- Я - конченый человек, совершенно конченный! Этот глупец подорвал доверие ко мне партийных боссов в Денвере. Я теперь не смогу показаться им на глаза, после того как он позволил победить себя этой деревенщине с короткими рукавами, угождающему черни! - Стоддард глотнул кофе и подавил желание запустить фарфоровую чашку в стенку. У его ног в гостиной валялись скомканные экземпляры и "Спикера", и "Вестника".
Хедда встала, подошла к своему побагровевшему от злости мужу и положила холодную успокаивающую ладонь на его руку.
- Вряд ли в этом повинен Чарльз, все эти подонки из Сапунов голосуют за своих людей и проваливают хороших кандидатов. Хуже, всего то, что после такого провала твой зять сыплет соль на раны…
Лафтон хрипло, безрадостно засмеялся.
- Он - мой зять, мадам, когда он выкидывает что-то неприятное; твой зять, когда оплачивает счета за эти экстравагантные чаепития и приемы, что устраиваете вы с Викторией.
Холодный взгляд Хедды переместился со Стоддарда на дочь, которая с побелевшим лицом сидела молча напротив них.
- Ты могла бы облагораживающе повлиять на него, Виктория. Это ведь не лезет ни в какие ворота.
- Попытаюсь, мама, - отозвалась она, зная, насколько бесполезной окажется такая попытка. - Но сомневаюсь, что он станет меня слушать. Я пришла, чтобы спросить, нет ли у вас каких новостей о брате? На прошлой неделе, когда я случайно столкнулась с Чарльзом, он сказал, что Сандерса видели в Денвере.
Хедда бессильно опустилась на тахту. Ее беспокойные глаза обратились к Стоддарду.
Он откашлялся и сказал:
- Нет, у меня нет ничего определенного. Похоже, он уехал из Денвера, прихватив с собой все мои деньги. Нам остается только собирать осколки. Тебе лучше забыть о своем расточительном братце и сосредоточиться на умасливании своего муженька.
У Тори комок подступил к горлу.
- Ты больше беспокоишься о деньгах, чем о собственном сыне! - невольно вырвалось у нее.
Стоддард слегка побледнел, он тоже сел и собирался возразить, но Хедда опередила его.
- Это чудовищно несправедливо, Виктория. Обретя голос, Стоддард добавил:
- Ты должна осознать цену, которую заплатила наша семья за предосудительные поступки Сандерса. Тори всхлипнула:
- Простите, я не хотела говорить такого. - Она опустила голову, не смея взглянуть в осуждающие глаза своих родителей. За последние несколько месяцев Стоддард постарел на несколько лет, похудел, стал нервным. Поражение Чарльза стало для него еще одним ударом.
- Может быть, тебе удастся уговорить мужа отменить этот ужасный шабаш в салуне, - сказала Хедда примирительным тоном.
Тори взглянула на мать и увидела в глазах Хедды решимость. Странно, но по мере того как слабел Стоддард, его жена, казалось, обретала все больше энергии. Тори снова пообещала себе во всем подражать матери.
- Да, мама. Я переговорю с Рисом. Это сборище - отвратительная затея.
- Торжественная встреча - прекрасная идея, - прямо заявил Рис. Я провожу ее в салуне из уважения к тебе. Упаси Бог, чтобы какой-нибудь демократ омрачил "Логово дракона", будь он хоть сенатор штата.
- Эту мысль подал Майк, правда? - Тори стояла в солярии. Она выглядела такой хрупкой, как полевые цветы, которые цвели, защищенные от холодной погоды.
- Предложил Майк, но я поддержал эту идею. Хочу обсудить с сенатором вопрос о направлениях железнодорожных веток. Тори, будь благоразумной. Это - бизнес. Или ты заботишься о задетых чувствах Чарльза? На днях я видел, как ты живо с ним разговаривала. - Рис сразу почувствовал, что покраснел, обнаружив свою ревность. Вот пропасть, неужели он не может скрыть своей уязвимости?
Тори начала горячиться. Она буквально задыхалась, оказавшись зажатой между чрезмерными требованиями своих родителей и непокладистостью мужа.
- Могу сказать тебе, что я интересовалась судьбой Сандерса. Чарльз пытался помочь отцу разыскать брата.
- Забудь об этом слабаке. Сандерс, возможно, укатил на Восток и живет себе припеваючи на денежки, украденные у вкладчиков банка твоего отца.
Ее глаза наполнились слезами, она их яростно смахнула, пытаясь сохранить хладнокровие и контроль над собой, что так часто демонстрировала ей Хедда.
- Тебе наплевать на меня и на мою семью… тебе дороги лишь твои грязные богатства!
- Мои грязные богатства помогают содержать это скромное жилище. - Он указал ироническим жестом на солярий и изысканную гостиную за ним. - Каждая чашка чая, каждая вещица, которой ты владеешь, оплачены из тех денег, которые мне удалось наскрести и накопить, Тори. Сожалею, что у меня такая плачевная родословная, недостойная драгоценной фамилии Лафтонов! - Отчеканив это, он вышел из комнаты.
Тори наблюдала, как он прошел через гостиную в коридор и скрылся из вида. Она его ненавидела. Она любила его… нет, она быстро отогнала от себя эту невыносимую мысль. Но и альтернатива была такой же ужасной. Если она его не любила, то испытывала к нему вожделение, как шлюха из салуна. Вопреки всем мыслимым аргументам, она знала, что каждую ночь будет таять в его объятиях на их просторной, теплой кровати.
- Ну и нахальство у этого напыщенного осла! Мошенничество на выборах! Правило "голосуй пораньше и почаще" может пройти в Денвере, но не на юго-западном Колорадо. Бенсон честно и справедливо выиграл свое место. - Майк кипятился и ходил взад и вперед, читая злобное обвинение на первой странице "Вестника", где утверждалось, что демократы заплатили пьяным работникам скотоводческих ферм и шахтерам, чтобы они голосовали под вымышленными фамилиями и что они опустили сотни фальшивых бюллетеней. - Напишите отповедь. Вы легко можете проверить результаты выборов и списки избирателей, - пожал плечами Рис, потягивая пиво. Майк только что ворвался, в салун, понося "Вестник правды" как раз в то время, когда Рис вспоминал сердитые просьбы Тори и свои ревнивые намеки.
- Да, это можно. - Неожиданно он щелкнул пальцами. - Когда все уляжется и успокоится и будут похоронены политические устремления юного Чарли, мы можем устроить настоящий тарарам. - Он начал быстро набрасывать список:
- Чарльз Эверетт, Уиллоби Джонсон, Стоддард Лафтон, Даниель Рамсфельд, Бенжамин Гейтс - местные и региональные заправилы республиканской партии, столпы общества.
- Что ты придумал своей чертовски находчивой башкой? - спросил Рис, пробегая глазами список.
Меньон тихо зашептал ему на ухо, оглядывая салун, стараясь, чтобы никто не услышал о его небольшом "сюрпризе".
Рис загоготал и шлепнул себя по ляжкам.
- Это именно то, что мне нужно, чтобы отвлечься… ну, неважно, это как раз то, что мне нужно. Я даже выделю для этого скот.
Хотя было всего лишь четыре часа дня, празднество в честь сенатора Бенсона в салуне "Голая правда" уже началось. С наступлением зимы дни стали короче, и все хотели попасть на праздник, хотя почетный гость ожидался только через час.
В парикмахерских, харчевнях, магазинах появились вывески "Закрыто". Все отмечали выборы нового сенатора. Толпа высыпала из дверей на улицу, несмотря на обжигающий холод, но, словно в честь праздника, светило яркое солнце. Люди, закутанные в шерстяные пальто, тащились по улицам, возницы сидели, согнувшись, на своих телегах, погоняя кнутами лошадей или мулов. Разодетые дамы, пышные наряды которых были скрыты под зимними пальто, присоединились к празднеству, здороваясь со знакомыми на шумных тротуарах. Все на главной улице, казалось, направлялись туда, где рекой текло виски и раздавалась музыка. Среди них было немало голосовавших за республиканцев. В диких районах Колорадо партийная принадлежность значила меньше, чем удовольствия.
Майк и Рис стояли у дверей "Голой правды".
- Послали приглашение его превосходительству мэру и другу Чарли? - спросил Майк, его карие глаза сверкали от возбуждения.
Рис ухмыльнулся и ответил:
- Мой новый секретарь был несколько удивлен, когда я попросил его отправить приглашения видным гражданам Старлайта, под каждым приглашением стояла подпись кого-нибудь из этих же граждан. - Он взглянул на другую сторону улицы, - а вот и мэр.
- Он ищет в толпе Чарльза. Вон он, выехал из-за угла в своей элегантной коляске. - Лишь бы эти идиоты, погонщики скота, не слишком нагрузились и не ошиблись со временем, - добавил он с беспокойством.
Как бы в ответ на его слова с дальнего конца улицы донесся грохот, который постепенно нарастал, заглушая хриплый гомон празднества.
- По улице несется очумевшее стадо! Проклятые мулы! - завопил дородный шахтер.
Шлюхи в испуге завизжали и бросились спасаться в своих салунах. Возчики быстро отогнали свои телеги к краю широкой, грязной улицы. Скотоводы, шахтеры, горожане вскочили на деревянные тротуары, когда несколько дюжих мулов неожиданно влетели в толпу. Как бешеные они лягались копытами, скрипели и клацали желтыми зубами, противно ревели, протестуя против сборища, которое препятствовало их бегу по улице Мэйн.
Скоро свист и смех заглушили ослиную серенаду.
- Посмотрите на их зады!
- Видите, чьи там написаны фамилии!
- На мой взгляд, очень подходит!
- Сукин сын - вот Эверетт - тот сосунок с квадратной мордой. - Тот, что изображает Джонсона, еще безобразнее. А эта тощая кляча - старый сенатор Гейтс!
Рис и Майк стояли на тротуаре с бесстрастными лицами, окруженные улюлюкающими мужчинами и женщинами, помиравшими со смеху, читая надписи, намазанные ярко-красной краской на выбритых задах мулов. Чарльз и все его политические сторонники приобрели своих тезок.
Группа мужчин окружила коляску Эверетта и хохотала, читая фамилии, к ужасу потерпевшего поражение кандидата. Мэр Джонсон, свирепо смотревший на каждого, кто бросил на него хотя бы один взгляд, протолкался к переулку и скрылся. Кое-где верные друзья видных граждан города, подвергшихся осмеянию, выражали свое негодование по поводу столь вульгарной выходки, но их голоса тонули в шуме насмешников.
Рис увидел, что Чарльз показывает обвиняющим перстом на него и на Меньона. Злополучный адвокат повернул свою коляску и умчался подальше от шумного веселья.
- Он знает, что это наша проделка, - произнес с мрачной улыбкой Рис.
- Для него я - отпетый человек. Что же касается вас, то думаю, вы виноваты тем, что с ними связаны, - весело произнес Майк. Потом стал серьезнее. - Как, вы думаете, отнесется Тори к тому, что мы выставили дураками Эверетта и его сторонников?
- Дураков мы из них не делали. Они сами это сделали. Ваша вчерашняя статья опровергла раз и навсегда абсурдные домыслы Чарльза о махинациях во время выборов, - он помолчал, думая о том, как прореагирует его жена. - Наверное, мне стоит поехать домой и посмотреть, есть ли у Тори чувство юмора, на что я надеялся.
- А, вот показался и почетный гость, - Майк хлопнул Риса по спине и уговорил его углубиться в толпу навстречу вновь избранному сенатору Бенсону.
Рис переговорил с Сэмом в своем кабинете над салуном, потом потолкался в шумном сборище на первом этаже и, наконец, собрался домой. Было почти одиннадцать часов вечера, и Тори, несомненно, уже слышала о проделке с мулами.
Во всяком случае, разговор с новым сенатором прошел гладко, утешал он себя, останавливая Блэк-джека перед Логовом дракона. Он бросил поводья ожидавшему молодому конюху и устало поднялся по широкой каменной лестнице. В прихожей было тихо, он снял шляпу и пальто и передал их дворецкому Фуллеру.
- Миссис Дэвис удалилась на отдых, сэр, - сообщил седеющий низкорослый дворецкий бесстрастным тоном.
Тори наняла Фуллера по рекомендации Хедды. Рис подумал, что слуга - словно аршин проглотил. Он кивнул дворецкому и начал по витой лестнице подниматься в спальню.
Тори отнюдь не удалилась на отдых. Возможно, более подходящим выражением было бы просто "удалилась". Она не знала, как вести себя с мужем, который, она была в этом уверена, был главным заводилой послеобеденной заварушки. Она долго лежала в ванне, чтобы успокоить нервы, и теперь сидела у туалетного столика, расчесывая волосы. Внутренне она не могла решить: не притвориться ли спящей, когда вернется Рис. Подумав, она поняла, что притворяться бесполезно. Ее уловка тут же обнаружится, как только он прикоснется к ней и вынудит ее учащенно дышать. Конечно, пройдет еще несколько часов, прежде чем он покинет пьяное сборище. Возможно, Рис, перебрав, рухнет на огромную кровать - или вообще не приедет домой. Он может остаться в "Голой правде" с Джинджер Вогель. Такая возможность беспокоила ее больше, чем если бы он прохрапел дома до утра. Щетка на мгновение застыла в ее волосах, потом медленно возобновила движение. Тори задумалась.
Рис стоял в дверях, молчаливо наблюдая за ее туалетом перед сном. Грудь его напряглась, когда он подумал, как сильно ее любит. "Ты глупец, Дэвис". Вслух он произнес другое:
- Я не ожидал, что ты еще не спишь, любовь моя.
Тори чуть не выронила гребенку, когда услышала этот знакомый, с придыханием, голос.
- Я не могла уснуть, - натянуто отозвалась она.
- Думаю, что ты слышала о празднествах в городе? - спросил он, когда она начала раздеваться, оставаясь более безразличной, чем он ожидал.
- Удивлена, что ты так быстро покинул это шумное веселье, - отозвалась она, наконец собравшись с духом, чтобы посмотреть ему прямо в лицо. Он сбросил башмаки, закатал рукава рубашки, сняв запонки. Он знал, что это возбуждает ее.
- Я побеседовал с сенатором. Мне незачем оставаться с выпивохами. Дома мне приятнее, - весело продолжал он, босиком направляясь к шкафу у камина. Он достал бутылку отличного выдержанного бренди и налил в большой пузатый бокал.
Тори любовалась игрой мышц на его широкой спине, когда он нагнулся у шкафчика. Ее возмутили пробудившиеся в ней чувства, и она сердито отвернулась.
- К нам сегодня заглянула Лаура, - сообщила Тори. - Она получила большое удовольствие от проделки Майка.
- Неужели? Так себе выдумка, - отозвался он, выпрямившись и отпив глоток бренди.
- Смелая затея. Рис! Ты тоже принял в ней участие, правда? Ты всегда ревновал к Чарльзу и презрительно относился к моему отцу… особо выделял их среди видных граждан города.
Казалось, что какое-то время он смотрел на нее оценивающим взглядом.
- Что же именно сообщила тебе Лаура?
- Она очень ярко описала это нелепое зрелище, вплоть до надписей, красной краской на их… э, задах. - Она вздрогнула, - Почему же нелепое. Тори? Их крупы были выбриты, и на них нанесены мастерские надписи.
- Подсказанные тобой? - обвиняюще спросила она. Он ухмыльнулся, не чувствуя раскаяния. "Какого черта"! - Подсказанные Манком; Я только прислал мулов.
- И список фамилий? - Она стала нервно топать ножкой, когда он подошел поближе.
- Не я, полагаю, что это дело рук хитрого ирландца. Сенатору Гейтсу и мэру Джонсону будет очень трудно забыть такое.
- Так же как и моему отцу, и многим другим жителям этого города, - мрачно произнесла она, потом не удержалась, чтобы не спросить. - Это ты послал приглашения Чарльзу и мэру?
- Виноват, - он поднял руки, притворно сдаваясь. - Тебе бы стоило там присутствовать. Тори. Старик Джонсон сильнее взбесился, чем ошпаренный скунс, а Чарльз никак не мог пробиться сквозь толпу почитателей в своей элегантной коляске. Ему бы действительно не стоило выдвигать в "Вестнике" обвинений в подтасовках во время выборов, - добавил он поясняюще.
- Думаю, что действительно не стоило бы. - Она боролась с заразительным веселым настроением, исходившим от него. В ее памяти запечатлелось описание Лаурой этого возмутительного шабаша. Она живо представляла себе, как Чарльз пытается управиться со своим выездом в гуще улюлюкающих, свистящих шахтеров. Она противилась желанию улыбнуться… безуспешно.
- Чарльз, может быть, заслужил то, что получил, но этого нельзя сказать о других, особенно о моем отце.
- Что если нам пригласить твоих родителей в пятницу вечером на обед в гостиницу "Джорджтаун" - чтобы поправить дело? Для Стоддарда у меня имеется заманчивое предложение, связанное с железными дорогами. Думаю, что он обрадуется, если его тоже включат в эту сделку. - Он протянул ей руку ладонью вверх. - Мир?
- Мир, - ответила она, и с ее губ слетел приглушенный смех перед тем, как он поставил бокал и заключил ее в свои объятия.
Хлопья снега сыпались как сверкающие кружева, ударяясь о стекла; Тори смотрела на улицу из окна спальни.
- Сможем мы поехать в город? - спросила она Риса, когда он подошел к ней сзади.
Он всматривался в темноту, соображая, потом посмотрел на ее обеспокоенное лицо.
- Думаю, что погода сильно не изменится. Снегу пока намело немного. Знаю, как сильно ты хочешь помирить своих родителей со мной. - Он нежно поцеловал ее в шею.
Тори повернулась и отошла от него, все еще чувствуя неловкость от того, как действовало на нее его присутствие.
- Скорее, я нужна вам как посредник. Некоторые из этих мулов все еще без присмотра носятся по окраинам города.
- Но, надеюсь, что с фамилией твоего отца среди них уже нет? Я направил своего работника вчера рано утром отловить его.
- Папу чуть не хватил удар, когда Чарльз вечером влетел в мамину гостиную. Думаю, что он рассказал все, сильно приукрасив, и возложил большую вину на тебя, а не на Майка Меньона.
- А твоя дорогая мамочка прочитала тебе еще одну нотацию, пока меня не было дома. Соблаговолило ли ее высочество просто вымазать нашу дверь или же она тянет тебя в суд? - Он почувствовал, как напряглась от гнева Тори, что с ней происходило всегда, когда он нападал на ее семью. - Прости, любовь моя! Обещаю сегодня быть олицетворением скромности и внимания.
- Тебе, пожалуй, стоит быть поскромнее, потому что никто не собирается унижать тебя. Рис.
По его лицу было трудно что-либо прочитать, в глазах больше не осталось и намека на веселое подтрунивание.
- Не будь так уверена в этом. Тори.
Глава 20
Когда Рис и Тори вошли в величественное здание гостиницы "Джорджтаун", она поняла, почему колорадские миллионеры, вроде ее мужа, так тянулись к этому месту. Толщина каменных стен достигала трех футов, а по архитектуре здание напоминало нормандский замок, включая бронзовые статуи и причудливые фонтаны во дворе перед заросшим диким виноградом фасадом. Полы были выложены сверкающим паркетом из ореха и клена, деревянные панели обиты тяжелым бархатом. Стояла массивная темная мебель, в мужском вкусе, как и картины на стенах с видами Запада, и большие полотняные салфетки на обеденных столах. Гостиница "Джорджтаун" претендовала на исключительность в необычном сочетании стилей Европы и Дикого Запада.
Хедда и Стоддард сидели в нише, несколько приподнятой над тускло освещенным залом ресторана, которая всегда резервировалась для Риса. Когда у широкого сводчатого входа показались их дочь и зять, Хедда приметила едва уловимый обмен взглядами между ними, когда они обходили бассейн с форелями в центре зала и пробирались к заказанному столику. Хедда прищурила глаза, увидев, как по-хозяйски Рис обнял свою жену за талию. Тори не только не возражала против такого интимного жеста, но и казалась довольной, она смеялась и обменивалась со знакомыми приветствиями, как будто ее муж был таким же подходящим спутником, каким мог бы стать Чарльз Эверетт.