни было больно, она сохраняла самообладание до того самого момента, пока не попадала домой и не встречалась со своим старшим братом. Тогда все ее защитные барьеры рушились. Точно так же она повела себя и сегодня.
Заметив ее, Адам спросил:
– О Господи, сестренка, что с тобой случилось?
Сразу же после этих слов Мэри Роуз разрыдалась и бросилась в его объятия.
13 февраля 1864 года
Дорогая мама Роуз,
Мы только что обсудили содержание газеты месячной давности, которую Трэвис выменял на шкурки в Перри. Какой-то джентльмен по фамилии Бенсон перепечатал выступление Линкольна, состоявшееся в Геттисберге. Мы уже читали о битве, которая, произошла в июле и в которой полегло так много храбрых солдат. Бенсон пишет, что президент выступил с речью на кладбище, где похоронены воины, погибшие в этом сражении. Адам читал и плакал, а потом все переписал, чтобы послать вам.
Даже если вы все это уже знаете, мы уверены, что такое стоит прочитать по меньшей мере дважды. Мы все молимся за вас и за Линкольна.
Дуглас.
Глава 8
Мэри Роуз кинулась в объятия Адама и зарыдала, как ребенок. Брат гладил и похлопывал ее до тех пор, пока она не успокоилась. Затем девушка присела на краешек стола и в подробностях поведала Адаму обо всех ужасах, которые ей довелось пережить, сделав особый упор на эпизоде с Кэтрин Моррисон. Слушая сестру, Адам обследовал ее раны, то и дело ласково повторяя: "Да что ты говоришь?" И в считанные минуты Мэри Роуз почувствовала себя гораздо лучше.
Брат отвел ее на кухню и обмыл ей лицо, чтобы лучше разглядеть полученные ею повреждения и определить, нужно ли накладывать швы. В ожидании его приговора девушка затаила дыхание, но затем облегченно вздохнула и улыбнулась – Адам решил, что швы совершенно не нужны.
Брат предложил ей пойти наверх и принять ванну, сам же собрался вернуться в библиотеку и закончить свою работу.
– Отдохни, Мэри Роуз, – сказал он. – У тебя выдался трудный денек.
Но девушка снова бросилась к нему – она не смогла бы нежиться в ванне, зная, что Элеонора сидит на крыльце и нервничает. Ей хотелось сначала устроить ее в доме, а затем отнести закупленные припасы Корри.
– Хватит мне жалеть себя, я ведь не маленькая, – сказала она брату, стоя в дверях библиотеки и наблюдая, как он снова усаживается за стол. Она заметила раскрытый гроссбух, но тут же подумала, что книги могут подождать, а Элеонора – нет.
– Не забудь обработать раны, – напомнил Адам.
– Не забуду. Теперь нам надо поговорить об Элеоноре. Я сказала, что она не может войти в дом без твоего разрешения. Ты побеседуешь с ней… один на один? Она хочет рассказать тебе, что с ней стряслось, прежде чем ты позволишь ей остаться у нас.
Адама подобная просьба немало удивила.
– Ты помнишь хоть один случай, когда я кому-нибудь не позволил у нас остановиться?
– Нет, но Элеонора – это другое дело. Из-за нее в доме может воцариться хаос.
– А что говорят твои братья? Разве они не имеют права высказаться по этому поводу?
– Они примут любое твое решение. С Колом, конечно, будет трудновато, но он в конце концов найдет способ избегать ее, пока она тут ко всему не привыкнет.
Адам откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на сестру.
– А как долго Элеонора собирается у нас гостить?
– Во всяком случае, какое-то время, – произнесла Мэри Роуз уклончиво.
– Вот как? И все-таки, Мэри Роуз?
– Я не знаю, – прошептала девушка, пожав плечами. – Пожалуйста, поговори с ней. Она напугана. Ей нужна тихая заводь.
Адам вздохнул, встал и обошел вокруг стола.
– Ну ладно, – сказал он. – А теперь иди наверх. Об Элеоноре я позабочусь. Как ее фамилия?
– Бордер. Может быть, мне стоит побыть здесь, пока ты будешь с ней разговаривать?
– Нет.
Мэри Роуз стала подниматься по ступенькам на второй этаж. Адам уже почти дошел до входной двери, когда она обернулась и окликнула его:
– Мне бы хотелось убедиться, что она…
– Что? – обернувшись, спросил Адам.
– Извинится перед тобой.
– Ради всего святого, не волнуйся. С Элеонорой я сам разберусь.
Адам открыл входную дверь. Элеонора сидела на плетеном стуле разговаривала с Харрисоном. Тот стоял, прислонившись к одному из столбов, и вид у него при этом был одновременно раздраженный и усталый.
Адам подождал, пока Элеонора закончит жаловаться Харрисону на жару.
– Мисс Бордер, – сказал он наконец, – не могли бы вы пройти со мной в библиотеку? Мне бы хотелось с вами поговорить.
Дальнейшее поведение Элеоноры его немало изумило. Девушка так резко вскочила на ноги, что опрокинула стул. Харрисон наклонился и поставил стул на место. Элеонора же пошла навстречу Адаму, но вдруг остановилась и, заломив руки, произнесла:
– Я не могу войти в дом, мистер Клэйборн.
– Почему?
– Мэри Роуз сказала мне, что перво-наперво я должна извиниться перед вами. Я сожалею, действительно сожалею, если обидела вас. Я думала, что этот ужасный возница лжет, Мне вовсе не хотелось, чтобы у вас создалось впечатление, будто из-за того, что вы… ну, понимаете… в общем, дело было совсем не в этом. Просто я не была даже уверена, в самом ли деле этот Клив привез меня к дому Мэри Роуз.
Элеонора невольно сделала паузу, чтобы перевести дыхание. Слушая ее, Адам и глазом не моргнул. Судя по всему, на Харрисона тирада Элеоноры произвела большее впечатление. Он не мог сдержать улыбки. Его так и подмывало спросить девушку, почему она не поверила, что Адам брат Мэри Роуз, и посмотреть, как она будет изворачиваться. Но он был джентльменом и подавил это желание.
Кол, однако, был чужд подобных сантиментов. Он как раз поднимался по лестнице, ведущей на веранду, когда Элеонора начала свое витиеватое извинение.
– А чего это вы называете Адама "вы понимаете"? Что вы имеете в виду? – спросил он.
Элеонора обернулась к нему и нахмурилась:
– Я извинялась перед Адамом за то, что усомнилась в их родстве с Мэри Роуз. Она рассказывала мне только о том, что у нее есть четверо братьев и мама, которая живет где-то на Юге, но не сообщала никаких подробностей. Признаюсь, я никогда ее об этом не расспрашивала. – Элеонора замолчала и оглядела Кола с ног до головы. – Теперь я вижу, что ваша сестра пошутила, сказав мне, что вы с братьями такие же, как Адам.
С этими словами Элеонора отвернулась от Кола и снова обратилась к Адаму:
– Так могу ли я войти внутрь, сэр?
– Разумеется, – сказал Адам. – Добро пожаловать.
– Погодите минутку. Мне все же хотелось бы знать…
– Перестань, Кол, – произнес Адам тоном, не допускающим никаких возражений.
Элеонора подошла к двери и царственно махнула рукой Харрисону.
– Вытащите мои вещи из грязи и отнесите их в мою комнату, – скомандовала она.
Кол, глядя на Харрисона, ухмыльнулся. Тот улыбнулся ему в ответ и повернулся к Элеоноре.
– Простите, мисс, – заявил он. – Но мне не разрешается подниматься на второй этаж.
Затем Харрисон развернулся и стал спускаться по ступенькам.
– Пожалуй, это придется сделать тебе, – протянул он, проходя мимо Кола.
– Не забудьте отряхнуть с них пыль, прежде чем вносить в дом, Кол, – отдала Элеонора новый приказ.
До Харрисона донеслось ругательство, и в этот самый миг он решил, что день начинает складываться не так уж плохо. Он увидел, как из-за конюшен выбежал Дуглас, преследуемый по пятам Мак-Хью – жеребец был явно не в духе и демонстрировал свое плохое настроение Клэйборну-лошаднику. Да, день определенно пошел на лад.
– Адам, мне нужно посоветоваться с тобой о чем-то важном! – гаркнул Кол, стараясь перекричать хохот Харрисона.
Прежде чем ответить, Адам пропустил в дверь Элеонору.
– Я недолго, – пообещал он.
– А что у тебя там за дела?
– Мне необходимо побеседовать с мисс Бордер. Это займет совсем немного времени.
Адам ошибся не так уж сильно. Разговор с Элеонорой длился всего каких-нибудь три часа. Сначала он не клеился, а немного погодя гостья уже плакала у него на груди.
Кол устал ждать, когда Адам освободится, однако твердо решил поговорить с ним о Харрисоне. Известие о том, что их гость по профессии адвокат, встревожило его. Ему хотелось выяснить, как Адам оценивает сложившуюся ситуацию, прежде чем что-либо предпринимать. Услышав, что в библиотеке происходит какая-то суета, он открыл дверь и замер, не веря собственным глазам: Элеонора обеими руками обнимала Адама за талию и рыдала, одновременно пытаясь говорить. Кол не мог разобрать ни слова – с губ Элеоноры, как ему показалось, срывалась какая-то тарабарщина. На Адама же невозможно было смотреть без смеха. Он стоял в глубине библиотеки, вскинув руки вверх так, словно его попросили достать какую-нибудь книгу с верхней полки. При этом старший из Клэйборнов явно чувствовал себя не в своей тарелке.
Наконец Адам опустил одну руку и неловко похлопал Элеонору по плечу. Он заметил, что сквозь открытую дверь на них смотрит Кол, бросил на него строгий взгляд и жестом приказал ему уйти.
За ужином братья тактично молчали по поводу этого случая. Элеонора решила остаться в своей комнате. Мэри Роуз отнесла ей поднос с едой и чайником свежезаваренного чая, который, как она надеялась, должен был несколько успокоить издерганные нервы подруги.
Девушка села за стол последней.
– Извините за опоздание, – сказала она. – Сегодня вечером Элеонора не будет ужинать с нами. Она очень устала.
Мэри Роуз уселась рядом с Адамом.
– Ты ей явно понравился, – шепнула она на ухо старшему брату. – Правда, она еще не знает, каким упрямым ты иногда бываешь.
– А я думаю, что Адам ей вовсе не нравится, – встрял в разговор Дуглас. – И вообще я почти уверен, что у нее полно предрассудков.
Кол покачал головой. Он и сам так считал, пока не увидел сцену в библиотеке.
– Нет, она просто грубая, – во всеуслышание объявил он.
– Ты думаешь? – с сомнением спросил Дуглас. – В таком случае я не хочу ее здесь видеть.
– Да.
– Отчего ты такая мрачная, Мэри Роуз? В чем дело? – спросил Трэвис.
– Я не разрешил ей поехать в горы сегодня днем, – сказал Адам.
– Я не ребенок. Я не понимаю, почему ты считаешь…
– У нас гостья, – сказал Адам. – Будь добра, не забывай об этом. Мэри Роуз тут же закрыла рот и посмотрела на Харрисона.
– Не пора ли приступать? – спросил Дуглас. – Я умираю от голода.
С этими словами он потянулся к блюду с картошкой, но остановился, когда Адам попросил его подождать еще минутку.
– Харрисон, вы, случайно, не говорите по-французски?
– Говорю. А что?
– Будьте снисходительны к нам сегодня вечером.