- Ты совсем ничего не помнишь? - Голос его звучал мягко, но лицо стало напряженным.
Одри смотрела на него с виноватым видом, глаза ее были полны грусти. Медленно покачав головой, она сказала:
- Я не помню даже своего лица. У меня нет зеркала. Наверное, авария его сильно изуродовала? - Она вопросительно посмотрела на Алана.
Губы Алана изогнулись в сдержанной улыбке.
- Ты красивая, - сказал он, - очень красивая.
- Утешаешь меня?
- Нет, я сказал правду.
Теперь Алан смотрел на нее без улыбки. Глаза его пристально вглядывались в Одри - теперь он ее называл так даже мысленно, - словно он хотел разгадать ее.
- Тогда раздобудь мне, пожалуйста, зеркало.
Подумав немного, Алан встал с кресла и вышел из палаты. Пятнадцать минут, которые он отсутствовал, показались Одри вечностью. Когда он снова вошел в палату, в руках его было средних размеров зеркало в раме.
- Где ты его взял?
- В ванной комнате. Потребовалось время, чтобы снять его со стены. - Алан поднес зеркало к Одри. - Можешь посмотреть на себя.
- Странно, но до сих пор я его там не замечала, - сказала Одри и с подозрением посмотрела на Алана. Потом, поколебавшись немного, она решилась посмотреть на себя в зеркале. Оттуда на нее смотрело узкое нервное лицо темноволосой девушки с красивыми грустными глазами. На лице она увидела несколько коротких швов, синяки и заживающие ссадины.
- И это ты называешь красивым? - возмущенно спросила Одри, задыхаясь от подступивших слез.
- Глупенькая, когда заживут все ссадины, исчезнут синяки и врачи снимут швы, ты будешь ослепительно красива. Поверь мне.
Одри перевела взгляд на склоненное к ней мужское лицо. Неужели она целовалась с этим человеком? Ей это показалось невероятным. Алан Велтон был не похож на влюбленного молодого человека, да и молодым она бы его не назвала. Наверное, ему около сорока лет. Но, если они обручились, то могли целоваться и даже… заниматься любовью. Одри покраснела. Почему ей лезут в голову такие мысли? Вместо того чтобы расспросить жениха о своей забытой жизни, она занимается глупостями.
- Не хочу больше видеть этот кошмар. - Она отвернулась.
- Отнесись к этому спокойнее. Через месяц на твоем лице не останется никаких следов, - сказал на ходу Алан, унося зеркало из палаты.
Интересно, она всегда смущалась и краснела в его присутствии? - подумала Одри. Разумеется, нет. Просто я все забыла из-за травмы головы, и он мне кажется совершенно незнакомым мужчиной. Способность логически мыслить порадовала ее.
- Тебе не обидно, что я не помню тебя? Наверное, мое поведение по отношению к тебе ужасно. Ты такой заботливый, а я… такая неблагодарная, - лихорадочно заговорила Одри, как только Алан вернулся в палату.
- Ты очаровательна! - искренне воскликнул он, любуясь ее выразительным лицом.
Одри с облегчением вздохнула, почувствовав, что Алан действительно не обижается на нее. Кажется, я хотела его о чем-то расспросить, вспомнила она, но почувствовала сильное желание закрыть глаза. Рот сводило зевотой.
- Извини, кажется, я снова хочу спать, - тихо произнесла она.
- Очень хорошо, потому что мне пора вернуться к работе. - Алан улыбнулся. - Спи спокойно, завтра я снова приду к тебе.
Он ушел, даже не сделав попытки поцеловать ее на прощание хотя бы в щеку. Возможно, ее изуродованное лицо тому виной. Она снова вспомнила два больших темно-синих глаза, маленькие швы на лбу и переносице, большой синяк на щеке. Кожа нежная, значит, мне лет двадцать или немного больше. Надо было спросить у Алана, подумала она, засыпая.
На следующий день Одри проснулась рано и сразу подумала об Алане. Он говорил о своей работе, так почему же она не спросила, какая у него работа? Интересно, как он узнал, что она попала в аварию и находится в больнице? Поразмыслив, она придумала этому подходящее объяснение: у них было назначено свидание, она торопилась, опаздывая к определенному часу, и попала под машину. Алан, наверное, ждал ее где-то неподалеку от места происшествия, услышал о нем и подошел посмотреть. Бедный, что ему пришлось тогда, наверное, пережить!
Мысли ее прервало утреннее появление Даньелл Хиггинс. После обычной процедуры туалета и завтрака сестра принесла сумку, подобранную на месте происшествия полицейскими. Сумка с длинным ремнем была из добротной кожи, но Одри больше интересовало ее содержимое. Рассмотрев внимательно пудреницу, бледно-розовую губную помаду, маленький флакончик духов, кошелек с мелочью, носовой платок без метки, она не нашла ничего, что могло бы создать хотя бы приблизительное представление о ее прошлой жизни. Не было даже ключей от квартиры. Но ведь где-то она должна была жить! Одри терялась в догадках.
Через три недели она окрепла настолько, что ей разрешили ненадолго вставать с постели. Швы давно сняли. Теперь у нее было собственное зеркало, и она могла наблюдать, как постепенно исчезают следы травмы на ее лице. Физические силы возвращались к ней, но память о событиях, предшествовавших тому моменту, когда она очнулась в клинике, упорно не хотела возвращаться. Даньелл Хиггинс как-то обронила, что к концу месяца ее выпишут из клиники. Теперь Одри терроризировали мысли о будущем. Куда ей идти и что она будет делать за пределами клиники? С Аланом на эту тему она заговорить не решалась. В последнее время он стал реже навещать ее, объяснив, что у него много работы. Иногда он предупреждал, что его не будет несколько дней в Нью-Йорке. Теперь она знала, в чем заключается работа ее жениха: он возглавлял крупную юридическую фирму. В его присутствии она чувствовала себя скованной, ведь он занимает такое солидное положение в обществе и к тому же значительно старше ее по возрасту.
Однажды Одри попыталась выяснить у него, чем занималась она, пока не попала в клинику. Алан ушел от ответа, сказав, что она временно не работала, и быстро заговорил на другую тему. На следующий день она спросила его, как они познакомились. Он начал вилять и почему-то смутился. Так, во всяком случае, показалось Одри. Вероятно, роман их был настолько скоропалительным, что ему неудобно теперь признаваться в этом. Зато в любви с первого взгляда столько романтики, с грустью подумала она. Как жаль, что в памяти ее ничего не сохранилось.
Нежелание Алана говорить о ее прошлом Одри объясняла инструкцией врачей, запретивших ему волновать больную. Она высказала эту догадку Алану, и он подтвердил ее.
- Все должно идти своим чередом, понимаешь? Ты сама должна все вспомнить. Поэтому не стоит тебе напрягаться. Надо следовать врачебным рекомендациям, - серьезно сказал Алан.
Одри охотно подчинилась, потому что каждая ее попытка вызвать из блокированной памяти хоть какое-нибудь воспоминание о прошлой жизни заканчивалась сильными приступами головной боли. Гораздо приятнее было фантазировать о ее любовных отношениях с Аланом.
В пятницу он обещал вернуться в Нью-Йорк и сразу приехать к ней. Одри ждала его с нетерпением весь день, но наступил вечер, а он так и не появился. С утра от Даньелл Хиггинс она узнала, что через неделю ее выпишут из клиники. Куда она пойдет? Одри встала с кресла, опираясь на поручни, и легла в постель. Даже после столь небольшой физической нагрузки все тело болело. Она вытянулась на кровати и перевела дыхание. Конечно, она столько времени пролежала неподвижно, что мышцы атрофировались. Со временем силы восстановятся, утешала она себя. Но как скоро? И что ей делать без помощи родных, о которых Алан сказал только, что они отправились в длительное путешествие по Европе. На вопрос, нельзя ли им как-то сообщить, что с ней произошло, он ответил, что не стоит их пока расстраивать. Она сможет рассказать им после, когда они вернутся. К тому времени она успеет поправиться. Одри согласилась тогда с его мнением, но теперь, узнав, что ей придется скоро покинуть клинику, она собиралась снова вернуться к этому разговору. Неужели ради помощи единственной дочери ее родители не согласятся прервать свое путешествие? Одной ей будет очень трудно. Интересно, в каком доме она жила? А может, у нее есть собственная небольшая квартира? Жаль, что Алан не приехал, ей так нужно поговорить с ним обо всем этом. На глазах Одри выступили слезы.
В это время открылась дверь, и в палату вошел Алан Велтон.
- Какое счастье, что ты приехал! - воскликнула Одри и села в постели, глаза ее засияли сквозь слезы.
- Привет, Одри! Что случилось? Почему у тебя слезы на глазах?
Алан сел на край постели и обнял ее за плечи. Одри отвернула лицо, устыдившись своих слез. Он взял ее за подбородок и повернул к себе.
- Скажи, пожалуйста, что тебя огорчило? - В голосе его звучала нежность, серые глаза светились добротой и участием.
- Даньелл Хиггинс сообщила мне утром, что в конце следующей недели я должна покинуть клинику. - Губы Одри задрожали. - Как я смогу жить совсем одна?!
Несколько секунд Алан молчал, вглядываясь в ее лицо.
- Зачем нам ждать еще целую неделю? Ты можешь покинуть клинику хоть завтра, - сказал он.
- Завтра? А как же?..
Одри растерянно опустила ресницы, чтобы скрыть разочарование. Она ничего не понимала. В его глазах было столько доброты… и вдруг такое непонимание.
- Скажи, что мне сделать, чтобы твои глаза снова засияли от радости? - тихо спросил Алан.
- Как ты не понимаешь?! Я ведь даже не знаю, где мой дом! - в отчаянии воскликнула Одри.
- Моя дорогая девочка! - Алан привлек ее к себе и крепче обнял за плечи.
- Похоже, никому из родных до меня нет дела, - пробормотала она. - Скажи мне, где я живу, - попросила Одри, заглядывая ему в глаза.
Алан улыбался, но в его глазах она увидела растерянность и смущение. Внезапная догадка вспыхнула в ее голове.
- Я поняла. Мы жили вместе, и я спала с тобой, - выпалила Одри и покраснела.
- Ты только не волнуйся, - пробормотал Алан, убрал руку с ее плеч и поднялся с постели.
Одри не могла видеть выражения его лица, пока он шел к стоявшему у окна креслу. Потом он подвинул кресло к ее кровати и сел. Лицо его было спокойным, он улыбался.
- Знаешь, ты большой молодец. Все врачи поражены твоими успехами. Ты очень быстро поправляешься, и в этом, несомненно, в первую очередь твоя заслуга. Твой оптимизм, воля помогли тебе пройти через серьезные испытания. Конечно, о полном выздоровлении говорить еще рано. Я беседовал с братом, твоим врачом Майклом Велтоном, и пообещал ему, что никакой близости между нами пока не будет. Даже если ты сама станешь на этом настаивать, - добавил он, широко улыбнувшись.
Одри весело засмеялась. Впервые Алан слышал ее смех. Ему хотелось расцеловать ее за этот чудесный смех.
- Рад, что ты повеселела, - заметил он.
Но лицо Одри уже приняло серьезное выражение.
- Значит, завтра ты заберешь меня домой? А где наш дом? В городе?
- Нет, в Нью-Йорке у нас только квартира. Врачи рекомендовали тебе пожить за городом. Мы будем жить в старом особняке, который достался мне в наследство от тетушки, сестры моего отца. Там тебе будет лучше, ведь никто тебя там не знает. К тому же там тебе не придется постоянно объяснять свое неузнавание знакомых людей. Согласна?
- Конечно! А в особняке твоей тетушки я никогда не бывала?
Алан покачал головой.
- Нет. Я и сам после смерти тетушки был там только один раз. При жизни я регулярно навещал ее. Дом, надеюсь, тебе понравится. Он старинный, но очень уютный. Вокруг него небольшой парк, где ты сможешь гулять, за домом сад. В доме остались экономка и садовник, ее муж. Таково было пожелание тетушки Агаты. Ты будешь окружена заботой, тебе ничего не придется делать. Только выздоравливать и набираться сил.
Увидев грустное выражение на лице Одри, Алан встревожился.
- Тебе что-то не понравилось?
- Мне жаль твою тетушку. Я была с ней знакома?
- Нет. Но тебе не стоит грустить. Тетушка прожила долгую счастливую жизнь. Ей было уже за девяносто, но ясности ее ума мог бы позавидовать любой человек. Я рассказывал ей о тебе, и она собиралась с тобой познакомиться. Но не успела. - Алан грустно улыбнулся, дивясь своей способности сочинять на ходу.
- Я буду там жить… в одиночестве? - робко спросила она.
- Постараюсь бывать там как можно чаще. Если работа позволит. - Увидев ее покрасневшее лицо, Алан догадался, что ее беспокоит. - Не волнуйся, тебе там приготовлена отдельная комната. Старая экономка тетушки будет постоянно при тебе. Ее зовут Кэтлин Андерсон. Уверен, вы подружитесь.
Глаза Одри широко открылись от восторга.
- Когда ты успел все организовать?! Несмотря на свою занятость, ты думал обо мне? Какой ты добрый!
Восхитительная, белозубая улыбка Одри смутила Алана.
- Ты не представляешь, какой я эгоист, - застенчиво признался Алан.
- Вот чему я не могу поверить, так это тому, что ты способен вести себя как эгоист. За тот период, что я провела в клинике, ты тратил все свое свободное время на меня, ты покупал мне цветы, фрукты…
Одри покраснела, вспомнив, что он покупал ей и нижнее белье, о котором она не посмела заикнуться, чтобы не сгореть со стыда.
- Ты любишь меня? - неожиданно спросила она и посмотрела на Алана испуганными глазами. - Я хотела спросить, мы любим друг друга? - торопливо поправилась она.
Алан даже поперхнулся от неожиданного вопроса. Откашлявшись, он серьезно посмотрел в ее умопомрачительные глаза, в которые ему хотелось бы смотреть всегда.
- Видишь ли, пока никаких отношений, за исключением дружеских, между нами не должно быть.
Голос его звучал непривычно сурово. Одри почувствовала, что напрасно задала ему такой вопрос, только не понимала почему. Ведь они уже жили вместе и обручены… Не зная, как себя вести с этим в высшей степени привлекательным, но не понятным ей мужчиной, она спросила:
- Возможно, ты хочешь, чтобы я вернула тебе кольцо? - спросила она с чувством собственного достоинства.
- Я вовсе не это имел в виду! - воскликнул Алан. - Я только сказал, что наши отношения будут носить платонический характер до тех пор, пока ты не поправишься. А наше обручение остается в силе.
- Обручение на платонической основе, - прокомментировала его слова Одри и сдержанно улыбнулась. - Что ж, меня такие отношения вполне устраивают.
3
Наутро Одри спохватилась, что ей не в чем покинуть клинику. Надо было напомнить Алану захватить ее одежду из городской квартиры, где, как она полагала, они жили вместе. Не может же она отправиться к месту своего будущего проживания в нижнем белье! Время шло, только Алан все не появлялся. Ей было известно, что он много работает, и она старалась сдержать нетерпение.
Алан приехал во второй половине дня, в руках он нес большой чемодан.
- Какое счастье, что ты догадался привезти мою одежду! - обрадовалась Одри и открыла чемодан.
В нем она нашла все необходимое, от нижнего белья и колготок до брючного костюма, блузок и элегантного пальто с капюшоном. Все вещи были явно новыми, из магазина.
- А почему ты не привез мои вещи? - спросила она удивленно.
- Извини, у меня не было времени заехать на квартиру. Ты же знаешь, какие пробки на улицах. А это я все купил в магазине недалеко от своего офиса. Тебе не нравится? Купим другую одежду. Стоит ли переживать?
- Я не переживаю, - поспешно сказала Одри, испугавшись, что ведет себя как неблагодарная капризуля. - Мне все нравится.
- Я позову медсестру, чтобы она помогла тебе одеться. Буду ждать тебя в холле.
- Подожди, Алан. Я хочу попросить у тебя прощения за те хлопоты, которые доставляю тебе. Поверь, я очень благодарна тебе за все, что ты для меня делал и делаешь. - Голос Одри дрожал.
- Тебе не за что извиняться передо мной, дорогая, - мягко сказал Алан. - Поверь, мне доставляет радость заботиться о тебе. Я пойду, мы еще успеем наговориться. Хорошо? И обещай мне не волноваться по каждому пустяку.
- Милое дитя, - пробормотал Алан, выйдя из палаты.
Попытка одеться самостоятельно стоила Одри всех ее физических сил. Хорошо, что на помощь пришла Даньелл Хиггинс. Только сейчас Одри поняла, насколько она беспомощна и какое счастье, что у нее есть такой жених, как Алан Велтон. Платонический жених, подумала она и слабо улыбнулась.
- Вы ослабели, потому что долго были прикованы к постели, - сказала ей Даньелл Хиггинс. - Будете гулять ежедневно, постепенно увеличивая маршрут, и сила ваших мышц восстановится. Вы еще такая молоденькая. Желаю вам быстрейшего выздоровления и счастья, - напутствовала ее медсестра, выводя в коридор, где дожидался Алан.
Он взял чемодан, и они медленно пошли к выходу. На улице Одри жадно оглядывалась, глядя на прохожих и на все вокруг изумленными глазами. Казалось, она впервые видит все это. Радость ее была столь велика, что, пока они дошли до стоянки, где находилась машина Алана, Одри почувствовала себя настолько усталой, что с большим трудом забралась на переднее сиденье. Теперь ее ожидало новое удовольствие - наблюдать жизнь большого города из окна автомобиля. Переполненная впечатлениями, она почувствовала, что веки ее наливаются свинцом.
- Можно, я посплю? - спросила она у Алана.
- Почему ты спрашиваешь? Конечно, поспи, тебе надо набраться сил. Нам еще долго ехать.
Всю дорогу Одри спокойно проспала и проснулась лишь в тот момент, когда они въезжали в старинный маленький городок, утопавший в садах.
- Как здесь красиво!
Она посмотрела на Алана, и он улыбнулся ей, не отрывая взгляда от дороги. Вскоре они въехали в парк, через который проходила дорога к особняку. За деревьями показался очаровательный двухэтажный дом с белыми колоннами, выстроенный, скорее всего, в прошлом веке, но восстановленный в своем первоначальном виде усилиями искусных реставраторов.
- И дом красивый, - тихо сказала Одри.
Она испытывала непонятное волнение и даже тревогу. Возле дома никого не было видно, как будто в нем никто не жил.
- Ты говорил, что в доме постоянно живет домоправительница. Как ты думаешь, она не уехала?
- Если нас сейчас же не покормят, я превращусь в зверя, - шутливо сказал Алан, чтобы снять напряжение, в котором, как он заметил, пребывала она.
Одри нерешительно улыбнулась, но в глазах ее таилась тревога.
- Ну наконец-то, - с облегчением произнес Алан, когда из дома вышел мужчина и направился к ним.
- С приездом, мистер Велтон. Мы ждали вас еще с утра, а ближе к вечеру решили, что вы уже не приедете.
- Познакомься, Одри, это Джордж Андерсон, муж Кэтлин. Джордж, Одри Белл, моя невеста. - Алан перевел дыхание, словно только что выполнил тяжелую работу. - Давай, я помогу тебе выбраться из машины, - сказал он, подавая Одри руку.
Но, как только она ступила на землю, ноги ее подкосились. Алан успел подхватить ее и прижать к себе.
- Не волнуйся, я донесу тебя, - сказал он и поднял ее на руки. - А вы, Джордж, захватите, пожалуйста, чемоданы из багажника.
- Если ты будешь носить меня на руках, я никогда не научусь ходить самостоятельно, - сказала Одри смущенно, ощущая тепло, исходившее от рук и тела Алана. Втайне она подумала о том, что согласилась бы оставаться в его руках как можно дольше.
В холле особняка их встретила высокая немолодая женщина. Лицо ее показалось Одри строгим, но, встретившись с ней глазами, поняла, что Кэтлин Андерсон добрая и умная женщина. На душе у нее стало спокойнее.