Десять минут спустя они плыли на лодке по озеру и ласковый ветер дул им в лицо. Медно-рыжие локоны Женевьевы развевались вокруг ее счастливого лица.
- Замечательно! Я так давно не каталась на лодке!
- Тогда тебе нужно больше времени проводить на воде.
Когда они повернули к берегу, Женевьева решила втянуть Лукаса в соревнование, кто быстрее доплывет до берега.
Они оба прыгнули в воду. К ее удивлению, она оказалась первой.
- Ты позволил мне выиграть? - Женевьева игриво ткнула его в предплечье.
- Жен, я кажусь глупым? Какой мужчина позволит тебе выиграть? Но ты ведь жульничала! Ты ныряла, даже не предупредив меня о том, что мы соревнуемся.
- Жульничала? Я никогда не жульничаю. - Она немного покраснела, понимая, что соревновалась нечестно. - Ну, если только на этот раз… Я перевозбудилась.
Лукас закрыл глаза, не желая думать о перевозбуждении Женевьевы.
- Лукас?
Он открыл глаза. Она улыбнулась ему:
- Давай по-честному. Я тебя обгоню.
Итак, они снова начали плавать наперегонки. В первый раз выиграл Лукас, затем Женевьева.
Накатавшись на лодке и наплававшись, они без сил упали на берегу в тени деревьев, позволяя ласковому, теплому ветру обдувать их тела. Женевьева приподнялась на локтях и улыбалась, глядя на Лукаса сверху вниз.
- Мне нравится твой дом, Лукас.
- Спасибо. Но он не мой. Я отдаю его под приют.
Она кивнула:
- О да, ты живешь в отелях. Я полагаю, ты поступаешь разумно, учитывая напряженный деловой график и постоянные разъезды.
И тут Лукасу вдруг отчаянно захотелось иметь собственный дом, где он мог бы жить с Женевьевой…
- Пора ехать? - спросила она, когда он повел ее обратно к дому.
- Почти. Я хотел показать тебе фруктовый сад. Весной в нем будет много цветов. Прежний владелец дома говорил, что сдавал сад под проведение свадеб и пикников. Я думаю, он понравится женщинам. И, живя за городом, они смогут завести домашних животных.
Женевьева отвернулась от Лукаса, а когда снова повернулась к нему лицом, в ее глазах стояли слезы.
- Ты все предусмотрел, да? - спросила она. - Ты живешь в отеле, но заботишься о том, чтобы женщины в приюте имели фруктовый сад, цветы и… даже могли завести щенков.
- Не плачь, Жен. Я живу в очень хорошем отеле.
Она рассмеялась:
- Не сомневаюсь, что отель весьма комфортный. Не знаю, отчего я стала такой плаксивой. Просто здесь такая красота, Лукас! Спасибо, что поделился ею со мной.
- Завтра я уезжаю, Женевьева, - тихо сказал Лукас.
- Я знаю. Я буду ужасно по тебе скучать. И… Если мы этого не сделаем, я буду жалеть об этом всю жизнь.
Она подошла к нему, поднялась на цыпочки и поцеловала так, как не целовала ни одна женщина.
- Жен, - простонал он. - Не делай этого…
Несмотря на собственный протест, он запустил пальцы в ее волосы и притянул к себе. Ему казалось, что время остановилось. Женевьева была чудесна, и он мечтал о ней так же сильно, как измученный жаждой человек мечтает о воде.
- Завтра ты можешь пожалеть. Я не хочу заставлять тебя страдать, - прошептал он.
Она поцеловала его:
- Не нужно меня оберегать, Лукас, я самостоятельная женщина. Не хочу думать о том, что будет завтра.
Они занимались любовью на застекленной террасе, на покрытом ковром полу. За окнами светило солнце, слышалось щебетание птиц.
А к концу дня они отправились обратно в город.
- Я никогда тебя не забуду, Лукас Макдауэлл, ты изменил мою жизнь, - шептала она ему на прощание.
- Обращайся ко мне в любое время, Жен. Я всегда тебе помогу. Только позови…
Несколько часов спустя Женевьева стояла в вестибюле приюта "Дом Энджи", размышляя о том, как чудесно прошел день. Но сейчас ей следует приступать к работе. Предстоит торжественное мероприятие - открытие приюта, и следует проследить за тем, чтобы все было так, как нужно.
- Готова? - спросил ее Лукас на следующий день, открывая двери для посетителей.
- Да. Наступил знаменательный день, ради которого мы столько трудились.
- Тогда пошли. - Он провел костяшками пальцев по ее щеке. - Давай официально откроем приют "Дом Энджи".
Она кивнула:
- Давай откроем его в честь дня рождения дочери Энджи.
Мгновение оба смотрели в глаза друг другу. А затем началась церемония открытия приюта.
Лукас шагнул на подиум. Высокий, солидный человек в черном костюме и белой рубашке, он сразу завладел вниманием собравшихся и кратко рассказал о цели открытия приюта "Дом Энджи". Затем Далия и жительницы приюта - пришли все до одной! - вышли и поприветствовали всех, кто пришел на открытие, включая соседей по району. Женщины просияли, когда их встретили аплодисментами. Вероятно, некоторые из них впервые получили всеобщее одобрение.
- Я чувствую себя звездой, - сказала Женевьеве одна из женщин.
- Ты и есть звезда, Люси, - прошептала Женевьева, и слезы навернулись на ее глаза, когда Люси подошла к ней и обняла.
Смахнув слезы, Женевьева увидела, что Лукас смотрит на нее в упор. Он казался ей воплощением всех ее грез, мужчиной, который никогда не будет вместе с ней. Каким-то образом ей все-таки удалось улыбнуться и поднять выше подбородок.
- А вот женщина, которая так много сделала для открытия приюта "Дом Энджи", - произнес Лукас, застигнув Женевьеву врасплох.
Она стояла и улыбалась присутствующим, благодаря их за аплодисменты.
Затем наступила очередь благодарить всех спонсоров. Потом гости приступили к закускам, полились беседы, многие стали осматривать здание приюта.
А затем Женевьева обратилась к женщинам, которые поселились в приюте "Дом Энджи":
- Сегодня нам предстоит еще одно дело. Наши новые жильцы хотят кое-чем с вами поделиться, особенно это касается Лукаса - человека, который открыл приют для женщин, столкнувшихся с серьезными проблемами в жизни. Благодаря ему они обрели покой, уверенность, крышу над головой. Здесь они смогут начать жизнь заново. Эти восемь женщин, которых вы уже знаете, необычные леди, и они хотят по-особенному поблагодарить Лукаса. Они намерены сообщить ему, что значит "Дом Энджи" для всех нас, которым посчастливилось назвать приют своим домом. Итак, чтобы не говорить лишних слов, я предлагаю вам посмотреть в окна, где вы увидите художественную выставку приюта "Дом Энджи".
Закончив речь, Женевьева пристально посмотрела в глаза Лукаса. И понадеялась, что он не слишком смутится от всеобщего внимания.
- Дамы, - тихо сказала она. - Этот дом ваш, вы в нем хозяйки. Приступайте.
После ее слов каждая из женщин подошла к окну. По кивку Женевьевы начали поднимать тяжелые шторы, за которыми скрывались восемь полотен. Каждая картина отражала настроение и способности художника. Были картины с изображением цветов в красно-сине-желтых тонах; на некоторых картинах были представлены птицы и животные; несколько картин представляли собой зеркальную мозаику и коллажи. Но во всех картинах читалось нечто общее - своеобразное послание для Лукаса.
Вперед вышла первая женщина и застенчиво улыбнулась.
- Лукас дал мне шанс начать жизнь заново, - сказала она.
- Лукас дал мне надежду, когда я отчаялась, - произнесла следующая женщина.
- Лукас заставил меня поверить в то, что я снова буду улыбаться.
Когда женщины закончили благодарить Лукаса, Женевьева, затаив дыхание, достала из сумки миниатюрную копию здания приюта "Дом Энджи", которую сама сделала из стекла.
Положив стеклянную вещицу на ладонь, она встала, подошла к Лукасу, подняла на него затуманенные слезами глаза и сказала:
- Я стала первой жительницей приюта "Дом Энджи". Ты подарил мне дом, Лукас. Помог мне обрести смысл жизни. Вернул мне мой художественный талант.
Она протянула ему стеклянную миниатюру, и он взял ее, их пальцы соприкоснулись. Казалось, Лукас смотрел в ее зеленые глаза целую вечность. Для Женевьевы мир, окружавший их до того, словно исчез, она видела только Лукаса.
На миг они потянулись друг к другу. Но вот позади них послышался шепот, и они замерли.
- Спасибо, Женевьева. Ты была для меня бесценным подарком, и я никогда тебя не забуду. Я сохраню эту вещицу. - Он говорил мягко, но деловито, потом поднял стеклянный предмет вверх, чтобы все увидели.
Лукас легко поцеловал Женевьеву в щеку, гости зааплодировали. Женевьева подумала, что, вероятно, сегодня они в последний раз прикасаются друг к другу. Ей все же удалось улыбнуться ему и притвориться, будто все в порядке.
Вскоре после этого гости стали расходиться. Жительницы приюта отправились спать. В зале остались только Лукас и Женевьева.
Лукас подошел к ней и отвел пряди волос от ее лица.
- Будь счастлива, Жен, - произнес он наконец. - И не забывай запирать двери.
Она заставила себя улыбнуться:
- Не забуду. Ты ведь знаешь, у меня на двери шесть замков.
Он ответил ей улыбкой:
- Доброй ночи, Жен.
- До свидания, Лукас, - сказала она и подумала: "Прощай навсегда!"
Он вышел, сбежал со ступенек, уселся в свою машину и уехал прочь, а она смотрела ему вслед, пока красные задние огни не скрылись в темноте ночи.
Глава 12
Целых шесть недель! Прошло шесть недель с того момента, как Лукас расстался с Женевьевой. Закончив проект "Дом Энджи", он вылетел во Францию. Теперь ему предстояла поездка в Японию.
Прижимая мобильный телефон к уху, он взглянул на стеклянный домик, который держал в руках.
- Итак, Женевьева произвела фурор своими работами. Это замечательно! - сказал он Рите в трубку. - Я не удивлен, и я очень рад ее успеху.
Но он не стал просить Риту передать Женевьеве его добрые пожелания. В любом случае Лукас не намерен вмешиваться в жизнь Жен.
- Твоя радость не сравнится с моей, - произнесла Рита. - Я на седьмом небе от счастья, что у меня такой клиент. Теперь я рекламирую восходящую звезду в мире искусства. Мы начинаем с малого, Женевьева все еще новичок, но везде, где она показывает свои изделия, люди сходят с ума от восторга. Они ведут себя как дети, когда видят, например, ее миниатюрные замки. Мужчины ходят за Женевьевой по пятам и ищут ее внимания, словно щенки. А еще Жен стала любимым посетителем в приюте "Дом Энджи". Она дает женщинам уроки стекольного мастерства.
- Она всегда была удивительной, - подтвердил Лукас.
"И она получила от жизни то, что хотела. Жен стала свободной и независимой, свободной ото всех. Наконец, она получит признание, какое должна была получить много лет назад, если бы ее родители вели себя как любящие родители. Так что не вмешивайся в ее жизнь, Лукас!"
Он и не стал бы ей докучать. Он никогда не сделал бы ничего, что могло причинить ей боль. Никогда. Но ему нужно было увидеть ее - только один раз! Рита, возможно, упустила из виду причину этого телефонного звонка, но Лукас ничего не забыл. Всего несколько минут назад, когда он только взял в руки телефон, она сказала ему, что, несмотря на успех, Женевьеву что-то тревожит. Рита не знала, что с ней происходит.
Может, Женевьева боится, что не успеет подготовить изделия для выставки, которую организовала для нее Рита?
Лукас не знал, что случилось с Женевьевой, и понятия не имел, что именно она готовит для выставки. Но когда он сказал о своем беспокойстве Рите, та никак ему не ответила, зато вспылила, когда Лукас предложил ей не слишком загружать Женевьеву работой.
Теперь он сидел и смотрел на стеклянный домик в руке. Что не так с Женевьевой?
"Все не так, Макдауэлл. Ты не сказал ей самого важного, что ей следует знать. Исправь это. Сейчас же!"
Он посмотрел на домик снова, повертел его на ладони. Стекло заблестело и сверкнуло.
- Я могу сделать тебе последний подарок, Жен, - прошептал он.
Позвонив партнерам в Японии, он сообщил им, что не приедет. Все дела он уладит после. Сейчас ему нужно как можно быстрее добраться до Женевьевы.
Женевьева проводила еженедельное занятие по искусству в приюте "Дом Энджи". Это было ее любимое время. Любой, кто хотел, мог продемонстрировать свои творческие способности. И женщины охотно приходили на занятия, занимались творчеством. Хотя ни одна из их работ наверняка не заинтересовала бы Риту.
Но Женевьеве каждое творение учениц казалось прекрасным. Существовала только одна проблема - чрезвычайно серьезная проблема. Каждый раз, когда она приезжала в приют, ее окутывали воспоминания о Лукасе. Она едва могла спокойно ходить по залам, не вспоминая его низкий, бархатный смех. Она так и не смогла снова войти в спальню, где так отвратительно покрасила стены и где он впервые ее поцеловал. Слезы наворачивались на ее глаза всякий раз, когда она уходила из приюта.
Иногда ей хотелось больше не возвращаться в "Дом Энджи", но она не могла бросить женщин, которые стали ее подругами. Давая им уроки, она отвлекалась от грустных размышлений.
- Люси, ты связала крючком замечательную шляпу, - сказала Женевьева, глядя на неровное вязаное оранжевое полотно, в которое Люси тыкала вязальным крючком.
Люси была увлечена вязанием. У нее не было навыков, но она любила сам процесс.
Женевьеве нравилась увлеченность женщины. Она знала, что Люси настрадалась в жизни и все-таки смотрит на мир с улыбкой. Это давало надежду на светлое будущее самой Женевьеве.
- Она очень…
- Большая, - произнесла Люси, надевая шляпу на голову. Шляпа тут же сползла ей на брови. - Но знаете, мне нравится все равно и… Здравствуйте, Лукас.
Лукас? Женевьеве стало трудно дышать, она напряглась всем телом, на глаза навернулись слезы.
"Не плачь, не смей плакать!" - приказывала она себе, медленно оборачиваясь.
- Лукас? - Каким-то образом ей удалось произнести его имя, несмотря на подступивший к горлу ком.
Лукас приковал ее взглядом к месту. Он казался чем-то расстроенным.
- Я слышал, что ты даешь уроки.
- Да. Я знаю, что должна была исчезнуть отсюда несколько недель назад. Ты не возражаешь против моих занятий, не так ли?
Лукас и Люси обменялись взглядами, и он поздоровался с женщиной.
- Женевьева хочет знать, можно ли ей самостоятельно пользоваться собственным временем! - воскликнул он.
Люси хихикнула:
- Я знаю. Она удивительная, правда? Она даже говорит, что наши поделки красивые.
- У Женевьевы всегда было доброе сердце и наметанный глаз, - сказал Лукас. - Красивая шляпа.
Люси улыбнулась. Бросив еще один выразительный взгляд на Лукаса, она сказала:
- Я думаю… мне нужно пойти проверить, что сегодня на ужин.
Женевьева едва сдерживала слезы, едва могла говорить. Слишком велик риск того, что он догадается о ее чувствах…
- Я уверена, что ужин будет вкусным, - сказала она, беря Люси за руку, чтобы удержать ее на месте.
Люси посмотрела на Женевьеву:
- Жен, вы всегда такая смелая и уверенная в себе! Почему вы держите меня? Вы знаете, Лукас наш друг, и он вас не укусит. Я уверена.
"Не укусит. Но он может разбить мое сердце! А я на этот раз выставлю себя дурой".
Но Женевьева не могла сказать этого вслух, и Люси вышла из комнаты. Женевьева осталась наедине с Лукасом.
- Я не хотел прерывать твое занятие, - сказал он.
Она сделала жалкую попытку улыбнуться и покачала головой:
- Занятие подходило к концу. Я уже собиралась уходить.
- Значит, я тебя задерживаю?
"Ради тебя я отменю любую встречу", - подумала она и произнесла: - Ничего страшного.
- Ты не торопилась… на свидание? Мне сказали, что за тобой ходят толпы мужчин. - Он едва заметно улыбнулся, но улыбка была мимолетной.
- Они… слишком молоды. Я не хожу к ним на свидания.
- С кем же ты встречаешься? - спросил он, затем торопливо добавил: - Не отвечай. Я не имею права спрашивать.
- Сейчас я ни с кем не встречаюсь, - ответила она. - С кем встречаешься ты?
Она боялась услышать его ответ. Но ей нужно было знать.
- С тобой, - сказал он. - В моих снах.
Ее сердце учащенно забилось, она почувствовала, что задыхается. Конечно, он пошутил! Лукас дал понять, что не может быть рядом с ней всегда. Уходя, он не возвращается. В ее голове кружились беспорядочные мысли. Она пыталась вернуть самообладание и придумать какую-нибудь беспечную отговорку, чтобы не показывать ему, как сильно по нему скучает.
- Должно быть, тебе снятся кошмары о том, что я делала в первые дни моей работы здесь. - Женевьева хотела произнести это непринужденно, но у нее сдавило горло. Она начала собирать на столе контейнеры с краской, надеясь, что это занятие поможет ей сохранить самообладание.
Он коснулся руками ее плеча:
- Мне не следовало этого говорить. Я знаю, что ты не об этом хочешь услышать.
От его прикосновения Женевьева чуть откинулась назад. Так давно она не ощущала его прикосновений, но…
- Нет, - сказала она, поворачиваясь к нему лицом. Они стояли почти вплотную друг к другу. Она вдохнула исходящий от него запах и почувствовала, как беспомощно екает ее сердце. - Не извиняйся передо мной. Ты просто дразнишь меня, но я сильная женщина. Верно? Ты научил меня быть сильной.
- Ты всегда была сильной. В глубине души. Ты просто не хотела об этом вспоминать. - Лукас обнял ладонями ее лицо. - Я восхищался тобой с самого начала… И… если я не дразню тебя, Жен?
В ее душе вспыхнула искорка надежды, но она попыталась отмахнуться от нее. Лукас всегда отвергал любовь. Вероятно, он приехал сюда, чтобы повидаться с ней в последний раз. Потому что реальность часто убивает все нелепые и фантастические мечты.
Женевьева посмотрела ему в глаза, боясь надеяться. Ей было ненавистно это чувство.
- Тебе снятся хорошие или плохие сны? - спросила она.
Он закрыл глаза и притянул ее к себе:
- Как ты можешь спрашивать?
- Я… я не знаю. Я спросила потому, что… - Она запнулась.
"Потому что я люблю тебя, но не могу тебе об этом сказать. Потому что я не хочу быть одной из тех женщин, об отношениях с которой ты будешь сожалеть всю жизнь".
- Может быть, ты спрашиваешь потому, что я идиот? Потому что я скрывал от тебя правду? Я всегда сторонился чувств. Но, познакомившись с тобой, Жен, расставшись с тобой… Я понял, что бегу от жизни. Когда ты улыбаешься, мой мир оживает. Когда ты смеешься, мир вокруг становится в тысячу раз лучше. Жен, ты пробудила во мне желание рискнуть и не отказываться от чувств.
Женевьева открыла рот, но смогла только растерянно промолвить:
- Лукас?..
Он поднял руку:
- Ты ничего не должна говорить, если не хочешь. Ты не обязана меня любить. Я смирюсь, если ты меня не любишь. Но я люблю тебя! И я больше никогда не буду прежним. Меня изменила ты.
Она едва сдерживала слезы, хмурясь.