Лайла непременно рассмеялась бы, если бы ее внимание не привлекло одно слово.
- Инвалидные кресла? Ты был в инвалидном кресле?
Он снова прикоснулся к сенсору и выключил воду.
- Да. В течение некоторого времени врачи не были уверены, смогу я снова ходить или нет.
- Как долго длилось то некоторое время?
- Прошло три года, прежде чем я снова встал на ноги. После этого мне в течение следующих семи лет сделали еще ряд операций. - Он поднял стакан и залпом осушил его.
- Карлос… - пролепетала она, потрясенная услышанным. - Я понятия не имела… - Лайла попыталась повернуться к нему лицом, чтобы выразить свое сочувствие, но он помешал ей, крепко прижав к себе.
Затем он поставил стакан на пол и положил ладонь ей на живот:
- Давай поговорим о чем-нибудь другом. Ты много узнала о моем прошлом. Может, теперь расскажешь о себе?
- Мы не можем снимать по предмету одежды за выданный секрет, потому что на нас обоих ничего нет.
- У меня есть много других замечательных идей. - Он опустил руку под воду и просунул ее между ног Лайлы для интимной ласки.
Он опять сменил тему, но его пальцы касались ее так нежно и умело, что она не стала противиться. Повернув голову, она поцеловала его в подбородок:
- Что ты хочешь узнать?
Мягко рассмеявшись, он снова переместил руку на ее живот:
- Кого ты больше хочешь - мальчика или девочку?
Впервые за все время их отношений Лайлу так обрадовала смена темы. Наконец-то он заговорил с ней об их ребенке, да еще в такой обстановке.
- Не знаю, я еще не думала об этом, - ответила она, накрыв его ладонь своей.
- Ты будешь узнавать пол ребенка или пусть это останется сюрпризом?
- По правде говоря, пол ребенка не имеет для меня значения. А ты, наверное, надеешься, что будет мальчик?
Вчера Карлос сказал ей, что хочет, чтобы ребенок был его. Похоже, он наконец осознал, что может стать отцом. Теперь она понимала, почему он был настроен так скептически, когда она сказала ему о своей беременности. Знай она с самого начала, через что ему пришлось пройти в юности, она не стала бы его оскорблять.
- У меня тоже нет предпочтений. Главное, чтобы ребенок родился здоровым.
- Тут я с тобой согласна. - Она провела рукой по воде, после чего снова положила ее поверх его руки. - А в отношении имен у тебя есть предпочтения?
- Медина обычно дают своим детям имена, которые уже есть на их фамильном древе.
- Твою мать звали Беатрис, не так ли? - осторожно спросила она.
- Ей не очень нравилось ее имя. Она считала его старомодным, но мне оно нравится.
- Какие мужские имена носили твои предки?
- Их полно, так что у нас будет богатый выбор.
У нас? Ее сердце учащенно забилось.
- Нам придется составить список.
- А как насчет твоей семьи? - Убрав с ее лица прядь волос, он поцеловал ее в висок. - Ты не хочешь назвать ребенка в честь кого-нибудь из твоих родственников?
Внезапно вода стала холодной.
- Нет, вряд ли. - Лайла выдернула ногой пробку из ванны, чтобы слить немного воды, после чего включила горячую. - Мои братья намного старше меня. Мы с ними поддерживаем связь, но наши отношения нельзя назвать близкими. Мы общаемся по электронной почте, звоним друг другу на праздники. Я стараюсь приезжать на дни рождения своих племянников и племянниц. Но мы не собираемся всей семьей на Рождество, не проводим вместе отпуска.
- Ты уже сообщила своим родным о ребенке?
- У моих родителей сейчас пятнадцатый медовый месяц.
- Пятнадцатая годовщина свадьбы? Я не знал, что у тебя мачеха или отчим.
- Ты неправильно понял. - Ей был неприятен этот разговор, но она должна отплатить ему откровенностью за откровенность. - Они оба мои биологические родители, и это их пятнадцатый медовый месяц, а не пятнадцатая годовщина свадьбы. Ты, наверное, слышал о парах, которые устраивают себе еще один медовый месяц, когда в их отношениях наступает кризис. Так вот, у моих родителей сейчас очередное примирение.
- Похоже, за годы их брака они здорово потрепали друг другу нервы.
- Это мягко сказано. - Выпрямившись, Лайла обхватила руками колени, - Отец изменяет матери. Она узнает об этом и страдает. Чтобы загладить свою вину, он приглашает ее в романтическое путешествие. Их отношения налаживаются до его нового похода на сторону. Тогда цикл повторяется.
Сильные руки Карлоса крепко обхватили ее.
- Они причинили тебе боль.
- Да, раньше я переживала, но сейчас все это на меня почти уже не действует. - Она прижалась щекой к его плечу. - Когда речь идет о моих родителях, меня ничто уже не удивляет.
- Значит, вот почему ты так расстроилась, когда столкнулась с Нэнси в моей приемной.
- Не забывай про аэропорт.
Выключив воду, Карлос схватил Лайлу за руки, поднялся вместе с ней и, развернув ее к себе лицом, посмотрел ей в глаза:
- Я приглашал Нэнси на свидания, но ни разу с ней не спал. Ты не давала мне это сделать.
- Что ты имеешь в виду?
Карлос накрыл ее хрупкие плечи своими большими ладонями:
- Нэнси привлекательная женщина, но мне с ней было скучно, потому что она не ты.
- Ты говоришь это только для того, чтобы втереться ко мне в доверие.
Вот только ей непонятно, почему он продолжает так усердствовать. Ведь они уже снова спят вместе.
- Мне жаль, что твой отец своим возмутительным поведением лишил тебя доверия ко всем мужчинам.
Его слова разбередили ее старую рану. Схватив полотенце, она начала оборачивать его вокруг себя.
- Только не перекладывай всю вину на него. Она сунула ему в руки еще одно полотенце. - Это ты меня игнорировал после той вечеринки.
- Я думал, что так будет лучше для тебя. - Он обернул полотенце вокруг своих бедер.
- Ты имеешь в виду - проще для тебя.
Как мог этот разговор так быстро войти в неправильное русло? Почему она все портит? Боится взять счастье, когда оно почти уже у нее в руках?
- Давай все исправим и забудем о наших разногласиях. - Он снова схватил ее за плечи. - Забудь о тесте на отцовство. Я признаю этого ребенка своим и хочу, чтобы мы с тобой поженились. Завтра. Незачем тянуть время. Мы можем провести церемонию в палате моего отца.
Никакого теста на отцовство?
Он ей верит!
Наконец он произнес слова, которые она надеялась услышать с самого начала. Недоставало всего трех слов: "Я тебя люблю". Но ее отец обесценил слово "любовь". Карлос предложил ей то, что имеет для нее наибольшую ценность. Правду.
Собравшись с духом, она вложила свою руку в его:
- Звони священнику.
Когда эти слова сорвались с ее губ, она запретила себе думать об утре после их первой близости.
Проснувшись, Лайла потянулась к Карлосу и нежно прошептала его имя… но обнаружила только холодные простыни на его половине постели. Она могла бы подумать, что их безумная ночь страсти после благотворительного мероприятия была всего лишь сном, но ее внутренние мышцы приятно болели, а на подушке осталась пара темных волос.
Она сладко потянулась. Ее глаза начали привыкать к темноте, которую прорезали два бледных утренних луча. Пора вставать. Зимой в Такоме начинает светать около восьми.
Ступив босой ногой на холодный деревянный пол, она поморщилась и пошла искать подходящую одежду. Ее золотистое вечернее платье валялось в углу бесформенной кучей. Это Карлос его туда зашвырнул. При виде его рубашки, свисающей с торшера, Лайла улыбнулась. Очевидно, она тоже разбросала его одежду по всей комнате в порыве страсти. Она взяла рубашку. Накрахмаленная белая ткань сохранила его запах, который пробудил в ней волнующие воспоминания.
Она нашла его на кухне, в которой была такая же скудная обстановка, как и в остальной части дома. Он стоял у плиты и жарил бекон. На нем была зеленая униформа хирурга, которая сидела так же идеально, как смокинг безупречного покроя. На рабочей поверхности рядом с плитой была еще одна сковорода и миска с жидким тестом.
Он повернулся к ней лицом. Когда она посмотрела на его бесстрастное лицо с холодными, ничего не выражающими глазами, ей стало не по себе. Он увидел ее в его рубашке и даже не улыбнулся. Не потянулся к ней.
- Хочешь есть? - спросил он, отвернувшись.
Ей хотелось сказать ему, чтобы он катился ко всем чертям. Вместо этого она произнесла:
- Думаю, мне лучше уйти.
Все же она помедлила, дала ему возможность сказать что-то более приятное. Но, к ее глубокому разочарованию, он просто открыл холодильник и достал оттуда пакет молока.
Очевидно, прошлая ночь ей приснилась и настало время просыпаться.
Потеряв всякую надежду уснуть, на рассвете Лайла осторожно поднялась с кровати, чтобы не разбудить Карлоса. Запустив руку в свою сумочку, лежащую на прикроватном столике, она достала оттуда свой мобильный телефон. Аромат роз, витающий в воздухе, напомнил ей о том, чем они с Карлосом занимались ночью в ванне. Ей безумно захотелось вернуться в постель и прижаться к нему, но она устояла перед искушением. Ей нужно сделать одно дело.
Пока она еще не вышла замуж, ей нужно позвонить родителям и поставить их в известность.
Выйдя на цыпочках из комнаты, Лайла тихо прикрыла дверь и, сев на банкетку в нише окна, тупо уставилась на дисплей телефона.
Она знала, что родители будут за нее рады, но медлила, прежде чем им позвонить. Она все еще не могла свыкнуться с тем, что собирается связать свою жизнь с мужчиной, который никогда бы на ней не женился, если бы она не забеременела.
Понимая, что никто другой за нее это не сделает, она нашла в списке контактов номер телефона матери и нажала кнопку вызова. Редкие гудки повторялись так долго, что она уже хотела дать отбой, как в трубке раздался сонный голос ее матери:
- Алло?
- Мама, это я.
- Лайла, дорогая, я так рада тебя слышать, - весело произнесла она, даже не возмутившись, что дочь ее разбудила. - Дай я позову твоего отца.
- Нет, мама, не нужно его беспокоить.
- Не будь глупой. Даррен, проснись! - Ее стало хуже слышно. Очевидно, она положила телефон и стала будить мужа. - Даррен, Лайла звонит.
Лайла услышала шуршание постельного белья и голос отца.
- Я его разбудила, - произнесла ее мать в трубку. - Включаю громкую связь.
- Доброе утро, дорогая, - пробормотал ее отец.
Лайла глубоко вдохнула, прежде чем сказать своим родителям то, что даже не надеялась им когда-либо сказать:
- Мама, папа, я выхожу замуж.
* * *
В день свадьбы Карлоса небо было затянуто облаками, но, как человек науки, он никогда не был суеверным.
Они с Лайлой стояли у кровати его отца в больничной палате. Его родственники собрались в углу. На время короткой церемонии пришлось закрыть глаза на правила, согласно которым в палате должно находиться не больше одного посетителя. Священник, стоящий у изножия кровати, выглядел немного смущенным, понимая, что за радостным событием в этой семье может сразу последовать печальное.
- Ты уверен, что хочешь это сделать? - спросил Энрике, приподнявшись на подушках.
Посмотрев на своего отца, Карлос понял, что тот обратился к Антонио. Младший сын короля будет его донором. Он отдаст ему долю своей печени. Спасет своего отца, что Карлос не способен сделать, несмотря на все свои ученые степени.
- Абсолютно уверен, - ответил Антонио.
Энрике взял с прикроватного столика карманные часы:
- Ты любил с ними играть, когда был ребенком. Я хочу, чтобы они были у тебя. Это мелочь по сравнению с тем щедрым подарком, который ты собираешься преподнести мне.
- Спасибо. Я буду хранить их у себя, пока ты не окрепнешь достаточно для того, чтобы ими пользоваться. - Тяжело сглотнув, Антонио взял у отца часы, после чего крепко его обнял. - Я часть тебя, папа, поэтому ты имеешь полное право на часть моей печени.
- Ты странный, но добрый мальчик. Я горжусь тобой. - Сделав судорожный вдох, король медленно продолжил: - Карлос, для тебя у меня тоже кое-что есть, mi hijo.
Энрике протянул ему черную бархатную коробочку. Карлосу не нужно было ее открывать, чтобы узнать, что лежит внутри. Там находится обручальное кольцо его матери с бриллиантом в платиновой оправе. Оно предназначается для жены старшего сына короля. Для Лайлы. Карлосу до сих пор не верилось, что она приняла его предложение.
Робкая надежда, которую он увидел в ее глазах, когда она сказала "да", заставила его почувствовать себя полным идиотом. Он не романтический герой, о котором мечтает любая женщина, и никогда им не станет. Но уже слишком поздно предупреждать об этом Лайлу. Их привязало друг к другу маленькое существо, которое растет внутри ее, и он сделает все возможное для того, чтобы Лайла не поняла, как ей не повезло с мужем.
Взяв у отца коробочку, Карлос кивком дал священнику понять, что пора начинать церемонию.
Глава 12
Вращая платиновое кольцо с бриллиантом у себя на пальце, Лайла пыталась проанализировать все, что произошло за тридцать шесть часов после того, как они с Карлосом обменялись брачными клятвами. Сейчас она вместе со своими новыми родственниками измеряла шагами частную комнату ожидания в больнице Джексонвилла, куда Энрике перевезли для трансплантации.
Ее всегда возмущало, что богатые и известные люди пользуются привилегиями, даже когда дело касается медицинской помощи, но она понимала, что присутствие братьев Медина в общей комнате ожидания поставило бы на уши всю больницу. Признаться, сейчас она даже была рада, что им предоставили отдельную комнату. Ее нервы были на пределе. Работая администратором больницы, она часто видела людей, переживающих за своих родственников, которым предстояла серьезная операция, но сама до сих пор никогда не бывала на их месте.
Две ночи подряд они с Карлосом давали выход своему напряжению, занимаясь любовью в номере отеля. Им придется повременить с медовым месяцем. Сейчас главное, чтобы Энрике поправился.
Дверь открылась, и в комнату ожидания вышла Шеннон. Она сидела рядом с Антонио перед операцией.
- Энрике хочет тебя видеть.
Карлос, Дуарте и Элоиза одновременно встали со стульев.
- Нет. - Шеннон покачала головой. - Он хочет видеть Лайлу.
- Меня? - удивилась Лайла. - Ты уверена?
- Абсолютно, - ответила Шеннон, поправив заколку на своих светлых волосах.
Карлос бросил недоуменный взгляд на Лайлу, после чего ободряюще сжал ее руку. Поднявшись, она поправила платье. Когда она впервые встретилась с его отцом перед брачной церемонией в его палате, им было некогда познакомиться поближе.
Ее сердце болезненно сжалось, когда она осознала, что, возможно, это будет ее первый и единственный разговор с Энрике Мединой.
Собравшись с духом, она подошла ко входу в отделение интенсивной терапии и постучалась в дверь, за которой слышались приглушенные голоса и пиканье медицинского оборудования.
Через окошко Лайла видела тяжелобольного короля, возле которого дежурила медсестра. Заметив ее, он поднял руку и слабо помахал ей. Она вошла внутрь, и медсестра уступила ей место, пересев на стул у окошка.
- Шеннон сказала, что вы хотели меня видеть.
Лайла не знала, как ей называть короля. Теперь, когда они породнились, обращение "ваше величество" стало неуместным.
- Можешь называть меня папой, как делают мои мальчики, - произнес он, словно прочитав ее мысли. - Садись.
Услышав его приказ, Лайла сдержала улыбку. Теперь понятно, откуда у Карлоса взялась привычка командовать. Она послушно села на стул рядом с кроватью:
- О чем вы хотите со мной поговорить?
- Ты юрист. Взгляни вот на это. - Он указал ей на светло-коричневую папку, лежащую на прикроватном столике.
Открыв папку, Лайла смущенно пробормотала:
- Ваше завещание?
- Я хочу, чтобы ты его внимательно прочитала.
Прижав бумаги к груди, она посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, почему он обратился именно к ней с этой просьбой.
- На вас, должно быть, работают лучшие юристы. Почему вы просите меня его просмотреть?
- Не беспокойся, я не впал в маразм, - ответил Энрике, криво улыбаясь. Несмотря на тяжелую болезнь, его взгляд был проницательным.
- Карлос говорил, что у вас отличное чувство юмора. Теперь я сама в этом убедилась. - Она опустила папку. - Если вы этого хотите, я прочитаю завещание.
- Хочу. - Он решительно кивнул. - Прежде чем меня увезут в операционную, я хотел бы внести в него изменение.
В университете ее не учили вносить изменения в королевские завещания. В Такоме у нее тоже не было подобной практики.
- Я бы посоветовала вам воспользоваться услугами ваших нотариусов, которые гораздо лучше знакомы с вашей уникальной ситуацией.
- Ты не спросишь меня, что это за изменение?
- Вы мне расскажете, когда будете готовы. - Она достала из папки ручку и блокнот.
- Ты терпеливая женщина. Для жены Карлоса это необходимое качество. Теперь я могу быть за него спокоен.
- Мы все очень рады, что вы согласились на операцию.
- Карлос не оставил мне выбора, когда рассказал о ребенке, которого ты ждешь. Не думал, что когда-нибудь Карлос станет отцом. - Темные глаза Энрике затуманились. - Прогнозы врачей были неутешительными.
Внутри у Лайлы все упало. Он знает о ребенке? Они с Карлосом договорились, что все скажут его семье после операции. Может, она неправильно его поняла? Может, он хотел сообщить отцу до операции, а остальным потом?
Она очень надеялась, что неправильно все поняла, но сомнения оказались сильнее.
- Он сказал вам о ребенке, чтобы убедить вас согласиться на трансплантацию?
Король рассмеялся, затем закашлялся. Из уголка его глаза выкатилась слеза, и он смахнул ее.
- Должен признаться, я думал, что ничто не сможет меня убедить, но Карлос весь в меня. Он настоящий стратег. Прямо Макиавелли. Сейчас мы впишем вашего ребенка в мое завещание, хотя я надеюсь, что переживу операцию.
Карлос не упомянул о том, что это он повлиял на решение Энрике. Если бы он сказал ей, что единственный шанс уговорить отца на трансплантацию - это сообщить ему о ребенке, она бы закрыла глаза на то, что он ее использует.
По пути на остров она гадала, что Карлосу от нее нужно. Теперь она точно знает. Слова Энрике лишили ее надежды. Карлос женился на ней только для того, чтобы вернуть своему отцу радость жизни. Чтобы заставить его согласиться на операцию.
Видимо, она не сильно отличается от своей матери. Несмотря на все клятвы, данные самой себе, она позволила своим чувствам к Карлосу ослепить ее. Ее сердце раздирали боль и обида, но она не могла отрицать, что любит Карлоса Медину. Своего мужа. Отца своего ребенка.
Точно так же она не могла отрицать, что их брак ненастоящий.