У нее возникла некая смутная идея превратить поместье в отель или в загородный клуб для избранных, но все же пока это была только смутная идея, и ничего больше. Прежде всего, необходимо было привести дом в состояние, пригодное для жилья. Каприс намеревалась максимально использовать его архитектурные особенности и добавить современного комфорта внутри, так что ее ожидала действительно большая работа. У нее имелись адреса нескольких фирм, которые могли бы помочь в осуществлении ее планов, и она собиралась обратиться к ним, как только вернется в поместье. Она уже предвкушала, как развернет эту интересную деятельность… И кроме того, она решила, что ей очень нравится местоположение Феррингфилд-Мэнор с его типично английским пейзажем, из-за которого, как она иногда чувствовала, ей трудно отрываться от поместья даже на короткое время.
Каприс стремилась пустить корни на английской земле и как следует здесь закрепиться. Для одинокой молодой женщины это дело вполне могло оказаться, конечно, совсем нелегким, но и замуж выходить у нее пока никакого намерения не было. Тем более, что она еще не встретила человека, с которым захотела бы поселиться вместе и прожить всю оставшуюся жизнь.
В глубине души Каприс немножко опасалась мужчин. В Австралии они казались ей слишком грубыми и неотесанными, но безопасными. Здесь же, в Англии, менее чем за две недели уже двое мужчин поцеловали ее, и каждый раз это вызывало у нее только чувство отвращения. Это даже слегка встревожило ее, поскольку, если каждый раз, когда ей будет встречаться мужчина, который захочет заняться с ней любовью, она станет испытывать такие неприятные ощущения, то не следует ли ей признать, что она не относится к типу людей, созданных для брака.
Понятие брака подразумевает детей, некую защищенность, приобретение в лице мужа надежной опоры и еще многое другое, о чем Каприс часто думала и что хотела бы когда-нибудь иметь. Она была - или надеялась, что была, - совершенно нормальной молодой женщиной, а вышеупомянутые нормальные молодые женщины обычно не мечтают прожить жизнь в одиночестве. Даже когда они становятся владелицами поместий, похожих на Феррингфилд-Мэнор.
Внезапно Каприс осознала, что каждый раз, когда она думает о Феррингфилд-Мэнор, вспоминает и Ричарда Уинтертона. Это открытие неприятно поразило ее и вызвало чувство досады.
Нет, он определенно ей не нравился. Она постоянно говорила себе о том, что он совершенно ей не нравится. Она не одобряла его поведения, как, судя по всему, и ее двоюродный дедушка, иначе он обязательно упомянул бы его в завещании. И каждый раз, когда они сталкивались лицом к лицу, он возбуждал в ней какое-то тревожное любопытство, в природе которого она никак не могла разобраться.
Когда Каприс встретилась с ним впервые, у нее были все основания для того, чтобы начать испытывать к нему острую неприязнь. Но с тех пор его отношение к ней значительно смягчилось, хотя он не скрывал того факта, что все еще в высшей степени презирает и, без сомнения, недолюбливает ее за то, что она мешает привычному для него образу жизни.
Наверное, это вполне можно понять… но у него нет никаких оснований общаться с ней так ядовито, прикрываясь ненатуральной вежливостью и бесстрастностью манер. Может быть, он весьма состоятельный человек, но тогда ему нет никакого резона так цепляться за проживание в старом, требующем ремонта поместье. Если у него так много денег, как ей дали понять, то для него не составило бы проблемы купить другой дом… и, разумеется, сделать свое жилье гораздо более комфортабельным, чем то, которое он имел в Феррингфилде. Семейство Бил явно к нему привязано, так что он мог бы забрать их с собой.
Так что, вероятно, существовала только одна очевидная причина, почему он так остро среагировал на ее попытки изгнать его из Феррингфилда.
По дороге домой Каприс с досадой отметила то, что не может легко и просто отделаться от мыслей о Ричарде Уинтертоне. И хотя, конечно, бывали краткие мгновения, когда она о нем не думала, но, как все дороги ведут в Рим, так и у нее любая возникшая мысль - то ли по совпадению, то ли потому, что молодой человек представлял собою некий неприятный осадок в ее подсознании - обязательно возвращалась к Уинтертон у.
Даже в Лондоне она решила, что видела именно его. А едва направившись к дому, вдруг подумала, а действительно ли он упаковывает свои вещи к отъезду и подтвердится ли новость об его отъезде, когда она вернется домой?
Когда она отъехала от Лондона уже более чем на двадцать миль и у нее внезапно начала барахлить машина, даже это опять заставило ее подумать об Уинтертоне и вспомнить, как презрительно он отнесся к ее покупке, когда она сказала ему, что купила автомобиль у Тони Морсби. На полпути, проезжая через Хартфордшир, она заехала в гараж, где механик, осмотрев машину, заявил, что ничего серьезного с ее автомобилем не случилось и что она легко преодолеет остаток пути, если будет управлять им достаточно осторожно. Он залил ей в бак бензин и на этом завершил возню с ее машиной. Девушка снова села за руль.
К этому времени уже стемнело, так что без хорошей карты не было никакой гарантии, что она не ошибется направлением на каком-нибудь важном перекрестке. Каприс показалось, что приборная доска ее автомобиля стала освещаться как-то тускло, так что по пути она заехала еще в один гараж, где щиток ей починили. Прежде чем совсем стемнело, ей удалось добраться до вересковой пустоши, за которой расположился городок, в котором она смогла бы переночевать.
Помня настойчивый совет механика не гнать машину, Каприс решила провести ночь где-нибудь по пути. К счастью, поскольку девушка родилась и выросла в практически безлюдных местах, то она не особенно нервничала по поводу пустынной местности, по которой она проезжала. Она привыкла водить машину там, где на многие мили вокруг вполне могло не попасться ни человека, ни встречного или попутного транспортного средства. Она точно знала, что нужно делать, если ночь застигнет в дороге и придется провести ее, остановившись на обочине без единой живой души поблизости, прислушиваясь к жутким крикам одиноких птиц.
Каприс представляла себе, как будет просто оставаться там до наступления утра и надеяться на то, что мимо поедет какой-нибудь автомобиль.
Но такое могло бы произойти в Австралии, где проезжающая машина была большой редкостью, а здесь, в Англии, где дороги совсем нечасто надолго остаются абсолютно пустынными, ей действительно не о чем было волноваться.
Точнее, так она говорила себе, пока не обнаружила, что и впрямь заблудилась в этой вересковой глухомани, да и мотор стал опасно постукивать, а бензиновый бак вдруг почему-то потек.
Вообще-то было странно, что столь плотная комбинация бедствий случилась с обычно очень собранной и не совсем неопытной в вопросах автомобильной езды Каприс. Каждое из этих несчастий могло бы произойти отдельно, но не все сразу и не так внезапно. И возможно, именно потому, что все, казалось, ополчилось против нее - плюс ко всему она попала в обширную полосу густого тумана и никак не могла выбраться из него, - девушка начала ощущать первые, хотя еще слабые, но все же настоящие признаки охватывающей ее паники.
В тумане было тихо, а впереди не видно ни зги. Стук под капотом становился все сильнее. Она проехала по огромной насыпи, или по тому, что казалось насыпью, и автомобиль, издав какой-то тяжкий хрип, вдруг резко остановился. Как только двигатель окончательно отказался предпринимать какие бы то ни было усилия выручить Каприс из трудного положения, вокруг воцарилось абсолютное безмолвие. Это было более чем жутко.
И еще было очень холодно, а на девушке был надет только костюм из тонкой шерсти. Она взяла с заднего сиденья плащ и накинула его, потом открыла дверцу машины и выбралась в белесый туман.
Стоя рядом с машиной и, прищурившись, оглядываясь по сторонам в тщетных попытках хоть что-нибудь рассмотреть, Каприс испытала настоящий шок; впервые в жизни она не знала, что ей делать. И что было толку открывать капот и разглядывать механизмы, если, и это было самое скверное, все равно она ничего в них не понимала? Она умела менять покрышки, но и только. А с покрышками явно все обстояло прекрасно.
И тем не менее она сделала то единственное и совершенно бесполезное, что могла сделать в сложившихся обстоятельствах, - подняла капот. Результат вряд ли можно было назвать обнадеживающим - конечно, она ничего не поняла.
Осмотрев бензобак, Каприс обнаружила, что он практически пуст. Канистры с запасом бензина у нее с собой не было; она и подумать не могла, что это может ей когда-нибудь пригодиться.
Таким образом, Каприс оказалась в безвыходном положении; она застряла посередине вересковой пустоши, протянувшейся на многие мили во все стороны, и при этом была почти уверена, что сбилась с дороги. Туман, словно вата, заглушал все звуки. Беспокойство девушки все возрастало, угрожая в конечном итоге трансформироваться в настоящую панику.
Стоять рядом с автомобилем смысла не было, поэтому девушка забралась в салон и беспомощно съежилась за рулем. Ее одежда напиталась каплями тумана, и теперь девушка, всем телом дрожа под тонким плащом, очень жалела, что, уезжая из Феррингфилд-Мэнор, не догадалась взять с собой плед.
Конечно, она вполне могла бы открыть один из своих пакетов с обновками и завернуться в теплый халат… У нее был куплен очень теплый халат. Но, обнаружив, что машина остановилась намертво, Каприс оказалась не в состоянии что-либо соображать и делать, а просто сидела и гадала, как долго ей придется ждать, пока мимо проедет какая-нибудь машина, чтобы попросить помощи у ее водителя.
Тишина поистине наводила на Каприс ужас, поэтому, когда через некоторое время она услышала какой-то слабый звук, нарушивший тишину, - это было овечье блеяние, - она не сразу узнала его. Волосы ее поднялись дыбом, прежде чем здравый смысл взял верх, и она поняла, что это был за звук.
Овца… овца, заблудившаяся в вереске и тоненько, испуганно блеющая в непроглядной бездушной ночи.
В конце концов Каприс так озябла, что вынуждена была снова вылезти из машины и побегать вокруг нее, пытаясь хоть немножко согреться. Ноги у нее замерзли так, словно стоял лютый мороз.
Хоть бы появилась машина. Хоть бы этот седой мрак рассеялся под яркими лучами фар!
Фары ее собственного автомобиля, кажется, постепенно начинали тускнеть, да и освещение приборной панели, несмотря на ремонт, сделанный в гараже, оставляло желать лучшего. Да, сделка с Тони Морсби оказалось абсолютно невыгодной. Для нее, конечно.
- Он, должно быть, догадался, - вслух говорила она себе, насколько позволяли стучащие зубы, - что я доверчивая простушка и не сумею справиться с его деловым натиском… и, наверное, это дошло и до Салли Карфакс тоже.
Каприс с досадой подумала, что вполне вероятно, что она и Тони от души смеялись, - а может быть, смеются прямо в этот самый момент! - над глупой маленькой австралийской девушкой, в которой не было и половины того блеска, который поначалу они себе вообразили. И без сомнения, они с Тони запланировали, что в будущем станут снабжать Каприс и другими вещами… автомобилями, лошадьми, мебелью, дизайнерами и дорогими архитекторами - всем, из чего они смогут извлечь свою выгоду, потребовав с нее щедрые комиссионные. И все это безобразие продолжалось бы до тех пор, пока они до нитки не обобрали бы простодушную австралийскую девочку, а она научилась бы в конце концов сразу узнавать такого сорта людей.
Вот только она, к счастью для себя и своего банковского счета, успела распознать их раньше, чем они успели обобрать ее, всучив кучу ненужного барахла.
Прервав свои негодующие размышления, Каприс навострила уши, потому что, как ей показалось, услышала звук приближающейся машины. А потом что-то ткнулось в нее, и она уже собиралась издать вопль, пронзительный вопль ужаса, когда обнаружила, что это всего-навсего овца… просто овца, продолжающая потерянно блеять и тут же опять исчезнувшая в тумане под черным покровом ночи.
Она только-только начала отходить от пережитого потрясения, вызванного столкновением с овцой, как ее пульс опять слегка участился, поскольку ей опять показалось, что она слышит шум автомобиля. Если это действительно был автомобиль, то света его фар пока видно не было, а значит, ему потребуется много времени, чтобы добраться до нее… И кроме того, если ее машина остановилась в стороне от дороги, то автомобиль запросто проскочит мимо, и она может выяснить, что оказалась в еще худшем положении, чем ей казалось; в положении человека, высаженного на необитаемый остров, потому что даже тот, кто постоянно пользуется этой дорогой, может ее просто не заметить в такую туманную ночь, и тогда она останется там, где была, вплоть до наступления утра… только к тому времени она превратится в ледышку, а волосы окончательно поседеют.
Впрочем, Каприс была почти уверена, что находится не очень далеко от дороги…
Она напряженно, с растущим отчаянием прислушивалась к становившемуся все более явственным звуку, так как это, несомненно, шумел автомобиль, нарушая плотную тишину, окружавшую ее. Девушка боялась сделать хотя бы шаг навстречу, поскольку могла заблудиться и потерять свою машину, если бы рискнула отойти от нее более чем на фут, и тогда уж определенно попала бы в крайне тяжелое положение.
Поэтому она стояла тихо и с замирающим сердцем ждала, пока густая белесоватая тьма вокруг нее начала нарушаться желтизной пробивающегося света. Легкая мутная желтизна превратилась в бледно-оранжевые пятна, девушку охватило такое чувство облегчения, что не осталось даже сил позвать на помощь.
Автомобиль - а к этому времени Каприс была уже в состоянии определить, что это был довольно мощный автомобиль, - медленно приближался к ней, словно водитель действительно кого-то искал, хотя, как она понимала, водитель просто соблюдал осторожность в тумане. А потом она словно вросла в землю, облитая оранжевым светом и готовая закричать от радости, - такой огромной радости, какой и припомнить не смогла бы в своей жизни, - когда машина проползла рядом с ней и остановилась и водитель окликнул ее, высунув голову из окна. Похоже было, совсем не удивился, обнаружив ее одну посредине туманной вересковой пустоши.
- Вам лучше забраться внутрь, - сказал он, протянув руку и распахнув переднюю пассажирскую дверцу. - Если вы находитесь здесь достаточно долго, то, должно быть, немного озябли.
Не отвечая ни слова, она ощупью добралась до открытой дверцы и гулко плюхнулась на сиденье рядом с ним. У нее действительно несколько мгновений почти не было сил на разговор. После того как ее нашли, облегчение было столь велико, что главным желанием было заскулить, подобно щенку, спасенному от холода, а потом, если никто не возражает, удариться в слезы.
Признаться, она уже начала было издавать странное сопение и всхлипывать, когда Уинтертон, ибо это был, конечно, он, вынул из нагрудного кармана чистый носовой платок, чтобы она могла вытереть с лица лишнюю влагу.
- Вы выглядите так, будто побывали в утином пруду. - Это было так точно подмечено и высказано с такой непривычной мягкостью, что Каприс не смогла удержаться от смеха. Было очень похоже, что у нее легкая истерика.
- Сэр Галахад! - воскликнула она. - Какое счастье, что вы путешествуете не на белом коне! Сейчас это было бы самое неподходящее средство передвижения!
- И надо думать, на ваш взгляд он и вполовину не был бы так комфортабелен, как салон этого автомобиля, - съязвил Ричард, а потом с грубоватым сочувствием поинтересовался: - Как долго вы здесь торчали, дожидаясь, пока кто-нибудь не проедет мимо?
Она ответила слегка раздраженно:
- Ох, долгие-долгие часы.
Он взглянул на наручный хронометр:
- Ну, это слегка преувеличено, потому что я выехал из Лондона всего через полчаса после вас, и хозяин первого гаража, в котором вы останавливались, сообщил, что вы только что отъехали. Он не считал, что вам предстоит долгая дорога, а после расспросов во втором гараже я подумал, что легко перехвачу вас. Видите ли, я сделал ошибку, решив на хорошем участке дороги держаться позади вас, а потом, когда вы потерялись, я чуть было не заблудился тоже, пока, явно по счастливой случайности, снова не выбрался на дорогу, и явно тот же счастливый случай помог мне найти вас. Я уже начал думать, что ваш автомобиль исчез бесследно… или что маленькие человечки, которые, как предполагается, живут на этих холмах, утащили вас к себе!
- О нет! - воскликнула она, а потом растерянно пожала плечами.
Он протянул руку и похлопал ее по колену.
- Вы нервничали?
Она кивнула:
- Я так испугалась!
В теплом свете салона ему было видно ее измученное лицо и мокрые пряди волос. Девушка выглядела маленькой, крайне уставшей, удрученной и вся дрожала от холода.
Он беспокойно ощупал руки и холодные щеки Каприс, скинул с себя пальто и укутал ее, потом стянул с заднего сиденья плед и накинул сверху.
Она трясущимися губами попыталась было протестовать, но он не слушал.
- Не глупите, мне очень тепло, а вы промерзли до костей. Я буду очень удивлен, если вы не подхватите простуду! Теперь устраивайтесь поуютнее, пока я выведу машину обратно на шоссе, и посмотрим, сможем ли мы найти удобную гостиницу и добрый ужин. Полагаю, вы не прочь что-нибудь съесть, а?
Каприс отрешенно смотрела в сторону.
- Могла бы, - вздохнув, сипло ответила она, - но больше всего мне сейчас хочется выпить чего-нибудь горячего.
- Будет вам горячее, - пообещал он, наклонившись вперед и вглядываясь в мутную даль через лобовое стекло. Несколько секунд поизучав вид, он объявил, что туман рассеивается. - Виски с лимоном или ром с молоком. Что выберете?
Она слабым голосом ответила:
- Я бы предпочла большую кружку горячего чая!
Он мягко рассмеялся.
- Будет, - заверил он Каприс, - будет вам чай!
Они избавились от преследовавшего их тумана, только добравшись до маленького, ярко освещенного отеля, каким-то чудом выстроенного посреди вересковой пустоши, и Каприс с трудом поверила, что, воображая себя на необитаемом острове, она на самом деле находилась всего в миле от обитаемых мест. Пока она ждала, что кто-нибудь проедет мимо и поможет ей в тяжелую минуту, она готова была поклясться, что цивилизация в виде горячей пищи, горячего питья и пылающего в камине огня - не говоря уж о добрых человеческих голосах - находится в тысяче миль от нее. У нее даже создалось впечатление, что само время изменилось и что она находится в совсем другом мире.
Когда Уинтертон ввел ее в отель, она все еще чувствовала, что ее одежда мокрая. Так что девушка очень обрадовалась тому, что ее спаситель знаком с хозяином, который предоставил в ее распоряжение комнату с великолепной ванной, где она могла хоть немного привести себя в порядок, например принять горячую ванну.
Но Каприс так и не воспользовалась ванной - ей не хотелось заставлять Ричарда долго ждать ее в обеденном зале, где, как он сообщил, им был зарезервирован столик, поэтому она присоединилась к нему, как только выпила горячий чай, который ей прислали в комнату, высушила волосы одним из множества грубых полотенец, бывших в ее распоряжении, и подновила изрядно пострадавшую косметику.