Сюжет этого увлекательного романа времен английского средневековья и судьбы его главных героев – знатной англичанки леди Леоноры и гордого шотландца Диллона Кэмпбелла – подтверждают известное изречение "От любви до ненависти один шаг, а от ненависти до любви – полшага".
Содержание:
Пролог 1
Глава первая 1
Глава вторая 4
Глава третья 6
Глава четвертая 8
Глава пятая 11
Глава шестая 13
Глава седьмая 16
Глава восьмая 19
Глава девятая 21
Глава десятая 23
Глава одиннадцатая 26
Глава двенадцатая 28
Глава тринадцатая 31
Глава четырнадцатая 33
Глава пятнадцатая 35
Глава шестнадцатая 37
Глава семнадцатая 39
Глава восемнадцатая 41
Глава девятнадцатая 43
Глава двадцатая 45
Глава двадцать первая 47
Глава двадцать вторая 49
Глава двадцать третья 51
Глава двадцать четвертая 54
Эпилог 56
Примечания 56
Рут Лэнган
Заложники страсти
Пролог
Шотландское Нагорье, 1281 год
– Англичане! Господь Всемогущий, английские воины!
Крик ужаса разорвал идиллическую тишину летнего дня. Луг, затерянный среди Нагорья, пришел в движение. Мужчины торопливо разбирали оружие. Женщины, еще мгновение назад наслаждавшиеся мирной беседой, разбежались в разные стороны, разыскивая детей, игравших в густой траве.
Призвав народ к оружию, Глава клана вскочил на коня, вытаскивая из ножен меч. Однако конь тотчас же попятился, а затем упал на колени, пораженный кинжалом в грудь. Как только рухнул и всадник, двое английских воинов набросились на него, раздробив ему голову деревянным молотом.
Одна из женщин резко вскрикнула и попыталась спастись бегством, но голос ее потонул в шуме битвы. Когда на помощь ей кинулась другая, помоложе, она немедленно оказалась в окружении нападавших, чьи глаза горели от сладострастной жажды крови.
Весь день собравшиеся на небе свинцовые тучи, казалось, вздрагивали от ударов мечей о панцири и содрогались от криков ужаса. К тому времени, как солнце, описав дугу, стало клониться к западу, трава на лугу Нагорья обагрилась кровью обитавших в этом крае людей. Мужчины, женщины, дети, даже грудные младенцы – все были безмилостно истреблены.
Разгоряченные удачно проведенным нападением, воины повернули коней к дому.
Когда над смертным полем воцарилась жутковатая тишина, из леса показался монах. Шагая среди убитых, он приступил к свершению последних обрядов.
Заметив неожиданно какое-то движение, он живо повернулся, но, убедившись, что это лишь легкий ветерок тронул одежду мертвого ребенка, сокрушенно покачал головой: никого не пощадили безжалостные убийцы. Однако, к его немалому изумлению, мальчик снова пошевелился. Монах торопливо нагнулся, затем опустился на колени и дотронулся рукой до плеча раненого.
Тот приподнял голову, глядя на монаха затуманенными от боли глазами. Лицо его было рассечено от виска до подбородка ударом меча.
– Благодарение Господу. Значит, ты жив? Подожди, сын мой. – Монах прижал к ране на лице мальчика кусок льняной ткани. – Это поможет остановить кровь.
Убедившись, что перед ним действительно мирный служитель Бога, раненый отодвинулся в сторону, приоткрыв естественную ложбинку, где прятались мальчуганы-близнецы лет шести и девочка трех или четырех лет. Все они были перемазаны кровью, до смерти перепуганы, но живы.
Придя в себя от изумлений, монах помог им сесть, затем отвязал от пояса фляжку с согревающим питьем и протянул детям. Они принялись жадно пить – все, кроме старшего. Он отказался от подкрепления, горящими глазами глядя на поле битвы.
– Кто вы, из какого рода? – спросил монах.
– Мы из клана Кэмпбеллов, – хором ответили близнецы. – Наш отец, Модрик, был предводителем клана.
– Но как же вам удалось уцелеть во время сей страшной резни?
– Диллон, – гордо произнесла маленькая девочка, указывая на своего старшего брата, которого она, очевидно, очень любила. – Он закрыл нас своим телом.
Монах с интересом взглянул на молчаливого мальчика. Героизм в столь юном возрасте встречается нечасто и дорогого стоит.
– Кому-нибудь из вашего клана удалось спастись?
Старший из братьев пристально посмотрел вокруг, затем покачал головой, ошеломленный сознанием того, что он, его братья и сестра – это все, что осталось от целого клана.
– Тогда вы пойдете со мной в монастырь, – сказал монах. – Там мы вознесем благодарственную молитву Господу за то, что меч англичан не коснулся вас. – Он подтолкнул детей в сторону видневшихся вдалеке шпилей, затем мягко добавил: – Меня зовут отец Ансельм. Со мной вы будете в безопасности. Монахи позаботятся о вашем будущем. И о тебе, девочка. Как тебя зовут?
– Флэйм, – гордо ответила малышка.
Монах кашлянул. Отнюдь не христианское имя.
– Тебя отвезут в Аббатство неподалеку отсюда, Флэйм, где добрые сестры помогут тебе получить хорошее воспитание, подобающее настоящей леди.
Он уже отошел на некоторое расстояние, когда заметил, что старшего мальчика с ними нет. Он вернулся и увидел, что тот стоит на коленях возле распростертых на земле мужчины и женщины. Оба были мертвы. Тело мужчины было изувечено почти до неузнаваемости. С женщины была сорвана одежда, видно было, что солдаты не пощадили ее, и лишь потом смерть милосердно приняла ее в свои объятия.
– Пойдем, сын мой. Мы вернемся сюда завтра, дабы предать земле тела невинно убиенных, – тихо проговорил священник.
Но мальчик все стоял на коленях. Глаза его сузились, а лицо ничего не выражало.
– Ты должен забить то, что видишь сейчас, дитя мое, – сказал монах.
– Нет. – Мальчик впервые нарушил молчание. Кулаки его прижались к бокам. – Этого я забывать не должен.
Монах был поражен, увидев такое жесткое, беспощадное выражение в совсем еще детских глазах. Столь суровый взгляд подобал закаленному в сражениях воину, а не ребенку.
– Когда я вырасту, – процедил мальчик сквозь стиснутые зубы, – то, клянусь душами моих отца и матери я отомщу за них. Придет день, и англичанин, совершивший это злодеяние, заплатит Диллону Кэмпбеллу.
Глава первая
Англия, 1292 год
– Ой, Мойра! Вон они, дикари! Я их вижу! – Леонора, дочь лорда Алека Уолтема, стояла на галерее главной башни замка, и взгляд ее блуждал по зеленым равнинам милой ее сердцу Англии. Все земли, что виднелись вокруг, принадлежали ее могущественному отцу, и большая часть владений была пожалована ему благодарным королем Эдуардом, высоко ценившим верную службу английской короне. Алек Уолтем был одним из самых близких друзей короля, а щедрость, проявляемая Эдуардом по отношению к своим друзьям, уже вошла в поговорку, как и его непостоянный нрав. При дворе было прекрасно известно, что Эдуард – правитель властный и вспыльчивый, не щадящий даже самых близких друзей, если они дерзали ему перечить.
– Господи, спаси нас! Где они? – Старая няня вперевалку прошла по комнате и поднесла ко лбу ладонь узловатой руки, прищурившись от яркого света.
– Вон там, на дальнем холме. Видишь, как играет солнце на их мечах?
– Да. – Старуха перекрестилась. – Ни за что бы не поверила, что доживу до дня, когда нечестивцы будут спать под одной крышей с порядочными людьми и делить с ними трапезу. За столом твоего отца! Да, подумать страшно, какие про них ходят слухи!
– Слухи? Ты что же, выходит, никогда не видела ни одного горца?
Старушка, которая вынянчила не только мать Леоноры, но и ее бабушку, содрогнулась.
– Нет, Бог миловал, не видела. Говорят, росту они непомерного, почитай великаны, и даже в самую холодную пору ходят с голыми руками и ногами, а если и одеваются, так в лохмотья. – Видя, как потрясена ее рассказом Леонора, няня продолжала: – Да, те, кому довелось их повидать, говорят, будто видом они сущие страхолюды – лохматы, оборванны, неумыты – и человеческого обхождения не знают.
Глаза Леоноры расширились.
– Ой, Мойра. Что же мне делать? Ведь отец приказал мне вместе с ним выйти приветствовать этих… этих страхолюдов – Она поднесла тонкую руку к горлу.
– Не дело твой отец затеял, лучше бы тебе отсидеться взаперти в своих покоях, пока горцы не уедут. Кто знает, чего им в голову взбредет? – Старая нянька понизил голос: – Сказывают, будто они английских младенцев пожирают и пьют их кровь.
– Замолчи, Мойра! Разве можно верить такому вздору? Отец бы никогда не пригласил к себе в дом подобных чудовищ.
– Это гости незваные, твой отец их пригласил по королевскому повелению. Кто ж посмеет ослушаться короля?
– Ну, да, так неужели же король допустит, чтобы его близкий друг оказался в опасности?
Старуха ничего не ответила, мудро предпочитая хранить свои мысли при себе. Шпионов везде хватает. Горе тому, кто навлечет на свою голову гнев короля и попадет в немилость.
Леонора наблюдала, как три всадника поторапливают коней, направляясь ко рву вокруг замка. Раздался резкий крик, и подъемный мост был опущен. Поднялась тяжелая опускная решетка. Под аркой зацокали копыта трех коней. В ту же минуту решетка была опущена, а мост поднят. У приехавших не осталось путей к отступлению.
– Эти горцы или очень глупы, – промолвила Леонора, поворачиваясь, чтобы выйти из комнаты, – или очень отважны. В конце концов, их только трое, а в этих стенах расположилось не меньше сотни отборных воинов.
– Говорят, будто один горец в одиночку может расправиться с целой ратью англичан.
– Это уж слишком, няня, так их восхвалять. – Леонора открыла дверь и выпорхнула из комнаты. Глаза ее горели. – Они же не боги, а самые обыкновенные смертные. – Обернувшись через плечо, она строптиво добавила: – Я непременно желаю на них взглянуть, тем более что защитников у меня довольно.
Когда она ушла, нянька снова перекрестилась и опустилась на колени, чтобы произнести молитву. Девочка еще так молода, ей едва минуло шестнадцать, к тому же малость упряма и своевольна. Очень скоро ей самой предстоит изведать, что мир вокруг вовсе не так спокоен и безопасен, как отцовский замок.
– А что, если они попросят нас сдать оружие, Диллон?
– Роб приказал делать, о чем нас попросят, если этим мы сможем убедить их в нашем намерении заключить мир. – Диллон Кэмпбелл спешился и кинул поводья мальчику, рот которого был приоткрыт от изумления, как у человека, только что увидевшего привидение.
Диллон, предпочитая не замечать, какое впечатление он произвел на мальчика-англичанина, стряхнул пыль с дорожного плаща и беззаботно перекинул его конец через широкое плечо. Затем он тряхнул головой, словно дикий зверь гривой, и выпрямился.
Его младшие братья, Саттон и Шо, последовали его примеру. Хотя внешне близнецы очень походили друг на друга – оба с волосами цвета соломы и глазами скорее зелеными, чем голубыми, – по характеру они были совсем разными. Саттон с самого детства старался подражать своему воинственному старшему брату, радуясь каждой возможности пустить меч в дело. Благочестивый и мягкий Шо, выросший вместе с братьями под щедрой опекой ученых монахов, уже дал обет Церкви. Только время отделяло его сейчас от дня, когда он вступит в монастырь и начнет жизнь, посвященную молитвам и размышлениям.
– Все наше оружие? – спросил Саттон. Губы Диллона слегка скривились, когда он попытался скрыть улыбку.
– Нет, не все, Робу хорошо приказывать, посиживая в безопасности в Эдинбурге, а нам предстоит спать под одной крышей с врагом. Я не доверяю этим английским псам. Мы отдадим им только то оружие, которое на виду. Хуже не будет, если мы припрячем пару кинжалов, – пробормотал он сквозь зубы, – ведь это вопрос жизни и смерти.
– Да. – Саттон с облегчением дотронулся до кинжала, спрятанного за поясом. У него не было ни малейшего желания отдавать его давним недругам.
– Помните, что я вам говорил, – тихо приказал Диллон. – Никому не доверяйте. Не надейтесь на удачу. Все время будьте начеку.
Тяжелая дверь, ведущая во двор замка, распахнулась, и наружу выступили несколько воинов, образуя почетный караул по обе стороны двери. Как и мальчик, что держал поводья лошадей приехавших незнакомцев, они вытаращили глаза на горцев, которые ростом намного превосходили самого высокого из них.
Следом за воинами появился человек в одеянии епископа, за которым шествовали несколько нарядно одетых мужчин. Выйдя и встав полукругом, они, задумчиво посматривая на троих незнакомцев, выжидательно повернулись к двери – там стоял их хозяин, а позади него – молоденькая женщина.
Этот человек в роскошном, отделанном мехом дублете и атласных панталонах мог быть только самим владетельным лордом, хозяином замка. Его серебристые волосы, аккуратно подстриженные усы и заостренная бородка обрамляли лицо, на котором заметнее всего были живые, умные глаза.
– Лорд Алек Уолтем рад приветствовать вас в Англии, добро пожаловать в мой дом.
Диллон, заслоняя братьев, выступил вперед.
– Благодарю вас, лорд Уолтем, – сказал он, отдавая свой меч. – Я – Диллон Кэмпбелл, а это мои братья Саттон и Шо.
Следуя примеру старшего брата, близнецы протянули мечи хозяину замка. Лорд Уолтем принял оружие и передал мечи капитану замковой стражи.
Приобнимая свою дочь, лорд Уолтем произнес:
– Представляю вам мою возлюбленную дочь, Леонору.
– Миледи. – Диллон, прекрасно сознавая контраст между своим грубым одеянием и нарядом хозяина, выступил вперед и взял ее руку, легко прикоснувшись губами к пальцам девушки.
Стоя рядом с ней, он ощутил благоухание розовых лепестков. Кожа ее казалась белой, как алебастр, а волосы были черны, словно вороново крыло. Она посмотрела на него, затем опустила взгляд, но в это краткое мгновение Диллон успел заглянуть в глаза цвета вереска, растущего на лугах Нагорья. Самые необыкновенные глаза из всех, что он когда-либо видел. Он отпустил ее руку и отступил назад.
Леонора чопорно кивнула головой, слишком ошеломленная, чтобы заговорить. Голос этого шотландца оказался столь же учтивым, как и голос любого из англичан, если не считать легкого акцента. Как все жители севера, он немного картавил. Рука его была шершавой и загрубелой, а хватка – такой сильной, что он мог бы без труда сломать все косточки в ее нежной ладони. Когда губы его прикоснулись к ее руке, она почувствовала, как по спине ее пробежала дрожь – это не было похоже ни на что, испытанное ею ранее.
Мойра была права – это действительно великаны, лохматые, оборванные, неумытые и попахивающие конским потом. Кровь предков-викингов давала о себе знать: огромный рост, рыжие отблески на непричесанных и неподстриженных волосах, беспорядочно падавших им на плечи. Одежда горцев не многим отличалась от лохмотьев.
Их предводителя, назвавшегося Диллоном, простушки из его края, вероятно, считали красавцем. Пожалуй, он и впрямь был бы красив, размышляла Леонора, если бы не тонкий шрам, пересекавший лицо от виска до подбородка и различимый даже под золотисто-рыжей бородой. Под плащом горца не было рубашки, и взгляд Леоноры задержался на его обнаженном мускулистом плече. Ни один английский джентльмен не посмел бы оскорбить чувства леди, появившись перед ней в подобном виде. И все же по какой-то необъяснимой причине она никак не могла отвести взгляд от этого оскорбительного зрелища.
Лорд Уолтем привлек внимание гостей к людям, стоявшим рядом с ним.
– Представляю вам епископа Йоркского.
– Ваше преосвященство, – проговорил Диллон, поднося к губам протянутую епископом руку.
– Вы христианин? – Епископу не удалось скрыть изумление.
– Да. После… после безвременной смерти наших родителей мои братья и я были воспитаны монахами монастыря Святого Коллума.
Епископ расцвел от удовольствия. А он-то ожидал, что эти варвары окажутся язычниками. Тот факт, что они были воспитаны при монастыре, делал перспективу мирных переговоров с этими шотландцами еще более приятной.
Лорд Уолтем сделал знак, и вперед выступил другой нарядный вельможа – в превосходно сшитом дублете синего и алого бархата и шелковых голубых панталонах.
– Представляю вам Джорджа Годвина, герцога Эссекского, посланника короля.
Герцог старался сохранить бесстрастие, но в глазах его Диллон увидел затаенную враждебность. Вот это уже лучше, подумалось ему. Он всегда предпочитал знать, что на сердце у человека, прежде чем сесть с ним за один стол. Как и полагалось воину, Диллон поднял вверх правую руку, покоившуюся до того на пустых ножнах. Эссекс повторил его жест.
– А это лорд Джеймс Блэйкли и его сын, Элджер, – продолжал лорд Уолтем.
Отец и сын были красивы – аккуратно подстриженные волосы, бородки и воинственное выражение лиц. Старший спесиво кивнул. Его сын положил руку на рукоять меча и сделал шаг по направлению к Леоноре, смерив глазами человека, стоящего перед ним. Элджер Блэйкли демонстрировал свою готовность стать прекрасной даме защитой от назойливости диких горцев.
Что-то в этих двоих обеспокоило Диллона. Словно какой-то давно забытый ужас выплыл на поверхность его памяти, но он тут же отмахнулся от него, твердо напомнив самому себе, что подобное чувство вызывает у него любой английский воин.
Лорд Уолтем указал на согнутого, лысеющего человека, который опирался на палку:
– Доверенный советник короля, лорд Джон Форест.
Диллон внимательно посмотрел на советника, который ответил ему таким же изучающим взглядом. В глазах его не было ни дружелюбия, ни враждебности – только скрытое любопытство.
– Добро пожаловать, – произнес Джон Форест, протягивая руку.
– Благодарю вас.
Лорд Уолтем тщательно следил за тем, как его гости реагировали на представляемых им людей. Крайне важно, чтобы первая встреча прошла легко, в духе доверия и приязни, особенно если это встреча людей, издавна бывших врагами.