– О, Дит, просто прекрасно. У Тоби был врач, и мы тренировали его. Но, кажется, переусердствовали, потому что, представь себе, отец начал ругаться. Не то чтобы он разговаривал с нами, нет, он говорил… как будто во сне. Врач впервые услышал, как Тоби произносит слова. Теперь он убежден, что у папы не было удара… во всяком случае, если и был, то не сильный. Он говорил так четко – ну совсем как раньше. Я так рада.
Диту хотелось обнять Рейсин. Ощутить ее руки у себя на шее. Услышать, как она смеется ему в ухо. Вместо этого он отошел назад, чтобы между ними образовалось пространство, стараясь сделать это как можно непринужденнее.
– Прекрасно! Значит, если Тоби придет в сознание, ему не потребуется много сил, чтобы вернуться к нормальной жизни, поскольку мозговая травма не очень серьезная. Правильно?
– Правильно.
– Я тоже рад, Рейсин, действительно очень рад.
Еще бы. Чем лучше дела у Тоби, тем меньше вина Дженкса. И у него, Дита, меньше причин чувствовать себя виноватым. Рейсин открыла рот, чтобы ответить, но в дверях послышался говор и смех. Подоспели школьники. Рейсин захихикала.
– Придется засучить рукава.
Дит подмигнул и отсалютовал.
– Эй, держи, – тут же раздался чей-то крик.
В воздухе пролетел пакет с картофельными чипсами. Дит покачал головой и направился в ту сторону.
Ему нравилось возиться с детьми, хотя это доставляло немало хлопот. Особенно шумливыми они становились в конце дня, обретая свободу. Но и забавными. Юные клиенты быстро учуяли, что Диту нравится перекидываться с ними шутками, поэтому приходили наготове. Половина девчонок была в него, ясное дело, влюблена. В этом возрасте любой знак внимания со стороны взрослого мужчины может вызвать нежные чувства. Дит знал это и был очень осторожен в общении со своими поклонницами.
Кое-кто из старшеклассников заинтересовался "дракой" с Роуди Питтманом. Он поспешил заверить их, что никакой драки не было, но все же не отказал в демонстрации кое-каких армейских приемов. Все ребята с уважением относились к тому, что в магазине появился настоящий страж порядка. Поэтому он очень удивился, когда через полчаса после прихода школьников обычная суматоха огласилась воинственными кликами.
Кажется, все началось с бутылки шоколадного лимонада. Обычно дети покупали простую колу. Но именно в тот день, когда в холодильнике оставалась только одна бутылка лимонада, ее захотели двое. Разумеется, каждый настаивал на своем праве. Один схватил бутылку. Второй выхватил. Мальчишки начали бороться, и бутылка упала на пол, разбившись вдребезги. Лимонад разбрызгался по всему залу. Тогда в ход пошли кулаки. Это произошло так быстро и неожиданно, что трудно было определить, кто начал первым. Дит перепрыгнул через лимонадную лужу и оказался между ними. Но одиннадцатилетний Горди Хант уже получил удар в глаз, который припух и покраснел.
Отбросив фартук и попросив других удалиться, Дит препроводил обоих воинов к выходу и хорошенько отчитал их. Пострадал только Горди, неуклюжий мальчуган маленького роста. Диту не понравился его глаз. Была травмирована сетчатка, это столь очевидно, но не представлялось возможным определить, насколько серьезно. Дит решил проверить реакцию и оказать первую помощь. Он провел Горди за прилавок и помог ему взобраться на стул, которым Рейсин иногда пользовалась.
– Принеси мне немного льда, – сказал он Рейсин, – и чистую салфетку или бумажное полотенце. Мы используем слишком много дезинфицирующих средств, лучше не рисковать.
Девушка вышла, чтобы выполнить указание. Дит тем временем взял фонарь и приблизил его к глазу Горди. Он сделал это несколько раз, проверил сначала здоровый глаз, затем подбитый. Результаты проверки его встревожили. Реакция у здорового глаза замедленная, поврежденный не реагировал совсем. Зрачок оставался суженным и тусклым.
– Горди, ты носишь очки?
– Нет, не носит, – ехидно сообщил его противник. – Зачем ему? Он слишком глуп, чтобы читать.
– Сам ты глуп! – закричал Горди на своего мучителя, устроившегося с противоположной стороны прилавка.
– Замолчите оба! – приказал Дит. Вернулась Рейсин со льдом и полотенцем.
Спунер сделал компресс и приложил к глазу мальчика.
– Выгони отсюда этого драчуна, – сказал он тихо. – Неплохо бы запретить ему являться сюда несколько дней. И позвони матери Горди.
Горди было запротестовал, но Дит быстро утихомирил его, приказав не шевелиться, пока он прикладывает лед. Затем снова осмотрел глаз мальчика, который реагировал уже чуть лучше: появлялось ощущение боли, когда на сетчатку попадал свет от фонаря. До приезда матери подростка Диту хотелось получить ответы на некоторые вопросы, причем надо было поставить их так, чтобы мальчик не догадался о его намерениях.
Подмигнув Рейсин, он завел разговор об объявлении, которое висело на стене рядом с дверью.
– Думаю, наше объявление устарело. Что там внизу написано? – спросил он, многозначительно глядя на девушку.
Похоже, она поняла.
– Не знаю, Дит. Не могу прочитать. Что там написано, Горди?
– А мне откуда знать? – проворчал мальчик, украдкой взглянув на объявление.
Дит бросил на Рейсин озабоченный взгляд.
– Постарайся, парень, всем известно, что молодые глаза видят лучше. Может, если ты закроешь больной глаз, то сможешь прочесть.
Горди сделал безуспешную попытку.
– По-моему, внизу ничего не написано.
– Может, и так. Но чтобы знать наверняка, попробуй прочитать на этот раз больным глазом.
Горди заворчал, но взглянул.
– Не различишь. Все расплывается.
– Все буквы расплываются?
– Что? – спросил Горди.
Дит непринужденно рассмеялся.
– Горди, я знаю, что ты не глухой. Но подозреваю, что у тебя проблемы с чтением. Я прав? Ты с трудом читаешь уже некоторое время.
Мальчик взглянул на него большими, задумчивыми глазами, один из которых, подбитый и слегка припухший, был налит кровью. Через некоторое время, будто сомневаясь, стоит ли доверять Диту, он медленно кивнул. Дит успокаивающе положил руку на плечо Горди и, нагнувшись, взглянул ему прямо в глаза.
– Внимательно посмотри мне в глаз, – сказал он мальчику, положив указательный палец на скулу. – Смотри.
Он осторожно поднял палец и прикоснулся к белку глаза, сделав небольшое движение. Горда изумленно открыл рот, а Дит сморгнул, выпрямляясь.
– Это контактные линзы. Я ими пользуюсь всегда. Эти линзы можно носить долго, но нужно снимать раз в неделю, чистить и давать отдых глазам. В это время я ношу очки – потому что без них я плохо вижу. Вероятно, тебе нужны очки, Горди. Ты сможешь лучше читать, если будешь их носить. А теперь скажи, пожалуйста, что ты можешь прочесть в этом объявлении?
Мальчик покорно присмотрелся, щуря сначала один, затем второй глаз.
– Желтый игрушечный… Правильно?
Дит улыбнулся и взъерошил волосы мальчугана.
– Желтый наклеивающийся, – поправил он, снова прикладывая лед. – Ну, так какие очки ты хотел бы носить? У меня – в золотой оправе. А недавно я видел отличную пару в черно-серебряной оправе, с блестящей и низкой перекладиной, как спортивная машина.
– Да, – вздохнул Горди. – Классные.
Дит с довольной улыбкой посмотрел на Рейсин. Она улыбнулась в ответ.
– Рейсин, угости чем-нибудь нашего юного друга – за мой счет.
– За счет заведения, – возразила она. Дит не стал спорить.
Через несколько минут приехала встревоженная миссис Хант. Вид Горди успокоил ее – он сидел на стуле и попивал лимонад из бутылки, а в кулаке у него было зажато надкушенное яблоко. Рейсин представила Дитона. Он рассказал сначала о драке, затем о возможном ушибе и, наконец, о том, что Горди нужны контактные линзы.
– Я абсолютно уверен, что у него близорукость. Он хорошо видит вблизи. Возможно, у него также астигматизм. Полагаю, Горди станет лучше учиться, когда будет видеть, как все.
Миссис Хант, слушавшая очень внимательно, поблагодарила Дита. Затем поинтересовалась, к какому специалисту ей следует отвезти мальчика для тщательного обследования.
– Я бы порекомендовал офтальмолога.
– Где мне его найти? В радиусе семидесяти километров нет такого специалиста.
Семьдесят километров! Он призадумался. В Талсе таких врачей пруд пруди. По крайней мере Диту так казалось. Он подумал, сколько же семей живет в радиусе семидесяти километров. Должно быть, достаточно для хорошей практики.
– Что же мне делать? – снова спросила миссис Хант.
Да, в Талсе он бы наверняка знал, что посоветовать. А сейчас требовалось поразмыслить.
– Может, посмотреть в справочнике? – предложила Рейсин.
Дит покачал головой.
– Лучше проконсультируйтесь у вашего терапевта. Или… Вы смогли бы добраться до Техаса? В Уичито-Фолс есть офтальмолог. Я могу его порекомендовать.
– Прекрасно. Это довольно близко.
Дит быстро нашел клочок бумаги, на котором написал имя, номер телефона и адрес врача.
– Вы можете сослаться на меня, – необдуманно сказал он и тут же спохватился, но было уже поздно: сказанного не воротишь. – Обязательно расскажите об ударе. Лучше мальчику поменьше двигаться до осмотра. Пусть пока не ходит в школу, не разрешайте ему бегать и прыгать. Может, ничего серьезного. Но когда травмирован открытый глаз, за сетчаткой нередко лопается кровеносный сосуд и она может отслоиться.
Миссис Хант снова от всего сердца поблагодарила Дита. Он помог Горди слезть со стула, напомнив, чтобы тот не бегал и не наталкивался на предметы. Рейсин тем временем завернула свежий лед в толстый слой сухих бумажных салфеток – прикладывать к глазу по дороге домой. Мальчик поблагодарил Дита и Рейсин за угощение. Затем, с подсказки матери, извинился за драку.
– Что ж, – мрачно сказала Рейсин, взглядом прося поддержки у Дита, – раз уж одному драчуну запрещено появляться в магазине несколько дней, значит, такое же наказание полагается и тебе.
– Рейсин права, – сказал Дит, похлопывая Горди по плечу. – К драке нужно прибегать в крайних случаях и только справедливости ради. Но я тебе обещаю, что к твоему приходу у нас будет достаточно шоколадного лимонада. Согласен?
– Согласен, – просиял Горди, несмотря на подбитый глаз, который обещал стать отличным "фингалом". – А с этими штуками в глазу не больно? – спросил он.
Дит усмехнулся.
– Нисколько. К ним привыкаешь быстро. Мальчик, казалось, не очень ему поверил, но больше ничего не сказал. Наконец мать его увела. Дит покачал головой, провожая их и чувствуя на себе любопытный взгляд Рейсин. Кажется, он попался. Девушка начинала подозревать, что он не тот, за кого выдает себя. Если начнутся расспросы, ему, пожалуй, не отвертеться. Что ж, все равно его скоро выведут на чистую воду. Зря он посоветовал миссис Хант сослаться на него. Теперь она узнает о нем правду и, конечно же, расскажет обо всем Рейсин. И та отправит его собирать вещички.
Мысль об этом причинила ему боль почти физическую. Надо взять себя в руки. Его потрясло собственное желание остаться. Будто это возможно! Будто Рейсин не узнает в один прекрасный день правду. Даже если обстоятельства будут складываться в его пользу, в конце концов она все равно узнает. Это было ясно с самого начала, и все же… Дит отбросил глупые мысли, которые кружились в его голове. Она стояла рядом, пристально глядя на него синими глазами, которые сияли… признательностью. Невероятно! Рейсин наклонила голову и медленно, задумчиво улыбнулась.
– Знаешь что, Дитон Спунер? – нежно сказала она. – Ты, похоже, мастер на все руки. Правда, что бы я без тебя делала? А как ловко ты помог мальчику! Откуда у тебя столько медицинских сведений?
Дит пожал плечами, его сердце бешено колотилось.
– А… армейские знания, помнишь, я рассказывал?
Это было правдой, вернее, небольшой частью правды. Он не надеялся, что этого объяснения будет достаточно, но, к счастью, ошибся. Улыбка Рейсин стала задумчивой и нежной.
– Здорово! Я прямо потрясена, – она засмеялась. – В твоих глазах и правда есть что-то необычное, – сказала она, всматриваясь в его глаза.
Контактные линзы! Дит улыбнулся, чтобы скрыть нервозность. Осталось ли у него что-нибудь еще для сокрытия?
– Я купил их очень дешево. М-мой дядя офтальмолог.
– О, – сказала Рейсин доверчиво. – А почему ты не направил Горди к нему?
Вопрос застиг его врасплох.
– А… ну, потому что он… в северной части штата.
– Понятно.
Он облегченно усмехнулся.
– Это далеко, гораздо дальше Уичито-Фолс.
– Хорошо, что ты ей порекомендовал врача. Миссис Хант тобой очень довольна – и я тоже. Я надеюсь, ну, что ты… останешься.
Его сердце дрогнуло. Остаться? Если бы это было возможно! Лучшего решения его проблем не придумаешь. В конце концов, ему некуда возвращаться, кроме Талсы, да и там его не очень-то ждут. А здесь он нужен. Нужен ей. Пока. Сейчас она, кажется, видит в нем героя, а когда выяснится, кто он такой, то и знать его не захочет. Ведь так? Он не находил достаточно деликатных слов для отказа от сделанного предложения.
– Рейсин, на твоем месте я бы на это не рассчитывал, – медленно заговорил он и вдруг окатил ее безудержной ложью: – Не в моих привычках оставаться на одном месте слишком долго.
Он почувствовал, как его ранили собственные слова, но еще больше они ранили Рейсин: с лица девушки исчезла улыбка, она опустила голову. Желая исправить положение, Дит, к своему ужасу, добавил:
– Но если бы я решил изменить свои привычки, то, конечно, остался бы только здесь. С тобой.
Рейсин подняла голову, глаза ее снова засветились улыбкой. Ну и ляпнул, подумал про себя Дит, опять сказал лишнее. Будто кто тянул его за язык. Но, заглянув ей в глаза, он уже не жалел о сказанном, а знай он, сколько чувств собралось в собственном его взоре, не удивился бы ее словам.
– Дит, – сказала Рейсин, смахнув волосы у него со лба кончиками пальцев. – Ты не хотел бы поужинать со мной в пятницу вечером? Я тебя приглашаю.
Он взглянул на нее.
– Поужинать?
– Э-э-э, на ранчо. Мы можем поехать после работы. Конечно, потом я тебя отвезу обратно. Что ты на это скажешь?
– Ну, э… – Не зная, что ответить, он выпалил: – Конечно!
Рейсин просияла.
– Хорошо. Устроим свидание! Свидание! Не расставание, а свидание!
У него помутился рассудок. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что стоит с разинутым ртом. Чуть позже до него дошло, что надо бы улыбнуться.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Дит спускался по лестнице, заправляя рубашку в брюки и причесываясь на ходу. Рейсин засмеялась. Он был похож на заводную игрушку. Заправил рубашку. Причесался. Заправил. Причесался. А ногами перебирал по ступенькам в два раза быстрее нормального шага.
Затем она увидела очки. Они выглядели дорого: золотая оправа, овальные стекла и гибкие дужки. Ей понравились. В них Дит похож на настоящего ученого. Непривычно было видеть его в очках. Пока они шли к грузовику, Рейсин решила, что очки слишком изящны, и не без удивления вопрошала себя, сколько же бродяг могут позволить себе носить на лице такую роскошь. А контактные линзы? Носят ли их бродяги? Один носит, мысленно констатировала она. Очень особенный. Неужели она зря надеется, что он останется? Наверное, зря, но она не могла иначе.
Рейсин села за руль, Дит рядом. Ее рука автоматически потянулась к ключу зажигания, но она не могла удержаться от того, чтобы не покоситься на него еще раз. Он посмеивался, облокотившись на дверцу с открытым окном.
– В чем дело?
– Ничего. Просто ты похож на доктора или юриста, на очень ученого человека.
Может, ей только показалось, но улыбка внезапно исчезла с его лица.
– Нет, правда, – продолжала Рейсин, посчитав перемену в его лице упреком. – Тебе идут очки. Как будто ты в них родился.
Она включила зажигание. Грузовик рванулся, описав широкую дугу.
– Странно, что до вчерашнего дня я и не подозревала, что ты носишь очки.
Грузовик выехал на шоссе.
– Просто я надеваю их по вечерам в пятницу. Когда чищу линзы или меняю.
– Меняешь?
– Э, их можно носить не очень долго. В конце первой недели надо чистить, в конце следующей их следует выбросить и надеть новую пару.
– И ты выбрасываешь? – Она ошеломленно посмотрела на него. – Ты можешь себе это позволить?
Дит пожал плечами. Когда он заговорил, его голос звучал непринужденно, но Рейсин все же заметила, что от волнения он потирает ладонями бока.
– Я купил оптовую партию, а обследование бесплатное.
– Правда?
Он, казалось, засмущался.
– Я же тебе говорил, мой дядя офтальмолог.
– О да, ты рассказывал.
Она решила, что разгадка в дяде.
– Вы с дядей очень близки?
Казалось, Дит немного расслабился.
– Можно так сказать. У него своя семья, но он всегда помогал нам, мне и моим родичам.
– Твоим родичам?
– Ну, матери и… братьям.
Рейсин удивилась.
– Я не знала, что у тебя есть братья. Ты ничего не рассказывал.
– Не очень хочется говорить об этом. Видишь ли, я о них забочусь и все такое, но…
Дит, казалось, не мог больше вымолвить ни слова. Рейсин это прекрасно поняла, и ей захотелось поделиться с ним своими бедами.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Мне тоже трудно говорить о матери, сестре и… отчиме.
– У тебя тоже отчим, да?
– Ну, мне долго не хотелось его признавать. Они уже давно женаты.
Рейсин почувствовала, как руки напряженно сжали руль, и расслабилась.
– Моя мать сбежала с ним, с Чаком, так зовут отчима. Чак Мартин.
– И она бросила из-за него твоего отца?
Рейсин кивнула. Дит тихо присвистнул.
– Тяжелая ситуация.
Девушка опустила голову.
– Это разбило Тоби сердце. Он тогда даже запил.
– А ты о нем заботилась, – утвердительно сказал Дит. – И все еще продолжаешь это делать.
Она пожала плечами.
– Он же мой отец.
Дит немного помолчал. Рейсин чувствовала, что он заговорит снова, и ждала. Его слова прозвучали так, будто не было никакой паузы.
– Понимаю. А нас бросил отец. Я, как мог, заботился о матери, а потом о братьях. Через наш дом прошла вереница мужчин, но по-прежнему я единственный, на кого она возлагает ответственность за все происходящее в семье.
– И поэтому ты продолжаешь скитаться?
Он странно посмотрел на нее. Боль, гнев и гордость – все перемешалось в его взгляде.
– Ты хочешь сказать, сынок похож на отца?
Рейсин испугалась.
– Совсем нет.
– Я бы свою семью никогда не бросил, – убежденно сказал он.
– Ясное дело!
– Мои достаточно настрадались, поверь мне. Особенно мальчишки. У меня-то хоть дядя есть, а у братьев нет никого.
– А он им не дядя?
– Нет, мы братья по матери.
– Понимаю.
Это действительно было так. На его лице появилось виноватое выражение. Дитон Спунер сильно страдал из-за того, что брат его отца относился к нему по-доброму, а у мальчишек, кроме него, не было никакой опоры. Рейсин поняла, что для него это больная тема, но оставила заключение при себе. Один раз она Дита уже ранила, хотя вовсе этого не хотела. Как можно осторожнее она вернулась к опасному разговору.
– Твоих братьев бросили отцы?
– Отец, – поправил он. – Но лучше уж без него.
– Такой плохой, да?
– Такой плохой.