- Неужели ты не понимаешь, Генри? - ласково сказал он. - Именно поэтому я и беру тебя в Лондон. Я хочу доказать тебе, что ты вовсе не дурнушка, а красивая и желанная женщина, которую любой мужчина посчитает за честь назвать своей.
Она молча смотрела на него не в состоянии поверить тому, что услышала.
- И любая женщина, - продолжил он тихо, - с гордостью назовет тебя другом.
- Я не могу, - еле слышно сказала она.
- Нет, можешь. - Он улыбнулся. - Иногда мне кажется, что ты все можешь.
Она покачала головой и тихо произнесла:
- Нет.
Данфорд разжал руки и отошел к соседнему окну. Он был поражен тем, насколько не безразлична стала ему Генри, ему очень сильно хотелось вернуть ей уверенность в себе. Неужели это говорит та самая девушка, которая взяла на себя управление поместьем и сделала его одним из лучших? Та, которая хвасталась, что может оседлать любую лошадь в Корнуолле? Та, что отняла у него десять лет жизни, забравшись в улей к диким пчелам? Ему трудно поверить, что Лондон может ее испугать.
- Это - совсем другое, - чуть слышно сказала она.
- Вовсе нет.
Она молчала.
- Мне казалось, ты - самая хладнокровная девушка на свете.
- Сам видишь, что нет, - сказала она, всхлипывая.
- Скажи-ка, Генри, если ты справляешься с двумя дюжинами слуг, управляешь фермой и строишь хлев, то с чего ты взяла, будто не сможешь выдержать лондонские приемы?
- Все, что ты перечислил, мне под силу! - вырвалось у нее. - Я знаю, как оседлать лошадь, знаю, как построить хлев и управлять фермой. Но не знаю, как быть женщиной!
Данфорд не проронил ни слова, пораженный тем, как она это сказала.
- Я не люблю делать то, что не умею делать хорошо.
- Мне кажется, - начал он задумчиво, - тебе просто нужно немного практики.
Она недоверчиво посмотрела на него:
- Не надо успокаивать меня.
- Я и не успокаиваю. Признаюсь, я сомневался, сможешь ли ты носить платья, но то, желтое, сидит на тебе великолепно. Оно сразу понравилось тебе, а это свидетельствует о твоем прекрасном вкусе. Да и те два платья ты выбрала сама. Они просто чудесные, а я понимаю кое-что в женской моде.
- Я не умею танцевать, - продолжала она упрямо, скрестив на груди руки. - Я понятия не имею, как флиртовать, не знаю, кто где сидит на званом ужине, и… и я никогда не слышала даже о портвейне!
Она выбежала из комнаты, прежде чем Данфорд успел удержать ее.
Данфорд все-таки перенес отъезд на день. Настаивать, видя ее состояние, он не решился, на душе у него было неспокойно, и несколько раз он тайком подходил к ее двери послушать, не плачет ли она. Но в комнате было тихо. За все время оттуда не донеслось ни звука.
Он удивился, когда Генри не спустилась к обеду. Она не жаловалась на плохой аппетит и должна была очень проголодаться к этому времени - за завтраком ей не удалось поесть. Он пошел на кухню, чтобы узнать, не просила ли Генри отнести еду к ней в комнату. Получив отрицательный ответ, Данфорд лишь покачал головой. Если она не спустится и к ужину, ему придется применить силу.
Однако столь решительные меры не понадобились. Генри вышла к чаю с покрасневшими, но сухими глазами. Данфорд встал и отодвинул для нее стул. Она благодарно улыбнулась ему.
- Я прошу прощения за свое поведение во время завтрака, - сказала она. - Обещаю, что готова выслушать тебя, как и подобает взрослому воспитанному человеку. Надеюсь, мы все обсудим.
Он усмехнулся про себя. Этим-то она и нравилась ему, что не была похожа на взрослых воспитанных людей. Но ее явно заранее подготовленная и приглаженная речь насторожила его. Не будет ли ошибкой ее поездка в Лондон? А что, если, вращаясь в обществе, она потеряет свою непосредственность и наивность? Данфорд вздохнул. Ну уж нет, он постарается, чтобы этого не случилось. Ее блеск не потускнеет. Несомненно, ее самобытность засверкает новыми гранями. Он посмотрел на неё. Похоже, Генри нервничает. И ждет чего-то.
- Да? - спросил он, слегка наклонив голову.
Она прокашлялась.
- Я думаю… я думаю, тебе следует объяснить, зачем ты решил взять меня в Лондон. - Надеешься, что мои объяснения помогут тебе найти более убедительные причины для отказа?
- Да, что-то в этом роде, - призналась она, чуть-чуть улыбнувшись.
Ее прямота и сияющие глаза совершенно обезоружили его. Он улыбнулся ей и был вознагражден, когда вслед за этим и ее губы дрогнули.
- Сядь, пожалуйста, - он предложил ей стул. - Скажи, что ты хочешь знать.
- Ну, начнем с… - Она замолчала, глубоко задумавшись. - Не смотри на меня так.
- Как?
- Как будто… как будто… - О Господи, она чуть не сказала, "как будто ты собираешься съесть меня".
- Не важно. - Он прикрыл свой рот рукой, делая вид, что закашлялся. - Продолжай.
- Так вот. - Она посмотрела ему в лицо, но тут же пожалела об этом: как же красив он был! Его глаза весело блестели и…
- Так ты говорила… - продолжил он за нее.
Генри вернулась к реальности.
- Да, я говорила… я говорила, что хочу знать, чего конкретно ты хочешь добиться, приглашая меня в Лондон.
- Понимаю.
Он замолчал, чем сильно разозлил Генри, и в конце концов она напомнила ему о себе:
- Итак?
Данфорд использовал паузу, чтобы лучше подобрать слова.
- Я надеюсь добиться этим многого. Прежде всего, чтобы ты немного отдохнула.
- Но я и здесь…
- Пожалуйста, - он поднял руку, - позволь мне продолжить, наступит и твоя очередь.
Генри снисходительно кивнула и приготовилась слушать.
- Итак, я хочу, чтобы ты отдохнула. Полагаю, ты получишь удовольствие от знакомства со светом. Тебе нужно обновить гардероб; и, пожалуйста, не спорь, я знаю, что говорю. - Он замолчал.
- Это все?
Он не смог сдержать улыбки. Ей так хотелось поспорить с ним.
- Нет, - произнес он, - я остановился, чтобы перевести дух. - Она никак не отреагировала на это замечание, и он добавил: - Время от времени мне приходится делать это.
Она хмуро посмотрела на него.
- Ну ладно, - сдался он. - Сначала я выслушаю твои возражения и потом продолжу.
- Хорошо. Во-первых, я могу отдохнуть и здесь, в Корнуолле. Не вижу причин, по которым мне необходимо ехать через всю страну за каким-то весельем. Я считаю это бессмысленным.
- Так, продолжай.
- И не смейся, - предупредила она.
- Не буду, - пообещал он.
- Здесь я на своем месте, у меня есть определенные обязанности, а беззаботной жизни я не ищу. Для меня существуют более важные вещи, чем пустая трата времени.
- Да, конечно.
Она пристально посмотрела на него, пытаясь уловить сарказм в его репликах, но его голос прозвучал вполне искренне.
- У тебя есть другие возражения? - поинтересовался он вежливо.
- Да. Я не буду спорить с тобой, что мне нужен новый гардероб, но ты забыл об одной важной детали, У меня нет денег. Если здесь, в Корнуолле, я не могла купить новые платья, не понимаю, как я это сделаю в Лондоне, где все гораздо дороже.
- Я заплачу за них.
- Даже я понимаю, что это неприлично, Данфорд.
- Быть может, так оно и было на прошлой неделе, когда мы ездили в Труро, - согласился он, пожав плечами. - Теперь же выяснилось, что я - твой опекун, и подобные заботы входят в мои обязанности.
- Но я не хочу, чтобы ты тратил свои деньги на меня.
- А я хочу.
- Это неправильно.
- Думаю, мне лучше знать, что делать, - отрезал он. Если тебе так хочется потратить деньги, вложи их лучше в Стэннедж-Парк. Нам нужен еще один работник на конюшне, и потом, я давно уже присматриваюсь к соседнему участку земли, к югу от нас…
- Пока это не входит в мои планы.
Генри скрестила руки на груди и сомкнула губы, исчерпав свои доводы. Увидев выражение ее лица, Данфорд пришел к выводу, что она дает слово ему.
- Позволь мне продолжить… Так на чем я остановился? Отдых, гардероб… Ах да! Тебе не помешало бы научиться светскому этикету. Даже, - поторопился сказать он, заметив, что она раскрыла рот, - если у тебя и не возникнет желания снова посещать Лондон. Полезно уметь правильно держаться с разными людьми, и со снобами в том числе. Но прежде этому следует научиться, чтобы избежать казусов, как в случае с портвейном.
Она залилась румянцем.
- По этому поводу будут возражения?
Она молча покачала головой. Еще совсем недавно ей не нужен был светский этикет. Она почти никого не знала из местного общества, и такое положение вещей ее вполне устраивало. Однако она не могла не согласиться с тем, что в его словах была немалая доля истины. Знать, как следует себя вести, действительно важная штука. .
- Вот и хорошо, - сказал он. - Я всегда знал, что здравый смысл не чужд тебе, и рад, что сейчас ты еще раз доказала это.
Хотя ей, показалось, что он сказал это слишком снисходительным тоном, на этот раз она решила промолчать.
- Также, - продолжал Данфорд, - тебе было бы чрезвычайно полезно познакомиться и подружиться с твоими ровесниками.
- Почему ты говоришь со мной, как с маленьким непослушным ребенком?
- Прости, пожалуйста. Я должен был сказать - с нашими ровесниками. Полагаю, что я ненамного старше тебя, а две мои близкие приятельницы старше тебя не больше чем на год.
- Данфорд, - сказала Генри, пытаясь не думать о румянце, залившем ее щеки, - боюсь, я не понравлюсь людям. Это самая серьезная причина, по которой я не хочу ехать в Лондон. Мне нравится жить здесь одной. Очень нравится. Но быть одной в бальном зале, среди сотен людей - совсем другое дело.
- Ерунда, - произнес он, - ты найдешь друзей. Раньше этому мешали обстоятельства. Или твоя одежда, - добавил он сухо. - Конечно, люди не должны оценивать друг друга по гардеробу, но я отчасти понимаю скептическое отношение к девушке, у которой нет приличного платья.
- А ты, как видно, решил приобрести мне полный гардероб.
- Вот именно, - ответил он, намеренно оставив без внимания ее сарказм. - И не переживай насчет знакомства с людьми. Ты понравишься моим друзьям, в этом я уверен. А они, в свою очередь, познакомят тебя со своими друзьями и так далее.
На это она не смогла ничего возразить и глубоко вздохнула.
- И наконец, - продолжал Данфорд, - я знаю, что ты обожаешь Стэннедж-Парк и хотела бы прожить здесь всю жизнь, но предположим, - всего лишь предположим Генри, - что когда-нибудь тебе захочется завести собственную семью. С моей стороны было бы эгоистично держать тебя здесь, хотя мне и хотелось бы этого, ведь лучшего управляющего поместьем я вряд ли отыщу.
- Я была бы счастлива остаться здесь, - поспешила вставить она.
- Ты никогда не думала о том, чтобы выйти замуж? - спросил он тихо. - Завести детей? У тебя не будет такой возможности, если ты останешься в Стэннедж-Парке. По твоим словам, в деревне нет никого стоящего. И, боюсь, ты как следует потрудилась, чтобы распугать все мужское население округи. В Лондоне, может статься, тебе встретится мужчина твоей мечты. Может случиться так, - шутливым голосом продолжил он, - что он тоже окажется из Корнуолла.
"Ты - мужчина моей мечты!" - чуть не крикнула она. И тут же ужаснулась этой вырвавшейся на свободу мысли, так как до последней минуты не отдавала себе отчета в силе своей страсти. К тому же Данфорд случайно или не случайно задел самые тайные струны ее души. Она действительно очень хотела иметь детей, хотя и гнала от себя подобные мысли. Вероятность того, что она найдет мужчину, за которого выйдет замуж, казалась абсолютно нереальной, и мысли о детях не приносили ничего, кроме боли. Но сейчас… Почему же именно сейчас она представила себе детишек, так похожих на Данфорда? С его карими глазами и ослепительной улыбкой… Это было мучительно и горько: она знала, что эти очаровательные младенцы никогда не будут ее детьми.
- Генри? Генри?
- Что? Прости меня. Я как раз думала о том, что ты сказал.
- Может, все же согласишься? Поедем в Лондон, пусть ненадолго! Если никто из мужчин тебе не понравится, вернешься в Корнуолл, но тогда по крайней мере ты будешь уверена, что сделала все возможное.
- Но я всегда могу выйти за тебя! - вырвалось у нее. В ужасе она прижала руку ко рту. Как это только она осмелилась?
- За меня? - изумился он.
- То есть я хотела… - "О Господи, как же исправить оплошность?" - Я хотела сказать, что если бы я вышла за тебя, то… мне не надо было бы ехать в Лондон искать мужа, и я была бы вполне довольна, а тебе не пришлось бы платить мне как управляющему поместьем, значит, и ты был бы доволен и…
- Я?
- Вижу, что ты удивлен. Я и сама удивлена. Сама не знаю, как это пришло мне в голову.
- Генри, - сказал он нежно, - зато я знаю.
- Неужели?
Она почувствовала, как ее бросило в жар.
- Ты совсем не знаешь мужчин, - продолжал он. - Ты привыкла ко мне. Поэтому я для тебя - более приемлемый вариант, чем поездка в Лондон и знакомство с другими мужчинами.
"Это совсем не так!" - захотелось крикнуть ей. Но конечно, она промолчала и не открыла ему действительную причину, заставившую ее выкрикнуть те слова. Пусть лучше думает, что она боится уезжать из Стэннедж-Парка.
- Замужество - очень серьезный шаг, - сказал он.
- Не такой уж серьезный, - перебила она, решив, что хуже, чем есть, уже не будет. - Я имею в виду, что знаю о супружеских отношениях и остальном. Конечно, у меня нет опыта в этих делах, если не считать… ты сам знаешь. Но я выросла на ферме и не настолько наивна, как может показаться. Мы разводим овец, спариваем их, и не думаю, что это сильно отличается от…
Он удивленно поднял бровь:
- Ты сравниваешь меня с бараном?
- Нет! Конечно, нет, я… - Она помолчала, нервно сглотнула. Затем сглотнула еще раз. - Я…
- Что ты, Генри?
Она не могла понять, что услышала в его голосе: холод, удивление или насмешку.
- Я… я… - О Господи, ей запомнится этот день, нет, эта минута запомнится ей как худшая минута ее жизни. Идиотка! Деревянная голова! Дура, дура, дура, дура, дура! - Я… я… Думаю, я все же поеду в Лондон. - "Но я вернусь в Корнуолл, как можно быстрее", - поклялась она про себя. Данфорду не удастся лишить ее дома.
- Чудесно! - Он встал со стула, очень довольный результатом переговоров. - Пойду прикажу слуге немедленно собираться. Он уложит и твои вещи. Думаю, тебе не стоит брать ничего, кроме тех платьев, которые мы купили в Труро, как ты думаешь?
Она едва заметно кивнула головой.
- Вот и хорошо. - Он направился к двери. - Свои личные вещи собери сама. И… Генри?
Она вопросительно посмотрела на него.
- Давай забудем о нашем разговоре, я имею в виду последнюю его часть.
Она постаралась растянуть губы в улыбке. Как бы ей хотелось запустить в него стоящим совсем рядом графином из-под коньяка.
Глава 10
Ровно в десять часов на следующее утро Генри была одета и стояла у парадного входа. Ее не очень радовала предстоящая поездка. Однако из чувства собственного достоинства она решила не демонстрировать своего неудовольствия. Если Данфорд думал, что она по-прежнему будет упираться, то он ошибался. На ней было новое зеленое платье, шляпка в той, ей даже удалось отыскать пару перчаток, некогда принадлежавших Виоле. Перчатки были слегка вытертые, но хорошо дополняли ее наряд, и Генри нравилось, как прекрасная мягкая ткань облегала ее руки.
Со шляпкой все было наоборот. Она колола уши, мешала боковому зрению, словом, раздражала ее. Генри потребовалось все терпение, которого у нее было не так уж много, чтобы не сорвать чертов головной убор.
Данфорд появился через несколько минут и одобрительно кивнул:
- Ты чудесно выглядишь, Генри.
Она вежливо улыбнулась, но решила не придавать его комплиментам большого значения. Возможно, он говорил их не задумываясь всем своим знакомым,
- Это весь твой багаж? - спросил он.
Генри посмотрела на свой полупустой саквояж и кивнула. Ее вещи не смогли заполнить даже небольшой чемодан.
В нем были ее новые платья и кое-что из мужской одежды, которая вряд ли понадобится ей в Лондоне. Но кто знает наперед?
- Ничего, - сказал Данфорд, глядя на ее скромный багаж. - Это дело поправимое.
Они сели в экипаж и тронулись в путь. Поднимаясь по ступенькам, Генри зацепилась шляпкой за дверной косяк и выругалась. То, что послышалось Данфорду, ужаснуло его. "Ненавистная мерзкая чертова шляпа". Впрочем, он не был до конца уверен, что правильно разобрал слова. В любом случае Генри надо будет попридержать свой язычок в Лондоне. И все же, услышав такое, он не мог не подшутить над ней. С самым серьезным видом, на который он был способен, Данфорд изрек:
- Ну что ж, кажется, дело в шляпе.
- Дурацкое изобретение, - в сердцах прошипела она, срывая провинившуюся вещицу с головы, - бесполезное и никчемное.
- Отчего же? Шляпа защищает лицо от солнца.
Она посмотрела на него свирепо. "Без тебя знаю", - говорил ее взгляд.
Данфорд с трудом сдержал смех.
-Сo временем ты привыкнешь, - дружелюбно продолжал он. - Большинство женщин не любит, когда лицо загорает.
- Я не большинство, - заявила она, - чудесно обходилась и без нее.
- Вот поэтому-то у тебя веснушки.
- У меня их нет.
- Есть. Вот здесь. И здесь. - Он дотронулся до ее носа, а затем до щеки.
- Тебе показалось.
- Ах, Генри, приятно, что у тебя все же есть тщеславие, как и у всех женщин. Ведь не остригла же ты свои волосы, а это о чем-то да говорит!
- Я не тщеславна, - возразила она.
- Конечно же, нет, - притворно согласился он, - как раз это мне и нравится в тебе больше всего.
"Неудивительно, что он вскружил мне голову, умеет очаровывать", - подумала Генри.
- И все же, - продолжал Данфорд, - приятно осознавать, что некоторые недостатки присущи женщинам в большей степени, чем мужчинам.
- Мужчины, - заявила она решительно, - тщеславны не менее женщин, я в этом уверена.
- Может, ты и права, - уступил Данфорд. - Дай мне шляпку. Я положу ее туда, где она не помнется.
Она протянула ему головной убор. Перед тем как убрать шляпку, он повертел ее в руках.
- Какая изящная вещица!
- Уверена, ее изобрели мужчины, - заявила Генри, - чтобы сделать женщин еще более бесправными, она полностью закрывает боковое зрение - видишь только то, что у тебя перед носом.
Данфорд улыбнулся, покачав головой. Минут десять они посидели молча, затем Данфорд вздохнул;
- Хорошо, что мы уже в пути, Я боялся, что придется подраться с тобой из-за Рафуса.
- Почему?
- Был уверен, что ты захочешь взять его с собой.
- Глупости, - фыркнула она.
Он улыбнулся ее реакции.
- Он сгрыз бы весь мой дом.
- Даже если бы он сгрыз подштанники принца регента, мне было бы все равно. Я не взяла Рафуса потому, что это опасно для него. Он мог бы нажить себе врага в лице какого-нибудь тупоголового повара-француза.
Данфорд еле сдержал смех.
- Генри, - сказал он, вытирая глаза, - желаю тебе не растерять свое удивительное чувство юмора, когда мы доберемся до Лондона. Хотя, - прибавил он, - будет разумнее, если ты воздержишься от рассуждений по поводу интимных деталей королевского туалета.