- Никогда, - совершенно серьезно ответил Тревис.
- Не играли, а теперь будете, - весело воскликнула она. - Один из мальчиков заболел, нельзя же из-за этого лишать остальных удовольствия. Пожалуйста.
Тревис всегда удивлялся, как Елене Прекрасной удавалось одним словом посылать мужчин на верную смерть. Теперь он это понял.
- Ладно, - вздохнув, согласился он. - Давайте.
Беря из ее рук злополучный шнур, он уже знал, что делает глупость.
Это незамедлительно подтвердилось. Игра состояла в том, чтобы, распутывая шнур, первым добраться до его второго конца, привязанного к ножке стола.
С первых же мгновений образовалась свалка. Каждый, не считаясь с другими, яростно распутывал конец своего шнура, и вскоре все уже ползали по полу на коленях, натыкаясь друг на друга. Тревис, не знавший правил игры, сразу же после команды Алекс: "Начали", - допустил промашку. Он остался стоять, как истукан, и вскоре его щиколотки оказались обвитыми чужими шнурами. Достаточно было одного толчка, чтобы он очутился на полу. Через него теперь беспрепятственно переползали детишки, и их острые локти и коленки больно впивались в его тело. От радостного визга звенело в ушах.
Боясь кого-нибудь задеть или ненароком придавить, он неподвижно лежал, как опутанный веревками Гулливер, не решаясь встать или повернуться на бок, и лишь оберегал свои наиболее уязвимые места. Но когда кто-то больно ухватил его за нос, он, высвободив руку, решительно отвел цепкую ручонку.
Тревис совсем было покорился своей участи, как вдруг что-то мягкое и довольно тяжелое навалилось на него, пелена шелковистых волос упала на лицо, и он услышал, как кто-то тихонько охнул. Догадаться, кто это был, не составило труда. Отодвинув с глаз душистую прядь, он прямо перед собой увидел темные глаза Алекс. Оба смутились. Чувствуя приятную тяжесть ее тела, он испугался. Ему внезапно стало душно, он слышал, как глухо и сильно бьется его сердце.
Алекс, увидев в его взгляде растерянность и испуг, попыталась скрыть свое замешательство. А Тревис чувствовал, как напряглось и замерло, словно в ожидании, его тело и густая краска заливает лицо. Что с ним, черт побери? Кто он? Зеленый юнец на школьной вечеринке, впервые в танце ощутивший податливое тело партнерши?
- Извините, - пробормотал он, чувствуя нелепость ситуации.
- Тетя Алекс! Вот здорово! Куча мала! Ура!.. - радостно взвизгнул Брендон, и его мордашка, появившаяся из-за плеча Алекс, тут же снова исчезла.
Может, кому-то и здорово, подумал Тревис и посмотрел в глаза Алекс.
Та мило улыбнулась, окончательно прогнав смущение.
- Веселитесь, мистер Кросс? Вам нравится?
- Не то слово, миссис Райт, - сдавленным голосом произнес он. - Какое уж тут веселье! Скорее, испытание на выдержку и самоконтроль. А это порой чертовски трудно.
Алекс с нарочито спокойным видом передернула плечами и вдруг шепнула:
- А мне нравится, - затем спокойно и почти равнодушно объявила: - Игра окончена.
Он почувствовал, как она легонько соскользнула с него и отстранилась. Тревис подумал, что ослышался. Чей это был шепот? Она ли это сказала?
Но в это время какой-то мальчуган, увидев, что место освободилось, прыгнул ему на живот, словно на мат в спортивном зале. Вскрикнув от боли и Неожиданности, Тревис схватил его в охапку и вскочил, потащив за собой еще двоих, чьи шнуры продолжали опутывать его ноги. Утратив равновесие, он больно ударился о край стола и громко крикнул:
- Все, все! Игра окончена.
- Мистер Кросс выиграл! - радостно объявил Брендон.
Растерянно глядя на шнур в руках и далее проследив за ним взглядом, Тревис убедился, что малыш прав. Пока он беспомощно лежал на полу, дети, трудясь над своими шнурами, распутали и его конец и помогли ему одержать победу.
Посмотрев на Алекс, Тревис едва поверил своим глазам. Куда девалась элегантная и безоблачно спокойная миссис Райт? Теперь она была похожа на женщину, только что вырвавшуюся из любовных объятий - волосы растрепаны, щеки горят, полуоткрытый рот жадно ловит воздух. Вот так неожиданность! Что ж, проверим дальше. Теперь ваш черед, леди, краснеть и смущаться.
- Итак, миссис Райт, победитель ждет награды. - Голос его звучал до странности глухо.
Однако его ждало разочарование. Прежде чем он закончил фразу, Алекс, казалось, уже разгадала его план. Желаемого эффекта не получилось. Алекс не смутилась и не покраснела. Более того, в душе она считала, что победила. Ведь ей удалось-таки навязать ему свои правила игры, хотя он об этом и не догадывался. Ее смущало лишь то, что новый, слегка развязный мистер Кросс окажется опасней Кросса мрачного.
Однако, обворожительно улыбаясь, она ответила:
- Неужели?
В ее глазах был неподдельный интерес.
Она взяла со стола пакет и вынула из него что-то в яркой упаковке.
- Вот, получайте, - сказала она, протянув это Тревису.
- Что это? - в недоумении спросил он, разглядывая разноцветные леденцы на палочках.
Он чувствовал на себе насмешливый взгляд Алекс.
- Неужели не узнаете? Это же леденцы. Удовольствия хватит на весь день.
Сказав это, Алекс испугалась, не зашла ли она слишком далеко. Если бы взгляд мог убивать, она бы уже лежала бездыханной.
- Знаете, леди, - сказал он так тихо, что расслышала только она. - Это вам даром не пройдет. Придется расквитаться с вами.
Но Алекс не собиралась сдаваться.
- Поскольку я уже в вашем черном списке, добавьте еще одну провинность. Пойдемте, вы поможете мне накормить этих голодных галчат, - и, прежде чем Тревис смог ответить, она уже звала ребятишек: - Дети, хотите мороженого?
Недвусмысленным ответом был хор восторженных голосов.
Тревис должен был признать, что Алекс великолепно с ними управлялась. И не только с ними, ибо не успел он опомниться, как уже, закатав рукава, к великому удовольствию детворы, разносил мороженое и большие куски торта с кремом, того самого, что был в большой плоской коробке, которую накануне Алекс доставала из багажника "феррари".
Когда шум смолк и дети занялись шоколадным мороженым и тортом, Алекс наконец облегченно вздохнула и повернулась к нему. Она снова была спокойной и дружелюбной хозяйкой праздника.
- Спасибо за помощь, - просто сказала она. - Хотите пива? Вы его заслужили.
- Я заслужил большего, - вдруг вырвалось у Тревиса, и тут же он пожалел об этом. Ему было стыдно, что он испытывает обиду, что не забыл минуты собственной слабости, телесной и душевной, что все еще чего-то ждет. - Забудьте, я сказал глупость, - торопливо поправился он. - Я с удовольствием выпью пива.
Алекс неожиданно наклонилась и дружески обхватила его за плечи.
- Не думайте об этом.
Что заставило ее сказать такое? Что означает этот дружеский жест? Как теперь ему справиться с этим ненужным и обременительным состоянием напряженности? Зачем, черт возьми, ей понадобилось распускать руки?
Он молча взял протянутую ему банку пива, сделал долгий затяжной глоток, словно хотел холодным напитком погасить жар во взбунтовавшихся душе и теле, а когда оторвался от банки, то обвел взглядом комнату, надеясь увидеть что-нибудь, что могло бы его отвлечь.
Глаза невольно остановились на одинокой фигурке. Неудачник Брендон. Скользя взглядом дальше, Тревис вовремя, однако, заметил, как Брендон исчез в двери. Куда это он? Поскольку Алекс потчевала Шона дополнительной порцией торта и, казалось, была полностью поглощена этим занятием, Тревис, ничего не сказав ей, последовал за мальчуганом.
На ярко освещенном крыльце его не было, но Тревис услышал в темноте легкое поскрипывание качелей. Туда он и направился.
Стараясь неслышно ступать по гравию, что было нелегко в ковбойских сапогах, он приблизился к качелям. Они едва качались. Брендон сидел, запрокинув голову, и смотрел на небо. Ноги его не доставали до земли.
- Эй, приятель, - тихонько окликнул его Тревис. - Ты не против, если я присоединюсь к тебе?
- Не против, - сдержанно ответил мальчуган.
Тревис сел рядом и принял ту же позу. Оттолкнувшись ногой от земли, он чуть сильнее раскачал качели.
- Когда-нибудь я тоже так смогу, - заметил мальчик. - Так сказала тетя Алекс.
- И сказала правду. - Тревис сделал глоток пива. - Ты это здорово придумал, что пришел сюда. Там становится довольно шумно.
- Да к тому же этот нахал Шон украл кремовую розу с моего куска торта. Я ненавижу его. Он считает, что ему все можно, потому что он сильнее меня.
Тревис чуть помолчал, словно размышляя, что ответить.
- Понимаешь, так часто бывает в этом мире. Приходится терпеть и ждать своего часа. Хорошие люди в конце концов всегда побеждают. Хотя иногда ждать приходится долго.
- Я понимаю. - Брендон повернул голову и уже с интересом посмотрел на Тревиса. - Так всегда говорит Страшила Милтон своему другу Джесону.
- Страшила Милтон? - переспросил Тревис.
- Да, это моя любимая книжка, называется "Великое Запределье". Там главный герой - красное доброе чудище, оно все время помогает мальчику, которого зовут Джесон. Он сирота и живет в стране, которая называется Запредельем. Страшила учит его, что надо делать, а что нельзя.
- Угу, - неопределенно ответил Тревис. - А в этой книжке есть картинки? Они тебе нравятся?
- Еще как! - воскликнул, оживившись, Брендон. - Тетя Алекс говорит, что это самая умная детская книжка, она учит… думать, вот! А это значит, что там есть приключения и… - тут он сморщил лоб, припоминая слово, - мараль.
- Ты хочешь сказать - мораль, - осторожно поправил его Тревис.
- Да, да. Мне подарила эту книжку тетя Алекс, хотя она и девочка… Ведь книга написана для мальчиков.
- Ты считаешь тетю Алекс умной, не так ли?
- Еще бы! Когда я вырасту, я женюсь на ней, если конечно… А вы не собираетесь на ней жениться, Мистер Кросс?
Тревис поперхнулся пивом и закашлялся, поэтому ответил не сразу.
- Я? Нет. Я не собираюсь жениться на Алекс. Знаешь, Брендон, зови меня просто Тревис, а?
- Ладно. Но ведь вы ее ухажер, правда? У нее не было ухажеров с тех пор, как умер ее муж.
Тревис ничего не ответил, но тут же подумал: значит, она не замужем. Алекс, безусловно, красивая женщина, у нее нет недостатков кроме, правда, одного - лихачества на дорогах. Тогда почему за ней никто не увивается? Сознавая, сколь бесчестно выпытывать о ней у мальчугана, он все же спросил:
- А ее муж давно умер?
- Да, это было еще до того, как я родился. Я слышал, как мама рассказывала отцу и еще жалела, что все мужчины, которых тетя Алекс видит у себя на работе, ни на что не годятся. Мама говорит, что ей нужен настоящий мужчина, а не эти сухари из колледжа.
- Неужели?
Да, ей нужен настоящий мужчина, мысленно согласился он. Тот, кто защитил бы ее от посягательств вооруженных нахалов, прыгающих в ее машину, которых она зачем-то привозит в свой дом. Ей нужен кто-то, кто не позволил бы ей, сломя голову, гнать машину по шоссе, кто бы…
А Брендон тем временем продолжал:
- Да, мой отец тоже так думает. Когда мы с ним ходили на футбол, а потом в буфете ели сосиски, он сказал своему другу, что тот, кто женится на тете Алекс, получит ангела на кухне и фейерверк в постели. Почему он так сказал, а, Тревис?
Тревис почувствовал тяжесть тела мальчугана, прильнувшего к нему.
- Эй, приятель, ты что? - тихонько окликнул он его.
- Я что-то паршиво себя чувствую, - серьезно ответил Брендон. - Что-то волосы болят.
Тревис не удержался от улыбки.
- Тогда посидим и помолчим. Я всегда так делаю, когда волосы болят. О’кэй?
- О’кэй.
И оба в полном согласии с удовольствием закрыли Глаза. Темнота ночи успокаивала.
Алекс хватилась Брендона лишь тогда, когда за ним приехала Сара. Хотя она сразу заметила отсутствие Тревиса, о мальчике она не беспокоилась. Он любил уединяться, бросал игры и шумное общество сверстников, забирался куда-нибудь в укромный уголок и сидел там. Зная эту его привычку, Алекс успокоила Сару и быстро обыскала дом внизу и наверху, заглядывая во все любимые места Брендона, уговаривая себя не впадать в панику. Тревис не злодей и не сделает ничего худого Брендону.
Не найдя в доме ни того, ни другого, Алекс вышла на крыльцо и, спустившись в сад, направилась к качелям. Они тоже были местом, где Брендон любил прятаться. Стремительно обогнув угол дома, она наткнулась на садовый столик, который оказался не на месте.
- Тсс! - вдруг раздалось из темноты. Она узнала голос Тревиса.
Слава Богу, один нашелся. Значит, Тревис тоже любит качели. Поставив столик на место, она спросила:
- Вы не видели черноволосого мальчугана?
- Вы хотите сказать - Брендона? Он здесь, спит. Я, правда, ничего не смыслю в этих делах, но, по-моему, у него жар.
Глаза Алекс, привыкшие наконец к темноте, различили две тени на качелях, одну большую, другую маленькую, прильнувшую к ней.
Приблизившись, она легко и бесшумно, что всякий раз удивляло и трогало Тревиса, опустилась перед Брендоном на колени и осторожно коснулась рукой его лба.
- Вы правы, - сказала она, почувствовав укол совести, что посмела усомниться в порядочности Тревиса. - У него жар. Надеюсь, что это не грипп.
Она легонько коснулась щеки мальчика.
- Все уже разъехались. Его ждет мать. Вам не трудно будет отнести его к ним домой? Это рядом, соседний дом.
- Нисколько, - с готовностью ответил Тревис. Он рад был сделать все, что угодно, только бы не оставаться в бездействии и томлении вблизи Алекс.
- Я сейчас позову Сару, - сказала она, поднимаясь.
Когда она ушла, Тревис с облегчением вздохнул и сошел с качелей, осторожно держа малыша на руках. Нет, это уж слишком. Сначала Алекс, а теперь этот мальчуган. Он, кажется, теряет контроль над своими действиями и чувствами.
У него задание, он не может отвлекаться. Его ждет встреча с убийцей Джоэла, а он стоит в чужом саду с чужим ребенком на руках. Какое это все имеет к нему отношение? Была бы Алекс или хотя бы Брендон… Господи, какая ерунда в голову лезет.
Когда наконец появилась Алекс, а с нею женщина небольшого роста, оказавшаяся матерью Брендона, он молча поздоровался кивком головы и последовал за ними. Вскоре Брендон был благополучно уложен в постель, а Тревис и Алекс вернулись в ее дом.
Впервые за многие годы Алекс испытывала неуверенность и не знала, как вести себя. Вид Тревиса с ребенком на руках странно подействовал на нее. Вдруг защемило сердце, появилось какое-то доселе неведомое сосущее чувство, похожее на тоску. Молчание тяготило обоих, поэтому Алекс поблагодарила его и легонько сжала его руку.
К ее удивлению, он вздрогнул, словно она коснулась его раскаленным прутом.
- Не стоит благодарить, - хрипло промолвил Тревис, - Я сделал лишь то, что от меня требовалось, чтобы заслужить милость попасть наконец в город. Как вы считаете, мы можем немедленно ехать? Вы обещали. Надеюсь, помните?
Алекс твердо решила не обижаться. Чутье подсказывало ей, чего он ждет от нее. Но она редко делала то, чего от нее ждали, и, отметив его явно вызывающую позу грубияна - ноги широко расставлены, руки скрещены на груди, - она вдруг поняла, что так мучает его. Он, спецагент, гроза шпионов и бандитов, предстал перед ее глазами в сентиментальной сценке со спящим ребенком на руках. Нечего сказать - дал он слабинку.
Хорошо, что она ничего не съязвила по этому поводу, подумала Алекс.
- Да, вы правы, - миролюбиво сказала она. - Сейчас поедем, только сумочку захвачу.
Она удалилась, но через минуту легкой танцующей походкой прошла мимо, направляясь к двери.
Тревис молча последовал за ней.
- Вы ничего не забыли? - ехидно спросил он, останавливаясь на последней ступеньке крыльца.
- Вы имеете в виду ключи от машины? Вот, слушайте.
Она вынула из сумочки свисток и поднесла к губам. Резкий свист нарушил ночную тишину. В то же мгновение где-то в кустах раздалось ответное бип-бип-бип. Алекс пересекла двор, зашла в кустарник и без труда подобрала брошенные туда ключи.
- Я всегда их теряю. Поэтому мой дорогой братец сделал мне к Рождеству этот подарок. Все слесари в округе простить ему не могут. Он лишил их хорошего, а главное, регулярного заработка.
Подойдя к машине, она сначала открыла дверцу для него, а потом, обойдя машину, открыла дверцу с другой стороны и вопрошающе посмотрела на Тревиса.
- Поехали?
Он кивнул и сошел с крыльца.
- Если бы я вел счет, трюк с ключами стоял бы на первом месте.
- А есть ли в вашем черном списке счастливое число, чтобы мне наконец повезло?
Он покачал головой.
- Зачем оно вам? Вот уж не думал, что придется отвечать на такие вопросы. Не будете ли вы так любезны наконец сесть в машину, чтобы мы сдвинулись с места? Я очень прошу.
- Слушаюсь, сэр. - Алекс, насмешливо отсалютовав, села за руль.
Мотор ровно загудел.
Наученный горьким опытом, Тревис, прежде чем захлопнуть дверцу, пристегнул себя ремнем.
Когда "феррари", как застоявшийся жеребец, сорвался с места, ремень счастливо уберег его от неминуемого удара о ветровое стекло.
Машина выскочила на дорогу.
- Вы можете держать скорость в пределах восьмидесяти? - не выдержав, воскликнул Тревис, стараясь перекричать рев двигателя. Неприятно заныло под ложечкой, когда они выехали на шоссе и на спидометре было уже семьдесят пять.
Глядя на мелькавшие с сумасшедшей скоростью встречные машины, он подумал, что фирма "Боинг" не прогадала бы, заключив с Алекс контракт. Она была бы для летного состава отличным тренером на выдержку в экстремальных ситуациях.
Это было самое длинное и самое быстротечное путешествие. В рекордное время они доехали до того места, которое он назвал. Алекс с сомнением посмотрела на шестиэтажный дом. Лет сорок назад он, возможно, и был красив, но время жестоко обошлось с ним. Дом показался ей невзрачным и жалким, зажатый между двумя небоскребами.
Государственным служащим, видимо, платят мизерное жалованье, подумала Алекс с состраданием. Мысль, что она оставит Тревиса здесь, почему-то встревожила ее.
- Знаете, мой дом достаточно просторен, чтобы приютить на время еще одного человека, - осторожно высказала она то, что пришло ей вдруг в голову, и тут же испугалась, что этим может обидеть его. - Я рада была бы видеть вас своим гостем.
Тревис с изумлением посмотрел на нее. Он подавил невольную улыбку, увидев, с каким ужасом Алекс смотрит на обшарпанный фасад отеля. Бог мой, эта женщина своей манерой вести машину способна напугать кого угодно, а сама испугалась обычного третьеразрядного отеля. Что за чудачка. Он покачал головой.
- Спасибо, но меня здесь ждут.
Он отстегнул ремень.
- О, - тихо, словно вздохнув, произнесла Алекс, оторвав наконец взгляд от грязных стен отеля. Глаза их встретились. Сняв правую руку с руля, она протянула ее Тревису, прощаясь. - В таком случае, до свидания. Рада была познакомиться… Это было интересно.
Тревис пожал протянутую руку. В его грубой мужской ладони она казалась хрупкой, и нежная шелковистая кожа приятно грела ладонь. От одного этого прикосновения его бросило в дрожь. Он смотрел в ее темные глубокие глаза, откровенно любовался безукоризненным цветом лица и нежным ртом…
А потом, не помня себя, рывком прижал ее к себе, ища ее губы.
- О, черт… - Он почти задыхался.