Она ощутила, как он поднес ее руку к губам и начал целовать пальцы. Он не сводил с нее глаз, и ее тело охватил трепет от его тепла, его учащенного дыхания, от передающегося ей волнения при слиянии двух тел.
- Поговори со мной, красавица. Рассмеши меня или рассердись на меня. Сделай что-нибудь, что заставит меня забыть о том, как сильно я хочу тебя.
Словно пелена застлала ей глаза, когда она услышала его слова. Она пыталась уговорить себя быть благоразумной, она перечисляла по пунктам доводы в пользу того, что этот мужчина ничего не значит в ее жизни. Всего несколько дней назад она держала в руках плакат, на котором было написано "ПРИНЦ - ЛЯГУШКА!" Она воодушевилась.
- С лягушкой не так-то просто справиться, - бодро провозгласила она.
- О Синтия, - растягивая слова, с улыбкой произнес он, - я мог бы показать тебе высочайший класс, так что тебе стало бы не до разговоров о каких-то лягушках.
Она вспыхнула. Заметив, что он собирается встать с кровати, она спросила:
- Куда ты?
- Принять ванну. Холодную. У нас остался лед?
Он посмотрел в сторону серебряного ведерка с кубиками льда.
Уже почти наступил рассвет (как будто она могла бы об этом забыть). Наверное, не меньше миллиона птиц решили оповестить ее о том, что проснулись. Мысль, что принц наслаждается жизнью в ванне, в этом фарфоровом чуде семи футов длиной, заставила ее задрожать. О, они бы могли поставить мировой рекорд по превращению воды в клубы пара!
Принц направился в сторону ванной, и цепь потянулась за ним. Вдруг он остановился, словно почувствовав ее игривое настроение.
- Хочешь ко мне присоединиться? Я даже разрешу тебе воспользоваться маслом для душа "Страсть Присциллы". И обещаю вести себя прилично.
- У тебя бровь дергается.
- Нет, ничего подобного. Я просто умею двигать бровями. Хочешь увидеть, что я еще умею приводить в движение?
Он замолчал, и его глаза расширились от удивления. Он произнес отчетливо, как будто обвиняя ее публично:
- Син-ти-я!
На его глазах пояс на боксерах сам по себе оттянулся и снова щелкнул о кожу.
Она мысленно поприветствовала Элмера, посылая в его адрес слова одобрения и похвалы.
Глава одиннадцатая
Принц был в королевской ванне уже около часа, когда Наоми прибыла с завтраком. И с обедом. И с ужином. И с закусками.
Вообще-то она ограничилась тем, что принесла два нагруженных блюдами подноса, которые поставила на столике розового дерева у двери.
- Этого должно хватить для двоих на целый день, - проворчала Наоми. - Я начала грунтовать стены во второй гостиной и не собираюсь прерываться, пока не закончу.
Синтия наклонилась вперед, заметив, к своему удовольствию, что пальцы почти не болят. Наверное, они так быстро зажили, потому что ей не приходилось носить обувь и вообще создавать дополнительную нагрузку па стопу. Она и не ожидала так быстро исцелиться.
- О, боже мой! - воскликнула она и едва не рассмеялась, когда взглянула на подносы.
Для нее и принца приготовили настоящий пир: булку белого хлеба, банку арахисового масла, джем, большой термос с горячим кофе, несколько пакетиков сахара, двухпроцентное молоко, шесть упаковок диетической содовой (по крайней мере, Наоми продемонстрировала трогательную заботу об их весе), хрустящие хлопья (кто же знал, что у них были хлопья в виде четырехлистного клевера?), пакет со льдом, фрукты, картофельные чипсы и соленые крендельки. Ни икры, ни воды по абсурдно дорогой цене!
Им предлагалось воспользоваться одноразовыми столовыми приборами. Наверное, Наоми опасалась, что они сумеют использовать обычную вилку как грозное оружие. Здесь же Синтия увидела чашки, блюдца и тарелки из тончайшего китайского фарфора. Она не могла не рассмеяться, заметив нелепое сочетание пластиковых вилок-ложек и столового сервиза словно из музея.
Но самое главное, что порадовало ее, - это сложенная на подносе газета. Синтия не могла дождаться, когда откроет страницу деловых новостей. Она бы не удивилась, узнав, что цены на рынке за последние три дня обрушились или произошло что-то другое, не менее драматичное.
- Я ушла, - сообщила Наоми, вдруг вспыхнув. Синтия не знала, чем объяснить это смущение: тем, что ее похитительница принесла еду, или тем, что осознала тяжесть совершенного преступления.
- Подожди! Я хочу, чтобы ты осталась и выпила со мной кофе, - поспешно обратилась она к Наоми. - Я подозреваю, что твой брат заснул в ванной, а мне скучно.
Синтию нисколько не удивляло то, что Феррама исчез так надолго. Она чувствовала, что колдовство Элмера все еще действует, но она, например, ощущала, что ее покинули последние силы, и не удивилась бы, скажи принц то же самое о себе. Вообще-то она не верила в колдовство. Скорее, это было действие какого-то препарата.
- Ну же, прошу тебя, побудь со мной. Я сяду далеко от тебя.
Она указала на кушетку, обтянутую гобеленом с одним круглым подлокотником.
- Ну, - протянула Наоми с сомнением, - пожалуй, я могу выпить чашку кофе.
Боясь, как бы Наоми не передумала, Синтия быстро налила по чашке кофе. Когда она хотела добавить молока и сахара, Наоми остановила ее протестующим жестом. Синтия послушно села, оглядываясь по сторонам, чтобы не зацепиться за цепь.
Наоми со вздохом опустилась на стул с прямой спинкой и начала лениво рассматривать пятна на крышке столика. Каштановые волосы, доходившие до плеч, она убрала назад и спрятала под шапочкой маляра. На ней был чистый комбинезон поверх белой рубашки. Синтия только теперь, когда Наоми изящно закинула ногу за ногу, обратила внимание, что у ее похитительницы отличная фигура. У нее была чистая кожа, едва заметно пахнувшая ароматным мылом, четкие черты лица, и Синтия заметила, что когда она не хмурится, то выглядит довольно привлекательно.
"Ароматное мыло… Я таким уже много лет не пользуюсь, хотя моя бабушка обожала мыло с точно таким же запахом, хотя оно и было самым дешевым на рынке".
Синтия решила, что, как только попадет домой, обязательно купит себе точно такое мыло.
- Почему ты улыбаешься? Тебя рассмешил мой вид?
Синтия невольно вздрогнула. Наоми снова хмурилась.
- Нет, я улыбалась, потому что почувствовала запах твоего мыла.
- И что в нем такого? Не каждая женщина чувствует необходимость баловать себя непомерно дорогими кремами и лосьонами. Я предпочитаю по-другому распоряжаться своими деньгами.
Она выпрямилась, словно ожидая нападения. "У себя в глазу бревно не замечаем, а в чужом увидим и соринку!" - подумала Синтия.
- Наоми, моя бабушка пользовалась таким же мылом. Я улыбалась, потому что этот аромат напомнил мне… о человеке, которого я очень любила.
Ее голос задрожал. Что-то она в последнее время совсем раскисла. Разве это допустимо при ее профессии?
- О, извини, что набросилась на тебя. Я что-то расклеилась в последнее время.
Да, Наоми умела проявлять сдержанность. Значит, она была встревожена из-за того, как складывается ситуация, так же как была встревожена и Синтия. Нет, Синтии решительно не понравилось, что она и ее похитительница могут быть в чем-то похожи.
- Я понимаю, - ответила она, отпивая кофе. Они помолчали, затем Синтия заметила: - То, что ты принялась за такие масштабные работы, заслуживает восхищения.
Наоми кивнула, но Синтия заметила, что тонкие морщинки у глаз и вокруг рта Наоми обозначились четче. Она измотана работой или же ее терзает совесть за то, что она сыграла в жизни Синтии столь зловещую роль? Наверное, и то, и другое.
- Почему это так важно для тебя?
Наоми бросила в сторону Синтии быстрый взгляд, пытаясь разгадать мотивы.
- А зачем ты спрашиваешь?
Она пожала плечами.
- Я понимаю, что сильными женщинами часто движут амбиции. Я и сама выбрала мужскую профессию. Я честно призналась себе в том, что моя цель - деньги. Для девочки, которая воспитывалась в неблагополучном районе Чикаго, цели, которые я ставила, возможно, звучали смешно. - Она помолчала, а потом неожиданно для себя вдруг выпалила: - Я хочу работать на фондовой бирже в Нью-Йорке.
Наоми улыбнулась в знак понимания. Синтия осознала, что первый раз за долгое время увидела ее улыбку. И она сделала женщину просто красавицей. Немного макияжа, перемены в гардеробе, и Наоми будет не узнать.
- Я не могу понять, что тобой движет, - пожав плечами, сказала Синтия.
- Моя мать умерла, когда мне было пять лет. Рут на год младше, ей было четыре. Папа нанимал одну экономку за другой. Они не задерживались, потому что мы с Рут были… проблемными детьми. - Она робко улыбнулась, сделав это признание. - Так или иначе, но у нас не было чувства дома. У нас был чудный домик, но не было дома, родного дома. Отец пропадал на работе сутками. Я помню свой девятый день рождения… Нет, не стоит об этом.
Она отвернулась от Синтии и налила себе еще чашку кофе.
- Но разве ничего не изменилось, когда ваш отец женился на Еве Феррама? Она ведь из королевской семьи. Разве после этого у вас не появилось ощущение родного дома?
- Ничего подобного.
Синтия бросила на Наоми встревоженный взгляд.
- Ева очень мила, но она была лишь красивым украшением интерьера. Рут пошла в нее. Мне приходилось показывать, как менять фильтры в пылесосе, как раскладывать белье и прочее. Если ты думаешь, что у нас появилась образцово-показательная семья, то я тебя разочарую. Ева ие знала, как печь пироги! Кроме того, она и папа часто выходили в свет, любили проводить время в клубах.
Детство Синтии очень отличалось от той картинки, которую описала Наоми, но она могла понять чувство одиночества маленькой девочки, так как и сама не раз его испытывала. А то, что Ева так мало знала о домашних делах, было вполне объяснимо. Будучи королевой, вернее, бывшей королевой, она и не могла многого знать о "плебейской" стороне жизни.
- А у Евы была тиара?
Ну почему ей в голову пришел такой глупый вопрос? Черт побери! Это все отголоски сказок, которыми она зачитывалась в детстве. Она помнила, что королевы и принцессы всегда носили тиары, усыпанные бриллиантами. Синтия вдруг вспомнила, что однажды на Рождество бабушка купила ей корону, украшенную стразами. Она, мечтая о невозможном, разгуливала по их тесной квартирке в ночной сорочке и короне. Синтия не могла вспомнить дальнейшую судьбу своего "сокровища".
"А я думала, что эти фантазии остались в далеком прошлом. Как же глупо с моей стороны представлять себе королеву в Хобокене, разгуливающую в короне!"
- Вообще-то да, - удивила ее Наоми. - Эта глупышка надевала ее на благотворительный бал, который устраивался на Новый год.
Синтия нахмурила лоб и дотронулась до него кончиками пальцев.
- Но какое это имеет отношение к тому, что ты одержима реставрацией этого замка?
- Самое прямое. Папа любил и меня, и Рут, но он был так старомоден. Он относился к нам как к куколкам. Ты можешь представить меня в роли куколки?
"Разве что в роли кровожадной Барби!"
- Папа никогда не обсуждал с нами свои дела. Даже когда мы подросли. Он говорил, что мужчина должен работать. Он считал, что женщина может мечтать о карьере, но только после того, как обзаведется семьей и детишками.
- Это невероятно!
- Да, да. Он даже пытался заставить меня выйти замуж за одного из приятелей П. Т., которого тот привез из колледжа. Брак по договоренности, как тебе это?
- Твой брат был в колледже?
- Да, год. Смерть отца стала для нас ударом. П. Т. вынужден был бросить учебу и заняться управлением компанией. Я тоже училась, а Рут, кажется, ходила в очередную школу красоты. Благодаря опеке отца мы не знали ровным счетом ничего об обувном производстве.
- Ты тоже училась, Наоми? Ты меня удивила.
- С чего бы это? Ты думала, что одна такая умная во вселенной?
- Охотно принимаю твою критику. Но ты сама нарисовала такую картину…
Она махнула рукой.
- Я-то думала, что у акулы финансового рынка хватит ума не судить по внешнему виду.
- Да ты не такая простая, как кажешься! - одобрительно произнесла Синтия. - А что ты изучала?
- Педагогику, - с отвращением произнесла Наоми. - Папа настоял. Но я все равно отправилась на курсы архитекторов.
- Давай разберемся с самого начала. Твой отец был более чем далек от идеи феминизма. Он пытался познакомить тебя с парнем. Но что тут такого? Успешным женщинам и не такие трудности приходилось преодолевать.
Синтия все еще не понимала связи между услышанной историей и желанием Наоми восстановить замок.
- Я подозреваю, хотя и не могу сказать точно, что папа даже предлагал Энрике деньги в качестве приданого за меня. Самое ужасное, что тот отказался. Не то чтобы меня это сильно расстроило, но он отказался от меня раньше, чем я от него. Я ненавижу этого червяка. Ненавижу.
- Энрике? Ты имеешь в виду Дика Альвареза? "Святые небеса! Наоми и этот жеребец-адвокат?"
- Он самый. После того как П. Т. бросил колледж, они остались друзьями. Затем, когда Энрике получил диплом, П. Т. принял его в отцовскую компанию "Фридман". Прошло немного времени, и они наняли Джейка. И эта троица замыслила отнять у нас компанию.
- П. Т. украл семейный бизнес?
Эту информацию Синтия могла бы использовать против него в суде.
- Нет, он получил его легально, но, во-первых, он изменил название компании. Он поменял ассортимент. Он создал эту дурацкую шумиху вокруг своего королевского статуса. При этом он ни разу не посоветовался ни со мной, ни с Рут. Он…
Наоми вдруг осознала, что в гневе выболтала Синтии важные секреты. Бросив на нее быстрый взгляд, она выпрямилась, и на ее лице появилось отчужденное выражение.
- Подожди, Наоми. Я правильно поняла? Твой отец оставил семейное дело своему пасынку, вычеркнув из завещания двух родных дочерей?
- Конечно, нет. Отец оставил нам дом и деньги. Нам принадлежит по двадцать процентов акций. Шестьдесят процентов отошли П. Т. Десять процентов он потом разделил между Энрике и Джейком.
- И все только из-за того, что ваш отец считал мужчину более подходящим на роль лидера, - закончила она вместо Наоми.
- Именно так.
- Но все же какое отношение имеют эти проблема к реставрации замка?
- Когда П. Т. купил этот замок пять лет назад…
- О, это означает, что он довольно серьезно относится к своему королевскому статусу, - с энтузиазмом отозвалась Синтия. - Твой брат сказал, что его дядя стал королем, но, наверное, ему очень хотелось иметь собственный дворец, чтобы ощущать себя достойным короны, когда наступит его черед.
Наоми слушала ее, открыв рот.
- Наверное, его мать была очень довольна. И эти банановые деревья… Теперь я понимаю. Он добавил их для того, чтобы они напоминали ему и матери об их родном острове.
Наоми захлопнула рот.
- Мать П. Т. умерла, когда ему было пятнадцать. Она умерла от рака.
- О, как жаль! - с искренним сочувствием отозвалась Синтия, представляя себе П. Т. одного в чужой стране. - Тем более понятно, почему он так хотел иметь собственный дворец. Он сказал, что на острове нет замка, но я сразу поняла, что он чего-то недоговаривает.
- Да, временами он очень скрытный, - подтвердила Наоми.
- Итак, твой брат купил замок и принялся его переделывать. Но что заставило его бросить работу?
Наоми пожала плечами.
- Слишком дорого. У него в городе пентхауз. Он любил изображать из себя плейбоя. Его манила индустрия моды, которую он хотел покорить любой ценой. Он даже не представлял себе, каким должен быть этот замок.
- В отличие от тебя.
- В отличие от меня, - согласилась Наоми. - Как только я увидела его, то поняла, что это дом моей мечты. Синтия, разве ты не мечтала, когда была маленькой, о замке и прекрасном принце? Разве не хотела, чтобы твоя жизнь была наполнена любовью и волшебством?
- Нет, - солгала Синтия.
"Как странно слушать этого Терминатора, озвучивающего мои мечты".
- Я предпочитаю жизнь в высотном доме со всеми удобствами и видом на большой город.
- Ты живешь на Манхэттене?
- Угу. На верхней Вест-Сайд. Я купила квартиру в Дакоте.
- Дакоте? - засмеялась Наоми. - Но это настоящий дворец. О, да ты такая же мечтательница, как и я. Просто ты умеешь это скрывать, притворяясь акулой.
- Такая же, как ты? - вздернула бровь Синтия. Про себя она думала:
"Нет, нет, нет! Не может быть. Я не мечтательница. Я купила эту квартиру, потому что это было выгодным вложением денег. При чем здесь внешний вид этого здания? О, боже мой! Неужели я купила эту квартиру только потому, что хотела исполнить свои детские мечты? Не может быть. Я оставила глупые фантазии в прошлом".
Наоми улыбалась, как Чеширский Кот.
"Время менять тему и поговорить с Наоми о ней самой и ее дурацких планах. А не о моих глупых мечтах. Конечно, у меня тоже есть мечты. О, как я запуталась!"
- Забудь обо мне. В твоей сказке не хватает одной детали. Этот замок останется обыкновенным домом лишь до тех пор, пока в нем не появится прекрасный принц.
- Да кому он нужен? Я разочарована. Как можешь ты со своей светлой головой не видеть того, какие возможности открываются перед свободной женщиной с деньгами и замком?
- Возможности? - не понимая, повторила Синтия.
- Я хочу открыть самый большой и самый шикарный пансион. Назову его "Замок".
- Пансион? Во дворце? - засмеялась Синтия. - А ты знаешь, это идея. Заоблачные цены. Изысканная клиентура.
- Ты меня правильно поняла! - тепло улыбнулась Наоми. Вернее, просто улыбнулась, потому что не очень умела демонстрировать свои чувства.
- Единственное, чего тебе не хватает, это финансового обеспечения. Извини меня, Наоми, но миллиона, который ты рассчитываешь получить после выхода на фондовый рынок, едва ли будет достаточно. И даже если я пощажу тебя в суде, то оставшейся после всех издержек суммы не хватит на то, чтобы осуществить твой план. И я очень сомневаюсь, что тебе разрешат воспользоваться трастовыми деньгами, если тебе срочно понадобятся наличные.
- Я не полная дура, знаешь ли. У меня есть кое-какие идеи. - На лице Наоми появилось хитрое выражение. - Ты имеешь представление о стоимости этой мебели?
"Стоимости этой старой рухляди?"
- Миллионы!
- Наоми, но она же в ужасном состоянии.
Наоми яростно закрутила головой.
- Хотя она и не в идеальном состоянии, но представляет собой антикварную ценность. Стулья королевы Анны, которые стоят в столовой, потянут на сотни тысяч долларов, если мы решим выставить их на аукционе "Кристи".
Синтия выпрямилась, и на ее лице отразилось искреннее любопытство.
- Некоторые картины написаны художниками с мировым именем. В бильярдной висит пейзаж Винслоу Гомера! - с гордостью сообщила Наоми.
Синтия не понимала, почему Наоми открывает эти секреты, зная, что ей предстоит ответить за все совершенное в суде. "Потому что она не верит, что это произойдет. Она думает, что я выйду замуж за ее сводного брата и откажусь от своих претензий. Железная логика". В ближайшую тысячу лет она не собирается замуж за Феррама, даже если это сулит ей исполнение всех ее детских желаний. Но она не собиралась сообщать об этом Наоми.