- Нет, просто… - Девушка смутилась. - Соберется вся семья, я буду лишней. Лучше мне перебраться хотя бы на время в свою квартиру.
- Праздновать Рождество в одиночестве? - Элис в удивлении всплеснула руками.
Джин пожала плечами. Она не видела в этом ничего особенного. С ней это было не впервые. Ее одинокие праздники были гораздо спокойнее, чем те, которые она провела с отцом. Ничего нельзя было предугадать: до какой степени он напьется, будет ли каяться, строить планы или завалится спать.
- Я не праздную Рождество, - заявила она.
Глаза Элис Шерман сузились.
- Ты еврейка?
Нет, Джин не была еврейкой, но опровергать ей не хотелось.
- В любом случае, кем бы ты ни была, профессору будет приятно видеть тебя за рождественским столом. Тем более что там будет не только семья, но и я, - сказала домоправительница.
- Но вы практически член семьи.
Лицо Элис порозовело от удовольствия после этих слов.
- Я им нужна еще и для того, чтобы все приготовить.
- Как жаль, что я даже этого не могу, - огорчилась Джин.
- Что? Ты не умеешь готовить? - Элис восприняла ее признание, будто это был самый тяжкий грех.
Джин покачала головой. Самое большее, на что она была способна, это сварить яйца или поджарить сосиски.
- Смотри, детка, неумение готовить может помешать тебе подцепить приличного жениха, - улыбнулась миссис Шерман.
- Я не собираюсь никого цеплять, - возразила Джин.
- Это ты сейчас так говоришь, - фыркнула женщина. - А вот когда встретишь того, единственного, по-другому запоешь. - Джин не ожидала подобных высказываний от домоправительницы. - Этого не избежать, - продолжала Элис, заметив недоверчивый взгляд Джин. - Любовь приходит ко всем. А настоящая - только раз в жизни.
- Так было у вас с мистером Шерманом? - улыбаясь, поинтересовалась Джин.
- О господи, конечно же, нет! - выдохнула Элис. - Он был не из тех, для кого любовь важна. Мое сердце разбил другой парень. Он погиб на войне. - Голос ее дрогнул.
- Я… Мне очень жаль, - проговорила Джин.
- Не стоит сожалеть, девочка моя. Это было очень давно. Я только хотела сказать: как ни беги от любви, она все равно рано или поздно догонит.
Джин вздохнула с облегчением, когда Элис перешла к более земным темам:
- Туалет прямо по коридору. Позовешь меня, если понадобится помощь.
- Спасибо, - откликнулась девушка. - Все будет отлично, когда я возьму свои костыли.
- А вот и они, - чересчур бодро произнесла миссис Шерман, указывая на Ланса, появившегося в дверях.
Ланс прислонил костыли к стене и спросил, когда Элис ушла на кухню:
- О чем вы так мило болтали?
- Да так… - Джин пожала плечами. - Миссис Шерман рассказывала мне историю своей любви.
- О, это интересно! Неужели она была влюблена?
- Она тоже когда-то была молодой, - тут же ощетинилась Джин.
- Не возражаю, - улыбнулся Ланс. - А кое-кто и до сих пор молод. Двадцать один, не так ли?
- Двадцать два. У меня недавно был день рождения. - Ланс нахмурился. - Я не отмечаю такие праздники. И Рождество, кстати, тоже, - сказала Джин. - Поэтому, если ты не против, я останусь в комнате на время праздника.
- Я-то не против, - с деланным равнодушием произнес Ланс. - Но вот моя дочь, полагающая, что Рождество - самый замечательный праздник, очень огорчится, не увидев тебя за праздничным столом. Да и отцу будет без тебя скучно.
У Джин не оставалось выбора. Она бросила на Ланса мятежный взгляд, на который тот ответил широкой улыбкой.
- Уходи, - тихо проговорила Джин.
- Сию же минуту, - согласился он. - Я только хочу быть уверен, что ты справишься с костылями.
- Все будет замечательно.
- Зови на помощь, если что-то не получится, - сказал он и вышел из комнаты.
Девушка подумала, что лучше умрет, чем позовет его. В ней говорила гордость. Но она не помогла ей встать с кресла на костыли и не уберегла от падения.
Рухнув на пол, Джин вскрикнула от боли и обиды на свою беспомощность.
В дверях тут же показался встревоженный Ланс. Он увидел перевернутое кресло и лежащую на полу Джин в слезах бессилия.
- Мне надо в туалет, - жалким голосом произнесла она.
- Ладно.
Ланс не стал ей выговаривать. Он просто помог подняться и отвел ее в ванную комнату.
Когда она вышла оттуда, он заметил напряженное выражение ее лица и мягко проговорил:
- Теперь тебе стоит поспать.
Она была слишком слаба, чтобы возражать, и покорно легла.
Джин не знала, сколько проспала, но когда она открыла глаза, то увидела Ланса, сидевшего на краю ее кровати.
Он легко коснулся ее руки и улыбнулся. Джин неосторожно улыбнулась в ответ. Почти неуловимое прикосновение подняло в ней бурю эмоций. Она казалась себе сказочной принцессой, которая спала сто лет, пока прекрасный принц не снял с нее колдовские чары.
На самом деле все было не так. Наоборот, Ланс Диллон зачаровал ее. Но она поняла это слишком поздно.
7
Никогда прежде Джин не испытывала ревности. И не сразу поняла, что за боль почувствовала, когда увидела, как улыбается Лансу Лу Синклер.
Дорри проследила за ее взглядом.
- Эта Лу всегда сопровождает его, когда мы приезжаем в Нью-Йорк. Я прекрасно понимаю, почему тебе не нравится эта красотка. Терпеть ее не могу.
- Что же в ней такого ужасного? - поинтересовалась Джин.
Девочка на мгновение задумалась, а затем решительно бросила:
- Все!
Джин не стала воспринимать слова Дорри всерьез. Все время, которое она провела в семье Диллонов, девочка ходила за ней повсюду, словно тень. Но не следовало слишком обольщаться таким вниманием. Просто Дорри было одиноко. Хотя и сейчас она почему-то сидела с Джин, а не играла с другими детьми.
Дуэйн Диллон ежегодно устраивал новогодние вечеринки. Он пригласил на этот раз коллег по колледжу с семьями, ну и конечно, приехавшую навестить Ланса Лу Синклер.
- Почему бы тебе не поиграть с другими детьми? - обратилась Джин к Дорри.
- Не хочу, - заныла девочка. - Они надо мной смеются. Можно, я останусь с тобой?
- Конечно, если хочешь.
Джин понимала, почему Дорри не слишком нравилась сверстникам. Это малышка странным образом сочетала в себе детскую непосредственность и мудрость зрелой женщины.
Дорри придвинулась поближе к Джин, сидящей в кожаном кресле. Тут и нашел их Ланс. Он улыбнулся, отметив про себя, как мило они смотрятся вместе.
- Могу я вам что-нибудь принести, девочки?
Джин подняла голову и встретилась с теплым взглядом Ланса.
- Мне белого вина! - радостно воскликнула Дорри.
- Ну, значит, лимонад. А ты что будешь, Джин? Элис приготовила потрясающий пунш. Или ты предпочитаешь вино?
- Я не пью, - просто ответила Джин.
- Папа, ты что, забыл? Ведь Джин спортсменка!
Ланс приподнял бровь.
- Что ж, может, мне стоит принести что-нибудь перекусить? Или это может повредить спортивной фигуре Джин?
Девушка покраснела.
- Я не голодна, - ответила она.
- Джин должна следить за своей диетой, - вновь вмешалась Дорри. - Это только такие, как Лу, могут позволить себе лопать сколько угодно.
- Малышка, ты помнишь, о чем мы с тобой договорились насчет Лу? - сухо спросил Ланс.
- Я… Да… - Теперь пришел черед покраснеть Дорри.
- Будь добра соблюдать договор.
Ланс наклонился и поцеловал дочку, чтобы смягчить напряжение.
- Пойду, принесу вам лимонад.
Дорри чувствовала себя скорее виноватой, чем обиженной.
- Папа просил меня быть вежливой с мисс Синклер. А я совсем забыла. Как ты думаешь, он любит ее? - спросила девочка к ужасу Джин.
- Я не очень хорошо разбираюсь в таких вещах, - пробормотала девушка.
- Ладно, ну она-то уж точно его любит. И поэтому прикидывается такой милой со мной, - продолжала Дорри. - Но не думаю, что она в действительности так мною восхищается.
- С чего ты взяла?
Дорри взглянула на нее с упреком. В ее глазах читался вопрос: "На чьей ты стороне?" Девочка была еще слишком мала, чтобы понять переживания Джин. Рядом с этой элегантной женщиной Джин чувствовала себя полным ничтожеством. Да еще эта нога! Она могла бы сказать Дорри, что Лу насквозь фальшива, а красота ее искусственна. Но она знала также, что если Ланс любит эту женщину, то Дорри должна научиться хотя бы уважать ее.
- Тебе стоило бы дать ей шанс, - сказала Джин.
- Почему? - поинтересовалась девочка.
- Потому, что так будет правильнее.
Джин и не заметила, как к ним снова подошел Ланс.
- Правильнее что? - спросил он.
- Ничего, - одновременно ответили подруги.
- Хорошо конспирируетесь. - Голос его был непроницаем, но в глазах сквозило беспокойство.
- Я что-то не поняла, - заявила Дорри. - Что значит конспираться?
- Кон-спи-ри-ро-вать-ся, - по слогам повторил Ланс. - Это значит, что вы с Джин что-то скрываете от меня. - Он подал им бокалы с лимонадом. - Ладно, пытать вас я буду позже.
- Я не понимаю, сердится он или шутит, - сказала Дорри.
Джин и сама не могла разобраться, но заверила девочку:
- Он не станет на тебя сердиться, милая.
Джин ни разу не слышала, чтобы Ланс повысил голос на дочь. Даже когда Дорри становилась просто невыносимой, он старался все объяснять спокойно.
Девушка увидела, что он вновь присоединился к Лу Синклер. Та встретила его восхищенной улыбкой. Возможно, чувства были взаимными, потому что Ланс обнял ее за талию.
Джин содрогнулась, словно от резкой боли, сердце ее сжалось. Вновь эта проклятая ревность!
Она проковыляла в свою комнату, как только Дорри отправилась спать. Вскоре и остальные гости стали расходиться. Дуэйн Диллон зашел пожелать Джин спокойной ночи, прежде чем идти спать. Девушка ждала, что и Ланс, как обычно, зайдет к ней, но так и не дождалась.
Она долго не могла заснуть, поэтому решила спуститься вниз и выпить какао.
Присев на кухне, она мысленно вспомнила последние десять дней.
Жизнь в семье Диллонов была просто чудесной. Джин предполагала, что будет лишней, но профессор и Дорри вели себя так, будто она всегда была членом их семьи. Да это и понятно. Для профессора она была ученицей, а для Дорри - старшей подругой.
И только для одного человека присутствие Джин создавало трудности. Это был Ланс.
Он никогда не показывал этого. Но в те редкие минуты, когда они оставались одни, он, ничего не говоря, смотрел на нее с каким-то недоверием.
Сегодня он, скорее всего, остался у Лу Синклер. Эта женщина появилась неожиданно не только для Джин. Удивился и Диллон-старший, узнав от сына, что она погостит пару дней. Когда же Элис предложила приготовить для гостьи комнату наверху, Ланс сказал, что мисс Синклер остановится в гостинице.
На мгновение Джин почувствовала себя виноватой: ведь это она заняла гостевую спальню. Но потом ее, словно молния, пронзила горькая мысль: Ланс хотел, чтобы эта дамочка жила в гостинице, и он мог бы спокойно ее навещать. Вот и сейчас он там с ней. Джин не стоило и представлять, чем они там занимаются. Ее уже и так затрясло, словно в лихорадке.
Внезапно она вздрогнула: за окном мелькнула чья-то тень. Сначала она решила, что это воры. Но тут же услышала звук поворачиваемого ключа, а потом в дверях возник Ланс, весь в снегу. На секунду он смутился, заметив девушку, но сразу взял себя в руки.
- Меня ждешь? Очень мило.
Его тон заставил Джин вспыхнуть. Ей хотелось разорвать его в клочья.
- Конечно, нет, - фыркнула она в ответ. - Я и не думала, что ты вернешься.
- Почему? Где, ты думала, я буду? - вкрадчиво спросил он.
У Лу Синклер, подумала Джин, но сказать, вслух не решилась. Этот мужчина очаровывал и пугал ее. Ей казалось, что за его насмешливыми словами скрывалась издевка.
Она потянулась за костылями, но Ланс удержал ее.
- Собираешься убежать? Но ведь я не опасен.
- Опасен? - повторила Джин, хотя прекрасно поняла, что он имел в виду.
- Даже будучи сексуально неудовлетворенным, я не стану приставать к женщине, у которой нога в гипсе.
- Я и не думала…
- Не думала? - ухмыльнулся Ланс. - Да ты становишься сама не своя, как только я появляюсь. Порой мне кажется, что лучше бы ты поколотила меня и покончила со всем этим. Я постоянно чувствую себя виноватым!
- Это не так, - запротестовала Джин. - Я… Это был всего лишь минутный порыв. Но не стоит демонстрировать мне своих подружек.
- А что, я это делаю? - Ланс рассмеялся, но смех не был веселым. - Ты, видимо, не очень много знаешь о мужчинах.
- Я никогда и не стремилась к этому, - отрезала Джин. - Эта Лу наверняка в них разбирается лучше меня! - Джин испугалась, что сказала лишнее.
- Лу? - произнес он так, будто совершенно забыл, о ком идет речь.
- Твоя гостья, - угрюмо пробурчала она.
Глаза Ланса сузились.
- Да, пожалуй, Лу знает мужчин. Именно поэтому женщины, подобные ей, подходят мне.
Хотя ничего нового для Джин в этих словах не было, но все же они причинили ей боль.
- Пожалуйста, подай мне костыли, - как можно более ровным голосом проговорила она.
Однако от Ланса не ускользнуло ее смятение.
- Не торопись, - сказал он и присел рядом с ней. - Джин, нам надо все выяснить, иначе жизнь станет просто невыносимой. Доктора советуют отцу не выходить на работу еще семестр. Так что я буду здесь месяца три-четыре как минимум.
Что он хочет от нее? Джин не понимала.
- Я не останусь здесь так долго. Гипс снимут через месяц.
- А что потом? - Ей показалось, что в глазах его притаилась жалость. А это было хуже, чем презрение.
- У меня своя жизнь, - парировала она.
- Собираешься вновь продолжить занятия спортом?
Джин не ответила. Она уже не знала, хочет ли продолжать спортивную карьеру. Прошло всего лишь пять недель со дня ее последней тренировки, а казалось, что вечность.
- Тебе нужно жить полноценной жизнью, - продолжал Ланс, не дождавшись ответа.
- Что значит полноценной? - усмехнулась Джин, уловив заботу в его голосе.
- Не знаю. Хобби, например. Учеба, ребята, наконец.
Ребята? Он имеет в виду, что ей стоит встречаться с кем-то? Джин недоуменно уставилась на него. Ах да, конечно, она понимает. Ланс хочет, чтобы она влюбилась в какого-нибудь тупицу со смазливым личиком. Это избавило бы его от чувства вины.
- Ладно, могу переспать со всей спортивной командой, - бросила она.
Ни одна женщина на свете не могла вывести Ланса из равновесия, но этой такое уже не раз удавалось. Она невыносима. Ведь он всего лишь пытается… А что, собственно, он пытается сделать?
- В таком случае моя спортивная карьера и личная жизнь будут совпадать, а ты наконец-то избавишься от комплекса вины, - язвительно сказала Джин.
Он сам не знал, чего хочет от нее, от себя. Но его влекло к этой зеленоглазой взъерошенной девчонке так как ни к одной из многих женщин, кого он знал. Видеть Джин и ощущать ее постоянную враждебность было для него мукой. И он не был уверен, что все дело в комплексе вины.
- Пусть так - бесстрастно произнес он, обрывая невеселые размышления, и протянул ей костыли.
Он стоял рядом, пока она пыталась дрожащими руками справиться со своим нехитрым средством передвижения. Но удача изменила ей. Ланс подхватил ее, спасая от падения, в самый последний момент. Сильные руки сомкнулись на тонкой талии.
Джин вспыхнула от его прикосновения.
- Отпусти меня, я не упаду.
Но Ланс не разжимал рук, наслаждаясь близостью ее горячего тела. Он больше не мог сдерживать себя, испытывая страстное желание поцеловать ее. Да, он должен это сделать. Должен понять, был ли тот вечер сумасшествием.
Ланс наклонился к приоткрытым губам девушки и завладел ими.
Джин задохнулась от нахлынувших эмоций. В смятении она пыталась сопротивляться, но не слишком настойчиво. Ланс не давал ей опомниться. Ему нестерпимо хотелось ощутить вкус ее губ, горячее дыхание, участившееся от возбуждения.
Раздался стук упавших костылей. Но оба не обратили на это внимания. Ланс усадил Джин к себе на колени. Он целовал ее лицо, шею, ласкал мягкие округлости грудей. Каждое прикосновение усиливало в нем желание.
Майка Джин медленно сползала вниз, и Ланс увидел упругую девичью грудь. Соски налились в ожидании. Из горла девушки вырвался легкий стон.
Возбуждение Ланса достигло предела. Но именно эта почти неодолимая сила желания и отрезвила его. Надо остановиться, промелькнуло у него в голове, или я уже не смогу сделать это никогда.
Ланс резко поднялся, забыв о том, что Джин не может стоять. Она соскользнула с его коленей, вскрикнув от боли. Он быстро подхватил ее.
- Испугалась?
Джин кивнула, не поднимая головы.
- Извини, я не хотел заходить так далеко… - начал Ланс.
Ее губы скривились в усмешке. Она ненавидела себя за слабость и боялась этого мужчину. Джин пыталась убедить себя, что он ее вынудил. Но это не успокаивало. Она по-прежнему слышала, как учащенно бьется сердце, помнила вкус поцелуев и прикосновение рук, обещавшее наслаждение. Она получила бы его и ждала с томлением продолжения. Но…
Но злость на саму себя заставила ее выкрикнуть:
- Разве одной женщины за ночь тебе мало?!
Ланс покачал головой.
- Я не занимался любовью с Лу, по крайней мере, сегодня.
Его слова прозвучали искренне, но Джин не унималась:
- Значит, ее ты уважаешь!
- Я уважаю тебя, - сказал он тихо.
- Черта с два! - Джин не хотела лжи.
Она поднялась, чтобы уйти, но Ланс удержал ее за руку.
- Почему, ты думаешь, я остановился? Я ведь так хотел тебя!
Джин уставилась на него, не в силах разобраться в себе. Как могла она хотеть мужчину, не будучи уверена, что он ей нравится? Гораздо проще было считать его врагом.
- Она что, отказала тебе? - с издевкой спросила Джин, все еще мучимая ревностью к Лу Синклер.
- Забудь о ней! - выпалил Ланс - Нам нужно научиться жить вместе. В противном случае это может плохо отразиться на отце.
- Ты что, думаешь, я могу причинить боль твоему отцу? - В голосе девушки прозвучала обида.
- Не намеренно. Но напряженная обстановка в доме отрицательно влияет на пожилых людей. Как насчет перемирия?
- Перемирия? - Ей оно сулило поражение.
- Я обещаю не прикасаться к тебе, но и ты не должна больше избегать меня, словно заразного, - продолжал он серьезно. - Что ты на это скажешь?
Легко было предлагать. Хотя для него это, наверное, и окажется легко. Он сам начинал и сам прекращал, всегда контролируя себя.
- Серьезно, я больше не трону тебя и пальцем, - повторил Ланс.
- Хорошо, - кивнула она.
- Вот и отлично! - Он коротко пожал ей руку.
Неужели пришел конец ее страху? Но почему же тогда она не испытывает облегчения? Наоборот, ей казалось, что она упускает что-то важное.
- Что-нибудь не так? - спросил Ланс, увидев тень в ее глазах.
- Лодыжка болит. - Джин решила сконцентрироваться на физической боли. Ее легче перенести.
- Я принесу тебе таблетки.
Ланс сходил за обезболивающим и подал ей стакан воды.