Этого Дженни не знала. Она только знала, что это имеет значение и что ее мама, когда она ей сказала о приезде шикарного дяди Роуз Уолтера в дом номер двадцать шесть, выронила из рук банку с вареньем и выглядела так, будто вот-вот упадет в обморок.
Дженни снова присела на корточки и стала ждать, что ответит Роуз Микки.
– Похороны моего дедушки не имеют никакого отношения к визитам дяди Уолтера, – заговорила Роуз, непреднамеренно усиливая тревогу Дженни. – Он родственник, член семьи, а родственники время от времени обмениваются визитами, верно?
– Что верно, то верно, – согласился Микки. – Только так бывает в обыкновенных семьях. – Он выковырял откуда-то комок земли и швырнул им в Бонзо, чтобы заставить того замолчать. – А твоя семья не в точности обыкновенная, правду я говорю? Ты даже не знала свою родню, пока твой дед не помер, и они все шикарные, разве не так? Разве они обыкновенные люди, такие, как моя родня, и родня Дженни, и Герти, и вообще все люди на Бексайд-стрит? Они шикарные, стало быть, и ты такая, как они, а ежели ты такая…
Роуз прекрасно поняла, что хотел сказать Микки. Он хотел сказать, что если и она шикарная, значит, не подходит для Бексайд-стрит. Изо всех сил сдерживая слезы, она вскочила на ноги.
– Не говори так, Микки Поррит! Не смей так говорить, иначе я больше никогда не стану с тобой разговаривать! Бексайд-стрит – это мой дом, и я имею такое же право жить здесь, как ты и Дженни!
Дженни, всегда готовая установить мир, тоже встала.
– Микки не хотел тебя обидеть, Роуз! – горячо заговорила она. – Он просто сбит с толку. Мы тут никогда не имели дела с пижонской семьей и…
Роуз ее не слушала. Она тоже была сбита с толку. Если даже Микки и Дженни начнут относиться к ней по-другому, узнав, что она в родстве с Риммингтонами, то что уж говорить об остальных ее приятелях и подругах? И как они станут относиться к Ноуэлу и Нине, к маме и отцу?
Она подбежала к самому краю крыши, легла на живот и начала сползать вниз до тех пор, пока не повисла над землей на руках. Потом под неистовый лай Бонзо отпустила руки и спрыгнула. При таком способе прыгать приходилось с не слишком большой высоты, но все же приземление было чувствительным.
– Роуз… пожалуйста… подожди меня…
Дженни подбежала к довольно высокой стене, разделявшей задние дворы и примыкавшей к сараю, – там можно было спуститься на землю более женственным способом.
С болью в сердце Роуз отметила про себя, что Микки и не подумал последовать за ней. Слезы снова навернулись ей на глаза. Почему сам факт, что у риммингтонов-ской части их семьи много денег, делает все таким нелепым? Сама она осталась такой же, как и раньше. И хочет иметь тех же самых друзей. А выходит так, вопреки здравому смыслу, что ее друзья с Бексайд-стрит оказались снобами. Почему дяде Уолтеру не приезжать к ним сюда, в дом номер двадцать шесть, если ему этого хочется? И почему Уильяму, Гарри и Лотти не поступать так же?
– С ка…кой бы сто…роны… ни по…смотреть н-на… это, люб…имая… ни…чего не вы…хо…дит, – с трудом выговорил Лоренс. – Как мо…гут… дети… Уол…тера сюда при…езжать? А ее. ли мы оста…немея здесь и де…ти ста… нут регу…лярно посе…щать Крэг-Сайд, они бу…дут чув-ст…во…вать себя не в сво…ей тарел…ке и там и тут.
Лиззи сидела, глубоко задумавшись, возле своей рабочей корзинки, полной носков, нуждающихся в штопке. Как ей переселить детей в дом своего детства и юности, если, пока отец был жив, их считали там нежеланными гостями?
Есть и другие вещи, которые следует принимать во внимание. Например, тот факт, что, выйдя замуж за Лоренса, она добровольно отказалась от того образа жизни, к которому привыкла в Крэг-Сайде. С тех самых пор, как она узнала Лоренса и полюбила его, она хотела от жизни только того, что Лоренс мог ей предложить. А сейчас он мог ей предложить Бексайд-стрит со всеми ее бытовыми неудобствами – и со всем ее дружелюбием.
Лиззи крепко сцепила пальцы на коленях. Решение ее зрело. Если они переедут в Крэг-Сайд, там не будет большой и громогласной Герти Грэм, которая каждый день заходит к ним поболтать с Лоренсом. Не будет Альберта Поррита, который приходит поиграть с ним в шашки или домино. Не будет Полли Уилкинсон, неожиданно возникающей на пороге с неизменно добрым словом. Не будет Дженни и Микки, то и дело вбегающих в дом или выбегающих из него так свободно и непринужденно, словно это их собственный дом. В те дни, когда Лоренс чувствует себя похуже, ему уже не удастся, полеживая в постели, наблюдать за людьми, проходящими мимо по улице. Помахать кому-то и почувствовать себя частью маленькой общины, как чувствует себя и она сама.
Лиззи снова крепко сжала расслабившиеся было пальцы. Если они переберутся в Крэг-Сайд, она лишится друзей, которых некем будет заменить. Настоящих друзей, таких, как Полли и Герти. Друзей, которые охотно придут на помощь в любой беде. И Лиззи этого не хотела. Она была сейчас в полной уверенности, что переезжать не следует. Несмотря на многие чисто материальные преимущества, какие мог предложить Крэг-Сайд, она не хотела жить там. Хотела сохранить маленькое убежище, которое сделала своим домом. Хотела остаться на Бексайд-стрит.
– Не думаю, что Ноуэл, Нина и Роуз будут чувствовать себя не в своей тарелке, оставшись здесь и регулярно посещая Крэг-Сайд, – заговорила она наконец, глядя на мужа глазами, полными любви. – Они такие же, как я. Умеют приспосабливаться.
Лоренс улыбнулся жене одной стороной рта.
– Ро…зи – разуме…ется. Но я… не уве…рен в Ноу-эле… и Нине.
Лиззи слегка сдвинула брови. Она тоже не была уверена, что Ноуэл и Нина согласятся с ее решением остаться на Бексайд-стрит. Она проговорила медленно:
– Все, что нужно Ноуэлу, – это возможность работать. Сейчас, когда он избран в товарищество художников и получил пособие, все прочее ему безразлично.
– А… Нина? – мягко возразил Лоренс. – Она всю жизнь меч…тает о Крэг-Сайде и… о том обра…зе жиз… – ни, какой ведут… Уильям, Гар…ри и Лот…ти. Если Уол… тер будет рад ее присут…ствию, мы… должны… предо… – ставить ей пра…во выбора.
– Без нас? – Лиззи удивленно уставилась на мужа. – Ты хочешь сказать, что она переедет туда, а мы останемся здесь?
Лоренс неловким движением сунул левую руку в карман за трубкой.
– Она… молодая жен…шина, Лиззи. Она больше не… ребенок. Нуж…но позвс. лить ей пос. тупить по собст… венной воле.
Лиззи быстро опустила глаза, взяла носок, который штопала, и нечаянно уколола большой палец штопальной иглой. Лоренс прав. Он, безусловно, прав. И даже если Нина не переедет жить в Крэг-Сайд, то уж Ноуэл непременно покинет дом, чтобы жить в Манчестере или Лондоне. И даже Роуз больше не ребенок.
– При…ходит время, ког…да мы должны будем от-пус. тить их всех, люби…мая, – сказал Лоренс, прочитав ее мысли; трубка так и осталась незажженной в его руке. – И Крэг-Сайд… самое… под…ходящее ме…сто для такой девуш…ки, как Нина, чтобы сде…лать… старт.
Лиззи кивнула. Лоренс, как и она сама, пришел к заключению, что, если предоставить Нине выбор, она предпочтет Крэг-Сайд.
– Но почему только кузина Нина? – удивленно спросила Лотти у отца, едва он сел за стол завтракать. – Почему бы кузену Ноуэлу и кузине Роуз тоже не переехать в Крэг-Сайд?
– Потому что они достаточно умны, чтобы понимать, что жизнь в пышном мавзолее не составляет цель и смысл существования, – сказал Уильям, накладывая себе почки и бекон с серебряного блюда на буфете. – Ноуэл использует школу искусств как свою личную студию и не хотел бы находиться от нее на расстоянии большем, чем требуется для короткой пешей прогулки, а Роуз просто предпочитает жить на Бексайд-стрит со своими родителями.
– Но почему? – настаивала Лотти. – Дома на Бексайд-стрит – всего лишь фабричные коттеджи. Как может кто бы то ни было предпочитать жизнь в таком коттедже жизни в Крэг-Сайде?
– Некоторые фабричные коттеджи похожи на маленькие дворцы, – возразил Уильям, усаживаясь за стол; при этом он думал о чистеньком коттедже родителей Сары и не заметил, что Гарри чуть-чуть приподнял брови.
Лотти уже открыла рот, чтобы заявить, что дедушка так не считал, но тут же закрыла его. Как ни странно, она начала понимать, что дедушка не всегда и не во всем был прав. И он был не прав, когда отказался от всякого общения с тетей Лиззи лишь потому, что она вышла замуж за человека, которого он не одобрял.
Лотти не знала отца Роуз, но решила, что это человек особенный, и тетя Лиззи особенная, это сразу видно. А ее кузина Роуз совсем, совсем особое существо.
Перекатывая яйца всмятку по своей тарелке, Лотти раздумывала о том, как хорошо было бы, если бы именно Роуз переехала к ним. Интересно, скоро ли она приедет в Крэг-Сайд с визитом? И позволит ли отец съездить вместе с ним на Бексайд-стрит, когда отправится туда в следующий раз?
Гарри, сидя рядом с Лотти напротив Уильяма и отца, поймал взгляд брата и сдвинул брови в знак предостережения. Он всегда читал Уильяма, словно открытую книгу, и понял, как тому хочется сообщить отцу, что его замечание о маленьких дворцах основано не на слухах, а на собственном опыте. Однако теперь, за завтраком и в присутствии Лотти, Уильяму не стоило заговаривать о том, что неизбежно привело бы его к признанию в любви к фабричной работнице.
– Я очень рад, что ты без всякого снобизма относишься к решению твоей тети Лиззи остаться на Бексайд-стрит, – вполне простодушно обратился к Уильяму отец. – Оно может казаться нам странным, но у Лиззи есть на то причины, и мы должны их уважать.
Гарри подцепил на вилку гриб. После смерти деда отец показал им себя с той стороны, о существовании которой его дети до сих пор не ведали. Если раньше он весьма редко упоминал имя своей сестры, то теперь оно постоянно было у него на устах. Гарри впервые пришло в голову, что отец не был таким уж противником брака Лиззи с Лоренсом Сагденом, как они привыкли считать. И теперь он повел себя так, словно этот брак вообще не вызывал его неодобрения. А если его остракизм по отношению к Сагденам был продиктован страхом перед гневом деда, то, возможно, его реакция на сообщение Уильяма о Саре не окажется такой, которую с огромными опасениями предчувствует Уильям.
Мысль была интересная, но далеко не столь захватывающая, как его мысли о Нине. При одном воспоминании о том, как она выглядела в кафедральном соборе с ее тициановскими волосами, пылающими, словно огонь свечи, на фоне черной шляпы и высокого воротника изысканного траурного костюма, Гарри ощущал жаркое возбуждение в чреслах. Господи, царь небесный! Она выглядела невероятно – и вела себя неподражаемо, с такой выдержкой, словно пышность и вся церемония похорон были для нее вполне обыденным явлением.
В то время как отец толковал Уильяму, как он рад тому, что Уильям так быстро и легко установил дружеские отношения с Ноуэлом, мысли Гарри от возбуждающей воображение перспективы повседневного общения с Ниной в Крэг-Сайде обратились к ее сестре с такой забавной и привлекательной мордочкой.
Собственно говоря, он толком разглядел ее лишь в соборе, да и то потому, что его внимание привлек ее красивый голос, когда все пели гимн. Разглядел – и не сразу смог отвлечься. Не только потому, что ее большие глаза цвета темного меда напомнили ему, как он в детстве, впервые попав в зоопарк, просто влюбился в маленького лемура, а потому, что лицо ее принадлежало к числу незабываемых. И он определенно где-то видел ее раньше.
– Это было у входа в магазин Брауна и Маффа, – сказала она ему гораздо позже, когда они вернулись в Крэг-Сайд с целой армией скорбящих для традиционной холодной трапезы. – Мы с Лотти столкнулись возле вращающихся дверей в магазин, и Лотти нечаянно выбила у меня из рук новую папку для рисунков. – Невзирая на печальные обстоятельства, Роуз одарила его самой широкой, безудержной улыбкой из всех, какие ему довелось видеть. – А ты наклонился и поднял для меня папку.
Его ответная улыбка была не менее широкой и сияющей.
– А ты так и не вошла во вращающиеся двери! – поддразнил он. – Куда же ты делась?
– На Киркгейт, – ответила Роуз, и в глазах у нее заплясали бесенята.
Их товарищество завязалось без усилий, и Гарри увел ее, чтобы показать портрет дедушки, а заодно и перевести разговор на ее очаровательную, соблазнительную, обворожительную сестру…
– Гарри, ты что, оглох или впал в транс?
Гарри моргнул и сообразил, что с ним говорит Уильям, и, как видно, говорит уже некоторое время.
– Ладно, повторяю, – сказал Уильям с подчеркнутым терпением. – Я отправляюсь в Брэдфорд, мы встречаемся с Ноуэлом. Он отведет меня в школу искусств и покажет свои работы. Они, должно быть, очень хороши, потому что через пару месяцев в Лондоне открывается выставка выдающихся произведений из всех школ искусств Великобритании и несколько живописных полотен Ноуэла будут там представлены.
Лотти уставилась на брата.
– В Лондоне? – недоверчиво спросила она. Уильям кивнул, бросил измятую салфетку рядом с тарелкой, отодвинул стул от стола и встал.
Лотти часто-часто заморгала. Совсем немного дней назад она испытывала по отношению к младшим Сагде-нам чувство превосходства, и только. Потом она познакомилась с ними, они ей понравились, и Лотти готова была великодушно пренебречь их общественным неравенством. А теперь, узнав об их талантах, она почувствовала себя ниже их! Роуз училась на художницу по тканям. Нина создавала модели одежды, она придумала и сшила себе такой траурный туалет, на который обратили внимание все, кто присутствовал на похоронах дедушки. А Ноуэлу предстояло выставить свои картины в лондонской художественной галерее. Как профессиональный художник, мало того, знаменитый художник!
– Я тоже поеду, – решительно объявила она. – Все занимаются интересными делами, и я тоже не собираюсь сидеть весь день со скучной домашней учительницей, пока Уильям и Гарри развлекаются с Ноуэлом.
Гарри вовсе не намеревался покидать Крэг-Сайд в тот день, когда Нина сделает его своим домом, и произнес самым беспечным тоном:
– Я не поеду с Уильямом. – Он повернулся к отцу: – И на фабрику сегодня не поеду. Хочу просмотреть дома цифры продажи шерсти.
Уолтер кивнул. Еще совсем мальчишкой Гарри проявлял больше интереса к семейному бизнесу, чем Уильям. Он никогда не упускал случая увязаться за дедом на фабрику, на брэдфордскую биржу шерсти или на торги. С тех пор как управление фабрикой перешло в руки Уолтера, он не раз был обязан умению Гарри разбираться в делах фирмы и с тайным страхом в душе дожидался окончания месяца, когда Гарри вместе с Уильямом должен был возвращаться в Оксфорд.
– Значит, я могу поехать вместе с Уильямом, папа? – не отставала Лотти, нарушая ход его мыслей. – Кузен Ноуэл не будет против и…
Уолтер почувствовал знакомый приступ панической нерешительности. Он от души желал, чтобы его семья и семья Лиззи вместе выезжали на пикники, подружились, но что, если Ноуэл предложит Уильяму и Лотти пойти с ним к нему домой на Бексайд-стрит? Для Уильяма с его воззрениями в этом нет ничего особенного. Даже хорошо, что он увидит, как живут фабричные рабочие, в том числе и рабочие с фабрики Риммингтонов. Но Лотти… При мысли о том, что его маленькая девочка столкнется с грубой реальностью быта на Бексайд-стрит, Уолтера прошиб холодный пот. Почему, почему, почему Лиззи с таким упорством отказалась перевезти всех своих в Крэг-Сайд? И ведь это именно Лиззи отказалась, не Лоренс, в этом Уолтер был убежден. Он должен был предвидеть все трудности, возможные в будущем, в том числе и такие, какую испытывает сейчас.
– Я не думаю, что это удачная идея, – начал он, желая, чтобы Уильям или Гарри пришли ему на помощь.
Уильям сделал это, но не совсем так, как рассчитывал Уолтер.
– По-моему, ты ошибаешься, папа, – сказал он, стоя и слегка опираясь рукой на спинку стула, на котором сидел за завтраком. – Лотти полезно посмотреть, как живут другие люди, а Брэдфордская школа искусств пользуется прекрасной репутацией, как ты знаешь. Наряду с Манчестерской школой и школой искусств в Глазго она считается одной из самых престижных за пределами Лондона.
Уолтер сдал позиции со смешанным чувством. Вероятно, Уильям прав. Вероятно, Лотти и в самом деле полезно повидать что-то в Брэдфорде. А он сам тем временем проведет утро на фабрике, а потом поедет на Бексайд-стрит, где Нина уже успеет собраться и будет ждать его. Быть может, удастся уговорить Лиззи сопровождать их и пообедать в Крэг-Сайде. Может, и Лоренс поедет с ней. Несмотря на все свои тревоги, Уолтер ощутил прилив дьявольского удовольствия. Лоренс в Крэг-Сайде? Калеб в гробу перевернется.
– Мы поедем на поезде? И на трамвае?
Глаза у Лотти так и сверкали от восхитительного предвкушения.
– А также пойдем пешком, – счел нужным предупредить Уильям, надеясь, что Лотти не утратит свою страсть к приключениям в ту же минуту, как ступит на булыжники крутых улиц Брэдфорда.
– А можем мы пойти на Бексайд-стрит? – Длинные ленты на матросской шапочке Лотти, черные по случаю траура по деду, развевались от ветра, пока они вдвоем шли по оживленной главной улице Илкли к вокзалу. – Можем мы повидать Роуз?
– Не знаю, – ответил Уильям как можно сдержаннее, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало испытываемое им возбуждение. – Посмотрим.
К тому времени как они свернули к вокзалу, в голове у Уильяма царил полный сумбур. Господи, если даже Лотти разрешено будет посещать Бексайд-стрит, как может отец возражать против его визитов в дом Сары? А если он не станет возражать против посещений, то как он может возражать против их отношений? Это, в конце концов, отношения, мало отличающиеся от тех, в которые вступила с Лоренсом Сагденом много лет назад его тетка. И если отец сейчас нашел эти отношения приемлемыми, to…
"О, Сара! – мысленно восклицал он, усаживая Лотти в вагон поезда на Брэдфорд. – Когда-нибудь и как-нибудь мы своего добьемся! Ты только потерпи, Сара! Только люби меня! Пожалуйста, люби меня!"
Взбудораженная Роуз присела на край кровати, которую они с Ниной делили со дня переезда на Бексайдстрит, глядя, как Нина чуть ли не в десятый раз перекладывает вещи в своей холщовой дорожной сумке.
– Зимнее белье, головная щетка, ручное зеркало…
– На туалетном столике в Крэг-Сайде ты найдешь все, что нужно, в том числе и зеркало, – практично напомнила Роуз. – Скорее всего с посеребренной ручкой.
Нина извлекла из сумки головную щетку в черепаховой оправе и зеркало и положила то и другое на кровать.
– Блокноты для рисования, пастель, цветные мелки…
– Ты что, собираешься каждый день разъезжать из Илкли в школу искусств и обратно в автомобиле с шофером?
Нина уселась на пол возле кровати, положив на колени коробку пастелей и пенал с мелками.
– Разумеется, пока я там еще учусь.
Роуз отбросила с лица пряди отливающих золотом рыжих волос и уставилась на Нину:
– Что ты этим хочешь сказать?
– Полагаю, мне удастся поступить в колледж искусств Сент-Мартин. Дядя Уолтер обещал платить за меня.
– Колледж Сент-Мартин в Лондоне?