– Я гуляла в саду, Гейбриел.
– В саду радостей земных?
– В саду маркиза, вашего двоюродного брата, – сказала она, как если бы он был очень глуп.
Гейбриел отвел взгляд.
– Вы гуляли одна?
– В саду были другие люди. – Она замялась. – Другие гости.
– Вы гуляли с Одри Уотсон, – сказал Гейбриел, вперив в нее обвиняющий взгляд.
Она тоже уставилась на него, сердце застряло у нее в горле.
– Да.
– Как вы будете защищаться? – тихо спросил он.
– А я должна защищаться?
Он закрыл глаза.
– Я люблю… честолюбивую куртизанку? Если так, скажите мне это сейчас.
Она ответила не сразу. Она была слишком потрясена, чтобы отыскать нужные слова. Неужели он разговаривал с Одри? Неужели он заставил эту женщину – или очаровал ее так, что она нарушила доверие Элетеи? Кто сказал ему, что она разговаривала с Одри?
– Именно это и рассказала вам миссис Уотсон? – спросила она, страшась ответа.
– Миссис Уотсон ничего мне не рассказывала. На самом деле я не разговаривал с ней после того, как видел вас вместе. Но я слышал ваш разговор собственными ушами. С Дрейком в качестве свидетеля.
Кровь в ней похолодела.
– Вы подслушивали, Гейбриел, – тихо сказала она. – Вы прятались за кустами, в то время как могли бы сообщить о своем присутствии и удовлетворить ваше любопытство.
Он горько рассмеялся.
– Возможно, я был не готов узнать, что женщина, которую я люблю…
– …куртизанка, – спокойно сказала она. – Вы сказали это уже. Можете повторить еще.
– Я вас не виню, – быстро проговорил Гейбриел. – Я только спросил… будь все оно проклято, Элетея! Какие выводы должен был я сделать из вашего разговора с ней? Полагаю, что я заслуживаю знать правду.
– Сколько вы выпили, Гейбриел?
– Недостаточно, чтобы держаться подальше от вас.
– Я думаю, вам следует уйти из этого дома, – слабым голосом сказала она.
– И никогда больше не видеть вас? – спросил он в замешательстве. – Разве вы не должны хотя бы объяснить мне все?
Она покачала головой. Какая путаница!
– Должна. Но не тогда, когда вы расстроены и напугали до смерти слуг моего брата.
– Я был вне себя. Вы не были откровенны со мной, не так ли?
– Вы честно хотите узнать, что я чувствую в данный момент, Гейбриел?
– Да. Честность была бы мне приятна.
Она прищурилась.
– Я хочу, чтобы вы ушли. – Голос ее надломился. – Не омрачайте мою… мою жизнь снова.
Он фыркнул:
– Вы говорите так, словно сделали мою жизнь лучше.
Вид у нее стал оскорбленный.
– А разве это не так?
– Нет. – Его губы скривились в жесткой улыбке. – Вы сделали меня несчастным.
Элетея задержала дыхание, стараясь не расплакаться.
– Будь я мужчиной, я вызвала бы вас на дуэль и убила.
– Слишком поздно, – насмешливо сказал он. – Я умер в тот момент, когда увидел вас.
Она задохнулась.
– Я презираю воздух, которым вы дышите.
– Я проклинаю день, когда вас зачали.
Элетея оттолкнула Гейбриела от себя.
– По крайней мере мы знаем, кто наши родители.
– Дайте подумать, – сказал он. – Вы не очень-то похожи на вашего брата.
– А вы знаете, на кого похожи вы? – спросила она с мрачной улыбкой.
Он приблизил к ней лицо.
– Говорите.
– На… проклятого негодяя, вот на кого. А теперь вон отсюда.
– Я не могу так быстро уйти.
– Вы еще здесь?
– Черт побери, Элетея, я пришел сюда не для того, чтобы ссориться.
– И занимаетесь только этим.
Вид у Гейбриела был сиротливый. Она почувствовала, как ее гнев стихает, ей уже хотелось, чтобы Гейбриел обнял ее.
– Разрешите, я приду завтра утром? – тихо спросил он.
– Здесь будет хаос, – сказала она. – Я буду не одна.
– Тогда я провожу вас обратно в деревню. – Он внимательно посмотрел на нее. – Вы изменили мне с другим?
Она рассмеялась, глаза ее наполнились слезами.
– Что вы говорите?
– Вы меня любите?
Элетея закрыла глаза. Гейбриел обхватил ее. Его губы впились в нее, его поцелуй зажег маленькое пламя у нее внутри. Но все равно ей было холодно, она стыдилась, что утаила от него правду, стыдилась самой этой правды.
– Поедемте со мной сейчас, – прошептал он ей на ухо. – Проведите ночь в моем доме, и мы поговорим. Докажите вашу любовь.
– Я уже доказала вам свои чувства, – тихо сказала она. – Вам остается ждать, пока вы не узнаете все, прежде чем решите, нужна ли я вам по-прежнему.
Его дыхание обжигало впадинку на ее шее.
– Вы всегда нужны мне.
– В качестве жены? – спросила Элетея, никак не реагируя на то, что он поцеловал ее в подбородок.
– Разве есть какая-то причина, по которой вы не можете выйти за меня замуж? – Он укусил ее плечо в качестве ласкового наказания. – У вас есть другой муж? – Гейбриел схватил ее за руку и подвел к дивану. – У вас есть какое-то тайное увлечение?
Она отвернулась, но он все еще держал ее за руку и потянул ее вниз, к себе.
– У вас на щеке синяк, – сказала она безнадежно. – И вы… вы были сегодня ночью в каком-то опасном месте, я не сомневаюсь.
– Возможно.
– Как грубо!
– Вы с самого начала знали, кто я. – Он провел своими мозолистыми пальцами по ее плечу к застегнутому на пуговицы внутреннему шву рукава. – Разве не это вам во мне нравилось, Элетея? На самом деле вопрос в том, кто вы. Кем вы стали?
– Вы способны быть отвратительным, да?
– Это вы тоже знали.
– Нет. Я знала, что люблю вас. Грязного, мрачного, несущегося по дороге саморазрушения. Я стала бы прямо на этой дороге, чтобы спасти вас. Но я никак не думала, что мне предстоит сражаться с вами же.
– Вы собираетесь разочароваться во мне?
Она отвернулась.
– У дома остановилась карета. Это, наверное, мой брат и кузина, обоим мы должны были сказать сегодня, что собираемся пожениться.
– Тогда любите меня, пока они не пришли. – Он провел костяшками пальцев в черной перчатке по ее затылку, спине, ниже.
– Ступайте домой, прошу вас, Гейбриел.
Он зарылся лицом в ее волосы.
– Нет. Я не уйду. Я мог бы раскинуть лагерь в этой комнате до зимы. Вы больше не хотите меня?
В глазах ее мелькнула боль. Ей не нужен еще один человек, который говорит, что любит ее, но при этом испытывает только гнев.
Его губы горели у нее на шее, как угли.
– Я хочу только вас, и я хочу знать правду. Будьте со мной откровенны.
– А если после этого вы меня возненавидите? – в муках прошептала она.
Его грудь сжалась от дурного предчувствия. Какую правду она скрывает? Неужели она предложила себя в качестве куртизанки? Если так, ему придется принять этот неприятный сюрприз. Гейбриел знал, что Элетея любила другого, но других?! Что происходило с ней в тот год, когда все считали, что она в трауре? Он не знал, вынесет ли эту боль. Пусть он лицемер, но он десять лет назад притязал на нее в своих мечтах. Тогда Гейбриел боялся заявить о своем желании. Кто-то опередил его?
– Простите, что я настаиваю на откровенности, – с иронией сказал он. – Я иногда забываю, что нужно быть джентльменом.
Ее глаза сверкнули.
– В наши дни джентльмены почти не требуются.
– Разве я не такой же порядочный, как ваш дорогой покойный Хазлетт? – продолжал он, будучи не в состоянии совладать с собой. – Не он ли выпустил на волю желание, которое охватило нас с вами?
Элетея замерла, и Гейбриел понял, что причинил ей боль, и ему захотелось взять назад свои горькие слова.
– Я не это хотел сказать.
Она отвернулась.
– Разве?
– Черт побери, Элетея, я не могу дать вам уйти, кем бы вы ни были. Прошу вас, поедемте со мной сегодня.
– Кем бы я ни была? – тихо переспросила она.
– Кем бы вы ни были, я от вас не откажусь.
Она покачала головой, виду нее был оскорбленный.
– Я не буду с вами, когда вы в таком настроении.
На улице раздался стук лошадиных подков. Дверца кареты отворилась и захлопнулась. Он не отрывал взгляда от ее лица.
– Вы меня любите, Элетея?
– Да, но не спрашивайте меня почему.
– Есть еще кто-нибудь другой?
Она смотрела на него, готовая всерьез расплакаться.
– Нет, глупый вы человек.
– Значит, вы все мне расскажете?
– Да. Это не то, что вы думаете. Одри просто дала мне один совет.
– Совет? Насчет чего?
– Я не могу… я не могу этого сказать.
– Господи, Элетея, что же это такое?
Она покачала головой.
Дверь позади них отворилась.
– Я люблю вас, – сказал он, понизив голос.
И теперь ему придется посмотреть в глаза правде: каким бы ни оказалось ее объяснение, это не изменит его чувств к ней.
Глава 33
Лорд Рексем громко выбранился, когда, возвращаясь с бала, заметил лондонский экипаж Гейбриела у своего дома.
– Есть ли у этого человека вообще какое-то чувство приличия? – воскликнул он, обращаясь к леди Понтсби, которая теперь придерживалась совершенно иного мнения о поведении Гейбриела.
– Не врывайтесь в дом, не сообщив о своем возвращении, – посоветовала она ему, когда они вышли из его большой кареты и вместе поднялись по ступенькам.
– Что вы имеете в виду? – сердито спросил он. – Это мой дом, и, насколько я могу судить, этот повеса и Элетея сейчас одни. Я имею полное право вмешиваться во все…
Лакей открыл дверь, и Робин замолчал.
– Что здесь делает сэр Гейбриел, Баствик? И где моя сестра?
Лакей сконфуженно покачал головой:
– Нас попросили не мешать, милорд.
– Не мешать чему? – осведомилась леди Понтсби, нарочно остановясь в центре вестибюля, чтобы преградить дорогу Робину.
– Вы прекрасно понимаете чему, – возразил тот. – Вряд ли такие вопросы задают лакеям.
– Не знаю. И вы не знаете. Возьмите себя в руки.
– Не мешайте мне. Я должен…
Она повысила голос:
– Что вы должны, Робин? Сэр Гейбриел – истинный джентльмен. Не могу себе представить, чтобы он вел себя недолжным образом там, в той комнате.
Робин бросил на нее сердитый взгляд, исполненный отвращения, и прошел вверх по лестнице в гостиную. Он прекрасно понимал, что леди Понтсби старается предупредить Боскасла и его сестру. Говоря по правде, если Гейбриел и Элетея заняты чем-то неподобающим, у него нет ни малейшего желания войти и застать их во время свидания. Но пришло время положить конец отношениям, которые выходят за границы пристойности.
– Постучите по крайней мере, – попросила леди Понтсби у него за спиной.
– Я здесь не посторонний человек, я у себя дома.
И все же он постучал, но в подтверждение своих слов не стал ждать приглашения. К его невыразимому облегчению, Гейбриел стоял у окна, а Элетея сидела в кресле, прямая как штык.
– Прошу прощения, – неловко сказал он. – Я не знал, что ты не одна, Элетея. Надеюсь, твой гость…
Гейбриел обернулся.
Леди Понтсби широко раскрыла глаза.
– Твой гость… – Робин поперхнулся, глядя на подбитый глаз Гейбриела. – Это Элетея вас так?..
Элетея вскочила с места.
– Какое смехотворное предположение!
Леди Понтсби выступила вперед:
– Ничего страшного, дорогая. Ваш брат не хотел вас обидеть. Просто… откуда у вас этот противный синяк, сэр Гейбриел, скажите, если можно?
Гейбриел вздохнул:
– Мне не повезло, – я разнимал дерущихся, и в результате мое лицо использовали как буфер между враждующими сторонами.
Лорд Рексем тревожно всматривался в сестру.
– А эта драка, которую вы, судя по вашим словам, прекратили, была ли она причиной того, что вы столь невежливо покинули Элетею сегодня вечером?
– Не совсем.
– В таком случае мне не очень понятно, что произошло сегодня, – заметил лорд Рексем.
Гейбриел многозначительно посмотрел на Элетею:
– Мне тоже.
– В таком случае, сэр, может быть, вы нас покинете, чтобы моя сестра могла изложить свою версию событий.
Гейбриел мялся и смотрел на Элетею, пока она в конце концов не ответила на его пристальный взгляд.
– Возможно, я так и сделаю, – сказал он в конце концов. – Я приду к вам, как только вы вернетесь в деревню.
Это заявление, судя по всему, озадачило лорда Рексема.
– У вас есть ко мне еще какое-то дело, сэр? – напрямик спросил он, заработав сердитые взгляды и от своей сестры, и от леди Понтсби.
Гейбриел снова вздохнул, взял с кресла шляпу и плащ и с торжественным видом направился к двери.
– С вашего разрешения ваша сестра и я собираемся вступить в брак как можно скорее. Я полагаю, ей хочется устроить свадьбу в деревне. Боскаслы, конечно, будут настаивать на другом. Мне же безразлично, где именно будет происходить венчание, но, как мне кажется, маркиз предпочел бы сыграть эту свадьбу в домашней обстановке, в своем доме.
Леди Понтсби ахнула от восторга. Элетея могла бы отреагировать множеством способов – Робин был слишком изумлен, чтобы обращать на нее внимание, несмотря на ее главную роль в этом неожиданном спектакле. Он был почти готов придушить Гейбриела за оскорбления – предполагаемые, если не определенные. Но теперь, когда Боскасл намерен стать его зятем, ему придется проглотить свои претензии и сделать хорошую мину.
– Но… когда это произошло? – спросил он вслед удаляющемуся Гейбриелу.
– Семь лет, четыре месяца и тринадцать дней назад, если говорить точно. – Гейбриел остановился в дверях и мрачно улыбнулся Элетее. – Прибавьте или отнимите пару часов.
Глава 34
Он не понимал, что он делает, понимал только, что причинил ей боль сегодня ночью и продолжал причинять еще большую. Теперь, когда он показал себя полным дураком перед ней и ее родней, он уже не знал, имеют ли на самом деле значение ее отношения с Одри Уотсон.
Сможет ли он любить ее вечно, если она была тайной куртизанкой? Это не могла быть долгая и успешная карьера, и нельзя сказать, что сам он не водился со жрицами любви и не искал прямых приглашений в заведение Одри. Но ведь есть разница: он мужчина.
И опять-таки он раздавал себя безвозмездно. Куртизанка же по крайней мере устанавливает цену своим милостям.
От одной только мысли, что она ложилась с другим мужчиной из любви или денег, ему делалось плохо.
Как он дошел до столь унизительного для мужчины состояния? Он – страдает! Этому не было объяснения. Но он знал, что никогда в жизни не испытывал столь противоречивых чувств. И не мог представить себе ничего такого, от чего ему могло бы стать еще хуже, – пока не увидел, что у экипажа его поджидают трое двоюродных братьев – Хит, Дрейк и Девон Боскасл – трио черноволосых синеглазых дьяволов.
Он нахмурился и сел напротив Девона.
– Я не в настроении обсуждать мои личные…
– Это Элетея так изукрасила твое лицо? – спросил Девон с сочувственной гримасой. – Если так, я бы сказал, что она тебя очень любит.
Гейбриел раздраженно посмотрел на кузена. Его смущало, насколько они – и по внешности, и по манере держаться – похожи один на другого, что было, как он боялся, доказательством мощи рода Боскаслов.
– Разве у вас нет жен, которые ждут вас дома с вашими шерстяными халатами и мисками овсяной каши?
Дрейк рассмеялся:
– У меня такое ощущение, что скоро ты сам присоединишься к этому почтенному клубу.
Скорее, чем думают все. По крайней мере Гейбриел надеялся, что так оно и будет, если только Элетея не сообщает в данный момент Робину, что она передумала. Он удержался и не оглядывался на особняк, пока карета, покачиваясь, не двинулась по улице. Хорошо уже то, что Боскаслы, зная о его безнадежном влечении к Элетее, не выясняют, насколько он околдован ею.
– А вам не приходит в голову, что мои личные дела вас не касаются?
Девон с насмешкой заметил:
– Ты родился в неправильной семье. У нас не существует понятия "личное дело". Каждый грех или скандал мы совместно изучаем и обсуждаем самым внимательным образом.
– Господи, – пробормотал Гейбриел, воздев глаза к небесам так, будто в его жизни уже случалось, что помощь приходила с этой стороны.
Нет. Это не совсем так. Насколько он помнил, молился он дважды в жизни. Один раз, когда у его матери была сильнейшая лихорадка и врач сказал, что она умрет. Она не умерла. Вторая просьба к Всемогущему была обращена тогда, у позорного столба, когда на площадь выехала карета Элетеи. Он молил Бога, чтобы она его не заметила. Она заметила.
А как насчет того, что он родился в неправильной семье? Он не собирается показывать, что ему приятно быть признанным ею, но это же заставляет его задаваться вопросом – что сталось с его родными, отбившимися от дома братьями? Не важно, сколько раз он сам настойчиво твердил себе, что ему нет дела до исчезнувших братьев, он все равно чувствовал их отсутствие в своей жизни. Есть ли у него племянники и племянницы, которых он никогда не видел? Какая-то часть его души сетовала на эту утрату. Как будто его тело лишилось нескольких частей.
Семья не может излечить все горести, но помогает вынести их.
Хит подался вперед:
– Бодрись, кузен. История твоих грехов не сорвется с наших губ, даже если меня будут пытать изящные ручки моей сестры Эммы. Она презирает низкие сплетни.
– Но это не гарантирует, что другие не станут говорить о твоем дурном поведении на людях, – поторопился добавить Дрейк.
Девон вытянул свои длинные руки и ноги.
– В действительности это гарантирует, что все преступления, которые ты совершаешь, будут до твоих последних дней подвергаться суду общественного мнения.
Гейбриел посмотрел по очереди на каждого из своих синеглазых кузенов.
– И вы по доброте ваших сердец взяли на себя труд собраться в моем экипаже сегодня ночью, чтобы преподать мне этот никчемный урок?
Хит посмотрел на него:
– Мне бы хотелось отвезти тебя кое-куда.
– А если я скажу, что не желаю ехать на какую-то увеселительную прогулку с твоим семейством?
Хит улыбнулся:
– Полагаю, нам придется переубедить тебя.