Хорошая новость заключалась в том, что следующие две недели Джек так же избегал Оливию, как и она его. Еще более хорошая новость: наконец она и вся команда могли спуститься в расчищенный туннель и продолжить работу. И совсем замечательная новость: она расшифровала все послание на стеле.
"В году 293, месяца Панемокса, в день 20 Александр III, сын Аполлония и Арте, воздвиг эту стелу для своей матери Артемидорос".
От радости ей хотелось прыгать и кричать. Артемидорос была королевских кровей. И ее могила должна быть набита украшениями, монетами и скульптурами. И также бытовыми предметами, которые понадобятся ей в загробном мире.
Неделю спустя погребальная камера была полностью расчищена. Ее содержимое превзошло все ожидания Оливии. Вазы, статуэтки, ювелирные изделия. И это только начало. Днем появился профессор Роббинс с шампанским, чтобы отпраздновать удачу. Она искала глазами Джека. Он должен был разделить с ней этот момент! Не говоря уже обо всем остальном…
Без него радость открытия была неполной. Она знала, что он безумно злится на нее.
Под большим тентом в тени уходящего в море солнца хлопали пробки шампанского. В воздухе звенели поздравления. В двадцати шагах от нее Оливия заметила глаза Джека. Он смотрел на нее, в глазах застыла враждебность.
Она отвернулась.
Джек наполнил свой бокал шампанским. Он знал, что надо бы подойти поздравить Оливию с успешной расшифровкой надписи на стеле и с таким обилием найденных предметов. Но тогда он бы не выдержал. Он бы потребовал, чтобы она объяснила, что с ней происходит. Ничего хорошего из этого бы не вышло. Она бы ничего не сказала. У нее такой же упрямый вид, как всегда. Он хорошо знал его. Глаза будто зашторены. Подбородок вздернут. Губа закушена.
Найти такое невероятное захоронение - и не иметь возможности разделить радость с ней! Это обидно. Обидно видеть, как она улыбается и болтает с другими. А он стоит тут с вымученной улыбкой…
- Что-то случилось, Джек? - спросила Мэрилин. Бокал в одной руке, блокнот в другой. - У вас такой вид, будто вы только что потеряли лучшего друга. Или жену. Вы опять не вместе?
- Да, это так. - Зачем притворяться? Лето почти кончилось. Все в восторге от результатов раскопок. Все, кроме него. Он не мог больше притворяться.
- Оливия чувствует себя лучше?
- Вам лучше спросить ее, - проворчал Джек.
- Первые три месяца самые трудные, - продолжала Мэрилин. - Уж мне-то надо знать. У меня же четверо…
- О чем вы говорите? - раздраженно спросил он и поставил бокал на ближайший столик.
- О вашей жене. Она беременна, ведь так?
- Не думаю.
- Я могу ошибаться. Но у нее все симптомы. Тошнота, рвота, быстрая утомляемость.
- У нее морская болезнь, - отрезал Джек.
- На твердой земле? Бросьте, Джек! Бывает, что муж узнает последним.
Джек обернулся и снова посмотрел на Оливию. Обтягивающая футболка с эмблемой колледжа. Груди, маленькие, но совершенные, натянули ткань.
У Джека лицо пошло красными пятнами. У него появилось такое чувство, будто в груди разожгли костер и, если бы он открыл рот, пламя вырвалось бы наружу. Он словно пронзил Оливию взглядом, она обернулась.
Это не может быть правдой! Во-первых, это было бы чудом. После пяти лет попыток забеременеть?.. А здесь вот так все просто… Невозможно. Во-вторых, она бы сказала ему. В-третьих…
- Нам надо поговорить. - Он сделал шаг и резко схватил ее за руку.
- Не сейчас. - У нее в глазах мелькнул страх.
- Сейчас, - бросил он.
Джек вытащил ее из-под большого тента. Теплый воздух казался густым от созревавшей пшеницы на соседних полях.
- В джип! - скомандовал он.
Он чувствовал ее сопротивление, напряжение во всем теле.
- О чем ты хочешь говорить? - Она упиралась ногами, когда он тянул ее к машине.
- О тебе и обо мне.
- Нам больше не о чем говорить. - В голосе звучала нота отчаяния.
- Ты уверена?
Если она беременна и не сказала ему… Нет, это невозможно. Она не может так поступить с ним. После всего, что они пережили. Горы анализов. Ожидание и разочарование. Он открыл дверцу джипа со стороны пассажира. Взяв ее за локти, с силой опустил ее на сиденье. Сам обошел машину и сел за руль.
Оливия переплела пальцы, чтобы скрыть, как дрожат руки. Мысли неслись, обгоняя друг друга. Нервы напряглись до предела. Злость, какую испытывал к ней он, буквально висела в воздухе. Конечно, он бы все равно узнал, что она беременна. Но она надеялась, что на это понадобятся месяцы. Она уедет в свой университет, он - в свой…
- Ты хочешь мне что-то сказать? - спросил он.
Он знал! Но откуда? Она сама только что обнаружила.
Опасаясь, что голос выдаст ее, она покачала головой.
- Ты беременна?
Она попыталась отвести взгляд. Но он обхватил ее лицо ладонями и заставил смотреть ему в глаза. Она долго не отвечала, да это и не надо было.
- Как ты могла не сказать мне? - У него бессильно упали руки.
- Я хотела, но не смогла. Я знаю, как ты к этому относишься.
- Ты знаешь, как я к этому отношусь? Тогда ты, конечно, знаешь, что я схожу с ума из-за того, что моя жена не говорит мне, что она беременна. Что мне приходится узнавать об этом от чужих людей.
- Мэрилин? - пробормотала она.
- Да, Мэрилин. Скажи мне, почему? Это все, что я хотел бы знать. Почему, Оливия, почему?
- Потому что ты говорил, что хочешь иметь детей, а потом я поняла, что ты передумал.
- Как ты могла решить, что я передумал?
- Ты сказал, что дети будут препятствовать карьере. Что ты не хочешь ни с кем меня делить. Ты это говорил, не отрицай!
- Постой, постой. Я это говорил, потому что думал, что мы не можем иметь детей. Я старался успокоить тебя. Конечно, я хочу детей!
- Хотела бы я верить тебе, Джек, но не могу. Помнишь, когда я спросила у тебя, уверен ли ты, что не хочешь иметь детей? Ты ответил, что нельзя быть увереннее. Когда ты лгал? Тогда или сейчас?
- Тогда. Пусть я лгал тогда, идет? Ну застрели меня. Я виноват. Во всяком случае, я не виноват в том, что скрывал от тебя самое важное, что случилось этим летом, что случилось в моей жизни. Ты думала, что я не узнаю… что ты… что мы… - Он замолчал на середине фразы, слишком разозленный, чтобы найти нужные слова.
- Ты лгал и когда говорил, что ни с кем не хочешь делить меня? Потому что, насколько я знаю, дети дают много поводов для дележки.
- Это значило, что мы все будем делать вместе. Ты, я и ребенок. Наш ребенок!
- Я знала, что ты это скажешь. Джек, я не могу так жить. Поэтому ты поедешь в Калифорнию, а я останусь с ребенком в Санта-Кларите. Ты сам сказал, что ребенок будет мешать твоей карьере. - С этими словами она открыла дверцу, выпрыгнула из джипа и пошла через поле туда, где шло веселое празднование.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
В день, когда они покидали остров, небо заволокло облаками. На пароме не происходило ничего неприятного. Но никто не мог забыть катастрофу, разыгравшуюся в начале лета. Оливия стояла у ограждения недалеко от спасательных лодок.
На этот раз, когда Джек подошел к ней, она не удивилась. Но и не обрадовалась. Нельзя же без конца спорить на одну и ту же тему. Он не сомневался, что они покинут раскопки вместе. Она с не меньшей уверенностью считала, что этого не будет. Больше сказать нечего. Будущее без Джека будило самые темные мысли.
- Я насчет медового месяца, который обещал тебе, - сообщил он.
- Не беспокойся. Я не жду его. В этом нет необходимости.
- Ты имеешь в виду потому, что ты уже беременная?
- Нет, потому… Этого просто не надо.
- Я всегда выполняю обещания. Ты же знаешь. Когда мы высадимся в Пирее, машина с водителем отвезет нас на Берег Аполлона.
- Туда, где храм Посейдона? - У нее перехватило дыхание. - Я всегда мечтала его посмотреть. - Что с ней происходит? Она собиралась отказаться от любого предложения, какое он сделает. Но ведь она не знала, что это будет путешествие к храму V века!
- Я это знал. Нам надо быть там на закате, когда на фоне белых колонн храма вид особенно живописный.
- Ох! - Это все, что она смогла сказать. Это лучше, чем "нет" или "да". Это давало немного времени, чтобы успеть додумать все до конца. Хотя, по правде, ей не удавалось думать. Она могла только чувствовать, и чувства с каждой минутой становились все сильнее и сильнее. Это могли быть разыгравшиеся гормоны. Или морской воздух. Или Джек.
- Мы остановимся на побережье в отеле "Эгейское море".
- Джек, - проговорила она, задыхаясь, - ты подумал обо всем. - Могла ли она отказать мужчине, который подумал обо всем? Она считала, что могла. Но не в те минуты, когда он выглядел как греческий бог - с взъерошенными ветром волосами и голубыми глазами, от которых взгляд не оторвешь.
- Обо всем, кроме купальника. Мы по дороге остановимся и купим.
- Я, м-м-м, купила в городе еще вчера.
- На случай, если кто-то предложит медовый месяц где-то на побережье? - спросил он. - Миссис Окли, вы изумляете меня. Вы особа, которая думает обо всем.
- Никогда не знаешь, что потребуется, - чуть улыбнулась она.
- Но теперь ты уже знаешь? Знаешь, что я тебя люблю? И ни на один день больше не оставлю.
- Лучше не оставляй. - Солнце пробилось сквозь облака. - Если ты уедешь, я уеду с тобой.
ЭПИЛОГ
Два года спустя
Так много любителей древних развалин записались в тур Джека и Оливии, что некоторым пришлось предложить подождать следующего раза.
- Как ты думаешь, нам не следовало упомянуть о третьем члене нашей руководящей команды, пока мы не отправились в путь? - спросила Оливия у Джека. Она стояла на балконе "Гранд-отеля", окна которого выходили на воды древнейшего города острова Сицилия - Сиракузы.
Джек взглянул на спавшую в гостиничной кроватке дочь и улыбнулся.
- Она так популярна в туристской группе. Это даже удивительно.
- Кажется, никто не возражает, что она путешествует с нами в твоем рюкзаке или в ходунке.
- Конечно, не возражают. - Джека удивила сама мысль об этом. - Хотел бы я посмотреть на того, кто начал бы возражать.
Оливия усмехнулась. Из Джека получился самый гордый и самый преданный папаша из всех, каких видел свет. Если маленькой Сары не было рядом, у него всегда была с собой ее фотография. Как она могла когда-то сомневаться, что он станет замечательным отцом!
- Не говоря о том факте, что она сообразительнее и умнее, чем дети ее возраста, - продолжал Джек. - Ты заметила, как сосредоточенно Сара вчера разглядывала рисунки на стенах пещеры? Я даже могу сказать, о чем она думала. Были ли эти рисунки созданы до или после норманнского нашествия?
- Джек, ей всего лишь год, - засмеялась Оливия.
- Но она уже путешествует с приключениями.
- И еще Сара - любитель поесть. Она любит желе и итальянскую пасту.
- Будет совсем здорово, если у нее появится маленький братец или сестренка, - завершил Джек. В то же время, обняв за талию жену, он подталкивал ее к спальне. - Дети будут помогать нам на раскопках. Знаешь, родители стареют и часто бывают нудными…
- Говори о себе. Я думала, ты находишь меня волнующей.
- Нахожу, нахожу. С каждым днем все больше. - Он опустил жалюзи на балконную дверь. - Я обожаю вас, миссис Окли. - Джек спустил бретельки ее блузки и провел губами по гладкому плечу. - Не могу поверить, что ты все еще моя. Вся моя.
- Поверьте, мистер Окли, - сказала она с улыбкой ярче сицилийского солнца. - Всюду и навеки.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Примечания
1
Эрмуполис - город-порт на греческом острове Сирос в Эгейском море. - Здесь и далее прим. перев.
2
Греческое вино из сладкого изюма.
3
Древнее поселение инков в Перу, недалеко от столицы Куско.