Лилит приготовилась протестовать, но вместо слов вырвался глубокий вздох. Искуситель коснулся кончиком пальца ее нижней губы и стал нежно поглаживать. Она вздрогнула, млея от удовольствия в предчувствии чего-то необыкновенного.
Почему он это делает, недоумевала Лилит, стараясь сообразить, что последует дальше. Неужели он собирается поцеловать меня прямо здесь, на виду у всех?
Она сделала слабую попытку отстраниться, но его ладонь легла на щеку и легонько повернула голову. Лилит попыталась стряхнуть руку, но его глаза, глубокие и темные, как кратер вулкана, в котором горел мистический огонь, лишили возможности двигаться, гипнотически воздействуя на какую-то часть сознания. И она подавала ответные сигналы, обозначавшие то самое проявление необузданности и скрытой страсти, о которых испанец говорил, описывая ее глаза.
В это утро Хосе не раз и не два сказал, что готов взять на себя ответственность за судьбу Лилит. Старался как можно убедительней внушить ей эту мысль. Почему же сейчас его поведение противоречило тому, о чем он недавно говорил? Она решила спросить об этом.
- Что ты хочешь, Хосе? Чувствую, тебе не терпится поцеловать меня. - Слова с трудом срывались с одеревеневшего языка и неповоротливых губ.
- Сейчас для этого неподходящее время и место…
- Понимаю. Все проходящие мимо могут видеть нас.
- Теперь наконец могу все сказать. С тех пор как нашел тебя, я наблюдал за твоими глазами, разглядывал твои ноги.
- Когда мы находились в море, ты так не говорил.
- Но собирался. А что должно было произойти после того, красавица?
- Я… я не знаю…
- Отлично знаешь. - И в подтверждение этих слов его губы завладели ее губами.
Хосе был прав, она знала, как может поступить этот испанец. Лилит ответила на поцелуй, ничто не могло ее удержать. К такому нежному соединению она стремилась всю свою жизнь. А оно произошло так быстро и неожиданно, вызвав в ней сладостное томление и желание изведать новые, необычные ощущения. Девушка почувствовала острую потребность прикоснуться к нему. Кончики пальцев помимо ее воли нащупали на его затылке впадинку, затем двинулись вниз, туда, где выступали стальные мускулы плеч.
- Ох, пожалуйста! - вскрикнула Лилит, когда он отнял губы и нежно отвел ее руку от своего тела. - Я хочу чувствовать тебя!
- А я тебя, - хрипло пробормотал он. - Но в такой ситуации не стоит этого делать.
- Тогда почему ты начал? - требовательно спросила она, вздрагивая от накатывающего на нее желания. - Ты не должен был этого делать.
- Увы, я должен был сказать, красавица, что думаю о тебе.
- Ты ничего не должен! - запротестовала она, стараясь отвести от него взгляд.
- Именно здесь. Эти слова рвались из меня с того момента, как я впервые увидел тебя. И очень хорошо, что я сумел их произнести.
- Сумел произнести и тут же от них отказываешься. Бог с тобой! - сказала девушка таким тоном, словно Хосе причинял ей невыносимую боль. - От чего ты еще откажешься? От своей сдержанности? От одежды? От… от твоего семени, из которого появляются мальчики? - Она остановилась только потому, что его ладонь прикрыла ей рот.
- Мне не доставляет удовольствия слушать такие речи от женщины!
- Ах, тебе не нравится! Из всего… - Продолжать было бесполезно, потому что она не могла произнести больше ни слова - его ладонь плотно зажимала ей рот.
У Лилит не хватало сил, чтобы освободиться. Она попыталась замотать головой, но его рука крепко держала ее. Только и оставалось, что метать молнии глазами, теми самыми, которые Хосе назвал дикими. Сейчас она готова была испепелить его взглядом.
- Ты сказала, будто я отказываюсь от своих слов, что хотел бы, как и ты, почувствовать тебя всю. - Его голос стал хриплым от страсти. - Я не собираюсь повторять их снова.
- Прекрасный выход! - выдавила Лилит, однако вместо слов получилось лишь какое-то нечленораздельное мычание.
- Ты щекочешь меня, красавица! - Он отпустил ее, сделав при этом вежливый поклон, словно они встретились на каком-нибудь приеме. - Кажется, ты что-то хотела мне сказать?
- Если ты еще раз поступишь со мной так, как сейчас, я заору на всю округу.
Хосе пренебрежительно улыбнулся.
- Тебе стоит поучиться сдержанности.
- А тебе? - бросила она раздраженно. - Отпускаешь в мой адрес всякие… всякие комплименты…
- Никаких комплиментов! - заявил он так, словно его осуждали за какие-то двусмысленности. - Все, что я сказал, - чистейшая правда.
Но Лилит продолжала спорить.
- Ты наговорил массу всяких гадостей, после того как я попросила тебя помочь. Потом напомнила тебе… - Она посмотрела на маленького мальчика, который, остановившись, с восхищением рассматривал яхту Суареса. - Я напомнила тебе, что мы находимся на виду у всех. На виду, - подчеркнула она, глядя, как Хосе отечески улыбается малышу и что-то говорит на своем языке. - Ты будешь слушать меня?
- Я слушаю, красавица. Но, пойми, если бы мы не были на виду, я не смог бы ничего тебе сказать. - Он посмотрел вслед удаляющемуся мальчику, потом повернулся к ней, изобразив всем своим видом полное внимание. - Я не смог бы сказать тебе такие вещи наедине.
- Почему? - Лилит вздохнула, совершенно не понимая его. - Почему бы не смог?
- Я только мысленно произносил эти слова, - сказал он, испытывая явное замешательство. - Если бы мы сейчас были в уединенном месте, то после таких признаний занялись бы любовью.
- Ох, ты!..
Лилит сжала пальцы в кулачки, но возразить ничего не могла. Как ни странно, но ей приятно было слышать такое откровение.
- А сейчас я смог сказать на виду у всех, потому что на глазах у публики мы не сможем сделать того, чего оба хотим, - заключил Хосе с предельной откровенностью.
Значит, вот что он имел в виду, говоря о подходящем времени и месте! Пришлось согласиться с такой точкой зрения.
- Для меня не было другой возможности сказать об этом, - добавил он и изучающе посмотрел на нее. - Думаю, ты согласишься, что так лучше для нас обоих?
Она помолчала, припоминая все, что Хосе сказал. Высказаться таким образом действительно мог только он. И все же что-то вызывало в ней протест.
- Нет. - Девушка не могла поднять на него глаз. - Нет, я… - Не в состоянии продолжать, Лилит приподняла ногу, которую Хосе сравнил с шеей чайки, и бессмысленно уставилась на нее.
- Ты права! Нужно найти тебе туфли и платье! - неожиданно воскликнул он, однако не двинулся с места.
- И где мы можем раздобыть их?
- Здесь есть магазины. - Он медлил. - Однако правильнее было бы на какое-то время отложить решение этой проблемы, а сейчас пойти и посмотреть на забытый купальник.
Лилит кивнула, не требуя разъяснений. Все ясно, как божий день. В море она была голой, бикини осталось на берегу.
- Действительно, для тебя же будет лучше, если ты его увидишь собственными глазами, - добавил он с некоторым колебанием, что было странно при его обычной уверенности. - Это позволит тебе вспомнить, как ты… как ты потеряла его и почему.
Лилит глубоко вздохнула, еще раз убедившись, как дорого стоит ложь.
- Ты… все же думаешь, что он мой?
- Во всяком случае, твоего размера. - Его взгляд украдкой коснулся ее узкой талии, перехваченной веревочным пояском. - Мне не нравится, что ты одета в эту ярко-розовую рубашку.
- Она мне вполне подходит… - Лилит умолкла, испугавшись, что ее слова могут вызвать отрицательную реакцию. - Разве нет?
- Конечно, вполне сойдет, но я не хочу, чтобы ты напоминала своим видом ту женщину, которая…
- Мне кажется, рубашка выглядит вполне пристойно. - Лилит потрогала свои маленькие груди, скрытые под розовым шелком. - Я не нахожу никакого изъяна в этом картахенском хитоне.
- Может, и так, но твое прекрасное тело достойно другого наряда.
Он протянул сильную, мускулистую руку, приглашая живописно выряженную даму сойти на пирс. Сознание Лилит на какое-то мгновение отключилось и вернулось только тогда, когда она почувствовала, что ее ладонь утонула в теплой руке Хосе.
- У меня к тебе одна лишь просьба… - Горящие непредсказуемым огнем глаза уставились на нее. - Постарайся никогда не играть неподходящую тебе роль. Постарайся быть такой, какая ты есть на самом деле.
Пройдя по пляжу, они сделали несколько шагов по дорожке, пересекли тротуар и оказались перед сверкающей лаком дорогой машиной. Хосе открыл дверцу, и Лилит с облегчением уселась на прохладное кожаное сиденье. Оставшись в салоне одна, она наблюдала за Хосе, который разговаривал с охранником автостоянки, отдавая какие-то распоряжения, и спросила себя, а почему, собственно, ей приходится прятаться?
В конце концов, пришла она к выводу, никто никогда не пропадал. Мифическая миссис Гейвуд сейчас направляется на национальный испанский праздник. А я, заключила Лилит, не имею к ней никакого отношения, меня никто не ищет.
Почувствовав себя свободней и комфортней, чем в прошлой жизни, она откинулась на мягкую спинку сиденья. Лилит была защищена от посторонних взглядов затемненными стеклами. Какая-то нарядно одетая пара, проходя мимо, попыталась заглянуть внутрь машины, но ничего не смогла рассмотреть. Единственным свидетельством ее, Лилит Осборн, существования было кратковременное появление на берегу в сопровождении Хосе Суареса. Никто ничего не знал о ней, и это вызывало разноречивые чувства.
- Куда теперь? - спросила она, когда Хосе уселся на водительское место. - Тебе не кажется, что я еще недостаточно прилично выгляжу, чтобы появляться на людях?
- Ты так думаешь? - Он оглядел ее. - На пляже люди частенько расхаживают босиком.
- А эта рубашка?
- Пока она вполне сойдет за пляжный наряд.
- Сойдет? - Лилит подняла руки. - Хотела бы я посмотреть на себя со стороны.
- Конечно, - согласился он с улыбкой. - Пляж это одно, а Оливьера совсем другое.
- Убедительно, - усмехнувшись, сказала девушка и вдруг спохватилась. - Подожди-ка, но я совсем не собираюсь отправляться с тобой в эту Оливу, ну в это самое место.
- Тебе надо научиться выговаривать испанские названия, красавица. Накинь-ка ремень безопасности!
- Что? - Она увидела, как Хосе застегнул свой ремень. - Но мы… Я говорила тебе, что я не… - Лилит забеспокоилась, заметив, что машина уже двинулась по набережной. - Куда ты меня везешь?
- Увидишь.
- Но не в Оливу…
- Оливьера. Запомни название. Застегни же ремень!
- Хорошо. Путь будет Оливьера! - Она рассерженно застегнула пряжку, которая с трудом вошла в паз. - Ты даже не задумываешься, что с тобой еду я…
- Я сказал, что Оливьера рядом с Картахеной. - Машина миновала гостиничный комплекс и въехала в район садов. - Я покажу тебе, где что находится.
- Мне это не интересно! - воскликнула пассажирка в легкой панике. - Ты не имеешь права везти меня туда. Ты даже не спросил, согласна я или нет!
- Я покажу тебе схему дорог, - обронил он с обычным для него спокойствием. - В Англии разве нет карт?
- Так где же эта самая схема, то есть карта? - Она открыла бардачок, который оказался пустым, затем обернулась, чтобы посмотреть на заднем сиденье. - Ее здесь нет.
- Увидишь.
- Но где? Если ты еще не сошел с ума…
- Когда ты увидишь ее, - продолжил он своим обычным холодным тоном, - то точно определишь, куда мы едем.
Лилит разозлилась.
- Считаешь само собой разумеющимся, что я скажу "да"?
- Конечно. - Он даже не потрудился посмотреть на нее, только прибавил скорость и уставился на дорогу. - Что еще ты собираешься сказать?
Действительно, что еще? Лилит почувствовала озноб, вспомнив его объятия. Официально она больше не существует. Испанец может делать с ней все, что хочет. Боже, по собственной дурости оказаться в таком положении!
И все же Лилит знала, стоит ей только посмотреть на Хосе, увидеть его классический профиль, как ее захлестнет небывалый порыв оптимизма и доверия. Это трудно было объяснить, даже не хотелось задумываться над этим. Она только чувствовала, что глубоко внутри, там, где бьется сердце, возникло необъяснимое доверие к этому человеку.
6
- Вилла "Горго"! - откуда-то издалека прозвучал раздраженный голос Хосе. - Ну не глупое ли название?
- Х-мм, что? - Очнувшись, Лилит растерянно заморгала. - Где мы находимся? Далеко уехали?
- Проехали только пару километров, не больше, - хохотнул водитель, остановив машину.
Неужели всего два километра? Странно, но главное, что Хосе здесь, в машине. Она чувствовала тепло его тела. Ей было спокойно и хорошо.
- Тебе, линда, перед дальней дорогой следует хорошенько отдохнуть.
Она расстегнула ремень безопасности и потянулась. Новое слово "линда" эхом отозвалось в голове.
- Как-как ты назвал меня?
- Так же, как и раньше, красавица, только теперь по-испански.
- А вот это название "Горго"? Оно тебе чем-то не нравится?
- Ничего подобного, откуда ты взяла? Но оставим разговоры, надо заняться делами.
Хосе продолжал сидеть, не выказывая намерений выбраться из машины. Лилит уставилась в окно, стараясь рассмотреть место, куда они приехали. Впереди шла узкая полоска дороги, мощенная булыжником. Там, где она оканчивалась, начинался частный участок. Справа росли невысокие сосны, которые отделяли дорогу от моря. Еще был виден холм, вдоль которого тянулась стена, сложенная из золотисто-желтого известняка.
- О каком месте или коттедже ты говоришь? - спросила она. - Тебе не нравится его название?
- Не питаю к этому месту никаких симпатий. - Хосе презрительно кивнул в сторону стены. - Она решила обосноваться здесь, поскольку ей показалось, что поместье напоминает нечто античное.
- Она? - Лилит уже было знакомо выражение его лица, при упоминании Элены. - Ты говоришь о своей бывшей жене?
Слава богу, подумала девушка, что экспансивный испанец не говорит обо мне с таким отвращением.
Туманные мысли в ее мозгу вдруг прояснились. До сих пор этот человек не проявлял по отношению к ней никаких отрицательных эмоций, наоборот, старался быть любезным и уважительным. Даже страсть, которая охватывала его, проявлялась с какой-то мягкостью. Вероятно, ему не хотелось причинить боль потерявшему ориентировку существу, каким, по его представлению, она являлась. Лилит считала, что Хосе может быть хорошим другом, но когда он выходил из себя, ей становилось страшно, особенно при мысли о том, что мужчина раскроет обман. Видимо, тогда он увидит в ней своего врага, которому пощады не будет.
- А что плохого в названии "Горго"? - снова спросила Лилит, поеживаясь от охватившего ее беспокойства.
- Хозяйке захотелось использовать это греческое слово, которое означает "грозная", - проворчал он, сам напоминая в этот момент разгневанного человека.
- А может, она решила сделать так потому, что Горго - это женское имя, - предположила Лилит. - Разве это плохо?
- Горгоны - это три женщины-чудовища. Они издавали устрашающий рев, и всякий, кто встречал их ужасный взгляд, превращался в камень. К тому же две из них были нестареющие и бессмертные. Возможно, после всего, что произошло между нами, это название и к месту, - сказал Хосе с невеселым смехом. - Элена всегда старалась выделиться, показать свою оригинальность, свою якобы исключительную деловую активность… - Неожиданно он замолчал. Было видно, что ему не по себе. Затуманившимися от гнева глазами он посмотрел на Лилит. - Неужели в твоей стране найдется женщина, которая решится назвать что-нибудь или кого-нибудь Горгоной?
- Это возможно при условии, что женщина не знает значения слова, - сказала Лилит, вспомнив свое прошлое. - Мои родители, например, не ведали, что означает мое имя…
Лилит запоздало прикусила язык. Ей стало страшно. Одно неосторожное слово, один момент, который даст ему возможность раскрыть ее тайну, упорно сохраняемую, приведет к крушению всех романтических намерений и, конечно же она тут же станет объектом его необузданного гнева.
- Ты вспомнила свое имя? Или фамилию родителей? - сразу же спросил он, полагая, что находится на пути к разгадке. - Ты говорила что-то странное об этом ночью, но я подумал, что ты просто утомлена. Теперь же все выглядит совсем иначе. Как ты думаешь?
- А что я сказала? - Она задала этот вопрос с невинным видом, чтобы выиграть время.
- Ты сказала, что твое имя означает то ли "дьяволица", то ли "несчастливая". Напряги память, красавица! - Он сжал рукой ее плечо, как бы собираясь легонько встряхнуть. - Какое же это может быть имя, которое имеет такие странные значения?
Лилит закрыла глаза, стараясь избежать его пронзительного взгляда, и, подчиняясь требованию, сделала вид, что глубоко задумалась. Но это дало лишь короткую передышку. Пришлось вновь посмотреть на него.
- Я надеюсь, - робко произнесла девушка, - что со временем смогу вспомнить. - Она рассчитывала, что такой ответ удовлетворит его, но просчиталась. Рука еще сильнее сжала ее плечо, было ясно, что Хосе настаивает на ответе, понуждает вспомнить выпавшее из памяти имя.
- Ты говорила о своих родителях. Постарайся вспомнить какие-нибудь подробности. - Нетерпеливый взгляд черных глаз подхлестывал ее. - Заставь себя, безымянная красавица!
- Я пытаюсь, - ответила Лилит, презирая себя за вынужденную ложь и надеясь с помощью полуправды уклониться от его настойчивости. Она судорожно искала подходящие слова, которые могли бы вызвать доверие. - Я почти уверена, память скоро восстановится.
Покорный тон, казалось, подействовал на него. Однако его вопросы и реплики, унижающие ее, продолжались довольно долго. Лилит всячески изворачивалась в поисках подходящего выхода из тупика, в который сама себя загнала. Боялась сказать что-нибудь лишнее, стараясь избежать невольной оплошности и проговориться. Одно неосторожное слово могло привести к вспышке ярости, такой же, которая охватывала его всякий раз, когда он заговаривал о бывшей жене. Она понимала, что Хосе никогда не простит ей обмана.
- Былое возвращается неожиданно, - проговорила она заплетающимся языком. - Память восстанавливается в тот момент, когда мозг не подвергается насилию…
Лилит замолчала, боясь взглянуть в глубокие, пристально наблюдающие за ней глаза. Она наклонила голову, рассматривая свои скрещенные пальцы - знак, охраняющий от напастей и бед. Пожалуйста, ну пожалуйста, прекрати свой допрос, перестань пытать меня, оставь меня в покое! - мысленно молилась лгунья.
Увы, остановить его не удавалось.
- Припомни, - настаивал он, - какое имя может означать "приносящая несчастье"? Таких имен на свете раз-два и обчелся.
Как же остановить его? Внезапно, как это случается нередко с женщинами, оказавшимися в затруднительном положении, ее осенило. И хотя она еще никогда не бывала в подобной ситуации, чутье выручило, подсказав выход. Удивительно, но он был чрезвычайно прост. Хосе продолжал держать ее за плечо. Отлично, подумала плутовка. Теперь нужно покрепче прижаться к нему, повернуть голову так, чтобы мои губы коснулись его…