Они встретились на озере Тахо случайно. Перекинулись парой фраз. Потом между ними завязался настоящий разговор. Тэннер сказал тогда, что приехал на несколько дней из Скво-Вэлли. Ему нравилась его работа. Но он хотел большего и признался в этом с улыбкой. Он спросил, что привело ее в эти места, и Милейн поведала ему о своем превращении из наивной студентки в медицинскую сестру, которая пытается понять, чем будет заниматься в будущем. Она ничего не сказала ему о том, почему живет именно в Неваде.
Проговорив пару часов на пляже, они отправились на поиски ресторана, в котором можно было бы пообедать. Проиграв несколько монет игральному автомату, они продолжали разговаривать и разговаривать, незаметно переходя границу отчуждения. До четырех утра они внимали тоненькой женщине с волшебным голосом и трем гитаристам, слушали комиков и получали удовольствие от танцоров.
Первые два дня они расставались под утро, чтобы поспать пару часов и вновь встретиться за завтраком. На третью ночь, не говоря ни слова, отправились к ней, потому что она жила ближе к озеру и потому что, хотя об этом она не сказала Тэннеру, ей надо было быть рядом с телефоном.
В объятиях Тэннера Милейн на несколько часов обрела новую жизнь. А потом этот телефонный звонок…
Спасатели, поднимаясь, задвигали стульями, и Милейн очнулась от воспоминаний. Она не знала, сколько времени провела, никого не замечая и ничего не слыша. Пиво у нее в руке стало совсем теплым. Она повторила, что с удовольствием познакомит спасателей со своей работой, и уверила их, что, хотя она плохая лыжница, пройдет с ними многие маршруты.
- Вам придется много ходить на лыжах, - сказал ей Ред, входя в кухню. - Иначе тут нельзя.
Прежде чем она успела объяснить, что предпочитает лыжную прогулку по ровной местности скоростному спуску, кто-то уже принялся с горячностью доказывать, что нет ничего лучше, чем съехать утром по свежему снежку с горы.
- Один раз я попробовала, - сказала Милейн, улыбаясь. - Началось все прекрасно. А потом пошел снег. Я еще не добралась до подножия, а уже была похожа на огромный снежный ком на двух ножках. Клянусь, нос у меня потом оттаивал трое суток.
Ред энергично закивал.
- Так вы знаете, что такое обморожение? Ужасно больно!
Милейн хотела ответить, но тут в кухню вошел Тэннер, и она потеряла способность соображать. Она чувствовала, как его взгляд с ненавистью скользит по ее телу - ногам, бедрам, талии, груди.
Засунув руки в карманы, он спросил:
- А где Крис?
- Крис остался в прошлом.
- Да?
Гигант Ред понял, что за этими простыми словами кроется что-то важное.
- Да, - ответила Милейн спокойно и сама удивилась своему спокойствию. - Я разговаривала с ним за несколько дней до того, как приехала сюда. Он одобряет мои действия.
- Неужели? Вот не подумал бы…
Милейн не стала слушать. Она отвернулась, поставила банку на стол и направилась к выходу Ей хотелось только одного - уехать домой.
Тэннер последовал за ней на крыльцо, спустился по ступенькам. Он был всего в нескольких футах от нее, когда она открыла дверцу машины и скользнула внутрь.
- Она не поедет.
- Что?
Надо было закрыть окошко, тогда она бы ничего не услышала.
- Твоя машина. Она не будет работать зимой.
- Знаю. Берт даст мне джип.
- Печка плохо греет.
- Мне недалеко.
- Милейн, какой он?
Опасность!
- Берт? Да ты его знаешь лучше меня.
- Нет. - Тэннер покачал головой, и они уже не смотрели друг другу в глаза, отчего ей стало намного легче. - Не Берт. Крис. Твой муж.
- Бывший муж, - поправила его Милейн, и у нее сжалось сердце.
- Ему нравится, что бывшая жена никак не отлипнет от него?
Как ни настраивала себя Милейн не реагировать на Тэннера, он снова причинил ей боль. Руки и ноги у нее горели огнем. Она жалела, что у нее не хватает сил быстро завести машину и умчаться.
- Тэннер, я не липну к нему. Что бы ты ни думал, это правда.
- Черт! Ты…
Женщина повернула ключ зажигания, и мотор заработал, заглушая его слова.
- Три года назад ты даже не попытался понять меня.
- Не было смысла, миссис Ланда, никакого смысла.
Ей потребовалось довольно много времени, чтобы выехать на дорогу. И Тэннер все это время чувствовал себя последним негодяем, к чему он не привык.
Милейн Ланда перевернула ему душу, а потом причинила боль. Когда он осознал всю меру ее предательства, то хотел только одного - забыть о ней. У него ничего не вышло тогда. Не получалось и теперь.
3
Дом Андерсонов, который так привлек Милейн, теперь стал ей безразличен. Ложиться спать было еще рано, но ничего не оставалось, как переодеться в халат.
Мысли ее были заняты Тэннером, да и вся она была полна им и его желанием причинить ей боль. Существовал только один способ избавиться от него - позвонить Эмбер.
Голос восьмилетней девочки был еле слышен, словно звучал с другого края света.
- Милейн? Это правда ты?
- Я, любимая. А как у тебя дела?
- Прекрасно. Я ужасно боялась, как бы ты не осталась в Сакраменто.
- Ну я и не осталась. - Она закрыла глаза, чтобы получше представить девчушку, а заодно не дать пролиться слезам. - Я им сказала, что должна работать здесь из-за тебя. А что ты поделываешь? Видела кого-нибудь из своих?
Эмбер сказала, что кое-кого видела. Милейн не удивилась. В Эмбер чувствовалась уверенность в себе, за что Милейн отчасти хвалила себя. Она все делала, чтобы девочка верила в свои силы.
- Сейчас лето, - сказала Эмбер в ответ на замечание Милейн, что ей, наверное, уже пора в кровать. - Я могу спать сколько хочу. Знаешь? Я буду кататься в красном "камаро".
- У папы новая машина?
- Нет. Он говорит, что еще не расплатился за свою. Это у Пита. Ты с ним познакомишься. Новый воспитатель. Пит хочет поступить в колледж. Ему нравится ходить на лыжах, смотреть фильмы о лошадях, и еще он умеет готовить какую хочешь пиццу. Он играет в футбол. Говорит, все мальчишки сбегаются смотреть на него.
Уловив в голосе Эмбер восхищение учителем, Милейн не стала ее разочаровывать и попросила побольше рассказать о "камаро". Из рассказа Эмбер получалось, что Пит недоволен машиной, но для Эмбер она была "что надо".
Милейн рассмеялась, услышав новое выражение из уст Эмбер, но смех ее был горьким из-за всего, что ей пришлось пережить в последнее время. Если бы только она могла прижать девочку к себе! Слава богу, Бишоп всего в часе езды. Вот устроится и поедет. Будет целовать и тискать ее, делая вид, будто не замечает, как Эмбер выросла за месяц.
Если Крис позволит, она привезет Эмбер сюда на несколько дней. Они будут ловить рыбу, будут вдвоем.
- Здорово! - воскликнула малышка.
Милейн рассказала Эмбер о подъемниках, на которых можно добраться до самой верхушки горы.
- Здесь есть женщина, которая дает лошадей покататься. Один конь у нее словно специально для тебя.
- Как его зовут?
- Кролик. Карол говорит, она назвала его так, потому что он очень высоко прыгал, когда был маленьким.
Приятный разговор закончился, как только Милейн спросила о Крисе. Дочь не знала, куда он пошел. Папа звонил и сказал, что задержится, но это ничего, потому что пришла миссис Маккинси с малышом.
- Миссис Маккинси говорит, что у него режутся зубки и ему больно. Но я ведь так не плакала, когда была маленькой, правда?
- Ну конечно же нет. Но мы не будем вспоминать, что, когда тебе исполнилось два года, мне пришлось все убрать даже с потолка, чтобы хоть что-то сохранить в целости.
Эмбер хихикнула.
- Но ты же не сердишься, потому что любишь меня.
- Правильно, - подтвердила Милейн. - Ты вертишь мной, как хочешь.
Девочка опять хихикнула.
- Да уж. А я приготовила обед. Сделала сандвичи, как ты меня учила. А сейчас мы смотрим соревнования по кикбоксингу.
- По кикбоксингу? Родная, там все не так, не по-настоящему. Ты это понимаешь, правда?
Женщина вздохнула. Экономка у них была несколько безалаберна и плохо понимала, какие передачи не стоит смотреть маленькой девочке, но она была слишком далеко, чтобы давать указания. Поэтому принялась терпеливо объяснять, пока не убедилась, что Эмбер относится к крови и крикам на экране, как к хорошо поставленной погоне в детективе. В конце концов, вспомнив, во что ей обойдется эта беседа, Милейн попрощалась и положила трубку, услышав предварительно искреннее:
- Я тебя люблю.
После разговора с Эмбер дом показался еще более пустым, чем раньше. Милейн вышла на крыльцо. Она получила работу поближе к Эмбер, и это многое упрощало, но в Сакраменто у нее по крайней мере были подруги. Она могла выговориться, и их утешения облегчали ей жизнь.
Тот, кто задумал построить здесь больницу, наверняка имел в виду серьезные травмы и оказание скорой помощи. Милейн же, пролежав почти всю ночь без сна, пришла к выводу, что в основном ей придется иметь дело с несварениями желудка и простудами. Она думала, что дирекция пойдет ей навстречу и купит несколько красочных плакатов и проигрыватель, выпишет кое-какие журналы, чтобы больные не очень скучали, ожидая очереди. Ей хотелось, чтобы они знали: их болячки она воспринимает серьезно, но не слишком.
Милейн разбирала лекарства и бинты, когда явилась первая пациентка. Карол Эдмондс объяснила, что показывала, как садиться на лошадь, пожилой женщине. Та потеряла равновесие, и Карол, ударившись о забор, занозила руку.
- Я никому не говорила. Храбрилась. А ранка загноилась.
- Правильно. - Милейн показала, куда ей сесть. - Боюсь, мне придется почистить.
- Чисти.
Милейн рассмеялась.
- Хочешь таблетку? Отшибает все чувства.
Карол робко кивнула.
- Не знаю, что на меня иногда находит. Все думают, будто я сильная.
Несмотря на вес, Карол двигалась легко, как танцовщица. Она одна вела свое дело и сносила все неприятности, которые только может доставить зима в захолустье. При этом в ней было столько женственности, что Милейн даже не замечала лишние тридцать фунтов ее веса.
- Мне надо было бы поехать в старую больницу, но уж очень хотелось посмотреть, как тут идут дела. Ты не сбежишь отсюда, правда? Ты не боишься? Я хочу сказать, работа здесь требует ответственного отношения.
- Мне хотелось ответственности. - Милейн наклонилась над рукой Карол. - Очень много лет мне приходилось повторять: "Да, доктор". Мне нравится, что здесь я сама себе хозяйка. А как пойдет дело… Посмотрим.
- Тебе есть на кого опереться.
- Если ты говоришь о здешних жителях, ты права. Мне все помогают.
- Я имела в виду Тэннера.
Милейн уже подцепила занозу и зажала ее пинцетом, но при этих словах пальцы у нее дрогнули, и ей пришлось набрать полную грудь воздуха, чтобы вернуть самообладание.
- Тэннера?
- Вы с ним виделись накануне, помнишь?
- Откуда ты знаешь?
- Ред вчера зашел к нам, как обычно. Сидит, пока его не выгонишь. Спросил, не слишком ли он молод для тебя. А потом сказал, что это не имеет значения, потому что между тобой и Тэннером что-то есть.
- Он ошибается.
- Да ну? Пусть я старая замужняя женщина, но у меня тоже есть глаза. Тэннер Харрис - красивый мужчина.
- Да.
Милейн сама не понимала, как это вырвалось у нее.
- Понятно. - Карол рассмеялась и повернула руку, чтобы лучше видеть, как новая медсестра управляется с ее ранкой. - Я знала, что ты не…
- Карол, - остановила ее Милейн, - поверь: Тэннер не интересуется мной, и я им тоже не интересуюсь.
Выражение лица у Карол было таким, словно ей сообщили об отмене пикника.
- Неужели? А так интересно наблюдать за чужими романами.
Милейн едва удержалась от улыбки. День был теплым. Дверь оставалась открытой, в комнате легко дышалось чистым горным воздухом. До тех пор, пока она может мечтать о рыбной ловле на ясном солнышке вместе с Эмбер, ей ничего не страшно.
- Ты, пожалуйста, не расстраивайся, но мне пришлось тут немножко надрезать. Несколько дней не снимай повязку, а потом приходи. Если вдруг начнется воспаление, приходи сразу.
- Не начнется, - сказала Карол, желая поскорее покончить с неприятной операцией. - Послушай, если я тебя о чем-то спрошу, ты никому не расскажешь?
- Не расскажу, - подтвердила Милейн.
- Ладно. - Карол посмотрела в окно, потом опять на Милейн. - Если женщине понадобится акушерская помощь, ты сумеешь?
- Ты беременна?
Карол покраснела.
- Может быть. Я так думаю. Знаешь, со всеми этими дурацкими страховками в старой больнице, наверное, не очень захотят меня видеть. Да и я, признаться, предпочла бы женщину…
- Что-то тут не так, - перебила ее Милейн. - А можно мне задать тебе пару вопросов? Ты сказала, что, может быть, беременна?
Хотя Милейн еще не закончила перевязку, Карол встала с кушетки.
- Нет, не может быть, а наверняка. У меня всегда как часы, а тут три недели задержки.
Милейн взяла Карол за руку и усадила обратно.
- Что тебя тревожит?
- Меня?
- Да, тебя, - повторила Милейн. - Если ты беременна и хочешь, чтобы я тебе помогла, то рассказывай все начистоту. Как Берт? Что он думает насчет своего будущего отцовства?
- Не знаю. Мы, конечно же, говорили о детях, и Берт всегда был "за", но ему все-таки сорок два. А что, если у него не хватит сил помочь мне в воспитании ребенка?
- У Берта не хватит сил? Да парни вдвое моложе за ним не угонятся.
Карол едва заметно улыбнулась, подтверждая мнение Милейн.
- Знаю. Но это же ребенок. Совсем другое дело. Берт привык делать что хочет и спать всю ночь. А ребенок…
Милейн опять перебила ее:
- Ребенок станет для вас самым дорогим в жизни. Вот увидишь.
- Я боюсь.
- Рожать?
- Ну конечно же нет. Вполне вероятно, что после родов я сразу же смогу вернуться к работе. Моя мама родила пятерых, и ничего.
- Тогда…
- У тебя нет детей, да? Нет, конечно же. Иначе ты привезла бы их сюда. Я боюсь… Только ты никому не говори. Боюсь, что не смогу быть хорошей матерью.
Милейн взяла Карол за руки.
- Послушай меня. Ни одна женщина не знает, какой она будет матерью, пока не станет ею. Материнство, отцовство… Это инстинкт. Или он есть, или его нет.
- Ты правда так думаешь?
- Да, я так думаю. - Милейн помолчала. Вечером она жалела, что у нее нет тут подруги, с которой она могла бы поговорить. Карол открыла ей душу, так почему бы и ей не сделать то же самое? - Знаешь, у моей матери было трое детей. Все девочки, погодки. Но она не годилась для этой роли. Может быть, она считала, что материнство навязано ей кем-то. Она старалась. Но у нее ничего не вышло.
- Прости.
Милейн горько улыбнулась.
- Ничего. Карол, я верю, что ты не такая. Я знаю, как ты относишься к лошадям. И как ты любишь людей. Я почувствовала это в первую же минуту.
- Это не то. Мои друзья не зависят от меня. Да и лошади… Мне не надо растить их честными и…
- Правильно. Но твои страхи вполне объяснимы. В них нет ничего необычного.
К больнице подъехал грузовик. Подождав немного, Милейн продолжила:
- Страшна та женщина, которая не спрашивает себя, сможет ли она быть хорошей матерью. Я много таких видела за время работы. У тебя целых девять месяцев, чтобы подготовиться. И у Берта тоже.
- Я… я ему не сказала.
- Скажи. Давай встретимся завтра.
- Хорошо. - Карол смотрела на свои большие руки. - Ребенок. Через несколько месяцев я буду держать на руках своего ребенка.
Милейн отвернулась, стараясь сосредоточить внимание на бинтах, и не смотрела на Карол, пока ветер не высушил ее слезы.
Окна больницы были темными. Спускаясь с горы, Тэннер размышлял о том, где Милейн проводит время с тех пор, как приехала сюда. Ветер ерошил ему волосы и вселял в душу сомнения. Весь день он провел на одной из самых сложных высокогорных трасс, готовя ее к зимнему сезону, и не должен был думать ни о чем, кроме ванны и обеда в компании с кем-нибудь из спасателей.
Черт! Она не имела права приезжать сюда. Маммот принадлежит ему. Он знает здесь все вершины, все долины, все пологие и крутые склоны, все места, где может скапливаться снег, угрожающий лыжникам. Он держит тут все под контролем, по крайней мере, насколько ему позволяет природа.
Однако Милейн приехала и поставила под угрозу его покой.
Она сказала, что больше не замужем. Неужели… Как его?.. Неужели Крис бросил эту дьяволицу в образе ангела?
Все к черту! Это не имеет никакого значения.
Прошло несколько часов, отданных вкусной еде и доброй беседе, прежде чем Тэннер возвратился домой. Он взошел на крыльцо и, посмотрев на противоположный берег озера, вынужден был признать, что говорил себе неправду. От мыслей о Милейн он не сможет избавиться, пока они оба не забудут то, что было между ними. Покачав головой, Тэннер вошел в дом и набрал ее номер.
Он услышал милое, ласковое "хелло" и почувствовал напряженность в ее голосе, едва она узнала, с кем говорит.
- Нет, я еще не спала. А в чем дело?
- Хочу кое-что узнать.
- Узнать? Мне показалось, ты не желаешь иметь со мной ничего общего.
- Не желаю. Меня бы гораздо больше устроило, если бы ты была сейчас там, где находилась до сих пор. Что тебе не понравилось в Неваде?
- Невада никогда не была моим домом. Извини, я понимаю, ты не хочешь, чтобы я жила тут, но я никуда отсюда не уеду.
- Так я и думал. - Как ни странно, он был рад это услышать. Наверное, она опять заворожила его. - За этим и звонил. Мы еще с тобой не закончили.
- Что ты хочешь? Услышать, что я виновата? Виновата. Даже больше, чем ты думаешь.
- Да? - Неужели он причинил ей боль? Несмотря на разделявшее их расстояние, несмотря на бесстрастный телефон… Неужели он этого хотел? - Я не знаю, о чем ты тогда думала, и это не дает мне покоя. Я тебя совсем не понимал. Но, наверное, это не имеет для тебя абсолютно никакого значения.
- Ты веришь в то, что говоришь?
Она тихонько вздохнула, и он растерялся.
- Хороший вопрос. Поэтому я звоню тебе. Я хочу знать, что с нами будет.
- Ничего не будет.
Ее голос был таким же, каким он запомнил его. Но он совсем не мог представить себе ее лицо в порыве страсти. К черту! Она же не забыла, что он любит работать с деревом.
- Что это было? Отдых от мужа? Желание подцепить кого-нибудь? Вы всегда так поступаете… поступали? Каждый сам по себе? А что вы делали потом? Сравнивали свои впечатления?
- Тэннер, ты не дал мне объяснить ничего тогда, - шепотом проговорила Милейн. - А теперь зачем тебе знать?
- Надо.
- Нет, Тэннер, так не пойдет. Мне было слишком больно тогда, и я не хочу ничего вспоминать, если для этого нет серьезных оснований.
Ей было больно? Тэннер закрыл глаза, борясь с нахлынувшими чувствами.
- Разве моего права знать недостаточно?
- Права? У тебя нет прав.
- Нет? А когда я взял телефонную трубку и услышал голос твоего мужа?
Милейн отвела трубку ото рта, и Тэннер едва расслышал, как она сказала: