Глава 12
Цветок среди шипов, ангел в оковах…
-…И порой, Адела, если у младенца обнаруживался какой-нибудь врожденный порок, спартанские отцы просто сбрасывали новорожденного с вершины скалы. Вижу, вижу, Адела, что тебе это не по нраву, но об этом рассказывал мой дядюшка Бертон. Все это было в очень давние времена, но было на самом деле - дядюшка не стал бы прибегать к таким выдумкам для моего развлечения. Рассказывая об этих жестоких обычаях, он образовывал меня.
- А женщины-спартанки? Твой дядя говорил тебе что-нибудь о них? - поинтересовалась Адела.
Младшая сестра Дункана устроилась на краешке кровати, чтобы не мешать Мадлен, передвигавшей мебель в ее спальне. Адела уже перестала твердить своей новой подруге, что той не пристало, как простой служанке, наводить порядок в комнате. Пленница брата была упряма, и спорить с ней бесполезно.
Прошло уже три недели с тех пор, как Мадлен взялась за Аделу. Рассказав ей о себе всю правду, Адела, к собственному удивлению, с каждым днем чувствовала себя все лучше, душевная боль и чувство вины постепенно оставляли ее. По-видимому, Мадлен вовсе не была потрясена всей этой историей, и, как ни странно, именно это помогало Аделе. Мадлен высказывала явную симпатию к девушке, но не оскорбляла ее жалостью.
Теперь Адела полностью подчинилась Мадлен, решив, что та лучше нее самой знает, что и как надо делать. Леди Векстон примирилась с мыслью о том, что прошлое не переделать и лучше постараться его забыть. Конечно, принять такое решение было легче, чем выполнить его, но дружба Мадлен поддерживала Аделу и после разговоров с нею жизнь уже не представлялась девушке в таком темном свете, как прежде. К тому же подозрения о возможной беременности, к счастью, отпали, так что одним серьезным поводом для беспокойства стало меньше.
Мадлен как бы распахнула перед Аделой окно в новый мир, рассказывая ей разные чудесные истории. У Мадлен была прекрасная память, и Адела всякий раз с нетерпением ждала нового рассказа.
Сейчас Адела с улыбкой наблюдала за Мадлен, которая являла собой поистине примечательное зрелище. Клочья пыли налипли на ее локоны, на руки, даже на нос. Пряди волос, повязанные голубой лентой, то и дело выбивались из прически и закрывали ей лицо.
Выметая сор из угла, Мадлен остановилась и оперлась на ручку швабры.
- Кажется, я сумела заинтересовать тебя, Адела, - заметила она. - Не думаю, что спартанки были лучше своих ужасных мужей. Иначе они бы просто не смогли жить рядом с этими мужчинами и рожать от них детей.
Адела расхохоталась. Мадлен с улыбкой посмотрела на девушку, которая так изменилась за последнее время. Глаза ее заблестели, лицо все чаще освещалось задорной улыбкой.
- Но теперь, когда в замок приехал священник, - прошептала Адела, - мы должны быть осторожны и стараться не говорить при нем о таких вещах.
- Я еще не видела его, - ответила Мадлен, - но с нетерпением жду этой встречи. Братьям Векстонам давно пора обратить свои души к Господу, и священник в замке просто необходим.
- Раньше так и было, - объяснила Адела, - но когда отец Джон умер, а церковь сгорела, мои братья как-то перестали думать о Боге. - Девушка пожала плечами. - Пожалуйста, расскажи мне еще что-нибудь о спартанцах, - попросила она.
- Знаешь, наверное, спартанские женщины отправлялись к праотцам очень рано, лет этак в двадцать, хотя это только мое предположение, дядя об этом ничего не говорил. Однако я точно знаю, что они ложились в постель с несколькими мужчинами.
Адела только ахнула от этого сообщения, а Мадлен удовлетворенно вздохнула: она была довольна впечатлением, произведенным на подругу ее словами.
- Что, сразу с несколькими? - прошептала Адела, смущенно краснея.
Мадлен задумчиво прикусила губу.
- М-м-м… - промычала она. - Да нет, наверное. Пожалуй, по очереди.
Мадлен стояла спиной к двери, Адела же не сводила с нее глаз, так что ни одна из них не заметила остановившегося в дверях Дункана.
Он не успел произнести ни слова, поскольку Мадлен продолжала развивать свои мысли:
- Не думаю, что можно лежать на спине сразу перед несколькими мужчинами. Точнее, под несколькими.
Адела захихикала, Мадлен пожала плечами, а Дункан, слышавший все ее рассказы о спартанцах, удивленно поднял глаза к потолку.
Взявшись за швабру, Мадлен принялась продолжать уборку, подметая пол возле сундука.
- Придется все из него вытряхнуть, если мы хотим переставить сундук на другое место, - заявила она.
- Но сначала закончи свою историю, - настаивала Адела, - ты рассказываешь такие удивительные вещи, Мадлен.
Дункан опять собирался было заговорить, но, заинтригованный, передумал и продолжал слушать.
- В Спарте не знали безбрачия. Больше того, не вступать в брак считалось преступлением и позором. Толпы незамужних женщин бродили по улицам. Они искали неженатых мужчин, и если находили, то набрасывались на них.
- Что?! Набрасывались?! - изумилась Адела.
- Да, они накидывались на несчастных мужчин и избивали их до полусмерти, - подтвердила Мадлен. Она уже открыла сундук и сунула туда голову. - Я тебе чистую правду говорю, - донесся из сундука ее голос.
- А что еще? - поинтересовалась Адела.
- Еще… молодых мужчин запирали в темной комнате с женщинами, которых они никогда не видели при свете дня, и они должны были… В общем, ты понимаешь, что они должны были делать, - добавила Мадлен. - Некоторые женщины рожали, даже не зная в лицо своего супруга. - Она резко выпрямилась, ударившись при этом головой о крышку сундука, и сорвала с головы покрытую пылью ленту. - Знаешь, может, это тебе не понравится, но вот что я скажу. Когда я думаю о твоем брате Дункане, мне кажется, что леди Элеанор, возможно, предпочтет темную комнату.
В ответ Адела испуганно вскрикнула: она только что заметила Дункана, прислонившегося к дверному косяку.
Мадлен не поняла, в чем дело, и поспешила извиниться.
- Впрочем, ты не обращай внимания на мои слова, я ведь пошутила, - оговорилась она. - В конце-то концов Дункан ведь твой брат, и я вовсе не хотела обидеть тебя. Прости, пожалуйста…
- Я принимаю твое извинение, Мадлен, - раздался голос Дункана.
Мадлен была так поражена его появлением, что опять ударилась головой о крышку.
- Ты давно тут стоишь? - смущенно краснея, спросила девушка, поворачиваясь к барону.
Дункан ничего не ответил, молча глядя на нее и заставляя Мадлен все больше нервничать. Она торопливо разгладила все складочки на юбке и, заметив большое пятно на животе, прикрыла его ладонями. На глаз ей свесился длинный локон, но девушка боялась поднять руку, чтобы убрать его: тогда барон заметит, в каком беспорядке ее платье.
Впрочем, Мадлен напомнила себе, что она всего лишь пленница, а Векстон - ее похититель. Какая ей разница, что он подумает о ее наряде. Она убрала волосы и хмуро взглянула на барона.
Она сделала это зря, так как Дункан тут же угадал, что у нее на уме, и был весьма доволен, да и растрепанный вид девушки ему нравился.
Он улыбался, и Мадлен подумала, что барон смеется над ее смятым и грязным платьем. Его улыбка стала еще шире, когда Дункан заметил грязные полосы на физиономии девушки.
- Ступай к себе, Мадлен, и оставайся там, пока я не приду за тобой.
- Может, мне лучше сначала закончить все дела здесь? - спросила Мадлен нарочито смиренно.
- Нет, - отрезал барон.
- Дункан, Адела захотела прибрать свою комнату, чтобы она стала похожей на… - Господи, Мадлен едва не проговорилась, что его сестра хочет видеть свою комнату такой же уютной, как помещение в башне, где поселилась пленница. Он еще не знает, какой порядок она навела там.
Мадлен украдкой взглянула на Аделу. Бедняжка стояла, сложив на груди руки и потупив взор.
- Адела, - напомнила ей подруга, - ты забыла поздороваться с братом.
- Добрый день, милорд, - прошептала девушка, не глядя на барона.
- Его зовут Дункан. Лорд - это не важно. Он твой брат.
Мадлен наградила барона таким взглядом, что он не рискнул связываться с ней, но удивленно приподнял брови, увидев, как нахмурилась Адела. Когда Мадлен кивком указала ему на сестру, барон пожал плечами, не понимая, чего она от него хочет.
- Ну-у? Разве ты не хочешь приветствовать свою сестру, Дункан?
- Ты что, приказываешь мне? - недобро молвил Векстон.
У него был раздраженный вид. Мадлен недоуменно пожала плечами.
- Не хочу, чтобы твоя собственная сестра боялась тебя, - заявила она, уже не в силах остановиться.
Между тем Дункан вновь едва сдерживал смех. Все шло как нужно. Джиларду его идея понравилась, а Эдмонд был против, но вот результат налицо. Мадлен стала защитницей Аделы. Один котенок пытается взять под свою опеку другого; впрочем, его пленница вела себя не как котенок, а скорее как тигрица.
Векстон повернулся к сестре:
- Доброе утро, Адела. Ты хорошо себя чувствуешь сегодня?
Утвердительно кивнув, Адела посмотрела на брата и улыбнулась. Дункан с удивлением заметил, как это простое приветствие изменило настроение девушки.
- Дункан, а Мадлен не могла бы пока остаться здесь и…
- Адела, пожалуйста, не спорь с братом, - перебила ее подруга, опасавшаяся, что терпения барона хватит ненадолго. - Это невоспитанно, - добавила она, ободряюще улыбаясь Аделе и следуя за Дунканом. - Уверена, что у барона есть причины послать меня в башню, - сказала она, обернувшись к Аделе, прежде чем выйти из комнаты.
Но когда Мадлен и Дункан оказались в коридоре и Адела уже не могла слышать их, Мадлен спросила:
- Почему ты велишь мне вернуться в башню?
Они уже миновали половину территории замка и находились у подножия лестницы, ведущей в башню, когда барон повернулся к своей пленнице. Честно говоря, он с удовольствием вытряс бы из нее душу, но тут его внимание привлек ее запачканный во время уборки носик. Дункан начал вытирать его большим пальцем.
- Мадлен, а ведь все твое личико покрыто пылью. Ого, да в тебе появился изъян! Может, мне выкинуть тебя в окно, как ты думаешь?
Девушка даже не сразу поняла, о чем толкует барон, но тут же нашлась.
- Спартанцы, к твоему сведению, не выбрасывали пленников из окон, - заявила она. - Только новорожденных младенцев с каким-нибудь пороком. Спартанцы были отважными воинами со злыми сердцами, - добавила она.
- Они отдавали себе отчет в своих поступках, - промолвил Дункан, палец которого медленно скользнул вниз, к губам Мадлен, и обвел ее нежный рот. - И они были безжалостны.
Мадлен не двигалась с места и лишь зачарованно смотрела в глаза барону, лихорадочно пытаясь ухватить нить разговора.
- М-м-м… Безжалостны, ты говоришь? - наконец-то вымолвила она.
- Да, и таким должен быть любой настоящий воин.
- Нет, - возразила девушка.
- Поэтому спартанцы были непобедимы, - добавил Дункан.
- А разве теперь спартанцы уже не встречаются, Дункан? - спросила Мадлен.
Не сдержав улыбки, он пожал плечами, услышав столь нелепый вопрос.
- Возможно, спартанцы были непобедимы, но сами они все давным-давно мертвы.
- Да, конечно.
Господи, ее голос дрогнул! И она знала причину тому: Дункан нежно смотрел на нее, медленно привлекая пленницу к себе.
- Мадлен, я не позволю тебе больше отталкивать меня, - прошептал барон, все ниже склоняясь к девушке. Теперь их губы были совсем близко.
- Значит, не позволишь? - выдохнула Мадлен.
- Нет, не позволю, - проворчал Дункан сердито.
- Ну тогда можешь поцеловать меня, - смущенно промолвила она. - Я не буду отталкивать тебя.
В ответ на это барон схватил девушку за руку и повел вверх по лестнице.
- Ты больше не пленница, - заявил он.
- Значит, ты признаешь, что совершил ошибку, привезя меня сюда? - спросила девушка, и в ее голосе ему послышался страх.
- Я никогда не совершаю ошибок, Мадлен, - заявил Дункан, и пока они не оказались у дверей ее комнаты, не проронил больше ни слова.
Барон потянулся к дверной ручке, но девушка оттолкнула его, прислонившись к двери.
- Я сама в состоянии открыть дверь в собственную комнату, а ошибки ты, между прочим, совершаешь. Я была твоей самой большой ошибкой.
Вообще-то она зря сказала такое, оскорбив саму себя. Дункан лишь улыбнулся, поняв, что девушка сболтнула лишнего. Затем он отодвинул Мадлен в сторону и рывком открыл дверь. Мадлен проскользнула в комнату впереди него и попыталась захлопнуть дверь перед его носом, но Векстон не позволил ей сделать это.
"Что ж, - подумала девушка, - масло в огонь подлито. Интересно, как он отнесется к переменам в моей комнате?"
Дункан не верил своим глазам. Мадлен умудрилась превратить убогое помещение в уютное жилище. Стены были чисто вымыты, а напротив двери висел большой бежевый гобелен с изображением финальной битвы при вторжении Вильгельма. Краски были яркими и живыми, а фигуры воинов вышиты красным и голубым.
Работа, что и говорить, незамысловатая, но смотреть на нее было приятно.
Кровать была застелена голубым стеганым одеялом. У камина стояли два больших стула с красными накидками, перед стульями - скамеечки для ног. Дункан заметил, что на одном стуле лежит еще один незаконченный гобелен. В наброске рисунка Дункан без труда узнал выдуманного девушкой волка.
Уголки его губ пару раз дернулись. Мадлен не знала, что это должно означать. Она ждала со все возрастающим нетерпением, когда, внезапно вскрикнув, барон отскочил от нее. Он повернулся и, не сказав ни слова, выбежал из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Аромат роз преследовал его по пятам. Поравнявшись с дверями большого зала, барон немного успокоился, но тут к нему бросился младший брат.
- Что, леди Мадлен принимает посетителей сегодня утром? - выпалил он с юношеской непосредственностью.
Дикий вопль Дункана, послуживший ответом Джиларду, был слышен во всем замке.
Джилард оторопел - он в жизни не слышал, чтобы его брат кричал так громко. Подбежавший к ним Эдмонд увидел лишь спину удалявшегося Дункана.
- Что это так разозлило его? - недоуменно спросил Джилард.
- Не "что", Джилард, а "кто", - заметил средний брат.
- Не понимаю.
Улыбнувшись, Эдмонд похлопал Джиларда по плечу:
- Вот и Дункан тоже пока не понимает, но, надеюсь, скоро поймет.
Глава 13
…не проворным достается успешный бег, не храбрым - победа…
Ветхий Завет, Книга Екклезиаста, или Проповедника, 9-11
Мадлен работала над своим гобеленом, но мысли ее витали где-то далеко: она то и дело вспоминала слова Дункана о том, что она больше не его пленница.
Конечно, ей самой придется выяснять у барона, что он имел в виду, но она почему-то опасалась узнать правду. Да, она боялась услышать ответы на свои вопросы.
Вдруг дверь распахнулась, и в комнату вбежала Адела, явно чем-то расстроенная. Казалось, еще немного, и она расплачется.
Мадлен вскочила со стула.
- Что случилось? - встревоженно спросила она, сразу же подумав, что тут не обошлось без Дункана.
Адела залилась слезами. Мадлен поспешила закрыть дверь. Обняв девушку, она усадила ее на стул.
- Сядь и успокойся, - проговорила Мадлен. - Все наверняка не так страшно, как тебе показалось. Скажи мне, почему ты плачешь, и, думаю, я смогу тебя утешить.
Адела послушно кивнула, но, взглянув на подругу, снова заплакала. Мадлен уселась напротив и терпеливо ждала.
- Мадлен, твой брат послал за тобой своих людей! Дункан позволил его посланцу войти в замок. Поэтому он и велел тебе вернуться в башню. Дункан не хотел, чтобы человек Луддона видел тебя.
- Но почему? Всем известно, что меня держат здесь пленницей! Луддон…
- Ты не поняла, - перебила ее Адела. - Эдмонд сказал Джиларду, что, по его мнению, Дункан не желает, чтобы посланец увидел, как с тобой тут хорошо обращаются. Ты ведь согласна с этим, Мадлен?
- Господи, неужели ты из-за этого плачешь? - рассмеялась Мадлен. - Конечно, со мной хорошо обращаются. Оглянись только вокруг себя, Адела. Разве у меня плохое жилье?
- Мне не следовало подслушивать, но я все же сделала это. Я слышала все, о чем Дункан говорил с человеком твоего брата. Впрочем, Джилард и Эдмонд тоже слышали каждое слово. Дункан почему-то не отослал их. Но меня никто не видел. Я уверена.
- А этот посланец явился от короля или прямо от моего брата? - спросила Мадлен. Она была очень напугана, но не хотела; чтобы Адела это видела. Мадлен являлась для девушки единственной опорой и должна была оправдывать ее надежды.
- Не знаю, - ответила Адела. - Я не слышала начала разговора.
- Ну хорошо. Тогда скажи мне, что ты слышала, - попросила Мадлен.
- Тебя должны немедленно доставить к королевскому двору. Посланец сказал, что это необходим, несмотря на то что ты… испорчена… - Голос Аделы дрогнул, и ей пришлось помолчать, чтобы собраться с силами.
Мадлен до боли прикусила нижнюю губу. Ей хотелось схватить Аделу за плечи и вытрясти из нее продолжение рассказа.
- Как только ты приедешь в Лондон, тебя выдадут замуж.
- Понятно, - прошептала Мадлен. - Но мы ведь ждали этого, Адела. Мы же знали, что Луддон предпримет что-нибудь. А ты слышала имя человека, за которого меня собираются выдать?
Адела кивнула:
- Моркар.
Закрыв лицо руками, девушка опять разрыдалась, а Мадлен почувствовала, что теряет самообладание и что ей становится плохо.
- А как же Дункан, Адела? - запинаясь проговорила Мадлен. - Что он сказал посланцу? Он согласился?
- Дункан не промолвил ни слова. Посланец прочел свою бумагу, а затем вернулся к воинам, поджидавшим его у стен замка.
- Сколько же воинов послал Луддон?
- Не знаю, - прошептала Адела. - Как только посланец ушел, Эдмонд и Джилард принялись кричать друг на друга, а Дункан все молчал. Он просто стоял у камина; заложив руки за спину. Не понимаю я этого.
- Твоему брату, Адела, приходится играть две роли; лорда - владельца замка, и брата. Я представляю себе, о чем спорили Эдмонд и Джилард. Эдмонд наверняка кричал, что меня надо отдать людям Луддона, а Джилард спорил с ним и предлагал вступить в бой, чтобы только не отпускать меня.
Адела отрицательно замотала головой, не дав Мадлен договорить.
- Нет, Эдмонд не хочет отдавать тебя людям Луддона, - заявила она.
- Эдмонд на моей стороне? - недоуменно спросила пленница.
- Да, - ответила Адела. - Он предложил отправить меня к нашей сестре Катрин - ненадолго. Он беспокоится обо мне, считая, что я не смогу пережить лишних волнений. А я не хочу никуда ехать. Катрин намного старше меня, и у нее такой странный муж…
Поднявшись, Мадлен медленно подошла к окну. Она распахнула ставни и выглянула наружу. Ей нужно было взять себя в руки, чтобы гнев, копившийся в ней, не вырвался наружу.
- А ты знаешь, Адела, что спартанских детей очень рано отрывали от матерей? Они должны были жить с воинами. Мальчиков обучали воровству. Считалось, что это воспитывает у них хитрость и ловкость.
- Мадлен, о чем ты говоришь? Как у тебя хватает духу даже сейчас говорить о каких-то спартанцах?
Мадлен повернулась к подруге, не скрывая слез, катившихся по ее щекам. Адела еще никогда не видела Мадлен плачущей.