– Да, так оно и есть, – подтвердила она.
Его так и подмывало запротестовать, но девушке так хотелось, чтобы он помог ей успокоить брата, что Харрисон принял ее игру.
– Ну что же, ладно, – произнес он.
Он с большим трудом выдавил эти слова, но увидев, с каким облегчением вздохнула девушка, Макдональд решил, что ради этого стоило усмирить свою гордыню.
– Так что же вас поразило? – спросил Трэвис. Макдональд не мог вспомнить, о чем они говорили до этого. А всему виной была, разумеется, Мэри Роуз. Она обрадовалась, что он старается не ссориться с Колом, и улыбнулась ему. У Харрисона и в мыслях не было, что девушка флиртует с ним или жеманничает, но ее улыбка заставляла забыть обо всем. Мэри Роуз была чертовски красива и соблазнительна – помимо воли, он то и дело представлял ее в своих объятиях.
– Харрисон! – позвал его Дуглас.
– Что? – отозвался он. – О чем вы меня спросили?
– Я вас ни о чем не спрашивал. Это Трэвис задал вам вопрос.
– Если бы вы перестали пялиться на нашу сестру, вам было бы легче сосредоточиться, – заявил Кол.
– Так чем же все-таки вас поразил наш дом? – снова поинтересовался Трэвис, попросив Кола не изводить гостя.
– Снаружи он выглядит очень скромно, – пояснил Харрисон. – Но внутри…
– Такой же скромный, как и снаружи, – закончил за него Кол.
– Если не присматриваться, – возразил Харрисон. – Но я всегда обращаю внимание на детали.
– И что же? – поинтересовался Кол.
– Меня поразило как раз то, с какой любовью вы относитесь к мелочам, – признался Харрисон, с усилием отводя взгляд от Мэри Роуз. – Украшения у входа произвели на меня большое впечатление, да и лестница сработана весьма оригинально.
– Украшения? – переспросил Трэвис.
– Да, лепнина под потолком, – уточнил Харрисон.
– Я понял, – парировал Трэвис. – Меня удивило, что вы это заметили.
– Откровенно говоря, я не ожидал, что в доме так много комнат. У вас большая гостиная, столовая и еще библиотека, заполненная по самые стропила книгами, которые вы, естественно, купили не здесь.
– Дом проектировал Кол, – похвасталась Мэри Роуз. – А строили все мои братья не один год.
– Но к перилам и отделке стен он нас не подпускал – это его рук дело, – промолвил Трэвис.
– Вы сказали Колу еще один комплимент, Харрисон, – подытожила Мэри Роуз.
В планы Харрисона вовсе не входило признавать за Колом какие-либо заслуги, тем не менее мастерство его действительно было высочайшим.
– А что еще вас удивило? – спросил Дуглас.
Харрисон снова едва не улыбнулся. Похоже, братья ждали от него похвал.
– Я сразу заметил, что в гостиной стоит рояль.
– Еще бы вам его не заметить, – хмыкнул Кол. – Там, кроме него, ничего нет.
– "Стейнвей", – заявил Дуглас. – Мы приобрели его, когда Мэри Роуз достаточно подросла, чтобы научиться на нем играть.
– А кто ее учил? – спросил Харрисон.
– Вместе с роялем здесь появился и учитель, – пояснил Дуглас и с ухмылкой глянул на Трэвиса. – Или что-то в этом роде.
Харрисон не понял, как следует расценивать эту странную фразу, и решил приберечь свое любопытство для более важных тем.
– Сколько вам было лет, когда вы начали брать уроки? – обратился он к Мэри Роуз.
Девушка взглянула на Адама.
– Шесть, – сказал он.
– А мне семь, – заметил Харрисон.
– Вы играете на фортепьяно? – воскликнула Мэри Роуз, которая, казалось, была приятно поражена.
– Да.
– Конечно, – фыркнул Кол. – Он не умеет ни драться, ни стрелять, но на фортепьяно, ясное дело, играет. Ну, если вы хотите здесь выжить, музицирование вам не поможет.
– Он мог бы работать тапером в салуне Билли, – заметил Дуглас.
– Чтобы получить пулю в спину, как последний из них? – возразил Трэвис.
– А почему его застрелили? – спросил Харрисон, забыв о своем решении не задавать лишних вопросов.
– Кому-то не понравилась его игра, – промолвил Кол.
– Ясно, – кивнул Харрисон.
– А зачем вы выучились игре на фортепьяно? – поинтересовался Кол. – Странно как-то.
– Это было всего лишь частью моего образования, – разъяснил Харрисон, нисколько не обиженный вопросом Кола, который, похоже, считал подобное занятие недостойным мужчины.
– Вы получили неправильное образование, – заявил Кол. – Музицируют девочки, а не мальчики. Разве ваш отец никогда не водил вас на задний двор, чтобы научить работать кулаками?
– Нет. А ваш?
Кол уже раскрыл было рот для ответа, но внезапно передумал и, откинувшись на спинку стула, пожал плечами.
– Вы когда-нибудь слышали о Шопене и Моцарте, Кол? – спросил Харрисон. – Они были композиторами. Писали музыку и потом исполняли ее… на фортепьяно.
Кол снова передернул плечами, и Макдональд решил сменить тему.
– Где вы достали этот китайский фарфор?
– У нас шесть чашек, и только четыре одинаковых. Тарелок у нас нет, а чашки я раздобыл в Сент-Луисе, чтобы Мэри Роуз могла устраивать чаепития.
– Тогда я была еще маленькая, – пояснила девушка. – Устраивание чаепитий было частью моего образования.
– И кто же вас обучал? – спросил Харрисон с улыбкой.
– Дуглас, – ответила она.
– Мы все делали это по очереди, – торопливо добавил Дуглас.
– Наверное, вас удивляет, отчего нас так интересует ваше мнение, – сказала девушка. – Обычно мы не расспрашиваем своих гостей, но вы человек образованный, светский и утонченный.
При этих словах Харрисон приподнял бровь.
– Но вы действительно утонченный человек, – с нажимом произнесла Мэри Роуз. – Это ясно по тому, как вы говорите и смотрите на жизнь. Сразу видно, что вы воспитывались в хорошей семье.
– Вы способны оценить хорошую работу, – сказал Дуглас, явно довольный тем, что присутствующие перестали говорить о чаепитиях. – Здешние жители вовсе не думают окружать себя красивыми вещами. И я их не виню. У них все силы уходят на добывание хлеба насущного.
– В Хаммонде народ потихоньку обтесывается, – заметил Трэвис. – Но здесь, в Блю-Белл, до этого еще далеко.
– Это потому, что здесь царит беззаконие, – заметил Кол. Присутствующие закивали.
– Интересно, мы кажемся вам такими, как наши соседи? – сказал Трэвис. – Дуглас прав. Никто из местных никогда даже не заглядывал в нашу библиотеку и, само собой, не просил дать им что-нибудь почитать.
– А вы прочли все книги, которые есть в вашей библиотеке? – спросил Харрисон.
– Разумеется, – промолвил Кол.
– Трэвис забыл упомянуть, что наши соседи в основном неграмотные, – добавила Мэри Роуз.
Харрисон кивнул и снова обратился к Трэвису:
– Итак, считаю ли я вас достойными своего внимания? Все зависит от вашего отношения к книгам, красивым вещам и прочему. Если вы заполнили весь дом дорогими вещами только ради того, чтобы произвести впечатление на других, то в этом случае вы, по моему мнению, таковыми не являетесь. Но вы ведь вовсе не к этому стремились, верно?
– А откуда вы знаете? – спросил Кол.
– Нетрудно догадаться, – ответил Харрисон. – Ясно, что рояль стоит в гостиной вовсе не для того, чтобы служить предметом зависти и восхищения. Вы приобрели его, чтобы обучить музыке вашу сестру, а это означает, что вы понимаете необходимость всестороннего развития. То, что вы прочитали все книги в вашей библиотеке – еще один красноречивый факт. Что же касается утонченности и культурного уровня, то я считаю, что вы, пожалуй, гораздо утонченнее, чем хотите казаться. Несомненно, все вы получили хорошее образование.
– В отличие от вас никто из нас не посещал университет, – заметил Дуглас. – Учеба в университете – не единственный путь к приобретению знаний. Есть и другие. Ученая степень далеко не всегда является гарантией образованности. Я сужу по некоторым своим коллегам.
– Вы пытаетесь нам льстить? – спросил Трэвис.
– Пожалуй.
Мэри Роуз вздохнула довольно громко, чтобы услышали все сидящие за столом. Харрисон улыбнулся, и она тут же ответила ему улыбкой.
– Рояль самое дорогое, что у меня есть, – сказала девушка. – А у вас было что-нибудь такое, с чем вам не хотелось бы расставаться?
– Книги, – ответил Харрисон.
– Я тоже неравнодушен к своим книгам, – сказал Адам, кивнув. – Похоже, мы с вами родственные души.
Харрисон обрадовался тому, что старший брат снова присоединился к общей беседе. Адам по-прежнему производил впечатление очень сдержанного человека. Макдональду хотелось разузнать о нем побольше, но он понимал, что делать это надо весьма осторожно.
– Я обратил внимание на то, что висит у вас в библиотеке, – заметил он.
– Что именно? – не понял Трэвис.
Харрисон уже собрался ответить, но его опередил Дуглас:
– Вы имеете в виду стихотворение?
– Да. Это одно из моих любимых стихотворений, – сказал Харрисон.
– Вы действительно его читали? – с вызовом произнес Кол. – Не знаю, в какой книге Адам его раскопал, но он несколько часов его переписывал и вставил в рамку. А внизу специально приписал, откуда он его взял, чтобы другие не думали, будто он автор.
– Конечно, я читал его, причем много раз. Пожалуй, теперь я помню его наизусть.
– Ну-ка давайте проверим, так ли это. Прочтите его вслух от начала до конца.
Харрисон решил не перечить, хотя затея Кола и показалась ему несколько ребяческой.
– Ни один человек не остров… – произнес он.
Макдональд запамятовал лишь одну строчку, которую ему подсказал Адам. По улыбке последнего можно было понять, что Харрисон произвел на него впечатление, и Макдональд подумал, что с Адамом у него больше общего, чем с кем-либо из остальных братьев Клэйборн.
Мэри Роуз улыбалась, словно учитель, гордый успехом своего ученика, Харрисон же чувствовал себя как последний идиот.
– Прекрасно, – сказала девушка. – А знаете, ведь Адам тоже играет на фортепьяно.
– Зачем ты ему об этом говоришь? – спросил Кол с таким видом, будто собирался задушить сестру собственными руками.
– Кол, мистер Харрисон – наш гость. Пожалуйста, не забывай об этом.
– Не смей указывать мне, Сидней. Девушка ахнула и прошептала:
– Ты просто невыносим.
Харрисон не понимал, что произошло. Ему было ясно лишь то, что Мэри Роуз взбешена поведением брата, и если бы взгляды могли убивать. Колу тут же пришел бы конец. Макдональд никак не мог сообразить, что именно вызвало ее гнев.
Снедаемый любопытством, он обратился за разъяснениями к Колу:
– Вы назвали свою сестру Сиднеем?
– Да, – буркнул Кол.
– Почему?
– Она нагло себя ведет.
– Вы так считаете?
– Послушайте, Харрисон, в наших краях задавать вопросы – опасное занятие. Вам следует помнить об этом.
Харрисон расхохотался.
– Над чем это вы смеетесь? – спросил обескураженно Кол.
– Над вами, – ответил Харрисон. – Вы уже целый час только и делаете, что задаете мне вопросы.
– В нашем доме, – заявил Кол с улыбкой, – играют по нашим правилам.
– Ты перестанешь наконец быть таким несносным? – вскочив, спросила Мэри Роуз.
Она приготовилась устроить Колу выволочку, но тут вмешался Адам. Наклонившись вперед, он посмотрел на нее, и Мэри Роуз немедленно уселась на свое место и замолчала. Затем Адам взглянул на Кола, и самый задиристый из братьев тоже без разговоров опустился на стул.
– Если вы не очень устали, Харрисон, расскажите что-нибудь о Шотландии, – сказал старший Клэйборн. – Мне не довелось побывать за границей, но я довольно много путешествовал с помощью своих книг.
– Ты хотел бы когда-нибудь съездить в Шотландию? – спросила Мэри Роуз.
– Разумеется, но прежде всего хотел бы навестить родину.
– А где ваша родина? – спросил Харрисон.
– В Африке. Вы наверняка обратили внимание на цвет моей кожи, – ответил Адам и подкупающе улыбнулся. Он говорил с Харрисоном совершенно откровенно.
– Вы родились в Африке? – не отставал Макдональд.
– Нет. Я родился на юге этой страны, в семье рабов, но как только я подрос, родители рассказали мне чудесные истории о своих предках и о тех африканских деревнях, в которых они сами появились на свет. Мне бы хотелось посетить их прежде, чем я умру.
– Если они еще сохранились, – вставил Кол.
– Да, – согласился Адам.
– Ты не поедешь в Африку, – сказал Дуглас. – Ты никогда никуда не ездишь.
– Я думаю, вам понравилась бы Шотландия, – предположил Харрисон, возвращаясь к теме, которую затронул Адам. – Эта долина очень напоминает некоторые уголки Шотландии.
– Расскажите о своем доме, – попросил Трэвис.
Выполняя его просьбу, Харрисон в течение следующих пяти или десяти минут говорил о земле, где он родился, о доме, в котором жил в детстве, и в конце концов завершил свою тираду словами:
– Кровать отца всегда стояла у самых окон, чтобы он мог наслаждаться открывающимся видом. Извините за несколько бессвязный рассказ, – произнес Макдональд после небольшой паузы. – О своем доме шотландский горец может говорить часами и утомит вас до смерти.
– Вы нас вовсе не утомили, – сказал Кол.
– Ваш рассказ был очень интересен, – заверил Адам.
– Почему кровать вашего отца стояла перед окном? Он что, был прикован к постели? – уточнил Кол.
– Да.
– Как долго?
– На моей памяти это было всегда. А почему вы об этом спрашиваете?
Кол не знал, куда деваться от стыда. Не он ли спросил Харрисона, почему его отец не научил его пользоваться кулаками?
– Мне просто любопытно, – пояснил он. – А что случилось с вашим отцом?
– Ему в позвоночник попала пуля.
Лицо Кола исказила гримаса.
– И его парализовало?
– Да.
– Несчастный случай?
– Нет, – сухо ответил Харрисон.
– Но вы оставались с ним, даже когда стали достаточно взрослым, чтобы вести самостоятельную жизнь? – спросил Кол.
– Да. Господи, я ведь был его сын.
– Если бы вы были прикованы к постели, он мог бы бросить вас. Большинство отцов именно так бы и поступили.
– Вы неправы, – возразил Харрисон. – Настоящие отцы поступили бы как раз наоборот, а уж мой-то наверняка.
– Вы просто исполняли свой долг, – с удовлетворением заявил Кол.
– Дело вовсе не в долге.
– Вы что, рассердились? – спросил Кол, не скрывая улыбку. Харрисону внезапно захотелось съездить ему по физиономии. В голосе его зазвучали резкие нотки.
– Своим странным мнением вы оскорбляете и меня, и моего отца.
Кол пожал плечами – гнев гостя не произвел на него особого впечатления – и посмотрел на Адама.
– Надо сделать из Харрисона мужчину. Ты возьмешься за него?
– Возможно, – ответил Адам.
– Ему бы характера побольше, – вставил Дуглас.
Кол фыркнул:
– Он же остался со своим отцом, разве не так? Значит, характер у него есть. Что скажешь, Трэвис?
– Я не против. Правда, он, похоже, чересчур интересуется нашей сестрой.
– Мэри Роуз все интересуются. Я бы удивился, если бы Харрисон оказался исключением. Думаю, надо попытаться.
Братья кивнули. Мэри Роуз была на седьмом небе от счастья. Всплеснув руками, она снова улыбнулась Харрисону и поднялась.
Харрисон немедленно последовал ее примеру. Что касается братьев, то ни один из них даже не шелохнулся.
– Вы остаетесь с нами, – сказала Харрисону девушка. – На сей раз у нас полное единодушие, что вообще-то непривычно – Кол обычно перечит, но вы ему понравились. Разве это не чудесно?
– Что-то я этого не заметил, – не удержавшись, брякнул Макдональд.
Все, включая Мэри Роуз, рассмеялись.
– У вас прекрасное чувство юмора, Харрисон, – отметила она. Макдональд вовсе не шутил, но решил не заострять на этом внимание. Обойдя стол, Мэри Роуз приблизилась к нему.
– Я покажу вам комнату, в которой вы будете спать. С твоего позволения, Адам.
– Да, разумеется. Спокойной ночи, Харрисон.
Девушка повернулась и вышла из столовой. Харрисон поблагодарил братьев за ужин и последовал за ней.
Пока Макдональд и Мэри Роуз шли к отдельно стоящему строению, предназначенному, по-видимому, для гостей, никто из них не произнес ни слова. Звезды, густо усыпавшие небо, ярко освещали все вокруг.
– Вам понравились мои братья?
– Да. Странный они народ.
– Они просто разные.
Заложив руки за спину, Харрисон замедлил шаг, чтобы не обгонять девушку.
– Могу я вас кое о чем спросить?
– Пожалуйста.
– Почему вы меня не предупредили?
– Об Адаме?
– А зачем мне было вас предупреждать? Вы либо приняли бы его, либо нет – это уж ваше дело.
– Вы все не родственники по крови, верно?
– Да. И все же мы семья, Харрисон. Родственные узы не всегда зависят от общего происхождения.
– Конечно. Вы ведь стали семьей очень давно, не так ли?
– Да. А как вы догадались?
– Вы относитесь друг к другу, как родные, хотя спорите и ссоритесь из-за мелочей. По тому, как вы вели себя за ужином, я понял, что вы вместе уже не один десяток лет.
– Да. Правда, у нас здесь красиво?
Харрисон вовсе не был расположен обсуждать красоты окружающей природы, однако девушка явно хотела перевести разговор в другое русло, и он не стал противиться ее желанию. Для одного вечера было задано уже достаточно вопросов. Завтра он постарается разузнать побольше.
– Места здесь и впрямь великолепные, – сказал Макдональд. – Воздух такой чистый, что кажется, будто от него проясняются мысли.
– Вы, должно быть, слишком долго прожили в городе.
– В Лондоне далеко не всегда можно увидеть звезды, – сказал он. – Смог и испарения закрывают небо.
– Это очень похоже на Нью-Йорк.
Харрисон остановился. Ему показалось, что на какое-то мгновение сердце его перестало биться.
– Что вы сказали?
Девушка повторила последнюю фразу.
– Кажется, я вас чем-то огорошила, – заметила она.
Макдональд с трудом выдавил из себя улыбку.
– Я действительно удивился, – произнес он небрежно. – Я и не знал, что вы бывали в Нью-Йорке.
– Я тогда была совсем ребенком и, конечно, не помню, как выглядит город, но братья рассказывали мне, что там очень много заводов, а по улицам ходят толпы народа.
Харрисон глубоко вздохнул. Похоже, он был близок к разгадке тайны, над которой бился столько времени. Правда, ему еще предстояло выяснить, кто украл девочку у родителей и помог мальчикам проделать столь длинный путь от Нью-Йорка до Монтаны.
– Так густо населены только некоторые районы Нью-Йорка, – сказал он. – Вообще-то это очень интересный город.
– Там надо быть осторожным, верно?
– Осторожность нигде не помешает.
– Господи, до чего же вы похожи на Адама! Он все время твердит мне, что я должна быть осмотрительной, – признала Мэри Роуз. – Трэвис удивлялся, как меня не обворовали в Сент-Луисе, когда я училась в школе. Но здесь, на ранчо, я чувствую себя в безопасности. Я никогда больше отсюда не уеду, потому что сразу же начинаю страшно скучать по дому.