Великолепие чести - Джулия Гарвуд 24 стр.


Мадлен покачала головой.

- Нет, это совсем другое.

- Ну вот, видишь, Джеральд, Адела ценит тебя больше, чем Мадлен оценила меня - во время нашей первой встречи, разумеется, - усмехнулся Эдмонд.

Мадлен не поняла, о чем тот говорит. Но тут Дункан, пожелав всем спокойной ночи, наконец увел жену из зала.

Супруги не проронили ни слова до самой спальни. Пока Дункан открывал дверь, Мадлен решила сразу же поговорить с ним об Аделе и Эдмонде, но, войдя в комнату, забыла о своем намерении. Дункан перенес сюда все вещи жены из ее комнаты в башне. Два стула стояли у камина, покрывало было раскинуто на огромной кровати, а гобелен, вышитый руками Мадлен, висел над камином.

Тут перед ними появилась Мод и сообщила, что, как и было ведено, ванна для госпожи готова.

Как только дверь за служанкой захлопнулась, Мадлен повернулась к мужу.

- Не могу же я принимать ванну при тебе, Дункан. Пожалуйста, иди на свое озеро, а я пока…

- Господи, Мадлен, да я уже столько раз видел тебя нагой! - промолвил Дункан. Развязав ее плетеный поясок, он бросил его на стул и принялся снимать с жены накидку и платье.

- Но это всегда было в постели, там все же мы были накрыты одеялами и… - Ее голос затих.

Дункан улыбнулся.

- Забирайся в воду, любимая, пока она не остыла.

- Но ты ведь каждый день плаваешь в ледяном озере, - напомнила ему жена, пока Дункан медленно стягивал с нее рубашку. - Зачем ты делаешь это? - нерешительно спросила она, чувствуя, как жар заливает ее щеки. - Тебе нравится плавать в холодной воде?

Своим вопросом Мадлен хотела отвлечь внимание Дункана от своей персоны, но, похоже, барон мог и отвечать ей, и одновременно раздевать ее.

- Не могу сказать, что мне это очень уж нравится, - проговорил он. Дункану хотелось поскорее избавить жену от скрывающей ее прелести одежды. Опустившись перед ней на колени, он снял с Мадлен туфли и чулки, а затем провел по ее ногам горячими ладонями. Мадлен глубоко вздохнула от наслаждения.

- Но зачем же ты тогда купаешься? - запинаясь, спросила она.

- Чтобы тренировать тело и душу.

- Но… - прошептала Мадлен, - но ведь можно и по-другому тренировать тело.

Однако все попытки Мадлен отвлечь мужа разговорами потерпели неудачу.

Усмехнувшись, Дункан развел ее руки в стороны, а затем приподнял груди ладонями и стал ласкать соски, которые мгновенно отозвались на его прикосновения. Мадлен инстинктивно выгнулась.

- Если только я поцелую тебя, любимая, тебе уже не принять ванны. Я вижу, какой страстью горят твои глаза. Ты чувствуешь, как сильно я хочу тебя? - прошептал барон.

Мадлен медленно кивнула:

- Я тоже хочу тебя, Дункан.

Однако она заставила себя отвернуться от мужа и направилась к ванне.

Векстон старался не смотреть на жену, он решил, что не будет спешить этой ночью. Они будут любить друг друга не спеша. Дункан не станет торопить Мадлен, сколько бы времени ни понадобилось на то, чтобы уложить ее в постель.

Дункан самодовольно улыбнулся, уверенный в своем обаянии и неотразимости. Сняв куртку, он встал на колени перед камином, чтобы подбросить в огонь еще одно полено.

Мадлен торопливо выкупалась, все время опасаясь, что муж повернется к ней и увидит ее за столь интимным занятием.

Но вдруг она осознала весь комизм положения и рассмеялась.

Дункан медленно подошел к ванне и, подбоченясь, поинтересовался у жены, что послужило причиной ее веселья.

Он был уже без рубашки. Сердце Мадлен забилось быстрее, дыхание внезапно перехватило. Господи, с какой же легкостью муж возбуждал ее!

- Да понимаешь, мне пришло в голову, что я столько ночей проспала с тобой совсем раздетой! Не знаю даже, чего я сейчас стесняюсь! Именно это меня и развеселило.

Теперь Мадлен стояла лицом к мужу, как бы желая доказать себе и ему, что больше не испытывает смущения.

На ее бархатистой коже сверкали капельки воды, кончики волос намокли, в глазах играло озорство. Наклонившись к Мадлен, Дункан бережно поцеловал ее в лоб, потом в кончик носа. Он не мог сдержаться - жена его была просто обольстительна, особенно теперь, когда решилась наконец перестать смущаться.

Дункан взял большое полотенце, которое жена бросила на стул, осторожно завернул в него Мадлен и отнес ее к камину.

Она стояла спиной к огню. Когда ее соски коснулись курчавой поросли на груди барона, женщина блаженно закрыла глаза. Ей было так хорошо, что она не стала возражать, когда Векстон принялся сам вытирать ее. Потом он накрыл ее губы своими горячими губами. Мадлен застонала от наслаждения, ее руки нежно ласкали его спину, но когда ее пальцы скользнули под ремень его штанов, Дункан резко отпрянул назад.

- Отнеси меня в постель, любимый, - прошептала Мадлен, пытаясь вновь прижаться к его губам.

Барон отодвинулся еще дальше.

- Всему свое время, - хрипло прошептал он, покрывая ее тело мелкими, горячими поцелуями. - Ты так прекрасна!

Колени Мадлен подгибались, она едва дышала, ей казалось, что она не выдержит этой сладкой пытки. Она опять тихонько застонала, и Дункан совсем потерял голову.

Векстон медленно опустил ее на пол, не прекращая своих ласк. Мадлен чувствовала, как горит ее тело от его прикосновений, ей хотелось сказать мужу, что в жизни не испытывала подобного блаженства, но язык не повиновался ей.

Они тесно прижались друг к другу. Языком Дункан приоткрыл ее губы. Она прильнула к нему, предлагая всю себя. Ее губы ласкали его, ее язык снова и снова проникал в его рот. Опустившись ниже, Векстон взял жену за талию и стал сосать ее грудь.

- Дункан, я больше не могу терпеть, я хочу тебя, - взмолилась Мадлен.

Она выгнулась, чтобы встретить мужа. Подняв Мадлен, он уложил ее себе на грудь, с легкостью вошел в нее и впился в ее губы долгим, страстным поцелуем. С каждым разом Дункан проникал в ее лоно все глубже и глубже. Мадлен вскрикнула, забилась в конвульсиях, которые передались и ему…

Прошло несколько долгих минут, прежде чем они вернулись в реальный мир и вновь обрели способность говорить. Пальцы Мадлен скользили по мощной груди Дункана - ей нравилось гладить его жесткие волоски, его горячую, мягкую кожу, она с удовольствием втягивала в себя аромат его тела.

Дункан медленно перекатился на живот, прижав Мадлен к полу всем своим весом. Затем он лег на бок и, оперев голову на руку, закинул ногу ей на бедра. Длинная прядь темных волос упала ему на лоб; Мадлен хотела было убрать ее с лица мужа, но тут он произнес:

- Я люблю тебя, Мадлен.

Рука ее замерла в воздухе, глаза изумленно распахнулись.

По совести говоря, Дункан хотел, чтобы все совершилось совсем по-другому. Это Мадлен должна была первой признаться ему в любви! Но самолюбие барона было удовлетворено, когда он заметил, как потрясена жена его словами.

Вдруг Мадлен… расплакалась. Дункан был в растерянности.

- Неужели ты плачешь из-за того, что я признался тебе в любви?

- Нет, - прошептала Мадлен.

- Тогда почему ты так огорчена? Ведь, кажется, я сумел доставить тебе удовольствие?

Услышав неподдельную тревогу в голосе мужа, Мадлен утерла слезы.

- Мне было очень, очень хорошо, - заверила она. - Но боюсь, Дункан. Ты не должен любить меня.

Вздохнув, барон решил переждать несколько минут, прежде чем потребовать от жены более вразумительных объяснений. К тому же она так дрожала, что не могла говорить.

Барон отнес Мадлен в постель и закутал ее в одеяла; она крепко прижалась к нему, однако продолжала молчать.

- Скажи мне, чего ты боишься? - спросил Векстон. - Неужто в том, что я люблю тебя, есть что-то ужасное?

- У нас с тобой нет будущего, Дункан. Король…

- Король благословит нас, - перебил ее барон. - Вильгельм вынужден будет признать этот брак.

Уверенность Векстона несколько ободрила Мадлен.

- С чего ты взял, что король станет на твою сторону? Объясни мне, чтобы я не боялась.

- Я познакомился с королем Вильгельмом, когда мы оба были еще мальчишками, - начал Дункан. - Конечно, у него много недостатков, но он сумел доказать, что может быть могущественным правителем. Ты не любишь его, должно быть, потому, что твой дядя представил тебе короля в невыгодном свете. Но твой дядя высказывал лишь точку зрения Церкви. Мне известно, что священнослужители перестали поддерживать нашего короля, потому что тот отнял у монастырей немало сокровищ и никогда не спешил назначать нового священника на освободившееся место. Церковники не любят короля, потому что он не идет у них на поводу.

- Но почему ты думаешь…

- Не перебивай меня, когда я говорю, - рассердился Векстон. - Я же пытаюсь все объяснить тебе! - Чтобы смягчить свою резкость, барон нежно обнял жену. - Не хочу хвастаться, но, по правде говоря, это я помог королю объединить шотландцев и добиться мирного сосуществования. Вильгельм знает мне цену. И у меня есть отлично обученное войско, которым он может располагать в любую минуту. Вильгельм надеется на мою преданность. Я никогда не предам его, и ему это известно.

- Но, Дункан, Луддон - весьма необычный друг короля, - нерешительно перебила мужа Мадлен. - Мне говорила об этом Марта, и то же самое я слышала от знакомых дядюшки.

- А кто такая эта Марта?

- Одна из служанок дядюшки, - пояснила Мадлен.

- И по-твоему, она непогрешима, как папа римский? - съязвил барон. - Как ты думаешь?

- Да нет, конечно. Но мой братец тоже нередко хвастался своим влиянием на нашего короля.

- А ну-ка скажи мне, женушка, что ты имела в виду, когда сказала, что Луддон - "необычный" друг Вильгельма?

- Я не могу произнести этого вслух! - воскликнула Мадлен. - Это непристойно и грешно.

Дункан вздохнул. Он-то отлично знал о пристрастиях короля и давным-давно догадался о том, почему Луддон имеет такое сильное влияние на Вильгельма. Однако барона удивило, что даже его невинной женушке, которая в жизни не бывала в свете, известно об этом.

- Ты должен поверить мне, Дункан, что король с Луддоном состоят в постыдных отношениях, вот и все. Более подробно я объяснять ничего не буду, - промолвила Мадлен.

- Ну что же, - согласился барон. - Не будем больше говорить об этом, раз это тебя так смущает. Я понимаю, что ты хотела сказать. Но все равно король не предаст меня. Честь на моей стороне.

- Не о той ли чести, что привела тебя одного в замок моего брата, ты говоришь? - спросила Мадлен. - Ты так веришь в честь, что имел глупость понадеяться на слово Луддона!

- Это был хорошо продуманный план, - заметил Векстон. - Я никогда не доверял твоему брату.

- Но он же мог расправиться с тобой до того, как твои воины войдут в его крепость! - возразила Мадлен. - Ты попросту мог замерзнуть насмерть! Конечно, я помогла тебе и спасла твою жизнь, но какое отношение это имеет к чести?!

Дункан не стал спорить с женой. Она была не права, но барон не хотел разубеждать ее и указывать на ошибки в ее суждениях.

- Луддон использует меня, чтобы причинить вред тебе, - заявила Мадлен.

Это замечание, по мнению барона, вообще не имело смысла.

- Мадлен, во всей Англии не найти человека, который не знал бы о том, что случилось с Аделой. Если король отвернется от правды, это будет его первой большой ошибкой. Вся знать Англии станет на мою сторону! Конечно, у всех нас есть обязанности по отношению к правителю страны, но всех нас связывает и долг чести. Поверь мне, Мадлен, - с горячностью произнес барон, - Луддону войны со мной не выиграть. Я знаю, что надо делать, не сомневайся!

- Я верю тебе с того дня, когда мы оказались вместе в твоей палатке, - прошептала Мадлен. - Ты пообещал, что не дотронешься до меня, пока я буду спать, и сдержал свое слово.

Дункан улыбнулся при воспоминании о той ночи.

- Но теперь-то ты понимаешь, как глупо было с твоей стороны опасаться, что я смогу воспользоваться тобой, а ты и не узнаешь об этом?

Мадлен кивнула.

- Но я очень крепко сплю, - поддразнила она мужа.

- Мадлен, перестань уводить разговор в сторону, - оборвал ее Векстон. - Мы начали с того, что я объяснился тебе в любви. Тебе нечего ответить мне на это?

- Спасибо тебе, мой супруг.

- "Спасибо"?! - взревел потерявший терпение барон. Он-то надеялся, что жена тоже ответит ему признанием в любви.

Мадлен внезапно обнаружила, что лежит на спине, прижатая к кровати возвышающимся над нею мужем. Уголок его рта дергался - это было верным признаком нарастающего гнева. Похоже, он был готов к бою.

Но Мадлен не испугалась. Она нежно погладила его плечи, а затем ее ладони скользнули вниз по его рукам. Мадлен чувствовала мощь его сильных мускулов, игравших под выдубленной на солнце кожей. Лаская мужа, она не отрывала от него глаз. И как только она одарила его лучезарной улыбкой, Дункан перестал хмуриться, в глазах его загорелись огоньки, напряжение между ними спало.

- Ты еще смеешь дразнить меня?

- Я не дразню тебя, - возразила Мадлен. - Просто ты только что преподнес мне драгоценный подарок. Я польщена и рада.

Но барон хотел большего.

- Ты единственный мужчина, который сказал мне о своей любви, - прошептала Мадлен, добавив: - Как же мне не любить тебя в ответ на это.

- Стало быть, мне повезло, и Джилард не успел первым сказать тебе о своей любви? - выдохнул Векстон.

- Нет, он объяснился, - заулыбалась Мадлен, заметив удивление на лице мужа. - Но я не придала его словам серьезного значения: они были какими-то ненастоящими. Твоего брата просто обуяла минутная страсть. С тобой совсем другое дело. Ох, Дункан, я так давно люблю тебя. Как глупо с моей стороны, что я не понимала этого раньше. Но, признаться, сама я осознала, что люблю тебя, лишь этим вечером, когда мы сидели у огня с твоими родными и Джеральдом. Ты… ты ценишь меня, Дункан. Сердцем я понимаю, что много значу для тебя.

- Но тебя всегда все ценили. Всегда.

Глаза Мадлен наполнились слезами.

- Да, но твоя любовь ко мне - настоящее чудо. Ведь ты взял меня в плен, чтобы отомстить Луддону за Аделу, не так ли?

- М-м-да, - признался барон.

- И по этой же причине ты женился на мне, - промолвила Мадлен. - Ты любил меня тогда?

- Я думал, что это только страсть, - объяснил Векстон. - Мне очень хотелось уложить тебя в постель, - ухмыльнулся он.

- Месть и страсть, - заключила Мадлен. - Просто чудесно.

- Ты забыла о сострадании, - заметил Дункан.

- О сострадании? - переспросила жена. - То есть ты хочешь сказать, что жалел меня? - В голосе Мадлен чувствовалось раздражение. - Господи, значит, ты не любишь меня, а только жалеешь?!

- Радость моя, ты просто перечислила причины, благодаря которым и родилась любовь, а я согласился с тобой.

- Но если твоя любовь рождена местью, состраданием и страстью… - не унималась она.

- Мадле-ен, - укоризненно протянул барон, пытаясь несколько успокоить ее, - вспомни-ка, что я сказал тебе перед отъездом из замка Луддона.

- Ты сказал: "Око за око".

- Нет, ты спросила меня, принадлежишь ли ты Луддону, - возразил Векстон. - И помнишь, что я ответил тебе?

- Мне тогда показалось, что я не поняла тебя, - промолвила Мадлен. - Ты заявил, что я принадлежу тебе.

- Я сказал правду, - произнес барон, зажимая рот жены горячим поцелуем.

- Но я по-прежнему не понимаю, что ты имел в виду, - выпалила Мадлен, едва поцелуй прервался.

- Я тоже, - признался барон. - Мне казалось, что я смогу просто держать тебя в своем замке. Я и не собирался жениться на тебе до самого последнего времени. Но думаю, твою судьбу еще раньше решила твоя доброта.

- Ты так думаешь? - прошептала Мадлен, глаза которой опять подозрительно заблестели.

- Все было предрешено с того мгновения, когда ты согрела мне ноги, вот только я не сразу понял это.

- Ты как-то сказал, что я глуповата, - улыбаясь своим воспоминаниям, проговорила Мадлен.

- Никогда я этого не говорил! - притворяясь, что сердится, вскричал он. - Это был кто-то другой, и я немедленно пошлю вызов обидчику.

- Да нет, барон, это были вы, - расхохоталась Мадлен. - Впрочем, я почти простила вас. К тому же я тоже говорила о вас немало неприятного…

- Ты?! - удивился Векстон. - Ни разу не слышал. Когда же это было?

- Как только ты отворачивался, конечно.

У нее был такой невинный вид, что Дункан улыбнулся.

- Твоя любовь к правде до добра не доведет, но я всегда буду рядом и сумею защитить тебя. Я никого теперь не боюсь, и мне больше не страшно - ведь ты любишь меня.

- Знаю, - произнес Дункан. - Но я хочу еще раз услышать от тебя, что ты любишь меня, - потребовал он.

- Ну конечно же, я всем сердцем люблю тебя, мой супруг. И буду любить вечно.

Векстон заурчал от удовольствия, обнял Мадлен, и их увлек за собой бурный поток страсти…

- Дункан!

- Да, любимая?

- А когда ты окончательно понял, что любишь меня?

- Давай спать, Мадлен. Скоро рассвет.

Но ей не спалось и вообще не хотелось, чтобы эта божественная ночь прошла.

- Нет, прошу тебя, скажи мне точно, когда это было.

Дункан вздохнул и буркнул:

- Сегодня.

- Ха-ха!

- Что "ха-ха"? - разозлился барон.

- Вот теперь все обретает свой смысл, - объяснила Мадлен.

- Все, кроме тебя, - возразил барон.

- Сегодня ты был совсем не такой, как всегда. Сказать по правде, я уже начала беспокоиться. А когда именно сегодня?

- Что "когда именно"?

- Когда ты точно понял, что любишь меня? - Мадлен явно не собиралась отставать от мужа.

- Когда испугался, что Силен убьет тебя.

- Силен?! Ты испугался, что Силен причинит мне вред?

В голосе Мадлен звучало неподдельное изумление. Дункан улыбнулся - конечно, ей не понять, какой страх он пережил.

- И когда Силен неподвижно остановился перед тобой, я понял, что ты испортила моего скакуна. Я говорил уже тебе об этом внизу, когда ты заснула у меня на коленях.

- Никого я не портила, - возразила Мадлен. - Я просто была добра с ним. Уверена, что это не принесло вреда.

- Если что кому и принесет вред, так это твоя болтовня. Дай же мне наконец заснуть, - зевнул Векстон. - А Силена забирай себе.

- Силена?! Ты отдаешь мне Силена?! - по-детски восторженно вскричала Мадлен.

- Этот конь предан тебе. Ты умудрилась превратить огромного свирепого скакуна в послушную лошадку. Но ты не будешь ездить на нем верхом, пока я сам не обучу тебя верховой езде. Поняла? Обещай мне это.

- А почему ты думаешь, что меня еще ничему не научили? - вызывающе спросила Мадлен, хоть и понимала, что барон знает о ее неумении ездить верхом.

- Нет, ты обещай, - настаивал Векстон.

- Ну хорошо, обещаю, - промолвила Мадлен, но тут же с сомнением спросила: - Но ты не передумаешь к утру, а?

- Нет, конечно, - ответил барон. - Отныне Силен твой.

- Я говорю не о Силене.

- А о чем же?

- Боюсь, как бы ты не передумал, что любишь меня.

- Никогда.

В доказательство своего слова Векстон еще раз поцеловал Мадлен и улегся на спину, твердо решив уснуть.

- А ты почему-то и не вспомнил сегодня о своем озере, - промурлыкала жена. - Почему? Это очень на тебя не похоже.

- Потому что сегодня чертовски холодно.

Назад Дальше