Когда тело Софи стало мягким и податливым, Бенедикт слегка отстранился и заглянул ей в глаза. В свете солнечного дня они казались потрясающе зелеными и такими глубокими, что в них можно было утонуть.
- Я хочу, чтобы ты вернулась со мной в Лондон, - прошептал он, сам удивляясь тому, что говорит. - И жила там со мной.
Софи изумленно смотрела на него.
- Будь моей; - страстно прошептал он. - Будь моей отныне и навсегда. Я дам тебе все, что ты пожелаешь. А в ответ я прошу лишь одного: будь моей.
Глава 12
"Слухов по поводу исчезновения Бенедикта Бриджертона ходит великое множество, причем самых разнообразных. По словам Элоизы Бриджертон, он должен был вернуться в город еще несколько дней назад. А уж кому, как не его сестре, этого не знать.
Однако та же Элоиза первой заметила, что такой взрослый и умный мужчина, как мистер Бриджертон, вовсе не обязан докладывать о том, где он находится, своей младшей сестренке".
"Светские новости от леди Уислдаун", 9 мая 1817 года
- Вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей, - решительно заявила Софи.
Бенедикт смущенно - наверное, от того, что она не стала ходить вокруг да около, - взшшул на нее.
- Я хочу, чтобы ты была со мной, - поправил он ее. Несмотря на то что слова его причинили ей острую боль, Софи улыбнулась:
- А какая разница?
- Софи…
- Какая разница? - повторила Софи, и голос ее прозвучал резко.
- Не знаю, Софи, - ответил Бенедикт и нетерпеливо проговорил:
- А какое это имеет значение?
- Для меня имеет.
- Отлично! - коротко бросил он. - Раз так, будь моей любовницей.
Софи ахнуть не успела, как он впился поцелуем в ее губы с такой страстью и в то же время злостью, что у нее ноги подкосились. Так он ее еще ни разу не целовал.
Казалось, руки его рыщут одновременно по всему телу. Они и на талии, и на груди, и под юбкой. Поглаживают, ласкают, сжимают.
И в то же время он так тесно прижимал ее к себе, что Софи казалось, что сейчас она растворится в нем.
- Я хочу тебя, - хрипло шептал Бенедикт, покрывая поцелуями ее шею. - Хочу прямо сейчас, здесь.
- Бенедикт…
- Хочу, чтобы ты спала со мной, - продолжал, не слушая, Бенедикт, тяжело дыша. - И сегодня, и завтра, и послезавтра.
Понимая, что не нужно этого делать, Софи тем не менее вытянула шею, чтобы Бенедикту было удобнее ее целовать. Ей были так приятны его поцелуи, по телу пробегала трепетная дрожь, и хотелось, чтобы эти сладостные мгновения не кончились никогда.
Внезапно, сама не зная как, Софи оказалась на земле, а Бенедикт на ней. Он казался таким большим, мощным и в то же время подходил ей безукоризненно. Краешком затуманенного сознания Софи понимала, что должна сказать "нет", положить конец этому сумасшествию, и не могла. Пока не могла.
Слишком долго она мечтала о нем, отчаянно пытаясь вспомнить запах его кожи, звук его голоса. Сколько же она провела ночей, мечтая, чтобы он был рядом!
Она жила этой мечтой и в то же время понимала, что ей никогда не суждено сбыться. И вот сейчас, когда мечта эта начинала сбываться, Софи не смогла от нее отказаться.
- Бенедикт, - прошептала она, касаясь его шелковистых волос и делая вид, что это не он попросил ее стать его любовницей и что она не та, за кого себя выдает на самом деле.
Что она кто угодно, только не незаконнорожденная дочь покойного графа, у которой нет никаких средств к существованию и которая, чтобы не умереть с голоду, вынуждена прислуживать чужим людям.
Похоже, ее шепот придал ему смелости, и его рука, до сих пор лежавшая у нее на колене, поползла вверх по бедру. Годы тяжелого труда сделали свое дело: тело Софи из округлого - округлые формы были сейчас в моде - сделалось сухощавым, однако Бенедикту, видимо, было на это наплевать. Софи чувствовала, что сердце его начинает биться все быстрее, дыхание становится все более хриплым.
- Софи, Софи, Софи, - простонал он и принялся лихорадочно покрывать поцелуями ее лицо, потом губы его снова отыскали ее губы и прильнули к ним. - Я хочу тебя… - Он прижался к ней всем телом. - Ты чувствуешь, как я тебя хочу?
- Я тоже тебя хочу, - прошептала Софи. Она и в самом деле его хотела. Огонь, тихо тлевший в ней в течение долгих лет, яростно вспыхнул. Одного вида Бенедикта, одного его прикосновения оказалось достаточно, чтобы огонь этот вырвался наружу.
Пальцы Бенедикта нащупали крупные грубоватые пуговицы сзади на платье.
- Я сожгу его, - хрипло прошептал Бенедикт и принялся расстегивать их, одновременно поглаживая Софи по бедру. - Я разодену тебя в атлас, в шелка… - И он принялся покусывать ей мочку уха. - Или нет, я вообще ни во что тебя не стану одевать.
Софи замерла в его объятиях. Он умудрился сказать ту единственную фразу, которая напомнила ей, почему она здесь и почему он ее целует. Не потому, что любит, не потому, что испытывает к ней какие-то нежные чувства, о которых она мечтала, а потому, что одержим страстью и собирается сделать ее своей содержанкой. Такой же, какой когда-то была ее мать.
О Господи, как же это было соблазнительно! Невероятно соблазнительно. Он предлагал ей жизнь, полную роскоши и неги, жизнь с ним. А за это просил ее душу.
Но дело даже не в том, что она не хотела ее отдавать. Она бы с готовностью согласилась стать любовницей Бенедикта, радость жизни с ним стоила того, чтобы пойти на такую ничтожную жертву. Софи охотно приняла бы именно это решение, но она не могла распоряжаться судьбой их с Бенедиктом будущего ребенка. А что у них обязательно родится ребенок, Софи понимала. У всех любовниц рано или поздно рождаются дети.
Издав полный муки крик, она оттолкнула Бенедикта, выбралась из-под него и откатилась в сторону. Постояв немного на коленях и отдышавшись, она медленно поднялась.
- Я не могу этого сделать, Бенедикт, - проговорила она, не осмеливаясь на него смотреть.
- Что-что? - не понял он.
- Я не могу стать вашей любовницей.
- Но почему? - спросил он, поднимаясь. Что-то в его тоне Софи не понравилось. Слишком уж он показался ей высокомерным.
- Потому что не хочу! - воскликнула она. Бенедикт сердито прищурился.
- Всего несколько секунд назад ты этого хотела.
- Просто я не подумала, - тихо сказала Софи. Бенедикт самодовольно вскинул голову.
- Ты и не должна была думать. В том-то все и дело.
Вспыхнув, Софи принялась застегивать пуговицы. Он неплохо постарался, чтобы все мысли вылетели у нее из головы. Стоило ему поцеловать ее, как она готова послать ко всем чертям все свои жизненные правила.
- Я не стану вашей любовницей, - повторила она. Может быть, если она будет постоянно повторять эти слова, это придаст ей большей уверенности в себе?
- И что ты собираешься делать? - прошипел он. - Работать горничной?
- Если потребуется.
- Ты предпочитаешь прислуживать людям - чистить серебро, выносить после них чертовы ночные горшки, - а не жить со мной?
Софи сказала лишь одно слово, но оно было сказано решительным тоном, не терпящим возражений.
- Да!
Глаза Бенедикта яростно вспыхнули.
- Я тебе не верю! Ни одна женщина не сделала бы такой выбор.
- А я сделала.
- Ты просто дура!
Софи промолчала.
- Ты хоть понимаешь, от чего отказываешься? - закричал Бенедикт, энергично размахивая руками, и Софи поняла: она задела его за живое. Она причинила ему боль, нанесла удар по его самолюбию, и он кинулся на нее, словно раненый зверь.
Софи кивнула, хотя он и не смотрел на нее.
- Я бы дал тебе все, что ты пожелаешь! - порывисто продолжал Бенедикт. - Одежду, драгоценности… Ладно, Бог с ними, с одеждой и драгоценностями, я мог бы дать тебе крышу над головой, а это больше, чем у тебя сейчас есть.
- Это верно, - тихо согласилась Софи.
Он наклонился к ней, устремив на нее испепеляющий взгляд.
- Я мог бы дать тебе все!
Сама не понимая как, но Софи смогла сдержать вот-вот готовые хлынуть слезы и спокойным голосом проговорила:
- Если вы считаете, что это все, тогда вы, вероятно, не понимаете, почему я должна вам отказать.
И сделала шаг назад, намереваясь вернуться в "Мой коттедж", собрать свои жалкие пожитки и покинуть этот дом. Однако Бенедикт, похоже, не смирился с поражением.
- Куда ты идешь? - рявкнул он.
- Обратно в коттедж. Собрать вещи.
- И куда ты с ними отправишься потом?
У Софи рот открылся от изумления. Неужели он хочет, чтобы она осталась?
- У тебя есть работа? - не отставал Бенедикт. - Есть где жить?
- Нет, - пробормотала она, - но…
Бенедикт яростно взглянул на нее.
- И ты думаешь, я тебя так просто отпущу, без денег, без каких-либо перспектив их получить?
Софи удивленно захлопала глазами.
- Я не знаю… - пролепетала она. - Я не думала…
- А вот это верно! - рявкнул Бенедикт. - Ты не думала!
Софи молча уставилась на него, широко раскрыв глаза и приоткрыв губы, не веря тому, что слышит.
- Ты хоть понимаешь, какие опасности подстерегают в этом мире одинокую женщину?
- Д…да, - с трудом выговорила она. - Вообще-то понимаю.
Если Бенедикт и слышал ее, то вида не подал, продолжая разглагольствовать о "мужчинах, которые не прочь воспользоваться случаем", о "беспомощных девушках" и о "судьбах, которые хуже смерти". Софи показалось, что она даже услышала нечто вроде "ростбифа и пудинга". Посередине этой тирады она перестала вслушиваться в слова. Она просто смотрела, как шевелятся его губы, слушала его голос и все время пыталась понять, почему он так заботится о ее благополучии, в то время как она совершенно бесцеремонно его отвергла.
- Ты слышала хоть слово из того, что я сказал? - спросил Бенедикт.
Софи покачала головой, сначала утвердительно, потом отрицательно.
Бенедикт тихонько выругался.
- Так вот, - заявил он, - ты поедешь в Лондон со мной.
Эти слова подействовали на Софи как удар хлыста.
- Я же только что сказала, что не поеду!
- Можешь не становиться моей любовницей, черт подери! - бросил Бенедикт. - Но самой добывать себе средства на пропитание я тебе не позволю.
- Я прекрасно с этим справлялась до того, как с вами познакомилась!
- Прекрасно? У Кавендеров? И это ты называешь "прекрасно"?
- Вы несправедливы!
- А ты плохо соображаешь.
Бенедикт считал, что говорит вполне разумные вещи, хотя, быть может, с излишней горячностью, однако Софи, похоже, думала иначе, поскольку в следующую секунду, к немалому его удивлению, он очутился на земле лицом вниз, сраженный хуком справа.
- Не смейте называть меня дурой! - прошипела Софи. Бенедикт заморгал: от меткого удара все расплывалось у него перед глазами.
- Я вовсе не…
- Нет, называли! - сердито выпалила Софи и повернулась, чтобы идти.
В ту же секунду Бенедикт понял, что у него только один способ ее остановить, поскольку быстро вскочить на ноги в его ошарашенном состоянии он не может. Протянув руку, он схватил Софи обеими руками за щиколотку, и она рухнула на землю прямо рядом с ним.
Бенедикт понимал, что поступает не по-мужски, но выбирать не приходилось, и потом она первая его стукнула.
- Ты никуда не пойдешь! - свирепым голосом проговорил он.
Софи медленно подняла голову и, отплевываясь, одарила его яростным взглядом.
- Да как вы посмели это сделать! - воскликнула она возмущенно.
Выпустив ее ногу из рук, Бенедикт сел на землю.
- Вот так и посмел.
- Да вы…
Он предостерегающе поднял руку.
- Прошу тебя, ни слова больше.
У Софи округлились глаза.
- Вы меня просите?!
- Прошу, чтобы ты не сказала того, о чем впоследствии могла бы пожалеть, - пояснил Бенедикт.
Софи открыла было рот, чтобы что-то сказать, но, похоже, передумала и упрямо сжала губы. Коротко вздохнув, Бенедикт подал ей руку. В конце концов, она сидела на голой земле, и это, видимо, ей не очень нравилось.
Софи с отвращением уставилась на его руку, потом перевела взгляд на его лицо, и он стал таким колючим, что Бенедикт даже поежился. Не проронив ни слова и по-прежнему игнорируя его предложение помочь, она встала.
- Как хочешь, - пробормотал Бенедикт.
- Вот именно! - выпалила Софи и, повернувшись, направилась к дому.
На сей раз Бенедикт решил ее не задерживать, а идти за ней следом, что и проделал, держась на два шага позади Софи, прекрасно осознавая, как ей это неприятно. Наконец Софи не выдержала и, обернувшись, бросила:
- Прошу вас, оставьте меня в покое.
- Боюсь, что не могу.
- Не можете или не хотите?
- Не могу, - ответил Бенедикт, секунду подумав. Бросив на него хмурый взгляд, Софи пошла дальше.
- Мне и самому это так же странно, как и тебе, - заметил Бенедикт, идя за ней следом.
- Быть этого не может, - бросила Софи, остановившись и обернувшись.
- Ничего не могу с собой поделать, - пожал плечами Бенедикт. - Но я определенно не хочу тебя никуда отпускать.
- "Не хочу" и "не могу" - это совершенно разные веши.
- Я не для того спас тебя от Кавендера, чтобы ты безрассудно тратила свою жизнь.
- Как я буду жить, вас не касается!
Бенедикт понимал, что она права, однако не собирался в этом признаваться.
- Может быть, - согласился он. - И тем не менее я хочу, чтобы меня это касалось. Ты поедешь со мной в Лондон, и точка!..
- Вы пытаетесь меня наказать за то, что я вас отвергла, - укоризненно проговорила Софи.
- Нет, - медленно ответил Бенедикт. - Я бы с радостью тебя наказал, и в таком состоянии, в каком я сейчас нахожусь, я бы даже сказал, что ты заслуживаешь наказания, но я собираюсь увезти тебя с собой в Лондон не поэтому.
- Тогда почему?
- Потому что это самый лучший для тебя вариант.
- Да откуда вы можете знать, что для меня самое лучшее?
- В данном конкретном случае и в данный момент я знаю, что для тебя лучше всего, а ты, похоже, понятия не имеешь… И не надо меня опять бить.
Софи бросила взгляд на свою руку: она и не заметила, как та сжалась в кулак и уже была готова нанести удар. Он превращает ее в какое-то чудовище. Она в жизни своей никого не ударила, а сегодня собирается это сделать второй раз за день.
Она медленно разжала кулак, растопырила пальцы, отчего рука стала похожа на морскую звезду, и медленно сосчитала до трех.
- И как же вы собираетесь меня задержать? - тихо спросила она.
- А тебе так важно это знать? - Бенедикт беззаботно пожал плечами. - Уверен, что-нибудь придумаю.
- Вы хотите сказать, что свяжете меня и увезете насильно? - ахнула Софи.
- Я ничего подобного сказать не хочу, - лукаво ухмыльнулся Бенедикт, - однако это неплохая идея.
- Я вас презираю! - выпалила Софи.
- Ты говоришь, как героиня плохого романа, - заметил Бенедикт. - Что ты читала сегодня утром?
Боясь взорваться, Софи с такой силой стиснула зубы, что на щеках заходили желваки. Она понять не могла, как Бенедикт умудряется быть одновременно таким замечательным и таким ужасным. В данную минуту он был ужасным, таким, что ужаснее и не придумаешь, и Софи боялась, что, если проведет в его обществе еще одну минуту, последствия будут необратимыми.
- Я ухожу! - решительно заявила она.
- Я иду за тобой, - ответил Бенедикт, насмешливо улыбнувшись.
И остался верен своему слову: до самого дома шел на расстоянии двух шагов сзади.
* * *
Не часто приходилось Бенедикту нарочно злить людей (исключение составляли разве что era братья и сестры), но Софи вызывала у него отчаянное желание довести ее до белого каления. Стоя в дверях ее комнаты, небрежно облокотившись о косяк, скрестив руки на груди и пристукивая ногой об пол, он смотрел, как она собирается.
- Не забудь платье, - любезно подсказал он. Софи метнула на него яростный взгляд.
- То, жутко некрасивое, - прибавил он, как будто это было необходимо.
- Они все жутко некрасивые! - выпалила Софи.
- Я знаю, - насмешливо отозвался Бенедикт. Софи молча продолжала упаковывать сумку.
- Можешь взять себе на память все, что захочешь, - предложил Бенедикт, делая широкий жест рукой. Выпрямившись, Софи решительно подбоченилась.
- Даже чайный сервиз? Я могла бы продать его, а на вырученные деньги безбедно прожить несколько лет.
- Конечно, можешь его взять, - охотно согласился Бенедикт. - Только продавать тебе его не придется. Я и так дам тебе все необходимое.
- Я же вам сказала, что не стану вашей любовницей, - прошипела Софи. - Я не могу на это пойти!
Что-то в ее тоне, которым она произнесла слова "не могу", насторожило Бенедикта. И внезапно, когда Софи собирала последние пожитки, его осенило.
- Все ясно, - пробормотал он. Проигнорировав его, Софи направилась к двери и многозначительно взглянула на него, чтобы он ее пропустил. Однако Бенедикт и бровью не повел. Задумчиво погладив пальцем бровь, он изрек:
- Ты незаконнорожденная.
Вся кровь отхлынула у Софи от лица.
- Ну да, так оно и есть, - продолжал Бенедикт, говоря больше для самого себя.
Странно, но это открытие принесло ему облегчение. Оно по крайней мере объясняло то упорство, с которым Софи его отвергала, и успокаивало уязвленное самолюбие.
- Мне все равно, законнорожденная ты или нет, - заявил Бенедикт, прилагая все усилия к тому, чтобы не улыбнуться. Момент был торжественный - теперь-то Софи непременно согласится поехать с ним в Лондон и станет его любовницей, - и он не собирался нарушать его дурацкой улыбкой.
- Вы ничего не понимаете, - проговорила Софи, качая головой. - Дело вовсе не в том, достойна я стать вашей любовницей или нет.
- Если у нас появятся дети, я о них позабочусь, - торжественно пообещал он, давая ей дорогу.
Софи выпрямилась еще больше, хотя, казалось, больше уж некуда.
- А как насчет вашей жены?
- У меня нет жены.
- И никогда не будет?
Бенедикт замер. Перед глазами возник образ таинственной незнакомки с бала-маскарада. Он представлял себе ее не один раз. Иногда в серебристом платье, иногда вообще без ничего.
А иногда в свадебном наряде.
Софи, прищурившись, взглянула на него и, выходя из комнаты, презрительно фыркнула.
Бенедикт направился за ней следом.
- Так нечестно, Софи, - бросил он.
Не обращая на него внимания, Софи прошла по холлу и, только добравшись до лестницы, удостоила Бенедикта ответом.
- А по-моему, очень даже честно.
Обогнав ее, Бенедикт первым сбежал по лестнице и остановился, загородив ей дорогу.
- Но когда-нибудь мне придется жениться, хочу я этого или нет, - заметил он.
Софи вынуждена была остановиться.