- Понятно. Теперь мне долго придется объяснять… части женского персонала, что тут к чему.
- Извини.
Он продолжал сверлить ее изучающим взглядом.
- Не ожидал тебя увидеть. Я думал, ты разгуливаешь по Парижу, любуешься "Джокондой" в Лувре вместе с Кевином и с остальной компанией.
Компания? Это уже не ее компания. Большинство из бывших друзей, пожалуй, будут теперь открещиваться от знакомства с нею и приказывать горничным говорить, что их нет дома, если Линор вздумает зайти в гости. В определенных кругах дружба довольно быстро умирает, если…
- Мне не удалось с ними поехать.
- Ну что ж, значит, поедешь в следующем году.
Линор подавила горькую усмешку. В следующем году ей покажется роскошью, если она позволит себе полистать альбом с хорошими репродукциями из Лувра.
- Кто знает.
- Да, кто знает.
Аллан быстрыми шагами прошел в кабинет и сел на свое место, опершись локтями о стол. Брови его изогнулись, придавая лицу мальчишеское, слегка озорное выражение.
Может быть, именно это так понравилось Линор тогда, четыре месяца назад. Внешне - почти мальчишка, а на самом деле - истинный мужчина, сильный и ласковый…
- Что же привело тебя в Лондон? Это не самый лучший город, чтобы проводить в нем майские деньки.
Сколько раз Линор пыталась представить себе этот момент! Сколько раз готовилась, подбирая нужные слова, пытаясь предугадать его реакцию! Но теперь этот проницательный, насмешливый взгляд совершенно сбивал ее с толку.
- Я… приехала повидаться с тобой.
- В самом деле? Впервые за четыре месяца?
Линор ничего не оставалось, как кивнуть.
- Очень странно. - Аллан подпер щеку ладонью. - С того дня прошло… дай посчитаю точно… четыре месяца и пять дней. И за все это время ты даже не позвонила ни разу.
- Но и ты мне не звонил. Все эти четыре месяца.
- Да, в самом деле. Я не хотел быть навязчивым.
- Я собиралась позвонить, но стоило мне вернуться в Монтекьют-Маркет, как оказалось…
Оказалось, что вся ее жизнь разваливается на куски.
Как это объяснить? Что вообще можно объяснить человеку, который с ней даже не поздоровался? Разве таким Линор видела их разговор… Она просто хотела сказать ему правду. Сказать, что семья Монтекьют тонет со скоростью "Титаника", что ей нужна помощь…
Однако гордость не позволяла Линор взять и выложить все, что было на душе. Она вскинула глаза и встретила насмешливый взгляд собеседника.
- Выяснилось, что некоторые семейные проблемы требуют моего полного внимания.
Это, конечно, не вся правда, а только часть… Зато не ложь.
Взгляд серых проницательных глаз, казалось, проникает ей в самую душу. Даже во время единственной брачной ночи, когда Линор отдала этому человеку самое дорогое, что у нее было, - себя саму, - она не чувствовала себя такой уязвимой, как сейчас.
- Я… я в самом деле сожалею, что не нашла времени тебе позвонить.
- Я верю, что ты сожалеешь. И что же дальше?
Линор словно окаменела. Однако не могла же она проделать путь сюда только затем, чтобы повернуться и уйти, оскорбленно хлопнув дверью!
- Что ты имеешь в виду?
- Ты же приехала сообщить мне новости. С которой собираешься начать: что ты разорена или что ты беременна?
Линор потребовалось время, чтобы восстановить дыхание. Глаза ее распахнулись так широко, что заняли едва ли не пол-лица. Отлично! Именно такой реакции Аллан и добивался. Только вот почему-то он не чувствовал радости, добившись, чего хотел.
- Ты… ты знаешь? Но откуда? - пролепетала Линор, дрожащей рукой поправляя волосы.
Он опустил глаза. Стоит ли сообщать ей, что на протяжении последних двух месяцев за ней следил частный детектив, нанятый им?
- Да так, слухами земля полнится.
- Я не понимаю… - Линор облизала мигом пересохшие губы. - Если ты знал, что я беременна, почему же ни разу мне не позвонил? Не сделал ни единой попытки связаться со мной?
- Это мой ребенок?
По мгновенной вспышке боли, промелькнувшей в карих глазах, Аллан догадался об ответе. Да он и так давно знал правду, просто сейчас хотел, чтобы она сама это сказала.
Линор накручивала на палец прядь темных волос.
- Если уж земля так полна слухами… неужели ты не мог выяснить это без моей помощи?
Что-что, а гордость у нее осталась. Серебро не ржавеет, голубая кровь всегда даст о себе знать. И Аллана это радовало. Он даже слегка гордился ею: после всего, что пережила эта женщина, держаться как принцесса было, должно быть, нелегко.
Но сейчас было не время показывать свою радость. Нельзя давать чувствам взять верх над собой. За мгновенную слабость потом придется долго расплачиваться - как за ту прекрасную ночь, когда холодный и рассудочный мистер Форестер полностью оказался во власти женских чар. Чар этой женщины.
- Это мой ребенок? - повторил он.
Линор посмотрела ему прямо в глаза.
- Да.
Ребенок. Его ребенок!
Узнать о беременности Линор - это одно, а услышать признание из ее уст - совсем другое. Аллан почувствовал себя так, будто у него в голове разорвалась бомба. Он слегка отвернулся, боясь, что Линор поймет по выражению его лица, как сильно на него подействовали ее слова.
Он, Аллан Форестер, скоро станет отцом. У него появится шанс. Возможность взять реванш за собственное несчастливое детство. Дать ребенку все, чего сам был лишен.
Прекрасный юрист, Аллан знал обо всех неприятностях, которые могла причинить ему Линор, если бы хотела. Но почему-то он был уверен, что мать его ребенка - еще не рожденного, но уже существующего - приехала не за этим.
- Как это произошло?
Молодая женщина вспыхнула.
- Ты прекрасно знаешь, как…
- Но мы предохранялись.
- Что же, никакие средства не совершенны.
Он усмехнулся углом рта.
- Ты хотела забеременеть?
- Я…
Линор неотрывно смотрела на узор, идущий по краю дорогого ковра. Изучала его так, будто это самая интересная вещь на свете.
- Кажется, нет. Но теперь мне уже трудно вспомнить. Весь мир для меня перевернулся, и, может быть, подсознательно…
Подсознательно? Даже если бы она специально планировала свою будущую жизнь, думала, как ей выйти из кризисной ситуации, и то не нашла бы лучшего выхода. Такого логичного… и такого удобного. Ведь уже тогда, во время их потрясающей "свадьбы", Линор не была более богатой наследницей. Только притворялась ею. И Аллан стал самой подходящей жертвой для подобного обмана.
- Это твой ребенок, - словно издалека донесся до слуха молодого человека ее настойчивый голос. - Я знаю наверняка.
Аллан тоже знал это наверняка. До той их единственной ночи Линор была девственницей, а за прошедшие четыре месяца, по словам детектива, у нее никого не было.
- Хорошо. Я верю тебе.
Молодая женщина резко вскинула голову. На щеках у нее горели красные пятна.
- Подразумевается, что я должна тебя за это поблагодарить?
- Можно обойтись и без этого.
- Но если ты хочешь, так и быть - я благодарю за доверие.
Опять эта голубая кровь. Может, у нее за душой нет ни гроша, но остался этот взгляд свысока, взгляд аристократки на простолюдина… Каким же он был дураком! Ведь она казалась такой нежной, любящей, его стыдливая невеста… Так хотелось остаться с ней навсегда, прижать к груди и никогда не отпускать. И так легко было представить, что их свадьба - настоящая.
Когда с "невестой" на руках Аллан переступил порог роскошного номера, снятого на одну ночь, отнести ее в спальню казалось самым естественным поступком… А потом - остаться в огромной двуспальной постели до утра. Он думал, что Линор знает, что делает. Отдает себе отчет в происходящем. Разве он мог предположить, что она окажется девственницей? Что он станет первым мужчиной в жизни своенравной красавицы, отцом ее ребенка?..
И вот теперь она сидит перед ним, беременная, разоренная и несчастная, и явно ждет от него помощи.
Нужно отдать Линор должное: держится она великолепно. Тот, кто не знает правды, счел бы ее совсем не изменившейся. Слегка влажные волосы выглядели так, будто над ними поработала когорта мастеров из салона красоты. Легкий, изысканный макияж, идеальный маникюр…
Глаза Линор, заметившей его оценивающий взгляд, полыхнули яростью.
- Увидел что-то интересное?
Аллан вскинул голову.
- Послушай, а куда делся папочка Монтекьют? Или он все еще прячется на Багамах и растрачивает остатки состояния?
- Вижу, и эти слухи тебя не миновали. - Линор гневно сжала руки, но взгляд ее стал затравленным.
- А крошка любовница все еще с ним?
Молодая женщина презрительно подняла бровь.
- Послушай, зачем ты это делаешь? Тебе нравится унижать меня? Или…
- Почему ты не сказала мне о ребенке раньше? - бесцеремонно перебил он.
- Я была нужна моей матери. Отец оставил много долгов, и разбираться с этим пришлось мне одной. Я продавала имение, закладывала все, что могла.
- И сообщить мне о ребенке казалось тебе менее важным и срочным делом, чем продажа имения, да?
- А разве ты забыл, как набирают телефонный номер? Ты же знал, что я беременна. Почему не позвонил первый?
Аллан не ответил. Откуда ей знать…
Откуда ей знать, сколько раз после "свадьбы" он подходил к телефонному аппарату и только в последний момент ему удавалось совладать с собой. Линор, дочь графа, считает себя выше его. Ну что ж, он, сын экономки, не намерен унижаться перед ней и быть навязчивым. Аллан так и не позвонил ни разу… Однако нанял частного детектива, едва среди приятелей пополз шепоток о разорении Монтекьютов, о беременности Линор.
- Я счел, что, если тебе что-нибудь понадобится, ты сама свяжешься со мной.
- Как мило с твоей стороны!
- Значит, мы оба виноваты, - примирительно сказал Аллан, силясь непринужденно улыбнуться. - А что до слухов, об этом говорит половина Лондона. По крайней мере, та половина, что состоит в одном клубе с твоим отцом. Его похождения с этой маленькой дурочкой…
- Да как ты смеешь так говорить!
- О графе Монтекьюте? - Аллан горько рассмеялся и рывком поднялся из-за стола. - Да, ты аристократка до мозга костей, Линор. Даже теперь, когда все ваше состояние пошло по ветру из-за грязных махинаций твоего папеньки и его не менее грязных любовных делишек…
- В твоем изложении это звучит так… так пошло. - Линор тяжело вздохнула. - Хотя, может, ты и прав, это действительно пошлая история. Но тебе-то что до нее?
Серый, стальной взгляд Аллана был неподвижен.
- Ты - мать моего ребенка.
- Спасибо, что признаешь свое участие в этом.
Ее стиль поведения: я графиня, а ты мужлан, - и так будет всегда, - был просто невыносим. Аллан едва сдерживался, чтобы не вышвырнуть гордячку из своего кабинета. Но он не мог так поступить. В конце концов, она носит его ребенка.
- Конечно, признаю. И не вижу в этом ничего дурного. Мы были женаты.
- На следующее утро наш брак был аннулирован. И вообще это была только игра.
О Боже, они же совершенно разные! Как два человека, не знавших друг о друге ничего, могли проявить в ту февральскую ночь столько страстной нежности, столько огня?..
- Ну хорошо, игра так игра. Назовем это иначе: ты была моей девчонкой на одну ночь.
- Попробуем найти еще какое-нибудь определение случившемуся. Например, "досадная ошибка" подходит больше.
- Как скажете, леди Монтекьют.
Несколько секунд они испепеляли друг друга взглядами, разделенные только письменным столом Аллана. Если бы не эта преграда, они, казалось, бросились бы друг на друга с кулаками.
Наконец Линор, шумно выдохнув, попыталась пойти на мировую.
- Ладно, забудем об этом. Дело в том, что мне больше просто не к кому обратиться за помощью.
Ну вот, наконец-то она сказала правду. Если бы у Линор было к кому обратиться, она никогда не пошла бы на поклон к человеку, которого презирает, то есть к нему, к Аллану. Он криво усмехнулся.
"Теперь, госпожа графиня, вы нуждаетесь во мне, - сказал он себе. - А раз так, то вам придется меня уговаривать".
Конечно, ему придется жениться на этой женщине по долгу чести. На аристократке без гроша, которая примет его предложение только потому, что деваться ей некуда. Другое дело, что есть еще третья заинтересованная сторона, и эта сторона ни в чем не виновата. Ребенок. Маленький беззащитный человечек, готовый появиться на свет из-за его, Аллана, оплошности. И он не бросит свое дитя, не поступит так, как когда-то поступил его собственный родитель.
Малышу нужен отец. Ему нужна полноценная семья.
Но хотя бы небольшой реванш Аллан собирался взять: он женится на этой гордячке не раньше, чем она его об этом попросит, нет, будет умолять. Сама сделает ему предложение, если уж на то пошло.
- Чего же ты хочешь от меня?
- Я хочу… работы.
- Замечательно! Ты приехала в Лондон, отыскала меня только ради того, чтобы получить работу. Ты, может быть, думаешь, что у меня тут бюро по найму?
- И еще, чтобы рассказать о ребенке, - торопливо перебила его Линор, кусая губы. - Мне показалось, что это не совсем правильно делать… по телефону.
"Ага, значит, помешали правила этикета"?
- Это все?
- Пройти полное обследование и выяснить, как протекает беременность.
Аллан в упор смотрел на нее. Он ждал. Ждал единственных решающих слов. Но Линор молчала.
- Этого не может быть.
Молодая женщина нахмурилась.
- Почему же? Что еще мне может быть нужно от тебя?
"Деньги. Золотое колечко на безымянный палец. Дом, банковский счет, уверенность в завтрашнем дне. Разве нет"?
Если бы он только мог указать ей на дверь… Но Аллан не хотел походить на своего отца, поэтому выбора у него не было.
Он снова взглянул ей в глаза.
- Это правда?
Линор только кивнула.
"Хотите поиграть со мною, леди? Пожалуйста. Только играть мы будем все-таки по моим правилам".
- Я согласен. Я возьму тебя на работу. В числе прочего будешь устраивать торжественные встречи, принимать клиентов и распоряжаться крупными суммами денег. Гарантированная зарплата, автомобиль и бесплатная медицинская помощь в случае надобности.
- Звучит просто замечательно. - Глаза Линор радостно блеснули. - А что это за должность?
- Моей жены.
3
"Жены?! Он что, сделал ей предложение? На самом деле?"
Губы Линор моментально пересохли, рот приоткрылся. Не может быть, чтобы Аллан говорил серьезно… Но особое выражение его светлых глаз яснее слов сказало ей, что он не шутит.
О Господи, да четыре месяца назад она отдала бы все, что угодно, за подобные слова. За предложение руки и сердца, исходящее из его уст. Четыре месяца назад она ответила бы "да", не раздумывая.
Но теперь все было иначе.
С появлением ребенка приходит ответственность, и прежде всего моральная. Линор никогда не планировала быть матерью-одиночкой, но теперь само знание, что внутри нее растет крохотный человечек, сделало ее другим человеком. Она хотела стать такой матерью, которой сын или дочка смогут гордиться. А не слабой женщиной, которой нужно опираться на мужское плечо.
- Нет.
Ее ответ был тихим, но четким. Тем не менее Аллан недоуменно поднял брови.
- Что ты сказала?
- Я сказала "нет". Я отказываюсь выйти за тебя замуж.
- Ты отказываешься? - Глаза его расширились от изумления, и Линор на секунду даже стало смешно: такой большой мальчик, а не понимает простого слова "нет".
- Именно так. Слово "нет" всегда означает отказ. Неужели тебе не объяснили этого в детстве?
Смятение, плеснувшееся в его взгляде, было бальзамом на ее раны. Она унизила-таки этого человека. Ничего, тремя минутами раньше он унизил ее. Теперь они квиты.
Мысль, что она нарочно забеременела от него, заставила Линор кипеть от ярости. Она ненавидела Аллана за эти слова. Она ненавидела его и за взгляд - холодный, изучающий. Но больше всего за то, что больше ей не к кому было обратиться.
- Но почему ты отказываешься?
С чего начать? Как объяснить, если она и сама до конца не разобралась в себе?
Рассказать историю своей семьи? Когда-то ее мать вышла замуж за богатого человека, и теперь ее дочь знала на личном опыте, что в семье главенствует тот, у кого в руках кошелек. Больше Линор не хотела видеть таких семей никогда в жизни, тем более - быть ее членом.
Ребенок нуждается совсем в другом. Не в набитом кошельке, не в банковском счете и не в роскошном особняке. Нет, малышу нужно, чтобы его любили. И еще ему нужна мать, которую он сможет уважать.
Но все это слишком долго объяснять. Поэтому Линор сказала просто:
- Я не хочу выходить замуж за деньги.
Вот тут Аллан расхохотался - впервые за время их разговора. Он смеялся долго, хотя и невесело, и наконец спросил, вытирая выступившие на глазах слезы:
- Слушай, ты действительно хочешь убедить меня, что пришла ко мне устраиваться на работу?
- Да, хочу. - Голос Линор был спокойный, несмотря на бурю, бушующую внутри. Как она могла спать с этим человеком? Это же самый отталкивающий мужчина на свете. Самодовольный, наглый, бессердечный! - Повторяю, мне нужна работа. Если бы я искала благотворительности, я бы обратилась в приходскую церковь в Монтекьют-Маркете. Наш викарий всегда подает бедным.
- Я тебе предлагаю замужество, а не подаяние.
- Тобою движут неверные побуждения. Однажды я едва не вышла замуж из-за денег. Этот опыт я не хочу повторить.
- Я предлагаю тебе замужество, потому что ребенку нужен отец. Это достаточно веское побуждение, разве нет?
- Нет.
Пусть она беременна от Аллана, но он не испытывает к ней ни малейшей привязанности, не говоря уж о любви. Мать Линор, а до этого ее бабушка выходили замуж за деньги и за положение в обществе. И обе всю жизнь расценивались мужьями как купленные красавицы, не заслуживающие ни капли уважения. Линор не собиралась повторять их ошибок, не желала выходить замуж за нелюбимого человека, как это происходило в роду Монтекьютов вот уже много поколений.
- Послушай, Аллан, сейчас не викторианские времена. Никого нельзя принудить к браку из-за ребенка.
Губы его дрогнули.
- Может, времена и изменились. Может, сейчас внебрачные дети - это норма. Но я не хочу, чтобы так было с моим ребенком. Жениться на тебе - для меня дело чести.
- Чести? - Линор выговорила это слово так, будто оно имело горький привкус. Само понятие чести умерло еще в прабабушкины времена.
- Я понимаю, что ты замыслила, но мне не нравится роль приходящего папаши. Мы должны пожениться. Ребенку необходим отец.
- Кто это сказал? Множество женщин растят детей в одиночку.
- И ты собираешься последовать их примеру?
- Да, собираюсь.
На виске Аллана нервно билась жилка.
- Возможно, из тебя получится замечательная мать, лучшая из всех. Но ребенку все равно нужен отец.
- Где же я его возьму?
- У твоего ребенка уже есть отец.
- Извини, но это не так. У моего ребенка есть… донор спермы.
Линор ответила на гневный взгляд Аллана не менее яростным. По крайней мере, она надеялась, что не менее.