Анна удивленно вскинула голову. Она знала проницательность Джулиуса, но все же была поражена.
- Так значит, я прав?
- Как вы догадались?
- Подозреваю, что этот дурак Ангус написал ему о тебе. Он уже несколько лет старается нас помирить. Видишь, переписывается с Эдвином, пробуждает мой интерес и рассказывает об интересных событиях в его жизни. - Он усмехнулся. - Но я не из тех, кто может так быстро все забыть и простить.
- Вы - просто упрямый старик, - раздраженно проговорила Анна. - И слишком горды, что ж тут хорошего?
- А ты знаешь, мне все равно, что ты, да и другие обо мне думаете. Ладно, теперь ты можешь где-нибудь поболтаться.
- Вы не станете спускаться?
- Не сейчас.
- А как же завтрак?
- Принеси мне то, что приготовила Эдна. Я знаю, она ушла за продуктами.
Джулиус закрыл глаза. Это означало, что она свободна, и Анна тихо вышла из комнаты.
В коридоре около лестницы, прислонившись к стене, стоял Эдвин. Она попыталась пройти мимо, но он не собирался пропускать ее. Не говоря ни слова, схватил за руку и силой заставил остановиться. Это прикосновение подействовало странным образом. По руке побежали мурашки, стало трудно дышать, будто она преодолела длинную дистанцию.
- Я ждал тебя, - мрачно сказал он.
- Убери руки!
Эти слова произвели прямо противоположное действие - хватка только усилилась.
- Я наблюдал за вами и вижу, как отец заботится о тебе.
- Очень интересно. Ты, надеюсь, не возражаешь?
- Не знаю, что ты сделала, но тебе удалось основательно войти в его жизнь. Однако я не позволю воспользоваться этим.
Анна вспыхнула от гнева и несправедливости.
- Вы не имеете никакого права ни во что вмешиваться, мистер Эдвин Коллард. И все это совершенно не должно вас трогать. Не вызвано ли, кстати, такое внезапное беспокойство за отца тем, что вы испугались остаться без наследства? Конечно, это не мое дело, но разве не поэтому вы сломя голову бросились сюда, как только услышали обо мне?
Он плотно сжал губы.
- Ты права, это не твое дело, но все же я постараюсь немного успокоить тебя. Мне не нужна отцовская недвижимость. У меня достаточно средств, чтобы самому покупать дома.
- Неужели?
- Ты удовлетворена? Или хочешь ознакомиться с моим банковским счетом?
- Вы решили, что я подумала…
Но тут он сильно дернул ее за руку.
- Держи свои соображения при себе, - проговорил он сквозь стиснутые зубы. - Ты всего лишь медсестра, не забывай. И здесь не для того, чтобы вмешиваться в дела, которые тебя не касаются. Твоя забота - следить за здоровьем моего отца, хотя удивительно, как ты с таким язычком до сих пор не свела его в могилу.
- Это просто возмутительно! Ваши слова оскорбительны и несправедливы. - Анна пыталась не раздражаться, найти убедительные доводы и прекратить эти ненужные препирательства. - Мы хорошо ладим с Джулиусом.
- Слишком хорошо.
- Если вы хотите выгнать меня, то зря стараетесь. Мне нравится здесь, я люблю вашего отца, и это не имеет никакого отношения к его кошельку. Может быть, цинизм помогает вам в том мире, где вы живете, но здесь он совершенно ни к чему.
- Да? - Он на секунду задумался, опустив голову, и она коротко взглянула на это смуглое лицо. - Ладно, допустим, что так. Возможно, я ошибся, думая о тебе плохо. - Голос вдруг стал тихим и спокойным. - Должен заметить, когда ехал сюда, ожидал увидеть нечто иное.
Искушение было слишком велико, и она спросила:
- И кого же вы ожидали увидеть?
- Более сексуальную женщину, - лениво проговорил он, - более, так сказать, опытную. И, конечно же, брюнетку. Разве тебе не известно, что отца всегда привлекали темноволосые женщины? Это, наверное, станет пикантным дополнением к твоим наблюдениям.
В этом голосе и серых стальных глазах было что-то опасно гипнотическое.
- Откуда вы это знаете? - спокойно спросила Анна и отвела взгляд, боясь поддаться чарам.
- Он поделился со мной давным-давно в порыве откровенности. Мимолетная фраза, отложившаяся у меня в голове на долгие годы.
Вдруг где-то здесь лежит причина размолвки сына с отцом. Что же произошло тогда? Но она никогда не спросит об этом никого из них, хотя, скорее всего, само по себе это никогда не выяснится.
Взгляд стал пристальнее, и Анна почувствовала себя еще более неловко.
- И какие же у вас планы? - Она решила сменить тему и тон разговора.
- Тебе уже известны мои планы. Помимо всего прочего, у меня здесь работа.
- Прекрасно, - кивнула она. - Теперь я могу идти? Для вас, видимо, нормально обращаться со мной подобным варварским образом, но я бы предпочла, чтобы вы не распускали руки.
- Как скажешь. - Он отпустил ее руку, но не успела она сделать и шага, как услышала: - Но сначала… - резким быстрым движением он вытащил заколку из ее волос, и они, длинные, прямые, струящиеся, как шелк, упали каскадом ей на спину, - хочу посмотреть, так ли ты холодна и недоступна с распущенными волосами.
Анну бросило в жар, сердце бешено заколотилось, и впервые за все это время она не нашлась, что ответить. Молча повернулась и пошла прочь.
- Хочешь узнать мое мнение на этот счет? - услышала за спиной веселый голос.
Черт бы его побрал! Неужели он всерьез думает, будто его слова и поступки приятны ей? Шея до сих пор горела в том месте, где прикасались его пальцы, и хотя она не хотела себе в этом признаться, сердце стучало от опасного, постыдного волнения.
3
Весь день Джулиус не выходил из комнаты. Лишь к следующему утру ему удалось обуздать свой буйный нрав. Во всяком случае, войдя утром в его спальню, Анна решила, что кризис позади. Она положила одежду ему на кровать, и полчаса спустя он вышел одетый, несколько изменив свой обычный каждодневный костюм. На шее был повязан синий шелковый шарф, а удобные кожаные мягкие туфли, которые он обычно носил дома, были заменены светло-коричневыми ботинками, слишком нарядными, чтобы носить их каждый день.
Анна удивленно посмотрела на него, и он нахмурился.
- Что-нибудь не так? - проворчал он, но позволил взять себя под руку, когда они стали спускаться по лестнице.
- Вы выглядите франтом, - серьезно сказала Анна. - Куда-то собрались?
- Разве нельзя человеку одеваться дома хоть немного элегантно? Или это повод для саркастических замечаний?
- Я говорила серьезно.
- Однако я воспринял твои слова как насмешку, - продолжал он брюзжать, но вдруг улыбнулся. - Так где же он?
- Значит, вы хотели произвести впечатление на него?
- Вовсе нет, - чересчур энергично запротестовал старик. - Зачем? Я и видеть его не хочу.
- Я не знаю, где он.
Они пришли на кухню, и Анна стала накрывать стол к завтраку. Копченая рыба, бутерброды, кофе, сок. Джулиус сел за стол и внимательно посмотрел на нее.
- Ты тоже слегка изменила внешность, - лукаво сказал он. - И, вероятно, по той же самой причине.
Анна покраснела и отвернулась. Действительно, она подкрасилась больше, чем обычно, и надела темно-розовую блузку вместо обычной одежды светлых тонов. Но это вовсе ничего не означает. Во всяком случае, у нее нет никакого желания производить впечатление на Эдвина Колларда.
Она не видела его после той нелепой выходки и поняла, что питает к этому человеку просто отвращение. Ей не нравилась его гипертрофированная самоуверенность, граничащая с откровенной надменностью, не нравилась его поразительная внешность, его обаяние, и больше всего не нравились его манеры, то, что он все время досаждал ей, нарушал ее покой. А она была по характеру спокойной и хотела оставаться такой всегда. Подобные мужчины пугали. Они были слишком сильны, слишком умны, слишком самоуверенны. Она же хотела быть всегда в безопасности.
- Так как же? - в обычной для себя манере спросил Джулиус. Эта манера передалась, как теперь увидела Анна, его сыну. - Почему ты оделась в розовое? Этот цвет, по-моему, идет тебе больше всего.
- Просто так, - ответила Анна. Налила себе кофе и села за стол. - Если вам кажется, что это неспроста, значит у вас разыгралось воображение.
- Равно как и у тебя минуту назад, - спокойно сказал он, откусив бутерброд.
Она взглянула на него со скрытым раздражением.
- Ладно, теперь, когда мы квиты, давайте решим, чем займемся сегодня. Пойдем гулять, а затем вы, как всегда, немного поработаете, или у вас другие планы? Можем сходить в библиотеку. Вы говорили, что вам нужны книги, которых нет в вашей библиотеке.
- И почему же их нет в доме? - глубокий низкий голос заставил их обоих вздрогнуть. Они смутились, и Анна, подняв голову, встретилась взглядом с Эдвином.
С каждым разом, подумала она, он выглядит все более привлекательным. Сейчас он явно собирался куда-то: в темно-сером двубортном костюме, который очень шел ему, вид был необыкновенно элегантный.
Тут же в памяти вспыхнуло - "красивым мужчинам нельзя доверять" - совет, который с горечью дала ей мать много лет назад, засевший в голове как мелодия модной песенки.
Джулиус перестал есть и посмотрел на сына. В глазах вспыхнул вчерашний гнев, и Анна поняла, что он так и не смог перебороть себя. Однако Эдвин держался, как ни в чем не бывало. Сел во главе стола и посмотрел на них.
- Я думаю, тебе лучше прогуляться, - сказал он спокойно, и Джулиус взорвался:
- Кто ты такой? Думаешь, можешь советовать мне?! Сначала помимо моей воли врываешься в дом, а теперь учишь меня жить?! Будешь указывать, какие книги я должен читать или что мне носить?!
Эдвин плотно сжал губы, было видно, каких усилий ему стоит оставаться спокойным. Анна посмотрела на него в ужасе.
- И тем не менее, я здесь, - тихо сказал он. - Давай лучше перестанем кидаться друг на друга и поговорим, как взрослые люди.
- Нет, не будет этого. - Джулиус швырнул салфетку, вскочил и вдруг медленно осел. Глаза наполнились болью. - Боже! У меня снова будет сердечный приступ, - простонал он, схватившись за грудь, и Анна вскочила в тревоге.
- Сядь на место, - скомандовал Эдвин. - Ничего не случится. Это его обычный способ уйти от неизбежного.
Джулиус ударил кулаком по столу и закричал:
- Перестанешь ты кричать в моем доме?!
Эдвин глубоко вздохнул как раздраженный взрослый, которому не удается справиться с неразумным ребенком. Это разозлило его отца еще сильнее.
- Просто нужно тренировать ноги, и прогулка пойдет тебе на пользу. Это лучше, чем сидеть взаперти. Ничего другого я не имел в виду.
- А позволь спросить, как ты в Италии узнал, что у меня больные ноги?
- Мак-Брайт…
- Предатель, - обреченно проговорил Джулиус. - Шпион. Иуда.
Вспыхнула ли усмешка в холодных серых глазах, или это только показалось? Анна не поняла, Эдвин не выдавал своих чувств.
- А что за труд ты пишешь?
Джулиус посмотрел на сына, затем отвел взгляд и ненадолго задумался.
- Исторические заметки о Брайдвуде, - надменно ответил он. - Если это тебя интересует. Я, наверное, должен быть польщен. Это первая подробность моей жизни, о которой ты спросил. Впрочем, ты не успеешь выйти отсюда, как забудешь об этом. Нет, - тем же надменным тоном он обратился к Анне, - сегодня мы не пойдем в библиотеку. Мне нездоровится. - Он поднялся и направился к двери.
Анна встала вслед за ним.
- Так, значит, ты боишься меня? - проговорил Эдвин, и она замерла на месте.
- Прекрати смеяться надо мной, - резко ответила она.
- Тогда сядь и допей кофе.
Он не смотрел на нее, наливая себе кофе, и она заколебалась. Очень хотелось уйти с Джулиусом в кабинет, но ей опять бросили вызов.
Значит, он думает, что она боится? Анна пожала плечами и села.
Теперь, когда Джулиус ушел, и они остались вдвоем, ей показалось, что кухня вдруг сделалась меньше, и стало жарче.
- Твои волосы снова забраны в пучок, - сказал он, окинув ее взглядом. - Но распущенные идут тебе гораздо больше, хотя должен признать, что сегодняшняя одежда значительно лучше той, в которой я видел тебя в прошлый раз.
Анна вспыхнула.
- Вот почему мне неприятно твое общество, а вовсе не из-за того, что я боюсь. Просто не хочу, чтобы меня непрерывно оскорбляли. Есть гораздо более приятные способы проводить время.
- Ухаживая за моим отцом? Работа вместе с ним над его историческими заметками? Чрезвычайно занимательно для молодой девушки. Кстати, сколько тебе лет? Восемнадцать? Девятнадцать? - Он поднес чашку к губам и посмотрел на Анну в упор.
- Двадцать три, если тебе это интересно. И должна сказать, что я и вправду нахожу все это занимательным.
- Неужели? Странно. А что ты делала раньше?
Анна заколебалась, стоит ли отвечать. Разговор принимал какой-то странный оттенок. Тон был слишком невинным, и это настораживало. Она уже привыкла в разговорах с ним обороняться, и это внезапное прекращение боевых действий пока было непонятно.
- Я работала в больнице, в травматологическом отделении, - все же сказала она. - В Лондоне.
- И ты ушла, чтобы работать здесь? - Это почему-то страшно удивило его, словно она отказалась от полета на Луну, чтобы помыть голову.
Анна снова приготовилась защищаться.
- Разве менять работу - преступление?
- Нет, конечно, не преступление, просто я удивляюсь.
- Теперь последуют выводы о том, что я поступила сюда исключительно из-за денег твоего отца? Я ушла из большого хорошего госпиталя, чтобы переехать сюда. Конечно, на это должны быть причины. Конечно, единственная причина - деньги. Конечно, у Джулиуса Колларда их достаточно. Остается сложить два плюс два, чтобы понять, что я, конечно, авантюристка. Так?
Она не собиралась острить, но Эдвин засмеялся, запрокинув голову, и она снова увидела, каким привлекательным он становился, когда исчезало выражение холодной надменности.
Он удивленно смотрел на нее, и она, сама того не желая, тоже улыбнулась. Тут же застучало в голове, и стены кухни надвинулись на нее. Стало жарко и трудно дышать. Или это показалось?
- Разве я не права? - Анна сделала над собой усилие, и все снова встало на свои места.
- Может быть, но это кажется мне удивительным. Я не понимаю тех, кто по собственному желанию уходит с такой работы, где требуется большая отдача, на более спокойную. - Он по-прежнему не сводил с нее глаз, явно стараясь понять. - Разве только человек хочет от чего-то сбежать. - Глаза сузились, как только он так подумал. - Причина в этом? Тебе приходится скрываться здесь? В одиночестве зализывать раны, как раненому медведю?
Анна не ответила, встревоженная и напуганная тем, насколько верным оказалось это заключение. Разве, поступая на работу в Брайдвуд-хаус, ей не хотелось скрыться от Тони? Разве она не поняла тогда, что необходима перемена, свобода - от матери, от скучной размеренной жизни? И оставалась она здесь так охотно не потому ли, что нашла в Джулиусе отца? Эти мысли теперь выстроились в голове со всей ясностью. Поразительно, что именно Эдвин Коллард заставил ее задуматься об этом.
- Очень таинственно, - послышался его язвительный голос. Но взгляд у него был совершенно отсутствующий, ему не удалось прочесть ее мысли. - Боже мой. - Он глядел на нее в упор - Уж не думаешь ли ты, что лучшее на свете - это свобода?
- Да, именно так. - Анна усмехнулась.
Эдвин встал и пошел к двери, но остановился и повернулся. Да, он был рожден для успеха. Хитрый, честолюбивый, способный, обязанный в жизни только самому себе.
- Конечно, - тихим, совершенно бесцветным голосом проговорил он. - Я тоже считаю свободу одним из самых больших благ на свете.
- Правда? А что для вас значит свобода? Ходить в сумерках по пустынному пляжу? Танцевать при луне? Сидеть на траве жарким летним днем?
Вдруг она поняла, что он имел в виду! Об этом сказали глаза, и так красноречиво, что она сразу покраснела. Возникла неловкая пауза, но Анна не могла пошевелиться, с ужасом чувствуя, как независимо от воли все ее существо тянется к нему навстречу. Она в смятении опустила взор, а он невесело рассмеялся:
- Вижу, ты подумала о том же, о чем и я, - лениво процедил он, и от этих слов она еще больше покраснела. - Мне бы очень хотелось показать, что именно я имел в виду. - Он взглянул на часы. - Но у меня назначена встреча.
Он коротко кивнул и вышел. Чары разрушились. Послышались затихающие шаги, вдалеке хлопнула дверь, напряжение спало. Анна почувствовала слабость и страшную злость.
Обиднее всего было осознать, что за эти пятнадцать минут Эдвин успел понравиться ей так, как Тони не удалось за всю жизнь, а они знали друг друга с детства. Размышлять об этом не хотелось, и она отправилась в кабинет к Джулиусу. Он отвлечет от невеселых мыслей, как это бывало уже не раз.
Анна вошла в кабинет с мрачным лицом, и Джулиус, сидевший за заваленным книгами столом, удивленно посмотрел на нее.
- Где ты была? - спросил он, впрочем, без всякого недовольства.
- Беседовала с вашим сыном.
- Судя по твоему виду, беседа не из приятных.
- Пожалуй, - коротко бросила она.
- Да, с ним трудно разговаривать, он привык подавлять собеседника. - В тоне невольно кроме осуждения проскользнуло восхищение. Почувствовав это, Джулиус смутился и принялся суетливо рыться в книгах. На этом обсуждение Эдвина, слава богу, прекратилось.
Анна очень надеялась, что Эдвин вернется только к вечеру, когда она уже будет в постели. Но ее ждало разочарование. Знакомый низкий голос послышался в холле, когда они с Джулиусом еще сидели в гостиной за чаем. Перед Джулиусом лежали газеты, которые приходили ежедневно и тщательно прочитывались. Послышался звук шагов, вошел Эдвин, а вслед за ним появилась Эдна с подносом в руках. Она поставила на стол тарелку с бисквитами, еще одну чашку и налила Эдвину чай. Он снял пиджак и сел к столу.
- Надеюсь, - сказал он, когда Эдна вышла, - вы забросаете меня вопросами о том, чем я сегодня весь день занимался.
В комнате воцарилось неловкое молчание.
- И чем же ты занимался? - пришлось спросить Анне, поскольку Джулиус явно не собирался разговаривать.
- Я подыскивал помещение для фирмы. - Эдвин взглянул на отца, уткнувшегося в газету. - И между прочим, - продолжал он как ни в чем не бывало, - нашел кое-что интересное. Папа, я с тобой разговариваю!
Джулиус вскинул голову, казалось, сейчас он раскричится, но его настолько поразил тон сына, что он как будто потерял дар речи.
- Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне?! - После продолжительной паузы наконец последовал взрыв.
- Тогда хотя бы сделай вид, что мой рассказ тебе интересен.
Их яростные взгляды встретились. Оба совершенно не замечали Анну.
- Я устал, - Джулиус стал подниматься, - и иду спать.
Но Эдвин и не думал отступать. Напротив, в глазах появилось упрямство. Он подошел к отцу и осторожно усадил его на место.
- Нет, - сказал он, - ты никуда не пойдешь, пока не взглянешь на интересную вещь, которую я тебе привез.
Джулиус взглянул на сына с подозрением, но в глазах блеснул интерес.
- Мне? Мне?! С каких это пор ты начал осыпать меня подарками?
- Посиди здесь. - Эдвин не обратил внимание на его сарказм. - Я сейчас вернусь. Подарок в машине.