- Надеюсь, вы не будете возражать, - сказала Бриджет, щелкая затвором, пока Джош выводил фыркающую и взбрыкивающую лошадь из фургона.
- Очень даже буду, - прорычал он, набрасывая на лошадь уздечку. - Для лошади это тяжелое время. Если она вас лягнет, я не отвечаю.
- Конечно, - сказала Бриджет, отступив лишь на полшага. - Но все это так интересно и так важно для всей последующей жизни мустанга. Я права?
Джош ничего не ответил. Он старался не замечать ее, но она была повсюду - в конюшне, в загоне - со своей болтающейся на шее камерой. Вдруг он услышал, как подъехала машина матери и остановилась напротив дома. И отдаленный голос Макса. Только тогда она исчезла. Джош мог себе представить, как будет рад Макс увидеть Бриджет. Ему же остается надеяться, что к тому времени, как он управится в конюшне, она уже вернется в город.
Немного погодя мать обнаружила его сидящим верхом на изгороди, жующим соломинку и наблюдающим, как его новая лошадь кружит по загону.
- Так вот ты где, - сказала она, - я оставила тебе на обед картофельную запеканку с мясом, салат и жареный ревень.
- Звучит заманчиво.
- Хватит и на твою подругу, если она захочет остаться.
Он посмотрел на мать. Ее взгляд был открытым, не таил никакой задней мысли. По крайней мере хотелось на это надеяться.
- Она мне не подруга, - пояснил он.
- Ну, тогда подруга Макса.
- Только не говори мне, - сказал он, горестно качая головой, - что мальчишка уже успел пригласить ее на обед.
Мать улыбнулась.
- Я подумала, мне стоит предупредить тебя.
- Звучит так, словно все уже потеряно.
- Она тебя чем-то не устраивает?
- Да нет же, устраивает. Очень даже устраивает. Она намеревается провести здесь Бог знает сколько времени, суетясь, вмешиваясь в мою работу и фотографируя меня и лошадей для рекламы каких-то чертовых духов.
- Правда? Как интересно.
- Ты находишь? А тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь не давал тебе покоя день и ночь, докучал и мешал заниматься делом?
- Ну, не знаю, - ответила мать, - возможно, тебе пойдет на пользу общество взрослого человека.
- Человека? Да тут скоро будет вся съемочная группа. И почему это мне нужно взрослое общество? По-твоему, я становлюсь похож на отшельника? - спросил он.
- Нет, конечно. Дело просто в том, что твой отец и я…
- Знаю, знаю, он уже сказал мне. Вы хотите, чтобы я устроил свою жизнь. Нашел кого-нибудь на замену Молли. Я не собираюсь этого делать. У меня уже была любовь. И я не намерен снова влюбляться. Тем более в залетную пташку.
- Я не говорю о том, что ты должен снова влюбиться, - мягко объяснила она. - Я говорю только, что было бы неплохо пригласить кого-нибудь на обед.
- Чудесно. Приглашай ее на обед. Приглашай хоть все рекламное агентство, если тебе так хочется.
- Это не мне так хочется, а Максу. Я хочу как лучше. И не могу отделаться от мысли, что тебе следовало бы расширить круг общения; не все с одними лошадьми общаться.
- Хорошо, хорошо. Она может остаться на обед. Теперь ты довольна? - спросил он.
- Ты точно чокнутый, - сказала мать, нежно улыбнувшись. - Дай мне знать, как все пойдет. Я имею в виду запеканку.
Вовсе не это она имела в виду, подумал он, глядя ей вслед. Его мать - неисправимый романтик. Не успокоится, пока он не найдет кого-нибудь - маму для Макса, подругу для него самого. До этого года она не трогала его, а тут начала намекать, что в городе есть много незамужних и разведенных женщин. До сих пор ему удавалось не обращать на это внимания. Но сегодня в ее глазах появилось выражение, какого он никогда раньше не видел, - выражение спокойной решимости.
Заведя наконец лошадь в стойло, Джош неохотно поплелся к дому, где наткнулся на Мисс Лучшая Реклама Года.
- Я как раз собиралась уезжать, - сказала гостья, держась за ручку двери.
- Я думал, вы останетесь обедать.
- Вы в самом деле так думали? - (Огонек в ее глазах не оставлял никаких сомнений: она приятно удивлена, что он не выставил ее за дверь. Может быть, ему и в самом деле нужно взрослое общество.) - Нет, - сказала она, - мне бы не хотелось вас стеснять.
Джош вытер платком лоб.
- В чем дело? Вы не любите "пастушью запеканку"?
- Я люблю "пастушью запеканку". То есть… думаю, она мне понравилась бы. На вид она восхитительна.
- Раз уж вы здесь, вполне могли бы остаться.
- Если вы уверены…
- Пойду умоюсь, - сказал он и направился через коридор в ванную.
Бриджет присела на краешек грубого соснового стула. Неужели ее пригласили на обед в тот самый дом, из которого только вчера выставили? Разумеется, не он ее пригласил, а его сын. Но он не стал возражать. Она была благодарна ему и за это.
За столом почти не говорили, но угощение было чудесным. Мать Джоша замечательно умела готовить. Об этом Бриджет ему и сказала.
- Это и сравнивать нельзя с тем, чем кормят в городской закусочной, - и она принялась за добавку.
Отрезая себе второй внушительный кусок, он метнул на нее такой взгляд, словно она заявила, что намерена впредь питаться здесь, вместе с ним.
- Зато в закусочной можно получше познакомиться с местными жителями. Люди здесь такие дружелюбные и разговорчивые, - добавила Бриджет. Хозяин промолчал. Возможно, подумал, что она сравнивает его с болтунами в кафе и сравнение не в его пользу. - Именно там я услышала про ярмарку диких лошадей. За завтраком сегодня утром.
- А-а.
Завтрак, как давно это было. После этого Бриджет уже успела заполучить самого восхитительного Дикого Мустанга, многое узнала о настоящих мустангах, хотя мало что узнала об этом мужчине. Да и зачем? Достаточно того, что она познакомилась с его сыном и матерью, видела его ванную комнату изнутри, а теперь вот сидит напротив него за обеденным столом. Чего еще ей желать?
- Прошу прощения, - сказал Макс, спрыгивая со стула.
Отец удивленно взглянул на него, вдруг обнаружившего хорошие манеры.
- Да, конечно.
- Мне нужно испробовать новую рогатку. Я обещал Бриджет, что научу, как ею пользоваться. А потом научу ее ездить на велосипеде.
Когда он выбежал через заднюю дверь, она улыбнулась.
- Кажется, я была многого лишена из-за того, что мое детство прошло в городе.
- У вас не было рогатки? - спросил Джош, подняв брови.
- Ни рогатки, ни велосипеда, ни лошади.
- Чем же вы развлекались?
- Ммм… не помню точно. Но уверена, у меня не было столько развлечений, сколько у Макса.
- И не было столько ссадин, - добавил он.
- О, нет, я никогда не падала. Моя мама не допустила бы этого. Мамы могут быть чрезмерно заботливыми. Моя была как раз такой.
- Я беспокоюсь о Максе. Может быть, я недостаточно заботлив.
- Кажется, он славный мальчик. У него веселое детство.
Она стояла и смотрела в окно кухни, как он бегает по траве, падает и снова поднимается в погоне за камешками, которые выпустил из своей рогатки.
- Я вам завидую, - прошептала Бриджет. Эти слова удивили Джоша. Не она ли говорила ему сегодня семья и дети ничего не значат для нее и она не променяет на них свою карьеру? Она и себе так часто повторяла это, что почти поверила. В комнате царила тишина, которую нарушало лишь тиканье дедушкиных часов в гостиной. Длинные тени протянулись по полям, простиравшимся насколько хватал глаз. Его земля. Его сын. Его жизнь. Почему это вызывало у нее такую грусть? Словно у него было все, а у нее ничего? У нее замечательная работа и замечательные друзья там, в Сан-Франциско; к тому же она чудесно провела день.
- Спасибо за обед, - поблагодарила Бриджет. - Пойду на лужайку за обещанным уроком стрельбы из рогатки; а потом мне действительно нужно возвращаться, - она открыла заднюю дверь.
- Кстати, - сказал он, - надеюсь, вы сделали достаточно фотографий, потому что завтра я буду очень занят. - В его голосе, без сомнения, звучала твердая решимость. Он не хотел видеть ее завтра. И она не осмелилась спросить насчет послезавтра.
- Я тоже, - сказала она и вышла в теплый летний вечер. - Я тоже буду очень занята. - Не у него одного есть дела. Она не имела ни малейшего представления, чем займется завтра, но, черт возьми, она знала, что будет занята. В отдалении заржали кони. Макс громко позвал ее и нетерпеливо замахал ей рукой, отчего у нее потеплело на сердце. Было приятно знать, что хотя бы одному из Джентри ее присутствие здесь в радость.
Бриджет смотрела, как Макс устанавливал на бревне полдюжины пустых банок из-под воды. Потом он взял ее за руку и повел к участку лужайки, который еще раньше пометил. Он встал рядом с ней, выстрелил камешком по банкам и промахнулся на пару сантиметров.
- Черт, - проворчал он.
- Ты почти попал, - заметила она.
- Я столько тренировался. И не сбил еще ни одной банки. Теперь твоя очередь, - и он протянул ей рогатку.
- Но, Макс, - запротестовала она, вертя в руках рогатку. - Я не умею. У меня нет ни малейшего представления… - Кожаный ремешок, две резинки и гладкая деревянная рукоятка. Она понятия не имела, что со всем этим делать.
- Вот тебе камень. Вкладываешь его сюда, оттягиваешь резинку и отпускаешь.
Бриджет выполнила все, что он сказал. Камешек упал на землю у ее ног.
Макс покачал головой и дал ей другой камешек. Та же история. Бриджет вздохнула, мечтая поскорее уйти, но Макс, задрав голову, смотрел на нее с такой надеждой, что она сделала еще одну попытку. Она ни разу не взглянула на дом. Ей не хотелось знать, что Джош смотрит на нее. И все же она почему-то знала, что он смотрит. Бриджет чувствовала на себе его взгляд, его любопытный взгляд. Он не мог ее понять. Иногда она сама не могла понять себя - занятая выше головы бизнес-леди, которой были так по сердцу тишина лугов и бескрайние просторы.
Да и Джош для нее оставался загадкой - мужчина, предпочитающий общество лошадей людям и так неожиданно и свободно согласившийся стать ее Диким Мустангом.
Что ж, пусть наблюдает, словно филин, подстерегающий добычу. Если ему больше нечем заняться. А она будет стоять здесь, пока у нее не получится. Хоть всю ночь напролет. Но попасть в цель под его взглядом еще сложнее. У нее дрожали руки, когда она снова натянула резинку.
- Понимаешь? Я не могу зажать его в руке, - сказала она Максу, - может быть, мне нужно попробовать другой…
- Не получается? - раздался вдруг голос Джоша, направлявшегося к ним через лужайку.
- Все в порядке, я…
- Покажи ей, пап, - попросил Макс отца.
Джош встал позади нее и взял ее руки в свои. Мышцы на его груди были твердые как камень, сердце билось громко и равномерно, это было слышно даже через рубашку. Крепкие мускулы его рук придали ей силы и спокойствия. Она затаила дыхание. Что она теперь должна делать? Сердце у нее бешено стучало, и сосредоточиться на мишени не было никакой возможности. К счастью, ей и не пришлось сосредоточиваться - он все сделал за нее сам.
- Теперь держите крепко. Вот так. - Он направлял ее руки, положив левую на рукоятку, а правую на кожаный ремешок.
Только бы он не заметил, как повлажнели у нее ладони и дрожат пальцы, а если заметит - чтобы приписал это волнению при обучении новому искусству. Ну да, так оно и есть, это просто нервы, просто желание добиться успеха… Просто желание прижаться к нему спиной и почувствовать, как ее сжимают его крепкие руки, закрыть глаза и забыть обо всем на свете… Но нет, нельзя - они ждали, оба; ждали, что у нее получится.
- Камень, - скомандовал Джош.
Макс подал ему камень.
- Вставляйте камень, - сказал Джош, горячо дыша ей в затылок.
- Каким образом я должна это сделать? - спросила Бриджет. - Мне понадобится третья рука.
- Вот и все. - Он вставил камень в кожаный ремешок вместо нее. - Теперь цельтесь и стреляйте.
Она выстрелила. Камешек попал в банку. Она с облегчением вздохнула.
- Новичкам везет, - сказала она.
Макс радостно засмеялся и подпрыгнул. А потом побежал собирать новые камни.
- Неужели это так сложно? - спросил Джош. Его губы касались ее уха, а руки по-прежнему обвивали ее.
- Вовсе нет, - тихо ответила она, мечтая стоять так вечно или хотя бы несколько минут. Еще никогда в жизни не чувствовала она себя в такой безопасности, такой защищенной; и никогда еще ей не было так страшно. Страшно, что ей это может понравиться - быть защищенной, быть частью семьи; стрелять по мишеням по вечерам, когда сумерки спускаются на поля и солнце садится за холмом, за тем самым холмом, на котором она впервые увидела его, силуэт на фоне голубого неба Невады; а потом, когда дневной свет погаснет, возвращаться в дом, зажигать электричество и пить кофе.
Но она не может вернуться в дом. Ни ради кофе, ни ради чего-либо другого. Ее никто не приглашал. Это не ее дом. Они - семья, и она не была ее частью. Она и не хотела быть ее частью, потому что знала, до какой степени не умеет разбираться в мужчинах. И доказательство тому - ее роман со Скоттом. Кейт говорила ей, что с ним не стоит связываться. Другие говорили ей то же самое. Здесь же, в Неваде, Бриджет была сама по себе. Некому было подсказать, кто для нее Мистер Правильный, а кто нет. Она могла надеяться только на собственное мнение. А оно могло быть ошибочным.
Она знала, что нужно высвободиться из его объятий и уехать, но не двигалась с места. Только не сейчас, когда ей здесь так хорошо, когда она чувствует каждый мускул и косточку его тела, каждый его вдох, чувствует его подбородок у себя на голове, смотрит, как садится солнце на западе, и мечтает остановить мгновенье. Но прибежал Макс с пригоршней камней, и она испуганно вздрогнула.
Мальчик удивленно посмотрел на них.
- Ты уже можешь отпустить ее, пап. Она попала. Ты что, не видел?
- Я видел, - сказал Джош и медленно разжал пальцы рук.
Она качнулась вперед, словно только что поднялась с больничной койки. Сделала несколько шагов по направлению к подъездной дороге. К своей машине и безопасности.
- Думаю, мне стоит уехать, пока я лидирую, - объяснила она, слабо улыбаясь. Макс был разочарован, Джош обрадован, а она чувствовала себя сконфуженной и смущенной: сначала осталась на обед, к неудовольствию Джоша, а теперь вот забылась в его объятиях, которые вовсе и не были объятиями.
Бриджет вернулась в город с отснятой пленкой, которую нужно было еще проявить. Если фотографии окажутся хотя бы наполовину такими удачными, как она надеялась, и понравятся заказчикам, те начнут вкладывать деньги в проект, и тогда они с Кейт смогут купить мебель для офиса, заказать оборудование, светотехнику. И все благодаря Джошу Джентри.
На следующий день она отправила пленку срочной бандеролью Кейт, наказав ей позвонить, как только пленка будет проявлена. После этого отправилась в прачечную. Погрузив белье в стиральную машину, Бриджет села у окна и стала разглядывать людей, шедших по Мэйн-стрит. Так вот какова жизнь в Хармони, штат Невада, подумала она. Вчера все здесь ей казалось ярким и живописным. Сегодня все было блеклым и скучным. Но вчера она была с Джошем Джентри, а сегодня - одна.
Ей следует привыкать к одиночеству, поскольку ему не нравится, когда она целыми днями крутится под ногами; а в городе она никого не знает. Бриджет с завистью посмотрела на двух женщин примерно ее возраста, которые прошли мимо окна прачечной, смеясь и болтая. Одна была высокая, очень красивая, с длинными черными волосами. Другая - миловидная блондиночка, в прошлом наверняка первая хохотушка школы. Проходя, они взглянули на Бриджет, и она грустно улыбнулась, жалея, что не знает никого, с кем можно было бы перемолвиться словом, поделиться сплетнями, кому можно было бы поплакаться. Ей была просто необходима подруга, которая могла бы успокоить ее, сказать, что она не сумасшедшая, даже если и влюбилась в парня, с которым едва знакома.
Через минуту-другую женщины прошли обратно, остановились на мгновение, потом вошли.
- Извините, - сказала блондинка, - вы та… вы случайно не та самая женщина из рекламного агентства, которая хочет сделать из Джоша Джентри секс-символ?
- Не слушайте ее, - вмешалась высокая и красивая. - Ходят слухи, что вы собираетесь сделать из него звезду, сняв его в своей рекламе.
- Это так. По крайней мере планирую. - Бриджет так нужна была компания, что она протянула руку и представилась, чего никогда не сделала бы в прачечной Сан-Франциско. Она узнала, что высокую женщину звали Тэлли, а ее подругу - Сьюзи.
- Почему бы нам не пойти куда-нибудь и не поболтать? - предложила Сьюзи. - Как насчет кофе в закусочной, здесь, в двух шагах?
Бриджет бросила белье в сушилку и присоединилась к ним.
- Расскажите нам все о жизни в Сан-Франциско, - сказала Сьюзи.
- Откуда вы знаете…
- В маленьких городках слухи распространяются быстро. Моя мать встретила мать Джоша в церкви, та все и рассказала.
- Понятно. Ну что ж, жизнь там не так уж сильно отличается от вашей, - сказала Бриджет. - Я хожу на работу. Хожу в прачечную. Пью кофе с друзьями.
Тэлли придержала для нее дверь, и они втроем устроились в отдельной кабинке в углу.
- Уверена, ты живешь не в такой комнате, какую снимаешь на Мэйн-стрит. Уверена, у тебя старинный дом в викторианском стиле, - сказала Тэлли.
- Было бы неплохо. Но я живу в обычной квартире. С чудесным видом на мост и залив, но помимо этого - ничего особенного. Расскажите мне о себе. Вы здесь родились?
- В Хармони и родились, и выросли, обе, - сказала Тэлли. - И прожили здесь всю свою жизнь. Окончили среднюю школу вместе с Джошем.
- И Молли, - добавила Сьюзи.
- Какая она была? - быстро спросила Бриджет, пока не успела испугаться и передумать - ведь это ее не касалось. Но с того момента, когда она увидела фотографию на каминной полке, жена Джоша ее очень интересовала. А другого шанса может не представиться - ведь у Джоша не спросишь.
- Мы были подругами, - сказала Тэлли. - Но не близкими. Молли не нужны были близкие подруги. Да и вообще никакие. У нее был Джош. Она была… как это назвать…
- Она была идеальной, - вставила Сьюзи. - Шила одежду себе и Максу, вязала свитера для Джоша, выращивала овощи и делала заготовки на зиму. Где случалась беда, там была и Молли. На ее помощь можно было рассчитывать при родах ребенка или теленка. Вот таким она была человеком. Так ведь, Тэлли?
- Она была слишком хорошей, чтобы быть настоящей, - тихо сказала Тэлли. - Должна признаться, иногда я испытывала к ней нехорошую зависть. Особенно в ту ночь после выпускного бала, когда мы все пошли на пляж. Мне казалось, что у нее есть все, чего хочется мне, - семья, ранчо, лошади и парень, который от нее без ума. Они с Джошем были идеальной парой. Она была королевой выпускного бала. Он - капитаном футбольной команды и старостой класса. А я была ничем. Не она была виновата в том, что у меня возникали такие мысли, - заверила Тэлли Бриджет. - К тому же Молли была доброй и чуткой. Она убедила меня в том, что желание, которое я загадаю на звезду, обязательно сбудется. И оказалась права.