Дана с возрастающим вниманием наблюдала за выражением лица отца. Он был всегда очень гордым, темпераментным и ужасно упрямым. Три года назад он посчитал, что не меньше двух тысяч миль должны разделять его с прежней жизнью, и приехал сюда, сжигая за собой все мосты. Одним из немногих, кто верил в его непричастность к этому делу, был старый полковник Фэксон, знаток лошадей и человеческих душ. Он и предложил Слоану Марибу с ее просторами, свирепым скотом и неунывающими пастухами, как только узнал, что тот ожесточился и публично заявил о своем намерении оставить мир больших скачек. И после месяца расследования и девятидневного ожидания результатов, они уехали в Квинсленд, оставив позади тяжелейшие дни суровых испытаний.
Дана задумчиво потерла пальцем кончик короткого прямого носика, поглядывая на отца. Он был сейчас на пике физической силы, хотя сильно похудел и глубокие морщины, бежавшие от крыльев носа к уголкам рта, обозначились заметнее, чем раньше.
- Не вижу причин, почему нам необходимо остаться, папа.
- Но ты ведь полюбила усадьбу, дорогая. Ты будешь скучать без всего этого.
- Ни капли! - бодро солгала Дана и подняла глаза к летящим черным уткам, плавно взмахивающим крыльями на фоне ослепительного солнца.
Будет ли она скучать по всему этому? Огромный малонаселенный район со своими запахами и жарой; мир спокойствия и свободы; чувство глубокого волнения, когда проливные дожди густой пеленой укрывают деревья; проносящиеся мимо в своем сверкающем роскошном оперении небольшие попугаи розеллы; водные пространства, усеянные лилиями с голубоватыми и розоватыми лепестками; закаты, которые радуют глаз… О да, она будет скучать!
- Ни капли, - повторила она уверенно и улыбнулась отцу, с любовью глядя на него своими янтарными глазами.
Отец тоже улыбнулся, отвечая на волну ее чистой любви. Какой радостью и утешением была она для него последние восемь лет, с тех пор как умерла Эбби, оставив его сломленным и потерянным с маленькой дочкой на руках. Но Эбби хотела бы для своей девочки лучшей судьбы, а уделом Даны стала жизнь здесь, так далеко от сверкающего огнями города, веселого и легкого, с его светскими вечеринками, которые так нравятся большинству молоденьких девушек. И все же Дана, кажется, счастлива здесь, она любит буш… Слоан подался вперед и нежно сказал:
- Ты хорошая девочка, Дана. Я не смог бы без тебя справиться со всем этим.
Дана кивнула и озорно прищурила глаза:
- Я знаю, папа, но это не решает дела.
- Ладно, дорогая, приказывай, ты ведь это умеешь.
- То есть решать предстоит мне, так? - спросила Дана, импульсивно бросаясь вперед. - Ты хочешь, чтобы я все решила за тебя, а сам держишь себя в тугой узде, как своих лошадей?
- Возможно, - засмеялся отец. - Но в том, что я хочу для тебя лучшей жизни, нет ничего удивительного. Ты красивая девушка, Дана, и моя обязанность обеспечить тебе подходящие условия. Тебе необходимо общество молодых людей.
- Как ты умеешь отклоняться от темы, папа!
Слоан Грегори внимательно посмотрел на дочь, затем уставился в пол.
- Хорошо. В таком случае все очень просто. Я сделал свой выбор три года назад и объявил об этом публично. Теперь мой мир здесь. И если мы когда-нибудь вернемся в город, это будет совсем по другой причине, а не потому, что я возвращаюсь в мир скачек. По крайней мере, здесь я точно знаю, кто мне друг, а кто враг.
Янтарные глаза Даны глядели на него испытующе и немного насмешливо. Она часто так смотрела на отца, и сейчас он поспешно перевел разговор на ее поездку в город. Они сидели некоторое время, обсуждая последние районные новости и сплетни, а затем Дана отправилась готовить обед. Оставшись один, Слоан вновь пробежал глазами последнее письмо. Оно настолько выбило его из колеи, что ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы забыть обо всем и оставить позади любые мысли о возвращении.
Дана ехала верхом по узкой тропинке, прорубленной через густой кустарник, сокращая путь к главному водопою. Приятная прохлада в тени папоротниковых деревьев, пронизанная ароматами буша, привела ее в отличное расположение духа. Девушка была опытной наездницей, и верховая езда всегда доставляла ей огромное удовольствие. Вокруг раскинулась прекрасная местность с великолепными пастбищами, и черная как смоль кобыла, на которой ехала Дана, чуть ли не грудью рассекала густую и высокую траву. На траве и эвкалиптах, окаймляющих берег залива, обильно лежала роса, вспыхивая и искрясь в утренних лучах солнца. Вдали, на холмах, виднелись искривленные старые вечнозеленые самшиты, окруженные молоденькими деревцами.
Дана обогнула лагерь пастухов, сооруженный на изгибе залива, и сделала в уме заметку сказать Пэдди о кустарнике с горькими ягодами, протянувшем свои ростки через въезд во двор. Одно дело - вот так неспешно ехать под этими низкими ветками, тяжелыми от листвы и желтых ягод, чувствуя себя в полной безопасности, и совсем другое, когда всадник мчится в жестокой погоне.
Здесь была родина кенгуру и карликовой индейки. Все в этих местах росло быстро и буйно: лайм груша, зеленые виноградные лозы, серебристо-серый кустарник. На равнине паслось стадо коров. Их гладкие рыжие лоснящиеся бока и длинные изогнутые рога указывали на отличную породу.
Со своей удобной позиции Дана могла видеть пастухов, выходивших из домика на перекличку. Они разбились на две бригады по четыре человека и направились отгонять скот к ручью и собирать отбившихся от стада. Рядом с водой кое-где стояли небольшие участки плотной изгороди, за которой можно было затаиться в неподвижности, оставаясь невидимым для погонщиков. Многие животные-плутишки прекрасно знали каждый такой уголок и с успехом пользовались этим. Пэдди, имея под присмотром целое стадо, не придавал их проделкам большого значения.
Спустившись с холма, Дана повернула кобылу на дорогу, ведущую назад в усадьбу. Клубившаяся впереди пыль заставила девушку удивленно поднять голову и приподняться в стременах. Она увидела машину - седан последней модели, цвета зеленого металлика, со вспыхивающими в лучах солнца хромированными деталями. Вероятно, его владелец заблудился. В Марибе редко бывали визитеры - мало кто знал, куда они с отцом уехали. Слоан Грегори полностью отказался от светской жизни.
Машина стремительно нырнула в тень огромной развесистой акации, и Дана свернула с дороги к группе эвкалиптов, стремясь спрятаться - у нее совсем не было желания быть увиденной. На повороте автомобиль сбавил скорость, и у нее было достаточно времени, чтобы рассмотреть человека за рулем. В считаные секунды она его узнала и застыла в шоке. Огромное огненное колесо закружилось в ее голове. Что он здесь делает? Это казалось совершенно невероятным.
Внезапно седан съехал с дороги на поросшую травой обочину. Дана с изумлением наблюдала, как шофер, худощавый и стройный, медленно вышел из машины, хлопнул дверцей и целеустремленно направился в ее сторону, неумолимо приближаясь с каждым шагом. Совершенно очевидно, что он ее заметил. Дана как будто оцепенела, не способная ни на какие действия. Больше всего ей хотелось сейчас оказаться где-нибудь в другом месте: она имела веские основания не желать встречи с этим мужчиной лицом к лицу. Она запоздало натянула поводья и повернула лошадь в другую сторону.
- Подожди, парень! - донесся до нее властный и решительный голос. - Минутку, сынок. Я тебя не съем.
Дана проигнорировала его слова и сделала попытку уехать, но ей не хватило времени. Когда она попыталась загнать кобылу на насыпь, он перехватил их и, стащив девушку с седла, грубо поставил на землю. Его худая рука скользнула по ее нежному изгибу плеча к тонкой талии, а пристальный и высокомерный взгляд внимательно пробежал от широкополой шляпы, обрамлявшей женственное личико, до кончиков маленьких сапожек.
- Не парень, - произнес он, растягивая слова, и в его глазах запрыгали веселые искорки. - Доброе утро, мисс Грегори, не ждали сегодня гостей?
- Естественно нет! - выкрикнула Дана, с трудом проглотив ком, застрявший в горле, и раздраженно пожала плечами.
Какой же невероятно глупой, должно быть, она ему казалась сейчас! Девушка старалась подавить панику и почти преуспела в этом. Во всяком случае, ей удалось придать своему голосу ледяной тон.
- Не имею понятия, откуда вам известно мое имя и что вы делаете в наших владениях.
Он тяжело вздохнул, едва сдерживаясь.
- Перестаньте, Дана, придумайте что-нибудь получше. Вы знаете меня так же хорошо, как я вас!
Пару секунд она молчала, затем раздражение стало выплескиваться наружу: ее янтарные глаза гневно засверкали и восхитительный абрикосовый цвет кожи исчез под ярким румянцем. Мужчина стоял, лениво разглядывая ее и явно забавляясь такой реакцией, как будто он ожидал этого:
- Не будьте посмешищем, Дана. Вы ведете себя действительно нелепо.
- Проклятье! Как хочу, так и веду себя! - воскликнула девушка и попыталась вскочить в седло.
Но ее усилия были напрасны. Он просто протянул, не сходя с места, длинную руку, схватил ее и повернул лицом к себе. Дана несколько мгновений пристально смотрела на него, не способная ни двигаться, ни думать, а он изучал ее сверкающими внимательными глазами, взгляд которых когда-то давно так возмутил и обеспокоил ее. Мужчина вдруг обаятельно улыбнулся, но его непостижимо мрачный взгляд сразу же рассеял весь этот шарм.
- Вы закончили свою тираду? - спокойно спросил он. - А если бы я попросил вас выйти за меня замуж?
- Я должна была бы вам отказать! - не задумываясь выпалила Дана, раздраженная его шутками и циничной усмешкой.
- Не смотрите же на меня так, дитя. В вашем взгляде читается лютая ненависть.
Дана застыла в молчании. Он всецело владел ситуацией. Его худощавое тело расслабилось, но он тем не менее находился в полной боевой готовности, такой спокойный и чертовски отвратительный в своей уверенности. Дана всеми силами старалась сдерживать себя, что ей с трудом удавалось.
- Извините! - отрывисто бросила она.
Мужчина иронично наклонил голову:
- Звучит не как извинение, но в нем нет никакой необходимости, мисс Грегори. Только постарайтесь больше так себя не вести.
Дана почти попалась на приманку, но вовремя уловила выражение его темных бдительных глаз и лучезарно улыбнулась, показывая белизну зубов:
- Я постараюсь, если вы можете просто сказать мне, что вы хотите.
- Я хотел бы поговорить с вашим отцом… конфиденциально.
- Боюсь, что это невозможно, - ответила она, гордо вздернув подбородок.
- Почему? Вы намерены не допустить этого, мой ангел? - Он удивленно поднял брови.
- Разве я так сказала?
- Нет, вы несносный ребенок!
Дана отвернулась и прикрыла рот рукой, чтобы не вспылить вновь.
- Не думаю, что мой разговор с вашим отцом может кому-то повредить. Может быть, вы даже измените свое мнение обо мне, - он улыбнулся.
- Может быть. - Дана испытующе вглядывалась в его лицо какое-то время, затем простодушно сказала: - Видимо, у меня нет выбора.
- Правильно.
Дана вновь взглянула на него с раздражением, и его лицо стало задумчивым.
- Знаете, странно видеть красивую девушку в столь воинственном настроении. С такими привычками вы не найдете себе мужа, Дана. Хотя очень легко прятать свои мысли за якобы плохим характером.
- Спасибо, - отрезала Дана, - но вы не получите приглашения в дом, пока не назовете мне своего имени.
- Бретт Кантрелл, к вашим услугам, мэм. - Он поклонился с ленивой грацией.
- Оно ничего для меня не значит, - огрызнулась девушка, презрительно скривившись.
Мужчина рассмеялся и пошел к седану, бросив ей через плечо:
- Но будет значить, Дана, будет.
Больше он не сказал ни слова и даже не обернулся посмотреть, следует ли она за ним. Дана вспрыгнула в седло, когда машина уже тронулась в путь. Какое-то глупое волнение будоражило ее нервы. Она чувствовала, что от Бретта Кантрелла можно ждать только неприятностей. Пустив лошадь в галоп по кратчайшему пути вдоль залива, Дана решила обогнать его.
На обед она подала салат, окорок с хрустящей корочкой под французским соусом, свежеиспеченную теплую буханку хлеба, несколько головок выдержанного сыра "Брие" и яблочный пирог. Сама Дана ела мало - у нее совсем пропал аппетит. Слоан же казался оживленным и даже выставил на стол легкое розовое вино, освежающе пощипывающее язык. Таким Дана давно не видела отца.
Они ели в прохладном уголке веранды под пение птиц, лай собак и мычание коров, доносившееся с отдаленных холмов. Все это создавало атмосферу спокойствия, и Дане совсем не хотелось думать о том, что скоро должно было произойти. Отец, видимо, был доволен и глядел на гостя явным одобрением. Бретт Кантрелл представился ему как хороший друг полковника Фэксона и сказал, что интересуется разведением скаковых лошадей. Слоан Грегори сразу же принял его и пригласил в свой дом без дальнейших колебаний.
- Чудесный обед. - Бретт с одобрением посмотрел на Дану.
- Как всегда, - живо ответила она.
Отец посмотрел на них обоих с доброй улыбкой, совсем не замечая их воинственных взглядов. Дана разгладила на коленях юбку из набивной ткани, стараясь успокоиться - сардоническая усмешка Бретта вновь вывела ее из себя. А он смотрел на залив и обсуждал с ее отцом бурный рост лилий на водной глади.
- Прошу прощения, - сказал наконец Бретт, но я слишком долго злоупотребляю вашим гостеприимством.
- О боже, приятель, не собираешься же ты уезжать? Я ведь еще не показал тебе ферму.
Они с гостем уже успели перейти на "ты" за время обеда. Бретт повернулся к пожилому мужчине и улыбнулся сразу преобразившейся улыбкой.
- С удовольствием побываю на экскурсии. Возможно, Дана к нам присоединится?
- Конечно, конечно.
Дана наблюдала за ними и заметила, как повеселел отец. Здорово же он ему понравился!
Бретт Кантрелл искоса бросил на девушку колючий взгляд, как будто прочитал ее мысли, и она нервно провела рукой по своим белокурым волосам. В этом мужчине было что-то, что вызывало у нее смутную тревогу, и он это знал, но даже ради приличия не старался ее успокоить.
- Дана позаботится о тебе, пока я схожу за книгой, о которой говорил. Она в моем кабинете. Уверен, что ты найдешь ее довольно интересной.
Отец извинился и поспешно ушел в дом, шагая легко и целеустремленно. Дана осталась наедине с гостем.
- Что будем делать дальше? - прямо спросила она.
- Вам действительно интересно мое мнение или это риторический вопрос? - улыбнулся он.
Дана отвернулась, чтобы не видеть его смеющегося лица, и сконцентрировала свое внимание на густо цветущих ветках бугенвиллеи и жужжащих над ней насекомых, зеленых и золотистых в прямых лучах солнца.
- Вы явно не относитесь к тем девушкам, которые заполняют каждую секунду остроумной болтовней, - вежливо заметил Бретт.
- Почему вам так нравится изводить меня насмешками, мистер Кантрелл? - Она посмотрела на него с открытой неприязнью.
- Потому что вы стали такой красивой, малышка. Однако, если это вас так огорчает, примите мои извинения.
- Нашли причину! - буркнула девушка, продолжая изучать его мрачное лицо.
- Вы всегда себя так странно ведете? - с неподдельным любопытством спросил он.
Под его взглядом Дана чувствовала себя совсем юной и немного "не от мира сего", и поэтому в ней росло раздражение. Неужели он действительно воображает, что она такая?
Бретт наблюдал за ней, любуясь склоненной белокурой головкой и густыми, полумесяцем, ресницами, отбрасывающими тень на ее щеки.
- Знаете, - сказал он, - вы на самом деле выглядите совсем юной и трогательно беспомощной сейчас, но я вполне уверен, что вы совсем не такая.
Интонации его голоса нервировали девушку.
- Нет, я не такая, - храбро ответила она и затем резко сменила тему: - Вы с отцом одинакового роста, и он сможет одолжить вам что-нибудь из одежды для прогулки верхом.
- В этом нет необходимости, спасибо, Дана. У меня есть все в машине.
- Как предусмотрительно, - заметила она с сарказмом и была награждена тяжелым выразительным взглядом.
- Это будет тебе интересно, Бретт! - воскликнул появившийся на веранде отец. Указательным пальцем он придерживал сидящие на носу очки.
Бретт сразу же поднялся, подошел к нему и заглянул через плечо. Они действительно были одинаково сложены, оба очень высокие, сухопарые, подтянутые.
- Папа, у мистера Кантрелла есть своя одежда для верховой езды, - сказала Дана.
- Хорошо, хорошо… - рассеянно отозвался отец и обратился к Бретту: - Пойдем, мой друг, я провожу тебя в комнату для гостей.
Мужчины ушли, явно увлеченные книгой, оставив Дану тихо кипеть от злости, причину которой она не могла себе даже объяснить.
После залитого солнцем сада помещение для упряжи сначала показалось мрачным. Дана в ожидании, пока мужчины к ней присоединятся, нервно провела рукой по разгоряченному лбу. А ведь они чертовски здорово поладили! Она только надеялась, что это не затишье перед бурей. Интересно, почему она об этом подумала? Видимо, в этом Бретте Кантрелле было что-то такое, чего она не могла никак понять, но что ее почему-то сильно тревожило.
В этой конюшне у отца стояли только спокойные рабочие лошади, отбор на производство чистокровок начался недавно, но все они имели в своих жилах примесь арабских кровей. Глаза Даны остановились на Призраке, сером жеребце, лениво поматывающем головой в своем стойле. Вот от езды на нем элегантный мистер Кантрелл получит огромное удовольствие! "Характер что надо!" - как отзывался о нем Пэдди.
Чья-то тень упала на порог, и Дана быстро повернулась. В дверях стоял Бретт. Он одобрительно пробежал взглядом по ее ладной фигурке, вызвав тем самым легкий прилив крови к ее нежной коже. Будь он проклят с его насмешливыми, все подмечающими глазами!
- Ваш отец задержится минут на двадцать. Он разговаривает с… Пэдди, так, кажется? - сказал Бретт, насмешливо приподняв одну бровь.
- Да, Пэдди, - ответила Дана лаконично и в свою очередь с интересом начала разглядывать его костюм для верховой езды.
В кремовой шелковой рубашке и кавалерийских твидовых брюках, он выглядел элегантным и даже изысканным.
- Вы много ездите верхом, мистер Кантрелл? - спросила Дана с невинным видом.
- Думаете, мне нечем похвастаться, да? - усмехнулся Бретт, изучая свои отлично начищенные сапоги. - Почему вы так обо мне думаете? Во всяком случае, я могу крепко держаться в седле.
- Вот лошадь для вас. - Девушка указала на Призрака, который, бросив равнодушный взгляд на незнакомца, продолжил мерно качать головой. Полагаю, он вас не сбросит, - добавила она, вскинув на Бретта янтарные глаза, широко открытые и наивные, как у ребенка.
- Поверьте, вам не стоит так обо мне беспокоиться, девочка моя, - ответил он, с неожиданной ловкостью выводя лошадь из стойла.