Шункаха Люта слышал голоса других воинов, чувствовал, как и в них поднимается злость, а потом все, как один, индейцы помчались к бледнолицым варварам, и дикий воинственный клич Лакота вырвался из их глоток.
Белые люди подняли головы и увидели, как разрисованные воины несутся в их сторону. Охотник схватил свое огромное ружье "Шарпс" пятидесятого калибра, но прежде чем успел его поднять и выстрелить, две стрелы с глухим стуком вонзились ему в грудь. Скорняки побросали ножи в грязь и бросились к своим ружьям, но было уже слишком поздно.
В считанные секунды четверо белых людей были мертвы. Четверо воинов, спрыгнув с лошадей, сняли скальпы с покойников. Трое других начали разделывать одну из буйволиных туш. Сегодня вечером они хорошо поедят, и у них будет большой запас мяса на обратную дорогу домой. Двух воинов назначили отвести захваченных лошадей в деревню, нагрузив их шкурами и до предела - мясом. Индейцы расценили ситуацию как прекрасную шутку. Впервые ведь белые снабдили людей Лакота едой, лошадьми и… скальпами, вместо того, чтобы, по обыкновению своему, забрать у краснокожих последнее.
* * *
Несколько дней спустя, ближе к вечеру индейцы увидели вдалеке дилижанс. Несколько воинов, которым не терпелось вернуться домой, предложили отпустить дилижанс с миром. Но остальные возразили. Им нужны были лошади и оружие.
- Оставим решать тебе, Шункаха Люта, - промолвил один из воинов. - Как ты скажешь? Захватим или отпустим его?
- Захватим! - провозгласил Шункаха. Когда это белый человек отпускал Лакота с миром? Подняв ружье над головой, он пришпорил коня и галопом помчался за экипажем.
Трое пассажиров внутри дилижанса Оверленда обменялись безумными взглядами, когда улюлюкающий воинственный клич Лакота стал громче и яснее. Один из мужчин высунул голову в окошечко - и его лицо стало белее мела, когда он увидел почти десяток индейцев, несшихся за ними.
- Индейцы! - крикнул он и соскользнул на пол, обхватив руками голову. Второй мужчина - священник - быстро перекрестился, прижал Библию к груди, склонил голову и начал молиться. "Пресвятая Дева Мария, Матерь Божия, помолись за нас, грешников, сейчас и в час нашей смерти…"
Экипаж яростно раскачивался из стороны в сторону, когда кучер хлестал лошадей, проклиная их, чтобы ехали быстрее. Громыхнуло над головой: охранник дилижанса открыл ответную стрельбу в индейцев.
Те окружили дилижанс, и Бриана почувствовала на мгновение сжимающий внутренности страх. Она слышала, как застонал от боли кучер, когда стрела вонзилась ему в бок, как отвратительно ругался охранник, когда один из воинов прыгнул со спины своей лошади на облучок. Слышала предсмертный хрип охранника, когда ему в грудь воткнулся нож, слышала, как индейцы пронзительно кричат, ликуя, потому что остановили экипаж.
Мужчина, съежившийся на полу, начал лепетать: "Нас убьют, нас убьют", в этот момент дверца рывком распахнулась, и три воина заглянули внутрь.
Бриана слышала, как священник просил милости у Бога, и забормотала свою собственную тихую молитву, когда ее схватили за волосы и вытащили наружу. Мгновением позже она стояла между двумя другими пассажирами, глаза широко распахнулись от страха в приближении смерти.
Неожиданно Бриана почувствовала оцепенение, словно заблудилась в ночном кошмаре, от которого не было спасения. Время замедлило свой ход и, казалось, совсем остановилось. Она ясно видела, что происходило вокруг. Небо было темно-голубым, земля - красновато-коричневой, краска на лицах индейцев - черной. Она слышала, как мужчина слева от нее беспомощно рыдал; священник справа стоял спокойно, покорившись судьбе. Она видела, как два воина срезали упряжь с лошадей, пока двое других обыскивали багаж на крыше дилижанса, сбрасывая понравившиеся им вещи на землю, в беспорядочную кучу яркой одежды.
Очень скоро индейцы взяли все, что для них представляло какую-то ценность, и Бриана поняла, что ее смерть - это дело лишь нескольких секунд.
Высокий воин с лицом, покрытым краской и потом, направлялся большими шагами к пассажирам с ружьем в руке. Сердце отяжелело от страха, во рту стало сухо, Бриана закрыла глаза. Сейчас выстрел отошлет ее в загробный мир. Может быть, она найдет там Шункаха…
Время потеряло всякое значение, когда она ждала смерти. Постепенно сквозь свирепые тяжелые удары своего сердца она различила голоса. Голоса спорящих индейцев. А потом Бриана услышала его голос - голос, который она уже не чаяла никогда услышать снова по эту сторону небес. С трудом осмеливаясь надеяться и все же желая безнадежно верить, она открыла глаза - и увидела Шункаха Люта, подходящего к ней. Она попыталась вымолвить его имя, но мир внезапно потемнел, и она почувствовала, что опускается вниз, вниз, в небытие…
* * *
- Ишна Ви, Ишна Ви. - Его голос произносил ее имя.
Но это не мог быть его голос, потому что он мертв.
- Ишна Ви.
Может, она тоже умерла?
Бриана медленно открыла глаза.
Он склонился над ней, его темные глаза были полны тревоги, лицо очищено от краски.
- Ты здесь, - сказала Бриана, голосом, полным изумления. - Что случилось? Где я?
- Ты потеряла сознание, а сейчас ты здесь, в моих руках, где ты и должна быть.
Слезы облегчения навернулись на ее глаза.
- Я думала, что ты мертв.
Шункаха Люта покачал головой, крепче прижав ее к себе, губы ласкали ее волосы.
Бриана посмотрела через его плечо.
- А где остальные?
- Они поехали домой.
- Они…
- Нет. Белые люди пошли пешком обратно.
- Ты приказал воинам не убивать их, да? - спросила Бриана. - Из-за меня?
Шункаха кивнул. Его не заботило, двух ли человек убили Лакота или две тысячи, но он не хотел, чтобы Бриана думала о нем плохо. Было нелегко убедить воинов отпустить двух белых людей, но это стоило сделать, чтобы увидеть благодарность в ее глазах.
- Достаточно ли хорошо ты себя чувствуешь, чтобы ехать? - спросил Шункаха.
- Да, - она улыбнулась ему, ее лицо сияло. - Мне кажется, я смогу полететь.
- Тогда давай, - сказал он, поднимаясь на ноги и увлекая ее с собой. Пошли.
Она не спрашивала, куда, и даже не подумала об этом. Ей хватало того, что он жив и они снова вместе. Он посадил ее на спину своего коня, огромного серого жеребца, сам стремительно взлетел на него позади, одной рукой обнял за талию, крепко прижимая к себе.
Бриана прильнула спиной к его груди, возбуждаясь от тепла бедер, убаюкивающих ее, наслаждаясь поцелуями ветра в лицо, пока они ехали по выжженной солнцем земле. Рука Шункаха, словно стальной обруч, крепко держала ее. Она чувствовала возрастающее доказательство его желания, прикасаясь к нему ягодицами.
Он был здесь, и он жив. Бриана закрыла глаза, когда его губы погрузились в ее волосы, сердце дико забилось в ожидании предстоящих ласк. Прошло уже столько времени с их последней ночи любви, Бриана была полна страстного желания. От его прикосновений ее щеки вспыхнули, разгорячились, как и лоно.
Шункаха остановил лошадь, как только тени стали длинными. Остальные воины ехали не очень далеко впереди, но он не торопился догонять их. Бриана была здесь, и им нужно остаться одним.
Шункаха почувствовал, как она дрожит от ожидания, когда снимал ее с лошади, и глухо застонал, когда заключил ее в свои объятия.
Бриана смотрела на него влюбленными глазами, губы слегка приоткрылись. От его близости у нее перехватило дыхание, а потом Шункаха целовал ее изголодавшимся ртом, его язык, словно пламя, посылал искорки желания в каждую часть ее тела. Руки Брианы обвились вокруг его шеи, притягивая ближе и ближе. Сжигаемые страстным желанием они опустились на землю, их руки и губы красноречивее, чем слова, выражали их любовь друг к другу.
Он стал еще более дорог сейчас, когда вернулся к ней, ее глаза блуждали по всему телу, заново знакомясь с очертаниями его мускулистой груди, плечами и бедрами, ее руки гладили, ласкали тело человека, который наполнял всю ее жизнь, удовлетворял все ее желания.
Сердце в сердце, душа в душу, они наслаждались друг другом всю ночь. Ее дыхание смешивалось с его, так же как его плоть сливалась с ее плотью, и они становились одним целым.
* * *
Они присоединились к остальным воинам на следующий день, а через четыре дня приехали в деревню Лакота.
Бриана окинула взглядом деревню. Она совсем не была такой же большой, как военный лагерь у Маленького Большого Рога, и насчитывала менее двадцати вигвамов.
Шункаха остановился у маленького вигвама. Спрыгнув с лошади, помог Бриане спуститься на землю. Взяв за руку, он повел ее внутрь типи.
Бриана нахмурилась, когда ее глаза привыкли к тусклому свету в жилище и она увидела женщину, сидящую на коленях у очага, с ребенком, прикорнувшим у груди.
- Ишна Ви, это Нежный Ветер, - сказал Шункаха. - Нежный Ветер, это моя женщина.
Две женщины обменялись любопытствующими взглядами. Нежный Ветер почувствовала быстрый прилив зависти к женщине Шункаха Люта. Он никогда не упоминал о том, что у него есть женщина. Втайне она надеялась стать его женой. Ей нужен был мужчина в вигваме, ее сыну нужен был отец.
Бриана чуть улыбнулась Нежному Ветру. Кто эта женщина? Почему Шункаха приехал в ее вигвам?
Взгляд Шункаха Люта переходил с лица одной женщины на лицо другой. Уж лучше бы он умер, чем чувствовать враждебность между ними, и он понял, что сделал огромную ошибку, приведя Бриану в вигвам Нежного Ветра.
- Садитесь, - пригласила Нежный Ветер после неловкой паузы. Ее жест приглашал Бриану, но смотрела она только на Шункаха.
- Может, нам следует найти другое пристанище, - заметил Шункаха Люта.
- Нет, - быстро сказала Нежный Ветер. - Я приглашаю вас в свой вигвам. - Она посмотрела на Бриану. - Вас обоих, - добавила она неохотно.
Шункаха Люта улыбнулся Нежному Ветру. Было бы грубо отказаться от ее приглашения, он не хотел обидеть ее. Она заботилась о нем и кормила. Самое малое, что он мог сделать, это воспользоваться ее гостеприимством, пока не обзаведется собственным вигвамом. До тех пор он будет охотиться для Нежного Ветра, чтобы у нее были пища и шкуры, присматривать за ней в течение наступающей зимы.
Обстановка в вигваме Нежного Ветра стала напряженной, если не сказать больше. Бриане было тяжело жить в доме другой женщины. Нежный Ветер отказалась от помощи Брианы по хозяйству, настаивая на том, что она была гостьей, но заставляя чувствовать себя гостьей нежеланной и незваной. Белая женщина не могла не заметить, как глаза индианки задерживаются на лице Шункаха, как та находит массу причин, чтобы прикоснуться к нему… Шункаха посоветовал Бриане смириться с этим. Они не будут жить в вигваме Нежного Ветра вечно, уверял он ее. Стоит ли удивляться, что ему захотелось остановиться здесь, раздраженно думала Бриана. Нежный Ветер неустанно заботилась о том, чтобы подать пищу, когда он голоден, чтобы набить трубку, если он хотел курить, чтобы для его постели приготовить самые мягкие одеяла и лучшее место у огня… Она восхваляла его охотничье искусство, когда он приносил домой оленя, слушала с сосредоточенным вниманием все, что он говорил… Но хуже всего прочего было то, что Бриана никогда не оставалась с Шункаха наедине. Это был вигвам Нежного Ветра, и хозяйка всегда находилась дома.
Такое неприятное для Брианы положение продолжалось до конца августа. В один из дней конца лета мужчины пришли с удачной охоты, и Лакота устроили праздник. Бриана была зачарована пением и танцами, затянувшимися далеко за полночь. Она смотрела, как воины с важным видом в центре круга подробно имитировали действия охотников. Они рассказывали жестами также о других охотах, о выигранных битвах, об удачных вылазках во время сражений, о снятых скальпах и трудно доставшихся победах, о Черном Котле и Белой Антилопе, о Кастере и Неистовой Лошади, о вероломстве и обмане.
А потом пришло время для общих танцев. Некоторые из них были только для женатых пар, другие - для девушек и холостых воинов Шункаха предложил Бриане присоединиться к танцующим, но она отказалась, предпочитая оставаться в тени.
Она уже собиралась предложить Шункаха что-нибудь поесть, когда Нежный Ветер тронула его за плечо, приглашая на танец. Шункаха посмотрел на Бриану, пожал плечами, словно это было совсем неважно, прежде чем подняться на ноги и последовать за Нежным Ветром в танцевальный круг.
Какое-то мгновение Бриана оставалась на прежнем месте, глядя, как ее муж танцует с другой женщиной. Красивой женщиной. Женщиной, которая не скрывала, что находит Шункаха желанным. Острый приступ ревности, до сих пор не испытанной, пронзил сердце Брианы. Они хорошо смотрелись вместе, свет костра отбрасывал тени на их медного цвета лица, и отблески огня ярко освещали их длинные черные волосы. Нежный Ветер говорила что-то Шункаха, и он тихо смеялся, обнажая изумительно белые по сравнению со смуглой кожей зубы. Он был прекрасен, и лакотская женщина была очень красива. Сожалеет ли он о своем решении привезти сюда Бриану? Желает ли, чтобы он и Нежный Ветер могли украдкой скрыться в ее вигваме и остаться наедине?
Танец закончился, но когда Шункаха направился назад к Бриане, Нежный Ветер задержала его за руку и увлекла в тень.
Бриана осталась на месте, словно приросла к земле, мысли перепутались, сердце наполнилось яростью и ощущением предательства.
Едва ли осознав, что делает, она встала и пошла за ними, шаги были легки, как перышки, летящие по воздуху. Она резко остановилась, увидев тех двоих, едва различимых в бархатной темноте ночи. Они стояли очень близко друг к другу. Шункаха прислонился к дереву, а Нежный Ветер заглядывала ему в глаза.
- Я буду тебе хорошей женой, - говорила Нежный Ветер тихим и нежным голосом, шелестящим, словно шелк, на слабом летнем ветерке. - Я знаю, нам будет хорошо вдвоем.
Шункаха хотел сказать что-то, но Нежный Ветер закрыла ладонью его рот.
- Я не против быть второй женой, - убеждала она его, положив свободную руку ему на грудь. - Я могу родить тебе сыновей. Много сыновей. - Она соблазнительно повела бедрами, слегка касаясь его мужского достоинства. - Сыновей Лакота.
Бриана долго смотрела на них, сердце отчаянно колотилось в груди. Не выдержав, она вышла из тени.
- Ты можешь стать его первой женой, - отрывисто и грубо сказала она холодным, как лед, голосом. - Я ухожу назад к своему народу.
Она не осталась ждать, чтобы посмотреть, какой эффект произведут ее слова на Шункаха. Развернувшись, Бриана ринулась в укрывающую темноту, слезы обжигали глаза, в сердце кипели боль и отчаяние.
Она стремилась сквозь ночь, сама не зная, куда, зная только, что должна убежать как можно дальше от Шункаха Люта и Нежного Ветра. Когда стало тяжело дышать, легкие наполнились огнем, ноги сделались, словно ватные, она опустилась на землю, обхватив себя руками.
Бриана считала себя взрослой женщиной, умеющей управлять своими эмоциями, пока не встретилась с Нежным Ветром. Лакотская женщина была красивой, зрелой, спокойной. У них с Шункаха Люта было общее происхождение, она понимала его так, как Бриана никогда не сможет понять. Она часто слышала, как они вспоминали прошлое, называя людей и места, о которых Бриана ничего не знала. Нежный Ветер и Шункаха. У них была одна и та же кровь, одно и то же наследие, одни и те же обычаи и верования.
Она не слышала, как Шункаха последовал за ней. Одну минуту она пробыла одна, а в следующую он опустился на колени рядом с ней.
- Ишна Ви.
- Уходи.
- Дай мне объяснить.
- Здесь нечего объяснять.
- Нечего?
- Нет. Нежный Ветер любит тебя, и ты явно питаешь к ней интерес. - Бриана пожала плечами. - Надеюсь, вы будете очень счастливы вместе.
Шункаха Люта возмутился:
- Ты говоришь глупости.
- Неужели? Я слышала, что она сказала. Она практически умоляла тебя жениться на ней.
- Но я не принял ее предложение.
- Почему бы нет? - Бриана швырнула в него словами, желая ранить так же сильно, как ранили ее. - Она сходит с ума по тебе. Я видела, как она смотрела на тебя сегодня вечером. Как она смотрит на тебя каждый вечер. Я видела, как она угождает каждому твоему желанию, как улыбается тебе. О, просто иди к ней и оставь меня в покое!
- Ишна Ви, посмотри на меня.
- Нет.
Он не стал просить снова. Вместо этого, нежно касаясь ее подбородка, повернул голову любимой и заставил посмотреть себе в лицо.
- У тебя нет причин ревновать к Нежному Ветру.
- Я не ревную, - резко возразила Бриана, но она лгала, и они оба знали это.
- Если я скажу, что у тебя нет причин ревновать, ты мне поверишь?
- Нет.
- Почему?
- Потому что она такая красивая! И потому что она индианка, как и ты. У вас с ней намного больше общего, чем у тебя со мной… - Неожиданно все ее страхи и переживания прорвались в потоке слез. - О, Шункаха… - всхлипнула она. - Я так боюсь потерять тебя.
- Не бойся, ле мита чанте. Тебе нечего бояться.
- Я не могу. Скажи мне правду, разве ты не предпочтешь иметь лакотскую женщину, как свою жену, как мать твоих детей? - Она опустила в землю глаза. Она сказала, что родит тебе сыновей. Сыновей Лакота.
Шункаха погладил ее волосы, понимая лишь небольшую часть ревности, поедавшей Бриану, которая дала волю новому потоку слез.
Он приподнял ее подбородок, их глаза встретились, он завладел ее взглядом.
- Я хочу только тебя, Золотой Волос. Только тебя.
- Правда?
- Правда.
С огромной нежностью он обнял ее и поцеловал, и страсть между ними вспыхнула, подобно цветам весной. Их губы жадно встретились, и Бриана прижалась к Шункаха, поднимая его руки к своим грудям, застонав от наслаждения, когда его пальцы стали ласкать ее нежное тело.
- Ишна Ви, - упрекнул он мягко. - У нас есть целая ночь.
- Я не могу ждать, - бесстыдно ответила она. - Не заставляй меня ждать. Я уже и так долго жду.