- Мм… Около восьми, - выдавила она, чувствуя, как у нее забилось сердце.
- Как бы не так! Сейчас половина десятого, - рявкнул он. Элина невольно отпрянула назад, упершись в стену. - Хотел бы я знать, с кем ты… до сих пор?
- Бернард! - Потрясенная, она уставилась на него, словно перед ней был разъяренный незнакомец, готовый на любую выходку. Дыхание со свистом вырывалось у него сквозь сжатые зубы.
- Я ждал тебя. Где ты шлялась?
- Гуляла, - ответила она с вызовом, но сразу же съежилась, увидев, что пальцы у него сжались в кулаки. Она нервно сглотнула и быстро проговорила: - Я ездила в парк Херон Хилл.
- В такое время года? - процедил он, скептически оглядывая ее. - Могла бы выдумать что-нибудь получше.
Элина отодвинулась в сторону, стараясь увеличить расстояние между ними.
- Хочешь верь, хочешь нет, но я была именно там. Потом остановилась перекусить в кафе…
- Я прождал тебя битых два часа, - сказал он чуть мягче.
- Ничего подобного! - вскричала Элина, возмутившись его ложью и грубостью, с какой он ее встретил. - Ты обедал со своими несостоявшимися родственниками Геснерами. Нечего делать вид, будто ты сидел и с нетерпением ждал меня. Мне хорошо известно, что я для тебя ровным счетом ничего не значу.
Поначалу ее взрыв удивил Бернарда. Плечи его под черным свитером поднялись, брови сошлись на переносице, губы крепко сжались. Элине показалось, что сейчас он опять набросится на нее с упреками.
- Геснеры вернулись после шестинедельной поездки на Восток, - попытался он оправдаться.
От возмущения голос у Элины прерывался, но она продолжала атаковать:
- А ты не мог потерпеть и без оглядки помчался приветствовать их. Меня поражает, что ты все время толкуешь о приближающейся свадьбе и одновременно сохраняешь верность родителям твоей бывшей невесты.
- К твоему сведению, - оборвал он ее таким тоном, от которого у нее мороз пошел по коже, хотя она даже еще не успела снять пальто, - я пробыл у Геснеров не более сорока минут и то только потому, что решил сообщить им о нашей свадьбе.
Элина смешалась.
- Вот как, - пробормотала она, закрыв лицо руками.
- Они просили передать тебе привет и самые лучшие пожелания. В отличие от тебя, моя дорогая Элина, Геснеры оказались мудрее и проявили способность отделить прошлое от настоящего.
- Прости меня, я опять сказала что-то не то…
- А потом, - продолжил он тем же холодным тоном, - я вернулся домой в надежде, что ты ждешь меня. Мне очень хотелось выполнить твое пожелание и начать наши отношения с чистого листа. Я думал пообедать с тобой в ресторане. Мне и в голову не приходило, что ты обиделась, когда нас прервал телефонный звонок. Надеялся продолжить наш разговор, ведь нам еще столько предстоит обсудить…
От обиды Элина несколько мгновений не могла вымолвить ни слова.
- Прости меня, - снова прошептала она.
- Прости и ты меня, - выдохнул Бернард и отвернулся. От этих слов ее еще сильнее обожгло раскаяние.
Ей захотелось вернуться в то время, когда она еще не была влюблена в него и могла управлять своими чувствами. Теперь Бернарду достаточно было лишь взглянуть на нее глазами, в которых отчетливо читалось желание, и улыбнуться, как внутри у нее поднималось что-то теплое.
Внезапно с новой силой в ней заговорила ревность: ведь Сильвия, хоть и ненадолго, познала любовь Бернарда, и ее опалила его страсть! От этой мысли Элине стало страшно. Если так будет продолжаться и дальше, зависть к погибшей сопернице убьет в ней только-только зародившееся светлое чувство.
Бернард вновь повернулся к ней.
- Мы потратили уйму времени, чтобы извиниться друг перед другом, но так и не смогли спокойно объясниться. Ничего не изменилось, и легче нам не стало. Ты все еще дуешься на меня.
Вместо того чтобы возразить, она продолжала упорствовать:
- Нет, дело обстоит иначе. Ты хочешь уличить меня во лжи, а потом найти лазейку, чтобы избавиться от меня. - Она резко запахнула пальто. - И это дает мне повод думать, что ты намеревался провести вечер с людьми, которые имеют отношение к… - На языке вертелось имя Сильвии, хотелось выговорить его особенно язвительно, но она замялась. Не слишком ли много гадостей на сегодняшний вечер? - К твоему бизнесу, - закончила Элина.
Он направился в дальний угол гостиной, где находился бар, и наполнил хрустальный стакан шотландским виски.
- Я в последний раз прошу тебя не стараться отгадывать мои мысли. Да, у меня множество недостатков, о них тебе с удовольствием расскажут люди нашего города, но моральная нечистоплотность, о которой ты твердишь, мне не присуща. Для меня ясно одно: Сильвия мертва, а ты здесь, ты рядом. Ты, а не она, станешь моей женой. И пусть у тебя никогда не возникает вопроса о том, кому я предан, а кому нет. Понятно?
Грея виски между ладонями, он, не останавливаясь, расхаживал взад и вперед перед камином. Элина продолжала топтаться около двери в гостиную, изнывая под тяжестью пальто. Ее не настораживало установившееся между ними молчание - пугала невидимая стена, отделявшая их друг от друга. Либо эту стену нужно разрушить сейчас, и немедленно, либо она так и будет мешать им сблизиться.
Кто говорит, что первый шаг на пути к примирению всегда труден, но благороден, забывает добавить, что этот путь может стать пыткой. Он сплетен из тысячи сомнений и, как канат, переброшен над бездонной пропастью. Одно неверное движение - и ты летишь в эту пропасть, разверзшуюся под тобой.
Элина переступила с ноги на ногу, собираясь с духом и призывая на помощь все свое терпение. Борясь с искушением повернуться и убежать в свою комнату, она продолжала раздумывать. А если он догонит ее и она окажется в его руках? Сможет ли она понять, какие мысли бродят в его темноволосой, красивой голове и что скрывается за чертами его прекрасного лица?
Взгляд Бернарда, глубокий и мистический, как таинственное лесное озеро, блуждал по ее фигуре. Она не двигалась, надеясь, что он подаст какой-нибудь знак, пусть даже это будет гримаса отвращения, но его молчание было невыносимо. Элина будто оказалась на распутье между дорогой в рай и дорогой в преисподнюю. Он тяжело вздохнул, словно и сам ждал от нее какого-то знака.
Его молчание рвало ей сердце. Ослепнув от слез, она внезапно рванулась к нему и прижалась щекой к его спине.
- Бернард, - жалобно простонала она.
Элина услышала, как из ее горла вырвался хриплый стон, раздался звон бьющегося о мраморную каминную плиту стакана. Он повернулся к ней и что-то быстро пробормотал.
Это бессвязное бормотание прозвучало в ее ушах, как музыка, сердце забилось часто и гулко. Его слова не были ни проклятием, ни ругательством. Скорее, в них звучала нежность, смешанная со страданием. Долго же он сдерживал себя.
Элина почувствовала, как его рука погладила ее волосы, ощутила прикосновение его губ к своему виску, к глазам, влажным от слез. Потом он приник к ее губам. Его губы были требовательными, вопрошающими и просящими.
Она обняла его и прижалась к груди. Подчиняясь желанию, они опустились на ковер. Элина устроилась рядом с ним и, не говоря ни слова, движением дала понять, что именно этого ей и надо было: быть вместе с ним и, если он хочет ее, она готова.
Бернард хотел ее и не скрывал своего желания. Его горячие губы целовали все, что попадалось им навстречу. Его руки боролись с ее одеждой, отбрасывая в сторону пальто, высвобождая ее из кокона белья. Она слышала, как трещат пуговицы, почувствовала холодок, пробежавший по коже, а потом жар его губ, согревших ее груди.
Юбка задралась до бедер. Его ладонь прошлась по икрам, поднялась выше, раздвинула ноги. Она поняла, что он старается преодолеть последний барьер, разделяющий их тела. Этим барьером были ее трусики. Стоит избавиться от них, и он сможет погасить тот дьявольский огонь, который давно пылал внутри нее. Но Элина засомневалась - хватит ли у нее смелости довести его до цели, до желаемого результата?
Откуда-то из глубин памяти всплыла картина их стремительного и огнедышащего соития на Сент-Юлиане. Даже тогда их мимолетная близость была как чудо. На этот раз все было в тысячу раз интенсивней и полней. Их плотский союз цементировался взаимной надеждой на будущее. Словно вместе с отброшенными прочь одеждами исчезли прежние страхи и непонимание.
- Я не думал, что ты так изменилась, - пробормотал он, оглядывая ее фигуру с округлившимся животом. - Ты просто прелесть. Я очарован твоей красотой. Ты это понимаешь?
От его слов у нее запело сердце. Она, хрупкая, ничем не примечательная Элина Таннер, стала женщиной, рождающей страсть.
Спустя минуту или две Бернард, чувствуя, как тесно она прижалась к нему, и готовый сделать первое решительное движение, прошептал:
- Я жутко хочу тебя, Элина. Но боюсь причинить вред тебе и ребенку.
- Ничего не бойся, - так же шепотом ответила она. - Пожалуйста, Бернард, дай мне почувствовать, что ты мой.
Сгорая от нетерпения, она обвила ногами его торс, приподняла бедра и слилась с ним.
Элина заметила капельки пота на его лбу, почувствовала его напряжение, которое он старался сдержать. В первый раз за минувший месяц он проиграл сражение и оказался у нее в плену.
Ей было известно и до этого, что такое желание. Но только оказавшись в объятиях Бернарда, испытав испепеляющую страсть, почувствовав, как бурлит кровь, Элина поняла, что ничего не знала о настоящем, всепоглощающем желании.
Переполнявшее ее вожделение трудно было описать словами. Оно взметнуло ее на такую высоту, откуда все остальное казалось мелким и ничтожным. Он мог делать с ней все, что захочется, а она с восторгом отдавалась ему, не думая о возмещении.
- О! - выдохнул Бернард, и по телу его прошла судорога. Подняв голову, он посмотрел на Элину. Губы его расплылись в удовлетворенной улыбке. - Тебе не хочется повторить снова?
Святая правда.
- Да, - сказала она. - И как можно быстрее.
- Здесь? Тогда я разведу огонь, чтобы это выглядело более романтично.
- Я буду скучать, - сказала она.
- Я ненадолго. Мне нужно только подняться наверх и включить газ. - Он приподнялся и оперся на локоть. - Или мы поступим как добропорядочные супруги, которыми скоро станем, и отправимся в спальню?
- В твою? - спросила она, водя пальцем по его груди. - Или в мою?
Он вздохнул и сжал в ладонях ее щеки.
- А что, если мы скажем "в нашу"?
Он говорил, что будет любить ее всю ночь, и выполнял свое обещание все с той же пылкостью раз за разом, а в промежутках нежно ласкал ее.
Когда она проснулась, Бернард лежал рядом. Он нежно отвел с ее лица пряди волос и поцеловал в лоб. Потом пообещал принести ей завтрак в постель, но вместо этого опять занялся любовью. Она не могла сдержать своих чувств и должна была выразить их словами.
- Мне хочется, чтобы так было всегда, Бернард, - задыхаясь, шептала она и снова приходила в экстаз от его прикосновений.
- Только потерпи, - ответил он, тяжело дыша и стараясь продлить наслаждение. - Продержись подольше и помни об этом завтра, через неделю, в следующем году, чтобы наше счастье длилось вечно.
Прижавшись к нему всем телом, двигаясь в его ритме, сжигаемая страстью, Элина не могла сказать то, что хотела. Но она обязательно скажет, что давно любит его и будет любить всю свою жизнь. Еще будет время для слов, и он тоже скажет ей о своей любви.
- Сегодня я не пойду на работу, - заявил Бернард после завтрака. - У меня скопилась целая куча бумаг, займусь их просмотром дома. Кстати, могу тебе помочь, если надумаешь разобрать коробки.
- В них в основном одежда, - сказала Элина, внезапно почувствовав неуверенность. Намеревается ли он жить с ней в одной комнате или предложение помочь вырвалось у него случайно? - Я развешу ее в комнате для гостей.
Он взъерошил волосы и засмеялся:
- Наверное, ты права. В моем шкафу жуткий беспорядок. Когда мы переедем в новый дом, ты отучишь меня от холостяцких привычек.
Впервые она поверила, что к прошлому нет возврата. Будущее вселяло оптимизм, казалось, ничто больше не омрачит их счастья.
Напевая, она принялась вытаскивать платья из чемодана и развешивать их на плечики, помещая в объемистый шкаф. Звонок в дверь не встревожил ее и не прервал пения. Никакие силы не были способны сейчас нарушить ее душевного покоя.
Элина весело проводила взглядом Бернарда, направившегося к входной двери. Не взволновала ее и подозрительная тишина в прихожей. Интуиция, присущая всем женщинам, ничего ей не говорила. Она была полностью во власти своих грез о будущем и не предполагала, что надвигается гроза.
Сначала из прихожей донесся смех, похожий на серебряный колокольчик, а потом до боли знакомый голос сказал:
- Нет, Бернард, дорогой, перед тобой не призрак. Это я, Сильвия. Как видишь, я жива!
Элину словно громом поразило. Чтобы не упасть, она схватилась за дверцу шкафа. Но пытка только начиналась.
Веселый, звонкий голосок перечеркнул все радужные планы Элины:
- Догадайся, милый, какое произошло чудо? Я беременна! У нас будет ребенок. Бернард, разве это не чудесно!
7
Нил и его жена, Лесли, жили в Бате, что в восточной части Англии. Недалеко был Уэльс, древний и невозмутимый, благостный многовековой безмятежностью. Именно ему было предназначено излечить Элину. Сейчас она прогуливалась в тени собора, где время от времени находила утешение.
- Почему бы тебе не пожить с нами? - спросила Лесли по приезде Элины в Англию. - У нас достаточно места, мы не помешаем тебе.
Они уже знали все, что произошло с ней, но, несмотря на проявленное сочувствие, Элина не решалась воспользоваться их гостеприимством. Уж слишком часто здесь упоминалось имя Бернарда. Факт заключался в том, что она была брошена и беременна. Как же ей хотелось все забыть!
- Нет, - сказала она. - Я признательна тебе за заботу.
- Но ты никого не знаешь в Уэльсе, а сейчас тебе не стоит оставаться наедине с собой.
- Именно этого я и хочу, Лесли.
- Но это же никуда не годится. - Карие глаза Лесли налились слезами. - Как хочешь, но тебе следует быть с отцом ребенка. Думаю, что его место в аду за то, как он поступил с тобой.
- Он не предлагал мне уехать, - сказала Элина. - Это было мое решение. Я сама видеть его не хотела.
Лесли всплеснула руками и повернулась к Нилу:
- Почему ты молчишь? У нее же никого нет в Уэльсе. А если мы ей потребуемся? Если она заболеет или, не дай Бог, угодит в аварию? Кто нам сообщит?
Нил, откинувшись назад в кожаном кресле, улыбнулся Элине, словно говоря, что объяснений не требуется. Он, как всегда, все хорошо понял. Ни время, ни расстояние не ослабили связи между ними.
Телепатия близнецов - так однажды объяснила Лесли их умение понимать друг друга с полуслова.
- У нас беспроволочный телефон. Не волнуйся, дорогая, - успокоил он жену. - Тебе потребуется наша машина, чтобы заняться поисками жилья? - обратился он к Элине.
- Не думаю, спасибо. Водить машину по узким и незнакомым улочкам сложно. Утром я воспользуюсь автобусом до Уэльса, а потом попрошу агента по найму быть моим шофером.
Через два дня Элина подписала договор на краткосрочную аренду небольшого домика с обстановкой. Позади дома, окруженный каменным забором, находился небольшой сад - вполне подходящее место для весенних прогулок и укрытое от холодных осенних ветров. В конце сада росли платаны и вязы. Стеклянные двери гостиной выходили на небольшую лужайку.
Если она решит жить здесь и после рождения ребенка, то малышу будет удобно спать на воздухе в коляске и просыпаться от звона соборных колоколов. Он будет расти здесь здоровым и счастливым, с розовыми щечками и маленькими пухлыми кулачками. При виде маминого лица он будет улыбаться. Еще не умея говорить, он будет слушать сказки, которые она будет читать ему, и ее песни. Он никогда не узнает о той сердечной боли, которую испытала его мать до его рождения.
Уверенность Элины, что она в силах оградить ребенка от всего плохого, позволяла ей бороться со страхом. Она ни о чем не беспокоилась, за исключением тех ночей, когда просыпалась от толчков ребенка в своем чреве. Ей казалось, что ему известно, какая участь его ждет. Но через несколько минут, глядя на спокойный лунный свет, проникающий сквозь окна, она успокаивалась.
Однако иногда перед глазами вставала последняя сцена, разыгравшаяся в квартире Бернарда, и тогда Элину начинал бить озноб. Она снова видела Сильвию в объятиях Бернарда, вспоминала его лицо, его внезапно расширившиеся глаза, когда он заметил, что она наблюдает за ним из конца холла, его кивок головы, приказывающий ей скрыться в спальне, сгинуть с глаз.
Ворочаясь на кровати, она возрождала в памяти их голоса, смех Сильвии. Был ли он торжествующим? Как долго все это продолжалось после того, как за ней закрылась входная дверь? Исчезнув с его глаз, она поняла, что абсолютно одинока.
Элине тогда не потребовалось много времени, чтобы запихнуть свои пожитки в чемодан и нацарапать записку: "Мне требуется время, чтобы осмыслить происшедшее. Что будет дальше - не знаю". Записку она закончила словами: "Пожалуйста, пойми, что я вынуждена побыть одна".
Конечно, она поступила правильно, но это не смягчило горечи. Элина повернулась на бок и подумала о том, что зима идет на убыль. Скоро весна. Почки на сливовом дереве набухли, вот-вот распустятся первые цветы.
И все же одиночество, как открытая рана, постоянно саднило. Все время ее одолевало желание увидеть Бернарда, прикоснуться к нему. Это желание преследовало ее даже во сне. Но еще более болезненным было пробуждение. С каждым наступающим днем память о нем становилась все острее и острее.
Она написала письмо родителям. Сообщила, что с ней все в порядке, домой думает вернуться через пару месяцев. Она ничего не написала о том, что ждет ребенка, не желая доставлять им лишних волнений. В случае, если Бернард почувствует необходимость самому приехать за ней, она как бы между прочим напомнила адрес Нила, который всегда хранил ее секреты.
Элина подружилась с соседкой - Элизабет Штейн, сметливой вдовой лет шестидесяти. Когда Элизабет узнала, что Элина ждет ребенка в сентябре, она с энтузиазмом принялась готовить приданое, вязала ползунки, носочки, крохотные кофточки.
Приязнь между двумя женщинами росла, вероятно, потому, что обе были одиноки. Накануне оговоренного дня свадьбы Элина рассказала соседке о своих взаимоотношениях с Бернардом, а рассказав, почувствовала вдруг некоторое облегчение. Какое счастье, что она могла поделиться своей болью с таким мудрым человеком, как Элизабет.
- Ты выдюжишь, все наладится, - ободрила она Элину. - Мы, женщины, способны вынести все напасти, которые сваливаются на наши головы. Частица этого человека всегда будет с тобой - в твоем сыне или дочери. Гляди ясными, открытыми глазами в будущее ради ребенка.
В один из теплых апрельских дней Элина купила подержанную машину. Это дало ей возможность познакомиться с историческими местами Уэльса. Она открыла для себя разбросанные тут и там маленькие живописные городки.