Мереуин с трудом выволокла лодку на берег, перевернула ее, потерла, жалобно постанывая, ноющую спину и ягодицы. Хорошо бы взять с собой Ромула, приказать ему "фас!" и с удовлетворенной улыбкой увидеть, как клыки шотландской гончей вопьются в объемистую задницу обидчика!
К тому времени, как она добралась до замка, гнев начал утихать, сменяясь любопытством и усиливающимся беспокойством. Старик, обратившись к длинному, когда тот появился, назвал его "милорд", – но это не может быть лорд Монтегю! Тогда кто же он и не связано ли каким-нибудь образом его присутствие в замке с тем, что у них отняли право пользоваться рекой?
Глава 2
– Мисс Мереуин, мисс Мереуин, они тут! Лососи идут на нерест!
Сидя на каменной террасе в шляпке, прикрывавшей глаза от ярких лучей весеннего солнца, которое время от времени проглядывало сквозь слоистые облака, Мереуин быстро подняла голову на взволнованный вопль Джемми Кью, десятилетнего сынишки конюшего Джона. Рыжеволосый, как отец, с сияющими на детской мордашке глазами, он мчался, перебирая крепкими ногами, через зеленую полоску газона к спускавшейся по ступеням террасы стройкой девушке в белом, отделанном кружевами муслиновом платье.
– Ты видел? – нетерпеливо спросила Мереуин, когда он, споткнувшись, растянулся у ее ног, подняв вверх возбужденную физиономию, сплошь усыпанную бесчисленными веснушками.
– Ой, мисс, видел! Идут там, внизу, по реке, и отец говорит, вам надо бы поспешить, если желаете поглядеть. А не то живехонько уйдут вверх!
Мереуин заторопилась вслед за мальчиком по узкой тропке вниз, к берегу, ощущая через подошвы башмаков гладкость круглой черной гальки. Джон Кью стоял у самой кромки воды, глубоко сунув руки в карманы клетчатых горских штанов и обшаривая глазами расстилавшуюся перед ним глубокую синюю реку.
– Они в самом деле тут, Джон? – спросила девушка, переводя дыхание, и встала рядом с ним.
Он кивнул:
– Угу, мисс. Каждый год в разное время являются, правда?
– Правда, только все же являются каждый год, вот что важно. – Она подалась вперед, позаботившись о том, чтобы не испачкать подол белого платья, зная, что Энни отчитает ее за неаккуратность.
Ежегодный приход лосося в холодные, глубокие воды Лифа знаменовал в Кернлахе наступление настоящей весны и окончание бешеных зимних вьюг, хотя погода в это время частенько оказывалось дождливой и зябкой. Приход лосося задерживался порой до конца мая, иногда до июня, но кернлахская легенда гласила, что, раз он пришел, снегопада до следующей зимы не будет, и почти все фермеры-арендаторы приурочивали начало сева к моменту его первого появления.
– Ой, вон они! – прокричала Мереуин, заметив блеснувшее неподалеку от берега серебристое брюшко.
Через несколько секунд прозрачные воды кишели рыбой, попадались поистине огромные экземпляры, и Мереуин недоумевала, как удастся увесистым лососям перескочить через валуны в верховьях Лифа.
– Хотела бы я посмотреть, как они прыгают через стремнину, – вздохнула девушка, рассматривая блестящими глазами проплывающих лососей.
В семилетнем возрасте Александр ездил с отцом в замок Монтегю посмотреть, как лососи из последних сил пробиваются в ледяной, кристально чистый бассейн, образованный тающими снегами Бен-Кейлаха.
Александр много раз описывал Мереуин картину, до сих нор отчетливо стоящую перед его мысленным взором, хотя с тех пор прошло много лет, и пробудил в младшей сестре страстное желание увидеть все собственными глазами. Он разжигал интерес Мереуин, рассказывая, как гигантские рыбины упорно выпрыгивают из кипящей воды, волны неустанно отбрасывают их назад, а они вновь и вновь повторяют попытки, пока не добьются успеха.
– Я влез на торчащий из воды валун, – вспоминал Александр, и его карие глаза радостно поблескивали, – и они подходили так близко, что один прыгнул прямо мне на ногу! Я руками мог наловить сколько угодно.
Каждый год, когда шел лосось, Мереуин боролась с желанием увидеть эту смертельную битву, но замок Монтегю не принадлежал больше Макэйлисам, а она никогда не осмелилась бы сама переправиться через реку, опасаясь, что Эдвард Вильерс арестует ее за вторжение.
– О-о-ой, папаша, ну и здоровенная! – взвизгнул малыш Джемми, тыча пухлым пальцем в воду.
Джон крепко схватил парнишку за ворот, чтобы тот не свалился в воду. Жадно облизываясь, мальчик взмолился:
– Мы что, ни одной не съедим?
Джон с улыбкой покачал головой:
– Они старые, Джемми, почти дохлые. Все равно что кусок кожи сжевать.
– Кроме того, у них будут мальки, – добавила Мереуин, очнувшись от воспоминаний, и подошла ближе.
Джемми вытаращил круглые глаза:
– Мальки? Когда? Я хочу поглядеть!
– Это зрелище не для нас, – уведомил его отец. – Потому они и идут сюда, парень. Готовят себе детский сад в верховьях, там, где родились на свет сами.
Глаза Мереуин весело заблестели под полями шляпки.
– Все еще хочешь съесть одну, Джемми?
– Ой, нет! Ни за что! Пускай у них будут мальки! – Джон рассмеялся вместе с девушкой.
– Как только перед ним на тарелке в очередной раз окажется добрый кусок свежего розового филе, он позабудет свое обещание.
– Разумеется, – ответила с улыбкой Мереуин.
Хотя права на судоходство принадлежали маркизу Монтегю, его личное право на рыбную ловлю распространялось лишь на широкую излучину реки, рядом с доками Макэйлисов, где поворачивало русло; впрочем, Мереуин знала, что браконьерство в здешних местах – дело обычное.
Жители горной долины могли ловить рыбу ниже по течению до самого Минча, однако кое-кто приносил домой такой улов, что мог бы накормить полдеревни. Она как-то и сама попробовала вооружиться острогой и сетью под терпеливым наставничеством Малькольма и страшно радовалась удаче, хотя наколотая и вытащенная на берег рыбешка оказалась такой крошечной, что не хватило бы на ужин и домашней кошке.
– Ну, вроде прошли последние, – заметил Джон, и черные глубины вод опустели столь же внезапно, как несколько минут назад наполнились прыгающими рыбинами.
– Будут еще, – заверила Мереуин Джемми, заметив его разочарование. – Завтра опять спустишься и поглядишь. Я же, пожалуй, пойду сообщу Малькольму хорошие вести.
Она попрощалась с главным конюшим и его маленьким сыном и заторопилась вверх по тропинке, приподняв юбки, чтоб не споткнуться.
Минула неделя после злосчастного путешествия в замок на той стороне реки. Александр отсутствовал, уехав на встречу с маркизом в Инверлохи. Мереуин страшилась его возвращения, убежденная в неминуемом наказании за необдуманный поступок, поскольку почти не сомневалась, что маркиза уже уведомили о ее безобразном поведении и он не задумается представить подробный отчет Александру.
Она пыталась выкинуть из головы неприятные мысли, шагая по благоухающей земле к хлеву, уверенная, что найдет Малькольма в загонах, где он осматривает отары, помечает новорожденных ягнят и готовится вместе с Норманом Флинтом гнать овец после стрижки на северные пастбища. Более опытные овцы отыщут там, на негусто поросших склонах, траву, которой хватит, чтобы продержаться до лета, когда пастухи уведут их выше, и не вернутся до осени. Придерживая одной рукой шляпку, Мереуин быстро шла по зеленой траве, уже забыв свои тревоги и смеясь при виде ягнят, что скакали за низкой каменной оградой.
Выяснилось, что не одни малыши преисполнились энергии в этот весенний день. Приблизившись к деревянному хлеву, Мереуин увидала, что ее брат Малькольм пытается утихомирить огромного клайдздельца Драммонда, который бил копытами и демонстрировал редкостное неповиновение.
– Я и не думала, что у этой старой клячи еще столько сил! – прокричала она, подходя и хихикая при виде раздраженного брата.
Норман Флинт, с улыбкой на задубевшем лице, трепещущими на ветру седеющими волосами, прислонился к калитке и наблюдал за поединком всадника с конем, совсем не уверенный в его исходе, хотя: кажется, получал немалое удовольствие. Драммонду удалось ухватить длинными желтыми зубами поводья, и, нагнув крупную голову, он пытался усилием мускулистой шеи выдернуть их из рук Малькольма. Последовала жестокая и яростная борьба; красивое лицо Малькольма побагровело от напряжения, жилы на шее вздулись, он стиснул зубы, отчего губы вытянулись в тонкую линию.
– Не совладать вам с ним, – заметил Норман, когда Драммонд начал брыкаться.
– Слезай и позволь ему поваляться, – крикнула Мереуин, останавливаясь рядом с управляющим. – Больше ему ничего и не нужно.
– И, по-моему, он собирается это сделать, позволите вы ему или нет, мистер Кольм, – подтвердил Норман Флинт, предварительно вытащив изо рта трубку.
Малькольм, решив, что разумнее отказаться от каких-либо попыток сдержать разгорячившегося жеребца, соскользнул с его спины и снял уздечку.
– Так проваливай, непослушная, длинноногая тварь, – буркнул он, и клайдзделец поскакал вниз по склону к пасущимся овцам, которые, уходя в сторону, не обращали на него внимания, предоставив ему возможность с радостным ржанием кататься по траве в свое удовольствие.
Норман с Мереуин к великому огорчению Малькольма хохотали от всего сердца.
– Клянусь, я сделал бы из него настоящего охотничьего скакуна, если б как следует этим занялся.
– Послали бы прыгать через препятствия? – полюбопытствовал Норман Флинт, трясясь от беззвучного смеха и кривя рот под щетинистыми усами. – Господи, мистер Кольм, то-то было бы зрелище, хотел бы я на него поглядеть!
– Сомневаюсь, что мы когда-нибудь это увидим, – опечаленно добавила Мереуин, бросая на брата все же довольно-таки опасливый взгляд. – С хорошо вышколенным плужным конем вроде Драммонда труднее справиться, чем с охотничьим.
Малькольм, признавая свое поражение, поднял вверх руки:
– Бояться нечего, я больше не собираюсь иметь дело с этим гнусным мулом.
Управляющий фыркнул и отвернулся к овцам, с улыбкой наблюдая, как крошечные ягнята сосут маток, помахивая от наслаждения хвостиками.
– Сколько у нас заготовлено бирок для Бенкерна, мистер Кольм?
– Ой, пожалуйста, обождите минутку, прежде чем заводить речь об овцах, – взмолилась Мереуин, нетерпеливо дергая брата за рукав рубашки.
Малькольм сурово посмотрел на нее, но невольно смягчился, заглянув в умоляющие темно-синие глаза на девичьем личике, казавшемся еще тоньше, невиннее и красивее под полями шляпки, аккуратно завязанной лентами под твердым маленьким подбородком.
– У нас много дел, крошка, – мягко заметил он.
– Но ведь там, наконец лососи пришли, – поспешно проговорила она. – По-моему, их никогда раньше столько не было!
Норман Флинт кивнул седеющей головой.
– Угу, вот послушайте-ка! Чем больше лососей придет метать икру, тем больше мы получим их себе на стол!
Малькольм бросил взгляд в сторону нижнего склона реки. Загоны были выстроены на длинном лугу, протянувшемся между грядой округлых холмов и большим холмом, на котором стоял замок Кернлах. Отсюда открывалась величественная панорама острова Минч и южного фасада замка. Дальше простирались земли, принадлежащие Монтегю, и синяя лента реки казалась дорогой, проложенной между покрытыми зеленым ковром холмами.
– Значит, лосось снова пришел, – пробормотал про себя Малькольм, и его ясные карие глаза гордо оглядели земли Макэйлисов. – Стало быть, как я понимаю, снега у нас больше не будет. – Он протянул руку и шлепнул Мереуин по маленькой попке, словно ребенка. – Величайшая новость, а теперь беги. У нас полно работы.
Она покорно направилась вниз по склону и только приготовилась перелезать через ограду, как ее остановил голос брата.
– Не исчезай никуда, – предупредил он. – Алекс только что возвратился домой и хочет обсудить с тобой что-то очень важное.
– Он сказал что? – спросила она с замершим сердцем. Малькольм пожал плечами и с уклончивой улыбкой ответил:
– Не имею понятия.
– Нет, имеешь! – запротестовала она, возмущаясь его предательством.
Но брат уже не смотрел на нее, продолжив разговор с Норманом Флинтом. Мереуин заторопилась назад в замок, охваченная паникой. Иисусе сладчайший, какой урон нанесла она стараниям Александра вновь открыть для них путь по реке!
– Ну, я не дам себя запугать, – пообещала она самой себе. – И не важно, что тот ужасный незнакомец наговорил про меня лорду Монтегю. Александр вместе с высокопоставленным и могущественным лордом должны согласиться, что со мной обошлись просто подло!
Навстречу ей из ведущего в кухни арочного дверного проема выскочила Мораг, с головы которой от спешки едва не слетел чепец.
– Ой, мисс Мереуин, где вы были? Лэрд вернулся и спрашивал вас уж час назад!
Мереуин, насупившись, глядела на служанку, которая непослушными пальцами пыталась поправить сбившийся головной убор, и еле слышно спросила:
– Где лэрд?
– В кабинете, мисс.
– Скажи ему, пожалуйста, что я скоро спущусь… – начала было Мереуин, но Мораг вытаращила и без того круглые глаза.
– Ох, нет, мисс, ни за что! Он сказал, чтобы вы пришли, как только вернетесь!
Мереуин сгорбилась и тяжко вздохнула.
– Наверное, придется мне все это вынести, – пробормотала она про себя. – Спасибо, Мораг.
Беззвучно пройдя по каменному полу вестибюля, она вздернула подбородок и попробовала убедить себя, что все в порядке. Хотя Александр держал дом твердой рукой, он никогда не наказывал сестру, как бы серьезно она ни провинилась, за исключением тех двух случаев, когда вынужден был отшлепать ее. И все-таки, размышляла Мереуин, робко стучась в закрытую дверь кабинета, не наказание пугает ее, а мысль, что она могла лишить Кернлах шанса договориться с Эдвардом Вильерсом.
Александр сидел за столом в дорожном костюме, перед ним лежала кожаная сумка с документами. К изумлению Мереуин, он встретил ее теплой улыбкой. Карие глаза блестели, но вовсе не от гнева.
– Вот и ты наконец! Где пропадала?
– Спускалась к реке, – тихо и покорно ответила Мереуин. – Там лосось.
– А! Ну, и как в этом году?
– По мнению Джона, нынче больше, чем в прошлом году, – осторожненько проговорила Мереуин, удивленная явно хорошим настроением брата.
– Прекрасно. – Александр откинулся в кресле, задумчиво глядя в окно, а она со страхом ждала предстоящего разговора и в то же время хотела, чтобы он поскорее все выложил и дело закончилось.
– По-моему, пора отправлять стада в горы, – через минуту вымолвил Александр, сосредоточенно сощурив карие глаза. Мереуин не сомневалась, что он видит перед собой не величественную красоту холмов за окном, а переплетенные в кожу книги с цифрами и расчетами летних доходов. – В конце концов, снегопадов у нас больше не будет, правда?
Нахмурив тонкие брови, Мереуин, не в силах более выносить пустую болтовню, решилась сама направить разговор в нужное русло.
– Ты виделся в Инверлохи с лордом Монтегю? – взволнованно спросила она, нервно переминаясь с ноги на ногу и сцепив за спиной руки, словно ребенок, ожидающий порки. – Он рассказал тебе, где прятался все это время?
– Я с ним виделся, – ответил Александр, возвращаясь мыслями к настоящему, – и он очень охотно откликнулся на мое предложение встретиться. У нас состоялся долгий, интересный разговор, и мы пришли к некоторым соглашениям, которые мне хотелось бы обсудить с тобой. Я коротко потолковал с Малькольмом, но он не во всем со мной согласился.
– Я видела его пару минут назад, – сообщила Мереуин. Карие глаза Александра настороженно смотрели на нее.
– Он ведь ничего тебе не сказал?
Мереуин озадаченно покачала головой:
– В чем дело, Алекс? Право на судоходство…
– Река для нас снова открыта, только я хотел повидать тебя не по этой причине.
Мереуин опустила голову, внезапно охваченная чувством глубокого стыда, совершенно забыв, как страстно жаждала услышать эти слова.
– Прости меня, Алекс, – прошептала она. – Я думала только о Кернлахе. Я не хотела ничего плохого. Знаю, я не должна была ездить, но…
– Что за чертовщина? – удивленно спросил он. – Что ты мямлишь, как дурочка!
– Но, Алекс, я хочу объяснить, зачем сделала это!
– Фу ты! Не знаю, о чем ты толкуешь, и знать не хочу. Послушай меня, Мереуин. В Инверлохи я заключил с лордом Монтегю сделку, которая раз и навсегда положит конец всем раздорам между Кернлахом и Монтегю. Видишь ли…
– Ты ведь не продал ему нашу долю? – в панике воскликнула Мереуин.
К ее изумлению, Александр расхохотался. Он вообще подозрительно напоминал веселого, беззаботного молодого мужчину, сбросившего с плеч тяжелый груз ответственности. Что с ним такое стряслось, ради Господа Бога?
– Успокойся, – ласково проговорил он, перестав смеяться. – Этого я никогда не сделаю, и ты просто сошла с ума, если могла так подумать. Нет, мы придумали другой план, совершенно другой, и ты, я уверен, одобришь его. Видишь ли, все дело в самом Эдварде Вильерсе.
– Я ничего не желаю о нем слышать, – поспешно заявила Мереуин, надеясь увести разговор как можно дальше от обсуждения своего проступка. Она не смела надеяться, что Александру не известно о ее визите в Монтегю, но тогда почему он не сердится на нее? Силы небесные, что происходит?
Александр испустил долго сдерживаемый вздох и окинул сестру притворно сердитым взглядом.
– Хорошо, – предупредил он, – но ты поплатишься за свою ненависть к нему. Самую лучшую новость услышишь в последнюю очередь. Во-первых, позволь изложить условия нового соглашения. Поскольку лорд Монтегю весьма мало сведущ в овцеводстве, но чрезвычайно силен в деловых вопросах, я согласился полностью передать ему руководство прядильнями в обмен на право пользоваться всеми его пастбищами и владеть всеми его отарами. Это значит, что Кернлах займется сельским хозяйством, овцами и производством шерсти, а маркиз будет управлять прядильнями.
Мереуин прижала ладони к горящим щекам и в ужасе уставилась на брата.
– И ты одобрил такой безумный план? – прошептала она, наконец, страшась последствий этого шага.
Александр помрачнел, поняв, как расстроила ее эта новость.
– Ты не понимаешь, Мереуин. Это вовсе не так ужасно, как кажется. Я бы сразу тебе объяснил, да ты не слушаешь. Лорд Монтегю не тот…
– Нет, понимаю! – со слезами воскликнула она. – Ты жертвуешь всем, что мы имеем, ради дурацкой возможности установить между нами мир! О, какие льстивые слова пришлось ему говорить, чтоб заставить тебя согласиться, на это безумство! – Голос ее прервался, и она не смогла продолжать.
В тоне Александра послышалось раздражение:
– Мереуин, дай мне, пожалуйста, объяснить. Эдвард Вильерс…
– Мне все равно! – прокричала она, убитая его предательством, и впервые в жизни почувствовала ненависть к брату. – Ох, Алекс, как ты мог! Как ты мог!