Через несколько часов мы пристанем к Гибралтару и сможем сойти на берег. Чантел сказала, что было бы хорошо, если бы мы пошли в компании, например, с корабельным врачом и, может быть, с первым помощником. Гленнинги собирались пойти на берег к своим друзьям. А кому охота гулять с престарелыми мистером и миссис Гринолл, ну уж а мисс Рандл составлять компанию хочется и того меньше!
Я напомнила ей, что нахожусь здесь для того, чтобы присматривать за Эдвардом, а он тоже захочет сойти на берег, так что мне придется идти вместе с ним, а так как миссис Блэйки поведет гулять Джонни и оба мальчика выразят желание гулять вместе, следовательно, я присоединюсь к ней и миссис Маллой. Чантел поморщилась.
– Какая жалость! Бедная Анна! – посочувствовала она.
Мы наняли экипаж с извозчиком-гидом. Возбужденные мальчики подпрыгивали на сидениях, и бедняжка Люси Блэйки совершенно не могла успокоить Джонни, а может она стеснялась миссис Маллой. Я же никого не стеснялась и велела Джонни сидеть смирно, который сразу повиновался к изумлению своей матери и тети. Момент показался мне подходящим для проведения урока географии и одновременно истории. Если бы Чантел была с нами, она бы смеялась надо мной. Как жаль, что ее не было.
День был прекрасным, и после влажного тумана Лангмаута солнце казалось очень ярким.
– Гибралтар принадлежит нам с 1704 года, – сообщила я Эдварду.
– Кредитонам? – спросил он.
Миссис Маллой и миссис Блэйки присоединились к моему смеху.
– Нет, Эдвард, Британии.
Эдвард слегка удивился; несомненно, он считал, что его грозной бабушке принадлежит вся Британия.
– Название Гибралтар, – продолжала я, – произошло от имени араба Гибел Тарик, который жил здесь очень, очень давно.
– Раньше нас? – задал вопрос Джонни.
– Гораздо раньше, и он построил себе замок, который назвал своим именем. А потом Гибел Тарик превратился в Гибралтар. Если вы быстро произнесете это название, увидите, что получится.
Мальчики стали хором кричать: "Гибел Тарик. Гибралтарик… Гибралтар".
– Скоро увидите замок, – утихомирила я их, но при виде старинного мавританского замка они, тыча в него пальцами, снова заорали "Гибел Тарик", и я сказала миссис Блэйки: "Теперь они его запомнят навсегда".
– Замечательный способ преподавания детям, – вежливо заметила миссис Маллой. По-моему, ее чуточку задело, что никто не пригласил ее присоединиться к какой-либо другой компании, она, наверняка, считала, что обеих гувернанток следует оставить справляться с детьми самим. Бедняжка Люси Блэйки! Если ты представляешь из себя ничтожество, то лучше не жить со своей семьей. Когда я жила с тетей Шарлоттой, я была куда независимее.
Гвоздем программы нашей экскурсии были обезьяны. Несколько экипажей поднялись на верхушку скалы, где и остановились. На верху были уже Гриноллы с мисс Рандл, они поприветствовали нас.
Нам с трудом приходилось удерживать мальчиков подальше от обезьян, таких озорных и бойких. Наш извозчик предупредил нас не приближаться к ним, так как они могут украсть перчатки и даже шляпы. Мне доставляло истинное удовольствие наблюдать за тем, как веселились мальчики. Они перешептывались и фыркали, я лишь боялась, что кто-нибудь подговорит другого на какую-нибудь выходку.
Мы стояли и смотрели на ужимки этих маленьких зверьков, как вдруг один из них сбежал со склона выше, держа во рту зеленый шарф. Раздался взрыв смеха. Оглянувшись, я увидела Рекса и Чантел. Они были вместе, он держал ее под руку, они хохотали, и я поняла, что обезьяна утащила ее шарф.
Значит, они пошли гулять вместе. Радость от прогулки у меня тут же улетучилась. Мне пришла в голову мысль, что ей придется познать боль, сильную боль, потому что леди Кредитон никогда не допустит этого, к тому же он едет делать предложение мисс Деррингам.
Мы вернулись в гавань, я старалась не показать, что у меня испортилось настроение.
Мальчики обсуждали обезьян.
– Ты видел эту…
– Мне больше понравилась другая.
Интересно, видели ли миссис Маллой или миссис Блэйки Чантел с Рексом, и что они думают.
Я произнесла строгим голосом гувернантки:
– Говорят, что обезьяны попали на Гибралтар через проход под морем из Берберии, их родной страны.
– А мы можем пройти через проход? – поинтересовался Эдвард.
– Это всего лишь легенда, – ответила я. – Легенды всегда наготове, чтобы объяснить какие-либо факты. Гибралтар – единственное место в Европе, где обитают обезьяны. Говорят, что если они когда-нибудь исчезнут с Гибралтара, он перестанет нам принадлежать. Мальчики забеспокоились, но чего они испугались больше – исчезновения обезьян или потери Гибралтара – точно не знаю. Я уже не думала о них. Я была занята Чантел и Рексом, меня тревожила мысль, что она еще скрывает от меня.
После Гибралтара мы попали в шторм. Палубы опустели, большинство людей сидело по каютам. К своей радости, я обнаружила, что я хороший моряк. Даже Эдварду пришлось лежать, таким образом у меня оказалось несколько часов полной свободы. Ветер был настолько силен, что стоять было невозможно, и я с трудом добралась до одной из нижних палуб, легла на шезлонг, завернувшись в одеяло, и стала смотреть на волны, подбрасывающие корабль вверх-вниз, словно пробку.
"Безмятежная леди". Безмятежная, не поддающаяся шторму. Безмятежность! Прекрасное качество, хотела бы я обладать им! Наверное, со стороны я кажусь безмятежной, на самом же деле я просто пытаюсь скрыть свои истинные мысли. Возможно, все на корабле притворяются. Я задалась вопросом, какие же они на самом деле и что стараются скрыть от посторонних глаз. Думаю, во всех нас сидит загадочный мужчина или загадочная женщина.
Подходящая философия, особенно, когда лежишь в одиночестве на пустынной палубе в то время, как остальные пассажиры или хотя бы большинство из них сбиты с ног морской погодой.
– Здравствуйте! – кто-то, покачиваясь, шел ко мне. Это был Дик Каллум, интендант. – Отважная женщина, – он старался перекричать шум волн.
– Я слышала, что в подобных ситуациях свежий воздух помогает лучше всего.
– Возможно, но не хотелось бы, чтобы вас смыло за борт.
– Здесь навес. Я в безопасности.
– Верно, здесь вы в безопасности, да и шторм не такой сильный, как полчаса назад. Как вы себя чувствуете?
– Вполне хорошо, благодарю.
– Вполне хорошо это не совсем хорошо. Знаете что, я принесу немножко бренди. Вам станет совсем хорошо.
– Прошу вас… я не…
– Это лекарство, – сказал он. – Приказ интенданта. Возражения не принимаются.
Он, шатаясь, удалился и отсутствовал так долго, что я уже решила, что он забыл обо мне, но наконец он появился. Прекрасно держа равновесие, он нес крошечный поднос с двумя рюмками.
Отдав поднос мне, он взял другой шезлонг и растянулся рядом со мной.
Глотнув бренди, я поняла, что он был прав, легкое головокружение исчезло.
– В нормальную погоду вас не часто увидишь, – улыбнулся он. – Понадобился шторм, чтобы вытащить вас наружу. Вы словно леди на флюгере, которая появляется лишь во время бури.
– Я появилась, – сказала я, – но у меня есть обязанности.
– Так же, как и у меня.
– Даже в таких ситуациях?
– Несколько часов свободен. Поверьте, кораблекрушение нам не грозит. Сильный ветер, и море волнуется. Вот и все. Мы, моряки, не считаем это за погоду.
В нем было нечто привлекательное, нечто знакомое, только я не могла уловить что.
– У меня такое чувство, – произнесла я, – что мы встречались раньше, но это невозможно, если только вы не заходили ко мне в магазин в Лангмауте взглянуть на мебель.
Он покачал головой.
– Если бы я вас встречал раньше, я бы вас не забыл.
Я засмеялась. Его словам я не поверила. Меня нельзя назвать неотразимой красавицей, и моя внешность, к чему я относилась совершенно равнодушно, не была столь запоминающейся.
– Может быть, – молвил он, – в другой жизни.
– Перевоплощение. Вы верите в это?
– Говорят, что моряк готов верить во что угодно. Мы суеверный народ. Как бренди?
– Согревает и бодрит. Мне стало намного лучше. Большое спасибо.
– Насколько мне известно, – продолжал он, – вы едете с семейством. Вы давно работаете в замке?
– Совсем недавно. Меня наняли специально для этого плавания.
– Целая свита, правда? И все мы, те, кто обязан своим положением семейству, испытываем к нему огромное почтение.
– Что-то я не слышу почтения в вашем голосе.
– Ну, мы ведь сейчас свободны от вахты… оба.
– Так вы только на вахте помните о своей признательности к ним?
– Признательности – мне показалось, что в его смехе звучит горечь. – А за что я должен быть им признателен? Я выполняю свою работу. За это мне платят. Может, это компания должна быть признательна мне.
– Возможно.
– Не часто нам приходится иметь на борту Кронпринца и Вероятного Наследника.
– Вы имеете в виду мистера Рекса Кредитона?
– Его. Я уверен, что ничто на ускользнет от его глаз. Он, без сомнения, представит в ставку рапорт обо всем, и горе будет нам, если сделаем что-нибудь не так.
– У меня не создалось впечатления, что он способен на подобное. Он кажется таким… приятным человеком.
– Яблоко от яблони недалеко падает. Как я слышал, единственное, что имело значение для сэра Эдварда, это его дело. Своим стремлением работать он заразил леди Кредитон. Знаете, ведь она была готова признать капитана и его мать. Я слышал, что та недавно умерла.
– Да, я тоже это слышала.
– Странная семейка, не правда ли?
– Да, необычная.
– Наш галантный капитан, конечно, чуточку обижен.
– Почему?
– Он мечтает оказаться на месте Рекса.
– Он… сам вам это сказал?
– Я не пользуюсь его доверием. Но он мне симпатичен… чем-то. Они оба выросли вместе, но один – законный сын, а другой – незаконный. Постепенно до него это дошло. И вот вам пожалуйста. Рекс – наследник миллионов, а наш галантный капитан… всего лишь капитан, которому принадлежит небольшой вклад в компании.
– По-моему, он не чувствует себя обиженным.
– Значит… вы хорошо его знаете?
– Н-нет.
– Вы были с ним знакомы до того, как сели на корабль? Наверняка. Вы не часто встречались с ним с момента отплытия. Он будет занят до Порт-Саида. Значит, вы были с ним знакомы раньше?
– Да, я знакома с ним.
У меня изменился голос. Я сама это заметила, но надеялась, что он не обратит на это внимание.
– Понятно. Медсестра – ваша подруга?
– Да, именно благодаря ей я попала сюда.
– На минуту, – усмехнулся он, – я подумал, что сам капитан привел вас присматривать за своим сыном.
– Меня привела медсестра Ломан, – поспешно сказала я. – Она ухаживала за моей тетей, и когда это… место освободилось, она рекомендовала меня.
– И ее Величество леди К. последовала ее рекомендациям.
– Последовала, и вот я здесь.
– Что ж, путешествие обещает быть интересным. Особенно когда они оба на борту.
– Вы плавали раньше вместе с капитаном Стреттоном?
– Несколько раз. Я был с ним на "Загадочной женщине".
– Да?
– Вы удивлены?
– Нет… просто я слышала о "Загадочной женщине" и…
– Что вы о ней слышали?
– Просто, что это был корабль… и что леди Кредитон спустила его на воду.
Он рассмеялся.
– Да. Он должен был называться "Леди". Может быть, именно в этом его беда. Вот что получается, когда берешь в плавание женщину.
– Что вы хотите сказать?
– Ему следовало называться "леди". Возможно, все было бы иначе. Морское суеверие.
– Расскажите, что случилось на "Загадочной женщине"?
– Это тайна, которую я не могу вам рассказать. Пожалуй, вам лучше спросить об этом капитана… он, наверное, знает больше.
– Тайна?
– Большая тайна. Многие считают, что лишь капитан Стреттон знает ответ на эту загадку.
– И он не говорит?
Дик Каллум расхохотался.
– Едва ли он может.
– Все звучит так таинственно.
– Все это было… как говорят некоторые, очень выгодно для капитана. Несмотря на это, я всегда чувствовал, что могу его понять. Ему пришлось взрослеть и видеть, как его сводный брат провозглашается Наследным Принцем.
– Наследным Принцем…
– Ну, состояние Кредитонов со всеми его ветвями представляет собой настоящую империю. А все наследует Рекс. Да, я всегда понимал капитана. В конце концов, он тоже Кредитон. Я сомневаюсь, что он полагает, что репутация стоит состояния.
– Но какое это имеет отношение к тайне "Загадочной женщины"?
– Я думаю, огромное.
– Вы лишь еще больше разожгли мое любопытство.
– Мисс Бретт, я работаю на компанию. Более того, я клялся в верности своему капитану. Я вел себя несдержанно. Меня лишь извиняет то, что ситуация оказалась необычной. Сильный ветер в вероломном Средиземном море, которое оказалось не таким приятным, как ожидалось; отважная леди на палубе; глоток бренди. Прошу вас, забудьте, что я вам говорил, и простите, что я так вольно разговаривал с вами. Это, должно быть, произошло потому, дорогая мисс Бретт, что вы оказались такой приятной собеседницей. Теперь же, умоляю вас, извините меня за мои глупые замечания. "Безмятежная леди" скоро прибудет в Неаполь. А как только мы покинем Неаполь, обещаю вам, шторм останется позади. Мы вплывем в солнечный свет, и все на борту будут веселиться под присмотром нашего безупречного капитана.
– Ну и речь!
– Моя мать как-то сказала, что у меня бойкий язык. Не очень изысканное выражение, но она и не была изысканной. Однако, она посвятила себя мне и дала мне все, что могла, в результате я получил некоторое образование. Достаточное для того, чтобы меня приняли в великую империю Кредитонов и дозволили служить моим хозяевам.
– Вы так говорите, будто не испытываете радости от этого.
– От жертв моей матери?
– Нет, от вступления в империю, как вы ее называете.
– Как? Но я доволен, я благодарный и скромный слуга империи.
– Теперь вы говорите, как Урия Гип.
– Боже сохрани. Как вы догадались, что я не очень-то почтителен?
– Я это заметила.
– У вас прекрасная интуиция, мисс Бретт.
– Приятно это слышать.
– А как вам Гибралтар?
Он удачно переменил тему, но несмотря на облегчение я почувствовала легкое разочарование.
Мы стали обсуждать Гибралтар, но при этом я все время вспоминала обезьяну с шарфом Чантел и то, как Чантел стояла рука об руку с Рексом.
Мы чуточку поболтали, и у меня возникло чувство, что у меня появился новый друг. Он проявил обо мне заботу, осведомившись, не замерзла ли я. Я вспомнила, что мне пора возвращаться в каюту посмотреть, как там Эдвард, поэтому я поблагодарила Дика за бренди и осторожно, так как корабль все еще качало, пошла к себе в каюту.
Дик Каллум оказался прав. Хотя в Неаполе, где мы стояли недолго, было холодно, как только мы отплыли от него, установилась теплая погода. Я часто виделась с Диком Каллумом, который начал оказывать мне внимание. Я узнала, что он не рядовой член команды: большая часть матросов подчинялась ему, на капитане же лежала ответственность за навигацию, поэтому он редко появлялся на людях. Я посчитала, что так оно и лучше. Раньше мне казалось, что плыть с ним на одном корабле – то же, что и жить с ним в одном доме. Все оказалось совсем иначе.
– Капитан редко сходит с небес, – заявил мне Дик Каллум.
Мы с Чантел часто ходили друг к другу. Я сказала ей, что видела, как она потеряла свой шарф, она не выказала ни малейшего смущения.
– В самую последнюю минуту, – объяснила она, – Рекс Кредитон предложил мне составить ему компанию, и я согласилась. Тебя это шокирует. Ты считаешь, что меня должна была сопровождать дуэнья. Милая Анна, это же не Англия. Разве мы не можем позволить себе некоторую вольность в заграничных портах? Понимаешь, бедного доктора Грегори заставили взять с собой мисс Рандл, а она невыносима. Нам остался только побег. Бедный доктор Грегори, он вернулся измученный и обозленный.
– Не очень-то любезно с вашей стороны, – заметила я.
– Нет, зато мудро.
– Да? – спросила я, надеясь своим вопросом вызвать Чантел на откровенность, но она ушла от ответа, переведя разговор на меня, что было ее излюбленной уловкой.
– Ты, кажется, пользуешься успехом у мистера Каллума.
– Он очень любезен.
– Да, я заметила.
– Просто мы внимательно относимся друг к другу, – сказала я. Она внезапно расхохоталась.
– Тебе нравится здесь, Анна. Не то что старый "Дом Королевы", а представляешь, сидела бы ты сейчас там, думая обо мне… а ведь такое могло случиться.
– Признаю, что мне очень интересно. Но…
– Прекрати, Анна. Не впадай в мрачные предсказания. Будь всегда веселой. Никто не знает, что тебя ждет за поворотом. И в плохом надо искать хорошее, как говорят; если бы это было неправдой, то так бы не говорили.
– Еще говорят: пришла беда – отворяй ворота.
– Ты предпочитаешь хмуриться. Ну, а я намереваюсь наслаждаться жизнью.
– Чантел, что нас ждет, когда мы приедем в Сидней?
– Я мечтаю его увидеть. Я слышала, он необыкновенно красив. Когда прибудем в гавань, попрошу разрешения подняться на капитанский мостик, чтобы лучше его видеть.
– В Сиднее многие останутся… в том числе и твой мистер Рекс Кредитон.
– Зато твой капитан останется.
– Мой капитан!
– Мой мистер Рекс Кредитон!
– Ах, Чантел, временами мне становится страшно.
– Бедная Анна. Мне надо научить тебя наслаждаться жизнью. Знаешь, у нас ведь будет бал-маскарад. Это такой обычай. Нам надо придумать себе костюмы.
– На этот раз ты не сможешь нарядиться домоправительницей.
– Я же не в замке. Откуда возьмется домоправительница на корабле? Наверное, я буду танцовщицей. Распущенные волосы… а может чадра. Это будет смешно и уместно, потому что бал будет в восточном стиле.
Она обожала переодеваться. Столь детская ее черта трогала меня. Я все больше привязывалась к ней, но, чем больше я к ней привязывалась, тем больше я беспокоилась из-за ее отношений с мистером Рексом. Меня тревожила мысль о том, что будет с ней, когда в Сиднее он останется на берегу, а мы поплывем дальше. Мы будем плыть по Тихому океану, а он принимать почести, веселиться, работать, естественно, и ухаживать за Хеленой Деррингам, чтобы довести дело до счастливого конца, которого так ждут леди Кредитон и сэр Хенри Деррингам: слиянию двух компаний.
Я очень боялась за нее.
…Однажды утром мы проснулись и обнаружили, что стоим у ворот на Восток. Палубы были залиты солнцем, пассажиры шумели и волновались.
Еще до того, как Эдвард оделся и позавтракал со мной в каюте, миссис Блэйки привела Джонни. К ним присоединилась Чантел. В скромном белом платье и жакете, в шляпе с широкими полями, но под которой виднелись ее волосы, она выглядела очаровательно. Меня всегда поражало, как меняется ее облик, когда она надевает не униформу.
– Полагаю, – сказала она, – вам обеим придется следить за детьми. Бедняжки! Я так рада, что, когда мы приходим в порт, у меня есть возможность погулять.
– Значит, капитан приглядит за своей женой, – заметила миссис Блэйки.
– Он, кажется, ведет ее в гости к каким-то агентам. Она достаточно хорошо себя чувствует.