- Какой дом, - говорил Стирлинг. - Я никогда не встречал ничего подобного!
- Есть и другие старые дома, которые были построены на месте разрушенных монастырей, - сказал Франклин. - Например, Фаунтинс Эбби.
- Жаль, - заметил Стирлинг, - что у них нет денег на ремонт.
- Очень жаль, - согласился Франклин.
- А не лучше ли им продать Уайтледиз тому, кто бы смог привести его в порядок?
- Никогда! - воскликнул Франклин. - Это не просто дом, это многовековая традиция!
- Такие памятники принадлежат будущему, - напыщенно заявил Стирлинг. - Люди, которые не могут их содержать, должны расстаться с ними.
- Если бы дом был мой, я никогда бы на это не согласилась!
- Можете быть уверены, - сказал Франклин, - именно так и поступит Кэрдью.
Показались огоньки Мерсерз Хауз, и оставшийся путь мы проехали молча.
Мы были слишком возбуждены, чтобы сразу отправиться спать. Стирлинг развалился на диване в гостиной, я села в кресло напротив и посмотрела на него.
- Первый шаг сделан, - сказал он.
- Я так не думаю.
- Мы были у них. Мы осмотрели дом. Черт возьми, на него нужно потратить уйму денег, а у них нет ни гроша.
- Ты слишком преувеличиваешь! Если понадобится, они найдут деньги!
- На тебя явно влияет мистер Уэйкфилд. Он мог бы сказать то же самое.
- Значит, он проявил бы здравый смысл. Ведь они не собираются расставаться с Уайтледиз.
- А что им остается делать? Ждать, когда потолок обвалится им на голову?
- Над ними пока не каплет.
- Дом сильно упадет в цене, если они еще больше запустят его.
- Уайтледиз навсегда останется их обителью. Пусть они живут и наслаждаются там. Кстати, мне нравится Мерсерз Хауз. Он более удобен.
- Сгодится до тех пор, пока не переедем в Уайтледиз.
- И когда же это случится?
- В недалеком будущем. Я это спиной чувствую.
- Не очень надежный довод.
- Ты настроена слишком пессимистично. Давай, будем более практичными.
- Давай. Но они-то не практичные - в этом все дело. Они никогда не расстанутся с Уайтледиз! Франклин намекнул на это. А он знает.
- Он ничего не знает. Он совершенный тупица! Он умеет лишь раскланиваться и говорить то, чего ждут от него другие. А потом, когда это ты начала называть его по имени?
- Я не нарушаю приличий и называю его так только в разговоре с тобой. Мне кажется, ты его недооцениваешь.
- Послушай, Нора. Эти люди не похожи на нас, Они привыкли к роскоши. У них нет ни энергии, ни выносливости. Вспомни наших отцов. Они умели бороться и достигать цели. Мы такие же! А они - нет! Они знают только, что рано или поздно получат наследство от папочки и все такое… Но если им нечего наследовать, что тогда? Я могу побиться с тобой об заклад. Нора, что через год мы будем жить в Уайтледиз!
- Я так не думаю.
- Если ты не надеешься на успех, то никогда его не добьешься!
- Такой ли уж это успех?!
- Это то, чего так хотел мой отец, - сказал он. - Больше всего на свете. И я сделаю это.
В этот момент его глазами посмотрел на меня Линкс. Я почувствовала себя предательницей и замолчала.
Стирлинг нежно улыбнулся мне.
- Вот увидишь, - сказал он.
Нас приглашали не только в Уайтледиз и в Уэйкфилд Парк, так что вскоре мы стали частью местного общества. Здесь уж постаралась Мод Матерс.
Я с удовольствием помогала ей, так как она мне очень нравилась. Особенно за свою разумную головку. С Минтой и Франклином было сложнее. Стерлинг относился к ним снисходительно, даже слегка презрительно, постоянно подчеркивая, как мы не похожи. Я смеялась за это над Стирлингом, хотя невольно поддавалась его влиянию.
Вот Люси, так та выводила его из терпения. И я знала почему. Не привыкшая к роскоши, рассудительная, энергичная, она, видимо, отчаянно старалась уложиться в те средства, которыми располагала. Стирлинг же был счастлив оттого, что у Кэрдью туго с деньгами. У него это стало навязчивой идеей. Конечно, я осуждала Стирлинга, но не могла не признать, что все его усилия были данью памяти отца.
В субботу я помогала Мод украсить церковь перед праздником урожая. Мы убрали алтарь хризантемами, астрами, георгинами и осенними маргаритками. Красиво разложили огромные кабачки, помидоры и капусту. Пучки колосьев перевязали красными лентами и поместили их рядом с караваями вкусно пахнущего хлеба с хрустящей корочкой. Позднее его собирались раздать нуждающимся.
- В этом году собрали хороший урожай, - заметила Мод, глядя на меня с верхней ступеньки лестницы. Она украшала золотистыми листьями медные перила.
- Осторожно, не упадите, - предупредила я.
- Уже пять лет как я украшаю по праздникам церковь и не боюсь высоты.
Все же я подошла, чтобы поддержать лестницу.
- А что если вы вдруг не сможете помогать отцу? - спросила я.
- У него сотни помощников, которые прекрасно со всем справятся.
- Что-то мне не верится. Посмотрите на доктора Хантера. Он уже утомился.
- Правда, - подтвердила она, - он, действительно, устал.
Мод спустилась с лестницы, и я обратила внимание, как порозовели ее щеки.
- Я часто говорю доктору, что ему нужна поддержка, - продолжала она. - Иногда мне его очень жаль. - Она прикусила губу и смутилась. - Он выглядит… расстроенным. У него так много работы.
На мой взгляд, она была совершенно права.
- Как вы считаете, хорошо ли будут сочетаться эти рыжеватые хризантемы с осенней листвой? - спросила я.
- Прекрасно. Мне кажется, следует как-то помочь доктору Хантеру.
Затем она заговорила о том, как бесконечно он предан своим больным, сколько добра принес людям.
Без сомнений, доктор ей очень нравился.
Этой осенью я много ездила верхом. Жизнь в Австралии сделала из меня хорошую наездницу. Иногда меня сопровождал Стирлинг. Он нервничал и строил разные планы: даже собирался купить землю и уже видел себя местным помещиком, чуть ли не соперником Франклина Уэйкфилда. Но к своей главной цели - завладеть Уайтледиз - пока не приблизился ни на дюйм.
Правда, он хотел посетить сэра Хилари и открыто предложить ему сделку, но я сумела отговорить Стирлинга, сказав, что только настроит Кэрдью против себя, если они поймут, почему он завел дружбу с ними.
Я часто ездила верхом с Франклином Уэйкфилдом.
Обычно он показывал мне места, которых я еще не видела. Мне полюбились эти прогулки. Мы иногда привязывали наших лошадей у какой-нибудь старой гостиницы, где нас угощали хлебом с сыром и пенистым сидром, что было очень вкусно. Франклин знакомил меня с разными людьми, и было заметно, что он и его семья пользовались в округе огромным уважением.
Мне нравилась осень: туман, который витал в воздухе, запах сжигаемых листьев, когда мы проезжали мимо чьего-нибудь сада, морозец, пощипывающий кожу. Я видела, как постепенно обнажались деревья, их ветви казались кружевом на фоне серо-голубого неба. Я многое узнала об обязанностях сквайра - помещика, так как Франклин относился к ним крайне серьезно. Его педантичная манера вести разговор уже не казалась мне странной - даже приятной. В этом человеке было что-то надежное. Он любил своих родителей и был им очень предан, своих арендаторов, он знал о них почти все и живо интересовался их проблемами.
Однажды, теплым ноябрьским днем, когда красное солнце было несколько скрыто туманом и паутина висела на живой изгороди, мы ехали верхом. В этот день он был заметно подавлен.
- Ничего неожиданного, - ответил он на мои расспросы. - Доктор Хантер считает, что моему отцу осталось жить только полгода.
- Простите.
- Он уже стар, и его здоровье ухудшается. Я особенно беспокоюсь о матери.
- Она тоже больна?
- Нет, но они были вместе долгие годы. Когда-то жили по соседству и знали друг друга с детства. Я даже не могу себе представить, что с ней случится, когда умрет отец.
- У нее есть вы!
- Боюсь, что этого недостаточно. Страдания могут убить ее!
- Вы верите, что люди могут умереть от разбитого сердца?
- Не только сердце - будет разбита вся жизнь!
Я подумала о себе, о Линксе. Он так много значил для меня, а я все еще жива и порой даже радуюсь жизни.
Дальше мы ехали в молчании, я уверена: он понял, как я сочувствую ему.
Именно в этот день мы нашли котят - на ферме, хозяйка которой настояла, чтобы мы выпили по стаканчику ее собственного вина и отведали булку, только что вытащенную из духовки. Мы сидели на кухне, и она рассказывала Франклину, что ее муж решил не запахивать три акра земли на следующий год - пусть земля отдохнет. Большая полосатая кошка прошествовала на кухню и мурлыча начала тереться о мои ноги.
- Это старушка Тибблс пожаловала за молоком, - сказала жена фермера. - Она совсем не обращает внимания на своих котят.
- Сколько же их у вас? - спросил Франклин.
- По правде сказать, мистер Уэйкфилд, я уже потеряла счет. Не могу я топить живые существа. А стоит им подрасти - и у них появляются котята. Вот и бегают в амбарах, нам не мешают да и мышей ловят.
Когда ее муж вернулся домой, он показал нам новый амбар, там-то я и увидела котят. Их было десять, а может, и больше, некоторые только начинали подрастать. Одна кошечка была не такая хорошенькая, как остальные, к тому же, довольно худая и пугливая. Когда я позвала ее, она сразу же побежала ко мне. Жаль, что нечем было ее покормить.
- Эта киска кажется чужой среди других котят, - заметила я.
- Так бывает иногда, - ответил фермер. - Она не такая сильная и не может защитить себя.
- Могу я взять ее себе?
- Мы будем только рады, - ответил фермер. Я знала, что с удовольствием буду кормить кошечку, ласкать ее, только чтобы поскорее она забыла тяжелые времена.
Мы уже собирались уезжать, когда прибежал еще один котенок - рыжевато-коричневый, как и мой, но гораздо красивее, хотя на вид такой же голодный. Он жалобно замяукал, и я решила:
- Возьму обоих. Им вместе будет веселее! Мы положили котят в корзинку и поехали. По пути заглянули в Уайтледиз, чтобы навестить сэра Хилари. К нам вышла Минта и занялась котятами. Пока Франклин беседовал с ее отцом, мы вытащили их из корзины и дали каждому по блюдцу молока.
- Какие хорошенькие, - воскликнула Минта, - и такие голодные. Они совсем не похожи на тех кошек, за которыми ухаживают.
Минте так хотелось котенка, что я предложила выбрать ей одного из них. Она очень обрадовалась.
После того, как киски вылакали молоко до последней капельки, они начали вылизывать себя.
- Эта симпатичней, - сказала Минта.
- А у этой ярко выраженное чувство собственного достоинства.
Мы начали придумывать им имена, и, наконец, я предложила назвать более красивую кошку Беллой, а другую - Донной.
Минта выбрала Беллу, и она осталась жить в Уайтледиз.
Через несколько недель мы услышали о продаже молодого леса - того, что рос на границе владений Кэрдью и Уэйкфилдов. Стирлинг приехал домой очень возбужденный.
- Им, наверное, приходится это делать, чтобы собрать деньги, - сказал он.
Я уже знала об этом от Франклина. Он сам собирался купить лес, но не для того, чтобы строить что-то на этом месте.
Наверное, он хотел, чтобы после его женитьбы на Минте все оставалось как было.
Я была поражена, когда узнала, что не он купил лес. Кто-то предложил более крупную сумму. Мне стало неприятно, Я захотела поскорее увидеть Стирлинга.
Я все поняла еще до того, как задала вопрос. Именно это он называл "начать действовать".
- Итак, ты купил лес Уайтледиз?
- От тебя ничего не скроешь.
- И заплатил за него вдвое больше настоящей цены? - продолжала я.
- Какое это имеет значение?
- Конечно, ты же - миллионер!.. Почему ты ничего не сказал мне?
- Ты стала очень странной, Нора. Ты все больше становишься похожей на НИХ, и все меньше - на НАС!
- Если ты имеешь в виду, что я пытаюсь вести себя более тактично…
- О, прекрати! Что тут бестактного, если ты предложил людям больше денег, чтобы помочь им в беде.
- Когда они узнают обо всем, им будет неприятно.
- Они не расстроились, когда получили в два раза больше, чем на самом деле стоит земля.
- Сэр Хилари…
- Он ничего не смыслит в делах.
- Минта…
- Она разбирается в этом еще меньше. В этом доме хоть что-то понимает только леди Кэрдью.
- Значит, ты договорился с ней?
- Я договорился с моим агентом.
- Мне кажется, тебе не следовало так поступать, Стирлинг.
- Почему?
- Потому, что эту землю собирался купить Франклин Уэйкфилд, и если бы он это сделал, она осталась бы во владении семьи.
- Я не понимаю, что ты хочешь доказать мне?
- Ты просто слеп. Франклин собирается жениться на Минте. И тогда он сможет заняться Уайтледиз.
- Но в этот дом следует вложить гораздо больше того, что у него есть.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю. На это имение необходимо потратить тысячи! Уэйкфилд сравнительно обеспеченный человек, но он не…
- Миллионер, - закончила я. Стирлинг кивнул, улыбаясь. Он, действительно, был человеком, бесконечно преданным своей цели. Позже Минта заговорила со мной об этом лесе.
- Теперь я знаю, что его купил мистер Херрик. И знаю, за какую цену.
- Он может себе это позволить, - ответила я достаточно сурово. Ее глаза засияли.
- С его стороны это весьма любезно!
- Он очень хотел купить этот лес.
- Но почему? Вокруг много более ценных земель. "Но не таких, как Уайтледиз", - подумала я. Стирлинг вел себя так, будто уже сделал шаг к двери. "Ты ошибаешься, Стирлинг, - думала я. - У тебя ничего не выйдет. Или мы будем жить в Мерсерз Хауз или вернемся в Австралию". Хотя я уже знала, что мне все равно где жить, лишь бы быть рядом со Стерлингом…
Приближалось Рождество. За неделю до него Стирлинг, я. Мод, Минта и Франклин ходили по деревне вместе с хором, который пел рождественские песни, чтобы собрать деньги для церкви. Потом мы пошли в Уэйкфилд Парк, где нас ждал горячий суп. Я поняла, что это - традиция, начало которой было положено в Уайтледиз. Я подумала, что когда Франклин женится и станет там жить, старые обычаи возродятся вновь.
Увидев его отца, сидевшего в своем кресле с шотландским пледом на коленях, и мать, стоявшую рядом, я поняла: он так долго не делал предложения Минте только потому, что женившись, должен был оставить своих горячо любимых родителей. А ему так хотелось быть рядом с ними, пока они живы.
Мы все встретились рождественским утром в церкви, а днем отправились в Уэйкфилд Парк на праздничный обед. Все было украшено венками из остролиста и омелы. Я вспомнила о трогательных попытках Аделаиды придать нашему дому на другом конце земли дух старой Англии.
На традиционный рождественский обед подали индейку, сливовый пудинг с горящим бренди. А на елке в центре гостиной всех ждали подарки. Мы поднимали бокалы за наших хозяев, за гостей и за "новеньких". Кроме нас были и другие гости. Под две скрипки мы танцевали в громадном зале старинные деревенские танцы "Дженни Сорви Груши"и "Сэр Роджер де Коверли". После этого - вальс, а некоторые даже пробовали станцевать менуэт. Мне было так хорошо, что я пыталась не думать о праздниках, которые мы проводили в Австралии. Родители Франклина оставались до самого конца, и отец даже отбивал рукой такт и покачивал головой. Они с матерью не сводили глаз с сына.
- Прекрасное Рождество, - поблагодарила я Франклина, и он в своей чопорной манере ответил, как счастлив, что мне не наскучили старые обычаи.
По пути домой Стирлинг признал, что день прошел чудесно, и он пригласил всех в Мерсерз Хауз на Новый год.
- Мы должны придумать что-нибудь не менее интересное, чем предложил Франклин Уэйкфилд.
Я немного опасалась предстоящего праздника. Стирлинг послал в Лондон за поварами и официантами, засыпал всех приглашениями, разработал особое меню, и лучшие повара выполняли его заказ. Стирлинг даже хотел, чтобы слуги надели синие бархатные ливреи и напудренные парики.
Я громко смеялась:
- Но это просто дурной вкус - такой маленький сельский домик и такая пышность!
- Мне бы хотелось провести праздник в Уайтледиз, - продолжал он задумчиво. - Представляешь, этот зал…
- Это не Уайтледиз, и что подумают наши гости, когда увидят нанятых слуг в париках? Но я не могла его переубедить. Миссис Гли была вне себя от возмущения.
- Я бы сама прекрасно справилась, миссис Херрик, если бы у меня было еще две служанки, или хотя бы одна. Я даже знаю, где их взять, - говорила она рассерженно. - Надеюсь, мистеру Херрику нравится, как я готовлю…
Я отвечала, что мистер Херрик все организовал, не посоветовавшись со мной. Я бы хотела устроить совершенно другой праздник, и конечно же, с помощью миссис Гли.
Она успокоилась, а когда увидела, как все украшено и приготовлено, сама не смогла скрыть приятного удивления. У нас все было гораздо лучше, чем в Уайтледиз, а для нее это было очень важно. Она заметно волновалась, особенно когда давала указания слугам.
Я даже не могу сказать, был ли вечер успешным. Но его запомнили все. На улицах горели фонари красный ковер был расстелен на ступеньках у входа Стирлинг нанял оркестр, который играл в маленькой комнате, между столовой и гостиной. На музыкантах были надеты красные рейтузы и белые венгерские рубашки. Стол украшали букеты роз, очень дорогих в это время года. Все было так помпезно, что многие почувствовали себя неуютно среди всей этой роскоши. И, конечно, было совсем не так весело, как в Уэйкфилд Парке. Стирлинг пригласил и пианиста - мы танцевали в гостиной, специально для этого освобожденной от мебели. Только когда начались танцы, праздник несколько оживился. Лучше всех танцевала Мод, потому что когда-то училась этому. Вскоре мы почувствовали себя более свободно. Без четверти двенадцать мы уселись и стали ждать полуночи, а когда пробили часы, взяли друг друга за руки и запели "Доброе Старое Время!"Я сидела между Франклином и Минтой и была счастлива, потому что любила их.
Когда ушли последние гости, мы со Стирлингом устроились в гостиной и начали обсуждать вечер.
- Ты расставил все точки над "i", - сказала я ему. - Теперь все знают, что здесь живет миллионер.
- Что ж, мне приятно им быть!
- Когда у тебя есть все, что хочется, это хорошо, но помни: не все покупается.
- Посмотрим. Я уже решил. Через несколько дней поговорю с сэром Хилари.
- Ну что ж, весьма тактично, но почему ты медлишь? Почему бы не пойти завтра и не сказать: "Сэр Хилари, вы уже поняли, что я миллионер и весьма решительный парень, который сразу берет быка за рога. Я заплачу вам любую сумму".
- Ты изменилась, Нора. Иногда я сомневаюсь, на чьей ты стороне?
- Я всегда на твоей стороне.