Она медленно и осторожно извлекла его, потом продолжила чистить рану Когда наконец пошла чистая кровь, она благодарно вздохнула. Теперь, очистив рану, она обработала ее своим снадобьем.
Наконец она выпрямилась и посмотрела на Торпа, но беспокойства в ее глазах больше не было.
- Кровь должна сочиться из раны до тех пор, пока жар не спадет - тогда мы узнаем, что болезнь его оставила. До тех пор я не стану зашивать рану. От этого он еще больше ослабеет, но я не рискую остановить кровотечение до тех пор, пока не буду убеждена, что рана очистилась. У меня есть укрепляющие снадобья, чтобы помочь ему справиться с лихорадкой и восстановить силы. - Торп кивнул, и она продолжала:
- Еще я дам ему кое-что от боли. - Он ничего не ответил, и Леони спросила:
- Вы позволите мне остаться и следить за его состоянием, чтобы делать то, что будет нужно?
- Опасность миновала? - тихо спросил Торп.
- Думаю, что да.
- Тогда оставайтесь, госпожа.
- Если он придет в себя и поймет, что я здесь, ему это может не понравиться.
- Пусть не понравится, - упрямо ответил Торп; он преисполнился благодарности и его не заботило, что Рольф подумает.
- Хорошо. - Леони вздохнула. - Но прошу вас не говорить ему, что я сделала.
- Но почему?
- Не хочу, чтобы он расстраивался, пока будет выздоравливать. Пусть считает, что его вылечил лекарь, как ему и подобало.
- Я не стану лгать Рольфу.
- Вам не придется лгать. Просто ничего об этом не говорите. Я постараюсь уйти до того, как он очнется.
К концу следующего дня, когда она перевязывала его рану, сведя вместе ее рваные края, глаза Рольфа открылись и их взгляды встретились. Лихорадка изнурила его, лицо было покрыто густой щетиной. Выглядел Рольф ужасно, и, когда он заметил Леони, его глаза потемнели от гнева.
Она не произнесла ни слова, а довела дело до конца и ушла. Торп, спавший в кресле возле очага, проснулся, услышав, как дверь закрылась. Он подошел к кровати.
- Вот ты и вернулся к нам?
- Где я был? - Голос Рольфа был едва слышен. Торп улыбнулся старому другу.
- Ты был близок к смерти.
Рольф с сомнением посмотрел на него.
- Из-за маленького отверстия от стрелы?
- В этом маленьком отверстии гнездилась болезнь. У тебя была сильнейшая лихорадка.
- Это неважно. Что она здесь делала? Так-то ты защищаешь меня, впустив сюда виновницу..
- Спокойнее, Рольф, - прервал его Торп. - Думаю, она в этом не виновна. Уверен, она ни при чем.
- Я рассказал тебе о том, что видел.
- Да, и это звучало убийственно, но не было убедительным, - упрямо ответил Торп.
- Теперь ты защищаешь ее? Раньше ты вообще ни в чем ей не доверял. Я не хочу верить, что она на такое способна, Торп. Мне казалось, что у нас с ней все налаживается, и вот теперь приключилось это.
Торп покачал головой.
- Тебе было некогда подумать о том, что произошло, потому что боль затуманила твои мысли. Подумай хорошенько перед тем, как возложишь на нее вину, потому что ту стрелу мог выпустить кто угодно. Им мог быть человек из какой-нибудь захваченной нами крепости или, если на то пошло, кто-то из этих мест. Разве в прошлом Першвик нападал с оружием? Так станут ли они делать это теперь, когда их хозяйка целиком находится в нашей власти? - Он слегка отодвинулся и внимательно посмотрел на Рольфа. - Тебе известно, почему раньше она была настроена против тебя? Ты когда-нибудь спрашивал ее об этом?
- И какое бы это имело значение?
- Но ты спрашивал, Рольф?
- Нет, - отрезал он, - однако полагаю, ты выяснил причину. Иначе с чего бы еще ты стал меня так допекать?
Торп улыбнулся.
- Видишь ли, мы ошибались на ее счет. И ее ввели в заблуждение относительно тебя. Рольф, вам вдвоем нужно разобраться и навести порядок в ваших отношениях.
- Ты говоришь загадками, пока я лежу здесь, страдая. - Рольф вздохнул. - Да и вообще, где этот чертов лекарь? Кажется, будто в моем бедре развели огонь.
- Ничего удивительного после того, что тебе пришлось перенести. Что до Одо, то он бежал два дня назад, опасаясь, что лишится больших пальцев рук.
- Это новые загадки? - зло спросил Рольф.
- Твоя жена недвусмысленно объяснила, что она сделает с Одо, если он причинит тебе вред, и поскольку ты едва не умер из-за неумения Одо…
- Ты опять рассказываешь мне, что я был на волосок от смерти. Раз лекаря здесь больше нет, значит, мне нужно благодарить тебя? - Торп выразительно покачал головой. Глаза Рольфа широко открылись, внезапно он все понял. - Она использовала свое умение, чтобы поставить меня на ноги? Чтобы еще раз помочь мне? Почему ты не сказал этого раньше? Ей-богу, Торп, я и вправду верю, что эта леди начинает питать ко мне привязанность.
- Я бы не стал придавать этому слишком большое значение, - поспешно заявил Торп. - Может быть, она и спасла твою жалкую жизнь, но, кажется, просто в ее обычае по возможности помогать другим. Не пытайся увидеть за этим что-то большее. Потом это может создать тебе лишние заботы.
Но Рольф его не слушал. Он был восхищен. Он был вне себя от радости. Она стала питать к нему привязанность! Не означает ли это, что вскоре он сможет добиться ее любви?
Этот вопрос занимал все мысли Рольфа до тех пор, пока он в изнеможении не погрузился в сон.
Глава 26
Когда Леони входила в зал, на ее глазах Эрнейс выскользнул вон. Уже давно она пыталась поговорить с управляющим Круела об отчете за ведение хозяйства, но он постоянно куда-то торопился или же его не удавалось найти. Почему он ее избегает?
Она отправилась следом за низкорослым юношей и задержала его в тот момент, когда он собирался исчезнуть в конюшне.
- Мне нужно немного с вами поговорить, господин Эрнейс.
Он остановился, неохотно повернулся к ней, не скрывая, что хотел бы уклониться от разговора.
- Господин Эрнейс, вы были управляющим у сэра Эдмонда, я не ошибаюсь?
- В течение нескольких лет, моя госпожа, - ответил он, несколько удивившись такому вопросу.
- Не кажется ли новый владелец Круела по сравнению с ним строгим? - ласково спросила Леони.
- Нет, госпожа, что вы! Конечно, сэр Эдмонд был гораздо… мой господин Рольф здесь бывает так редко…
Он совсем разволновался, и Леони сразу воспользовалась его смятением.
- Я хочу, господин Эрнейс, чтобы вы дали мне отчет по хозяйству в Круеле.
- Вам? - Он прищурился. - Зачем он вам нужен?
- Мой муж хочет их посмотреть. - Она солгала без малейшего усилия.
- Но он тоже не умеет читать. Молодой человек не просто волновался, он был испуган.
Леони ободряюще улыбнулась.
- Пока он выздоравливает, господин Эрнейс, ему нечем особенно заняться. Думаю, он хочет знать, на какой доход от Круела может рассчитывать. - Она пожала плечами, потом со значением добавила:
- Но поскольку он воин и хозяином здешних мест стал совсем недавно, возможно, он не разберется в отчетах. Думаю, он поручит писарю прочитать их ему.
- Я сам могу это сделать, - настаивал управляющий.
- Но вы постоянно так заняты.
- Я найду время.
- В этом нет нужды. У его писаря времени много.
- Но…
Леони потеряла терпение.
- Вы оспариваете распоряжения моего мужа? спросила она.
- Нет, нет, госпожа, что вы, - быстро успокоил он ее. - Я сейчас же принесу их вам.
Когда он отдал Леони маленькую жалкую пачку листов пергамента, она не стала высказывать удивление вслух. Отчеты по хозяйству хранились за каждый год, обычно от Михайлова дня до следующего Михайлова дня, до которого сейчас оставалось лишь несколько месяцев. В этих отчетах должны содержаться расходы и доходы за целый год, но выглядело это так, будто здесь хранились отчеты не более чем за один месяц.
Она отнесла отчеты в маленькую комнатку, в которой спала, и внимательно их изучила. Положение оказалось еще хуже, чем она предполагала. Считалось, что вечером каждого дня управляющий должен был встречаться с кухонной и конюшенной прислугой и записывать все покупки и точные суммы выплат Он должен был также записывать расход продуктов из запасов и все поступления продуктов от селян в виде подати. В качестве дохода следовало также записывать все излишки от поступления податей. Записывались суммы, уплаченные за услуги, например, за перевозку предназначенных для продажи товаров или за работу кузнеца или других мастеров сверх того, что они должны были платить в качестве оброка. Надлежало записывать любую сделку.
В ежедневном отчете из Першвика указывали количество хлеба, зерна, вина и пива, уже учтенное в других разделах отчета. Указывалось точное количество товаров, взятых из припасов. Самым тщательным образом записывались такие товары, купленные у купцов или в городе Ретел, как горшки, ткани, специи и всяческие услуги. Для кухни закупали специальные сыры, рыбу, которой не было в числе припасов (таких товаров было немного, потому что в Першвике припасы были обильные и почти все мясо и рыба поступали из поместья). За конюшнями числилось сено, овес, припасенная трава, в основном также заготовленные на месте, а основные расходы приходились на покупку одной-двух лошадей вместо состарившихся. Таких старых лошадей отдавали беднякам.
У господина Эрнейса были списки закупок для кухни и конюшни, но только по неделям. Хуже того, закупленные товары не перечислялись, а были лишь указаны выплаченные еженедельно суммы. Он вел учет полученных от селян денег за купленные ими продукты, но в ничтожных количествах. Не учитывалась продажа излишков. Однако Леони приходилось видеть, как в крепость привозили зерно, пригоняли овец, быков и коров, которых затем отправляли на продажу в город Эксфорд. Почему же они нигде не были учтены?
Это само по себе было плохо. Но хуже всего оказалось с общими расходами за неделю - невероятные суммы втрое превышали то, что она истратила бы за месяц. В эти общие цифры не включались поставки съестных припасов для войска Рольфа, в этом она была убеждена. Сэр Эварард как-то сказал ей, что Рольф платил за то, чтобы провиант войску поставляли прямо из городов, расположенных ближе всего к крепости.
Леони осмотрела склады. Она понимала, что хотя хранившихся там припасов было не слишком много, но через несколько недель, когда начнется уборка урожая, они заметно пополнятся; однако количество оставшихся припасов не оправдывало произведенных затрат.
Юный управляющий Эрнейс не выполнял свои обязанности, это было очевидно.
В гневе Леони спустилась вниз в поисках виновного. Она на всякий случай взяла с собой двух воинов, но не сказала им зачем. Она обнаружила эконома на кухне. Войдя туда, она приказала воинам ждать ее за дверью.
Эрнейс казался удивленным, когда Леони вошла в длинный узкий сарай, держа в руке свитки пергамента.
- Вы так быстро возвращаете отчеты, госпожа?
Он протянул руку, чтобы взять их, но она отвела руку в сторону.
- Господин Эрнейс, - произнесла она ровным тоном, - где в этих отчетах указаны купленные вами лошади?
- Лошади? - Он нахмурился. - Какие лошади?
- Лошади. - Голос ее зазвучал громче. - Вы, конечно же, купили несколько дюжин лошадей.
- Госпожа, я не приказывал покупать ни одной лошади. Почему вы решили, что, ..
- Лошадей не покупали? Значит, я ошиблась. Покупали ли вы украшения, чтобы мой господин подарил их леди Амелии?
- Прошу вас, госпожа. - Эрнейс возмущенно выпрямил спину. - Я никогда не покупал безделушки для дам, и сэр Рольф никогда не приказывал мне покупать их. Что такого сказал он про эти отчеты, отчего вы спрашиваете о…
- И что же мог он сказать? - прервала его Леони.
- Простите, госпожа?
- Где хранятся деньги на ведение хозяйства, господин Эрнейс? Он нахмурился.
- В одном из складов стоит запирающийся сундук.
- И мой муж при необходимости пополняет запас монет?
- До сих пор нужды в этом не было. Он оставил полный…
- Сколько?
- Простите, госпожа?
- Сколько денег дал он вам на хозяйственные нужды? - резко спросила она.
- Несколько… сотен марок, - ответил он смущенно.
- Сколько сотен? - вкрадчиво спросила она.
- Я не…
- Сколько?
Он беспокойно задвигался, бросая взгляд через плечо на повара и его помощников, которые с любопытством посматривали в их сторону. Эти вопросы все больше и больше походили на допрос.
- Тысячу сто или тысячу двести марок, - уклончиво ответил Эрнейс. - Я точно не помню. Однако мне непонятно, госпожа, почему это вас беспокоит - если только вы не хотите что-нибудь купить. Если это так, то я с радостью…
- Не сомневаюсь в этом, - отрезала она. - Из этого я могу заключить, что часть полученных вами от моего мужа денег, которая не была истрачена, до сих пор хранится в запертом сундуке?
- Конечно, госпожа.
- А отчет по всем затратам здесь? - Она медленно подняла листы пергамента к его лицу.
- Воистину так, да.
- Тогда вы не будете возражать, если вашу комнату обыщут перед тем, как вас выгнать из Круела, не правда ли?
Эрнейс побледнел.
- Госпожа! Вы… э-э-э… боюсь, я не понял вас.
- Поняли, - решительно ответила Леони. - Вы могли обманывать моего мужа с денежными отчетами, потому что он воин и не имеет привычки управлять имением; он не умеет разбираться в денежных делах. Однако вы по глупости решили, что можете дурачить меня. Я не бездельница. В течение нескольких лет я была у самой себя управляющей. Мне достоверно известно, в какую сумму обходится содержание такого хозяйства, вплоть до последнего гроша.
Его глаза широко раскрылись, и Леони улыбнулась.
- Вижу, господин Эрнейс, что истина доходит до вас.
Он сжал губы.
- Госпожа, у вас нет доказательств того, что я совершил нечто дурное. Круел - не Першвик. Когда сэр Рольф прибыл сюда, здесь царил хаос. Припасов было мало, а цены были высоки.
- Не будь мой муж ранен, он бы занялся этими делами, потому что вы испытываете мое терпение, - рассерженно произнесла Леони. - Говорите, у меня нет доказательств?
Она повернулась к повару и спросила:
- Из этих отчетов следует, господин Джон, что на прошлой неделе вам понадобились припасы на тридцать пять марок. Это правда?
- Нет, госпожа! - Он с трудом выговаривал слова. - Потратили меньше десяти марок.
Взгляд Леони мгновенно обратился на эконома, на чьем побелевшем лице была написана злоба.
- Итак, господин Эрнейс?
- У вас нет права расспрашивать меня о денежных расходах, леди д'Амбер. Я буду разговаривать с вашим мужем…
- Нет, не будете! - бросила она, отступая к двери, и жестом позвала слушавших в удивлении стражников. - Отведите господина Эрнейса туда, где он живет, и обыщите его вещи. Если украденные им деньги будут найдены, он сможет покинуть Круел в одежде, что есть на нем, но больше не возьмет ничего. Если деньги не будут найдены… - Она вновь посмотрела на тщедушного управляющего, сбудется ваше желание поговорить с моим мужем. И вряд ли он будет снисходителен.
Кипя от ярости, Леони вернулась в зал и села ждать, задаваясь вопросом, стоило ли ей заниматься этим делом самой. Не нужно ли было сказать сэру Эварарду или Торпу де ла Мap, чтобы они разобрались с управляющим?
Спустя недолгое время ей сообщили, что хорошо или плохо, но это дело закончилось. Стражники робко приблизились к ней и рассказали, что, пока обыскивали вещи Эрнейса, он бежал. Нашли только пятьдесят марок. Только пятьдесят из многих сотен? Как ей сообщить об этом Рольфу?
Глава 27
Наклонившись, чтобы открыть громоздкий сундук, Рольф застонал. Он знал, что вообще не должен вставать с постели, о чем постоянно предупреждал его Торп. Он ослабел, а его рану зашили только накануне.
Но Рольфа разбирало нетерпение С того момента, когда он узнал, что Леони не была причиной ранения, а, наоборот, помогала ему, Рольфу хотелось искупить свою грубость по отношению к ней Что должна она думать о его недоверии, особенно после того, как только что помогла ему овладеть крепостью Рот?
Рольф провел большую часть дня, раздумывая над тем, что бы такого особенного подарить Леони. Ему не хотелось, чтобы она считала, будто он такой ценой пытается купить ее прощение. Хотелось, чтобы это было что-то красивое, такое, что пришлось бы ей по вкусу. Он понимал; что не знает ее желаний и пристрастий, и не имел представления о том, что у нее уже есть. Нужно было осмотреть ее сундуки в прихожей, и Рольф терпеливо ждал, когда Торп уйдет из комнаты, чтобы встать с постели.
В первых двух сундуках хранилась только одежда. В третьем, меньшего размера, лежали драгоценности Леони. Увидев, как их мало, он почувствовал угрызения совести. Среди них были шахматы из слоновой кости и маленькая деревянная коробочка, выстланная бархатом внутри, с дюжиной серебряных ложек. Хранились там и мешочки с заморскими пряностями. На дне сундука лежал украшенный драгоценностями кожаный ремень, завернутый в мягкую шерсть, и еще один - из золотого шнура. В маленькой коробочке он обнаружил три золотые броши. Одна была украшена гранатами, еще одна - эмалью. Кроме того, здесь лежали две серебряные шпильки для волос, золотая пряжка и тонкой работы золотое ожерелье с шестью крупными гранатами между звеньями и золотым крестом в середине.
Всего лишь несколько ценных украшений для такого великолепного сокровища. Но Рольфу было известно, что отец прогнал Леони, когда она была еще ребенком. Так кому же было одаривать ее красивыми безделушками, любоваться тем, как ее глаза сияют от удивления и радости? Рольфа охватила волна ненависти к человеку, так больно обидевшему Леони.
Дверь тихо открылась, и вот - стоит она. И вот - стоит Рольф: перед ее открытым сундуком, завернувшись в простыню, пропитавшуюся кровью. Пойманный с поличным и не имея оправдания.
Она только смотрела во все глаза, лицо Леони было непроницаемо, и она молчала. Рольф покраснел, повернулся и медленно побрел к кровати.
Леони направилась за ним во внутренние покои. Никто не нарушал молчание; наконец она заговорила:
- Господин, если вы искали мои снадобья, де ла Мap должен был сказать вам, что они в моей корзине возле очага.
Рольф вздохнул.
- Так он и должен был сделать.
- Но должна предупредить вас - не пробуйте врачевать самого себя. Вы принесете больше вреда, чем пользы, если не знаете лечебные средства. Я готова вам помочь.
- Правда?
Леони отвернулась, лишившись присутствия духа из-за его неожиданно ласковой речи.
- Вам следовало дождаться, когда я приду.
- Но я не был уверен, что ты придешь. Она посмотрела ему в глаза. Было очевидно, что он пока еще ничего не знает про эконома.
- Почему же вы сомневались, что я приду? многозначительно спросила она. - Вы недвусмысленно дали понять, что мне следует всегда подчиняться вам.
- Но ты в любом случае поступаешь по собственному желанию.