И все-таки она опоздала. Таинственный огонь угас. Джулиан поцеловал ее жаждущие губы и, бросив взгляд за стены их убежища, заметил:
- Гроза почти кончилась.
Никки охватило непреодолимое желание сохранить между ними эту теплоту. Чуть заметно улыбнувшись, она прошептала:
- Нет, не совсем. - И притянула к своим губам его лицо…
Джулиан направил катамаран к причалу.
Обратный путь они проделали в молчании. Никки ощущала себя слишком счастливой, слишком удовлетворенной, чтобы говорить. Ей хотелось только как можно дольше сохранить это сладостное состояние, и она молча наблюдала, как Джулиан работает с парусом. Слова, как она подсознательно чувствовала, оказались бы лишними.
Ступив на сушу вслед за Джулианом, Никки вдруг ощутила, насколько пропитались солью ее спутанные волосы и как пылает обожженная солнцем кожа, - в первую очередь, к сожалению, нос.
- Я ужасно выгляжу, - прошептала она, опустив голову и разглядывая пальцы ног. - Пойдем со мной в домик для гостей, я угощу тебя горячим какао, а сама быстро сполоснусь в душе.
Джулиан перевел взгляд с ее губ на нос и улыбнулся. Его глаза затуманились - наверное, от множества невысказанных мыслей.
- Хорошо. Его голос прозвучал очень мягко.
Под своей дверью Никки нашла записку. Она развернула ее и прочитала:
"Если вы двое еще не утонули, то будьте так любезны, дайте мне знать об этом.
К.".
Улыбнувшись, Никки протянула записку Джулиану и вошла в комнату. Поставив чашки с водой в микроволновую печь, она отправилась в ванную.
Через несколько минут Никки вышла, одетая в желтое махровое кимоно, и набросила на голые плечи Джулиана пушистое полотенце. Как она отметила про себя, скатанная в комочек записка Кэт валялась на стойке бара перед ним.
Джулиан поймал ее за руку и притянул к себе. Он не отпустил ее и тогда, когда сработал таймер микроволновки и в комнате раздался мелодичный звон.
- Нам нужно поговорить, - сказал он, когда Никки попыталась встать, чтобы приготовить какао.
- Я знаю.
Его руки ласкали ее шею, а губы приникли к ее губам. Джулиана охватила волна желания; он распахнул ее халат и обнаружил, что под ним ничего нет. Он слегка отодвинулся, чтобы получше разглядеть ее совершенные груди, затем привлек Никки к себе, чтобы прочувствовать, как они, мягкие и теплые, прижимаются к его обнаженной груди.
- Любимая, - прошептал он, уткнувшись носом в ее волосы, - обычно я вовсе не безответственный.
- Я никогда и не думала, что ты такой. - Никки откинула голову и посмотрела ему в лицо. Одна его бровь была иронически приподнята.
- С Нового Орлеана прошло пять недель. Я приехал, потому что к этому времени ты должна точно знать, беременна ты или нет.
- Беременна? - Такая возможность просто не приходила ей в голову.
- Так "да" или "нет"?
- Нет.
- А ты бы сказала мне правду в случае, если…
- Да.
- И не сочла бы более благородным попытаться справиться со всем самостоятельно?
- Конечно же нет! - Никки покраснела до корней волос. - Я никогда бы не стала скрывать это от тебя!
- Очень хорошо. Потому что только что мы совершили то же самое, и риск сохраняется.
Никки смотрела на него в упор. Приятное состояние полного довольства собой и миром, которым она наслаждалась последний час, испарилось. Неужели он действительно приехал только для того, чтобы убедиться, что она не носит в себе его дитя?
- Если я забеременею, Джулиан, то скажу тебе об этом сразу. - Лоб Никки пересекла морщинка, выдававшая, с каким трудом она сохраняет внешнее спокойствие; она запахнула халатик. - Собственно говоря, вероятность этого мала…
Никки быстро отвернулась, чтобы скрыть слезы, готовые брызнуть у нее из глаз, и туго затянула поясок. Выпрямившись, она овладела собой, и лицо ее приняло серьезное выражение.
- Пожалуй, я позвоню Кэт, а то она беспокоится.
- Я сам скажу ей, что все в порядке, - сказал Джулиан; голос его прозвучал так же резко и неприятно, как скрип стула, который он отодвинул, вставая.
- Джулиан… - Никки снова повернулась к нему и увидела, что он смотрит на нее ледяным взором.
- Должен признать, что меня весьма удивляет твоя внезапная привязанность к Кэт, - произнес он недовольно.
Что он имел в виду?
- Понимаешь, Кэт - она…
- Да, она особенная, - прервал ее Джулиан. - Я знаю. Сам очень ее люблю. Но она уже стара, Никки. - Под его оценивающим взглядом Никки почувствовала себя неуютно, по спине побежали мурашки. - Разве ты не боишься доверить ей свою дружбу… свою любовь - ведь она может умереть и тем самым тебя подвести? - Он схватил ее за руки. - Объясни мне: почему ты согласна рисковать, вручая себя со всеми своими чувствами Кэт, которой наверняка недолго осталось жить, но не хочешь дать ни одного шанса мне?
Никки перевела взгляд на лицо Джулиана, напряженное и потемневшее от внутренней боли, и испытала шок. Она всегда считала, что его ничто не может сломать или по-настоящему задеть и ранить.
- Джулиан, дорогой. - Голос Никки, в ее внезапном прозрении, был похож на стон. - Почему ты мне никогда этого не говорил?
- Что я тебя люблю? Потому что ты не хотела этого слышать. - Его хриплый голос смягчился и перешел в шепот. - Теперь ты знаешь - и знала это раньше.
Напряжение ушло с его лица, и он ласково погладил ее по щеке. Никки открыла рот, но Джулиан не дал ей произнести ни слова.
- Молчи, не говори ничего. Пожалуйста, я не хочу этого слышать! Если бы я действительно был хорошим бизнесменом, то давно бы научился смиряться с потерями.
- Я должна тебе сказать…
Его ласковые пальцы закрыли ей рот.
- Нет. - Он слегка прикоснулся губами к ее губам и прижал Никки к себе. - Только не сейчас. Если ты произнесешь то, что я жажду услышать, то только из жалости ко мне. Нет, не возражай. - Из его груди вырвался судорожный вздох. - Я должен идти.
Он поцеловал ее в лоб и ушел.
- Конечно, со стороны Джулиана это ужасно - вот так взять и исчезнуть сразу после обеда. Но еще в детстве у него завелась такая привычка - когда что-то его мучило, он на некоторое время пропадал и разбирался в себе в одиночестве, - сказала Кэт, взглянув на Никки, сосредоточенно работавшую за мольбертом. А вот Никки-то никак не страдает, а прямо-таки светится от счастья, подумала она про себя и мысленно усмехнулась.
Но сама Никки, если бы ей сказали об этом, стала бы все отрицать - ничего подобного, вовсе она не сияет! Она все еще не понимала, почему Джулиан запретил ей говорить о своих чувствах к нему.
- Кэт, держу пари, что вы самый плохой рыболов на свете. Вы закидываете удочку, поднимая тучу брызг, а ваши лески фосфоресцируют, распространяя вокруг себя оранжевое сияние, и ощетиниваются крючками.
- Неужели так сурово? - Кэт усмехнулась.
- Да. А теперь давайте помолчим, или мне придется изобразить у вашего рта еще одну морщинку.
- Избалованное дитя, - заметила Кэт, но Никки едва ли это услышала.
Все ее внимание сосредоточилось на работе. Час назад она завершила самое главное: лицо Кэт и ее руки. Женщина на холсте была личностью; чувствовались ее громадный самоконтроль и уверенность в себе. Очки в темной оправе она держала в руке, слегка отвернувшись от зрителя, и иронический блеск глаз придавал лицу такое выражение, как будто она только что выслушала несусветную глупость и собирается сказать собеседнику все, что думает по этому поводу.
Когда Никки наконец заметила, как неудобно ее модели, сердце ее немного смягчилось.
- Хорошо, Кэт, можете говорить, но только не шевелитесь - пусть двигаются одни губы.
- Прекрасно. Кстати, я хотела бы знать, дошло ли у вас дело до главного…
Никки пришлось долго соображать, прежде чем она догадалась, что Кэт имеет в виду.
- Вы это о свадьбе?
- Да, именно о ней.
- Нет, не дошло.
Кэт фыркнула:
- Я все больше разочаровываюсь в своем внуке. Интересно, может, мне объяснить ему, как это все делается?
Никки вспомнила, как хорош был Джулиан, когда они занимались любовью под барабанную дробь дождя, и улыбнулась:
- Не думаю, Кэт, что это понадобится. - Их взгляды встретились, и улыбка на лице Никки стала шире. - Мне кажется, может дойти и до этого. Очень вероятно. Я имею в виду свадьбу.
Кэт глубоко втянула в себя воздух, потом шумно выдохнула:
- Что ж, это придало мне сил, и может, меня хватит еще на три часа позирования. Хотя не уверена, что смогу после этого двигаться.
- Не нужно мучиться еще три часа, я закончу через пятнадцать минут, если вы будете сидеть смирно!
- Но я не могу сидеть смирно! Ты мне сообщила такую замечательную новость! Скажи пожалуйста, сколько будут сохнуть краски? Мне не терпится вставить портрет в раму.
Опять у нее вид, как у кота, который вылакал хозяйские сливки, подумала Никки и ответила:
- Примерно неделю.
- Целая неделя! Что ж, придется с этим смириться. У меня в этом случае будет больше времени, чтобы обдумать, как лучше провести презентацию.
- Презентацию? - Кисть Никки замерла в воздухе.
Черные глаза Кэт сверкнули.
- Хотела было сделать тебе сюрприз, но у меня не хватит воображения, чтобы заставить тебя быть здесь в нужный час и в соответствующем наряде.
Никки помыла кисти и отложила в сторону, не осмеливаясь открыть рот. Когда потрясение прошло, она сказала:
- Теперь можете встать. Я закончу без вас.
Кэт поднялась на ноги, скрывая гримасу боли, - ее суставы с трудом разгибались. Она зашла за спину Никки, положила руки ей на плечи и в радостном изумлении стала рассматривать портрет.
- Это нечто особенное, дорогая, - сказала Кэт; в горле у нее застрял комок от волнения.
Никки погладила морщинистую руку, что лежала у нее на плече.
- То, что Джулиан привез тебя сюда, чтобы написать мой портрет, оказалось самым чудесным подарком за всю мою жизнь, - продолжала Кэт.
- Спасибо, Кэт, - вслух сказала Никки, а про себя подумала: это бесценный дар для нас обеих.
- Джулиана все еще нет? - спросила Никки в телефонную трубку.
- Он только что вышел. Думаю, сегодня он больше сюда не вернется, миссис Дюваль. Что ему передать?
В это мгновение в комнату вошла Кэт, держа в руках горшок с африканскими фиалками, и спросила:
- Тебе так и не удалось добраться до Джулиана?
Никки прикрыла микрофон рукой:
- Нет. Это всего лишь Свенсон.
Кэт закатила глаза:
- Снова эта шведка - прямо Атилла!
В трубке послышался тихий женский смех - очевидно, Кэт говорила слишком громко.
- Передайте привет миссис Гаррингтон, - сказала секретарша. - Так вы оставите сообщение?
- Нет, благодарю вас… Только… Нет, не надо. - Никки с мрачным видом повесила трубку. Джулиан звонил ей дважды, и оба раза ее не оказалось дома. А когда она пыталась связаться с ним сама, его не было на месте.
- Не грусти, милая, - сказала ей Кэт, будто читая ее мысли. - Он обязательно будет на твоей презентации.
- Да, знаю, - вздохнула Никки. Но на самом деле она ничего не знала, с каждым днем теряя уверенность. - Я знаю это, - повторила она более твердым голосом, стараясь отбросить сомнения. - Кэт, я, пожалуй, возьму моторку и сделаю с нее зарисовки берега, - произнесла Никки немного погодя.
- Что ж, прекрасная мысль, - ответила Кэт. - Это отвлечет тебя от других занятий.
- Вы имеете в виду, что я не буду путаться у вас под ногами во время собрания вашего дамского клуба, - сухо заметила Никки.
- Совершенно верно, - подтвердила Кэт.
Кисть перемещалась от палитры к холсту и обратно. Никки не думала о том, какой тон выбрать для лица или фона. Ее переполняло возбуждение - она писала небольшой портрет Джулиана, такого, каким он предстал перед ней в их первую встречу в офисе Граймза. Никки как бы наяву видела, как он тогда на нее смотрел. Он был так уверен в себе и в том, что она не сможет перед ним устоять. Но уже тогда она ощущала в нем глубоко скрытую от посторонних глаз способность к сопереживанию.
Телефонный звонок заставил Никки вздрогнуть. Когда он прекратился на втором сигнале, она поняла, что внизу Кэт сняла трубку.
Глупая, ругала Никки себя, поспешно сбегая по лестнице, скорее всего, это вовсе не Джулиан. У Кэт телефон трезвонит весь день.
Голос Кэт донесся до Никки, когда она была еще на лестнице:
- Она наверху, работает. Я могу позвать ее, Джулиан… Ну хорошо, хорошо, как хочешь. Но, Джулиан, иногда я тебя просто не понимаю. - В голосе Кэт слышалось нетерпение. - Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь. Гости собираются сегодня в восемь. Я хотела бы, чтобы ты приехал пораньше, но раз ты не можешь… Хорошо, мой дорогой. Так как зовут женщину, которую ты привезешь с собой?
Никки замерла на пороге кабинета Кэт; инстинкт самосохранения заставил ее сделать шаг назад. Она не хотела больше ничего слышать, но не могла перестать подслушивать.
В голосе Кэт звучала озабоченность:
- Джулиан, а может, тебе стоит предупредить Никки? Это не слишком красиво - уехать, не сказав ей ни слова, а теперь вот… Хорошо, я ничего ей не скажу, если ты так хочешь. Но, черт возьми! По-моему, ты не прав. - И Кэт с силой швырнула трубку на рычаг.
Взгляд Никки блуждал по знакомым очертаниям посаженных у парадного подъезда кустов; она все еще не верила своим ушам. Если даже Джулиан нашел кого-то, кто понравился ему больше, он ни за что не привезет эту женщину сюда. Он ведь… он ведь не такой жестокий!
- Кэт! - Никки старалась, чтобы ее голос звучал как обычно. - Вы сейчас говорили с Джулианом? Он кого-то с собой привезет?
Кэт обернулась; в ее глазах, внимательно всматривавшихся в лицо Никки, была тревога.
- Да. Это он звонил. Он хочет привезти старого знакомого, еще по колледжу. Но, к сожалению, он опаздывает и не сможет приехать раньше половины девятого.
- Кэт, вам нужно отдохнуть перед приемом. - С вымученной улыбкой Никки погладила руку старой дамы. - Я… пожалуй, я пойду в свой домик.
- Черт побери и Джулиана, и его затеи, - в сердцах произнесла Кэт, когда Никки скрылась за поворотом тропинки.
Глава XV
Роскошный черный седан подъехал к дому по полукруглой аллее и остановился перед парадным входом. Ему навстречу поспешил молодой человек в красной ливрее: Кэт, с присущим ей вкусом и умением все организовывать, не позабыла и о слуге, который парковал машины.
Джулиан вышел, отдал ключи юноше в униформе, потом открыл противоположную дверцу и помог выбраться молодой темноволосой женщине в роскошном черном платье, на которое был накинут вечерний жакет из белой тафты.
- Хочу еще раз поблагодарить тебя, Мадлен, за то, что ты согласилась приехать, - сказал он, обращаясь к ней. - Я рассматриваю это как личное одолжение с твоей стороны.
- Вот в этом ты ошибаешься. Это всего-навсего моя работа. К тому же так приятно бывает хоть изредка уехать из Нью-Йорка и отдохнуть ненадолго от галереи, даже если это деловая поездка. И той единственной работы, что ты показал, оказалось вполне достаточно, чтобы пробудить мое профессиональное любопытство.
- Джулиан! Наконец-то! - Кэт встретила их у двери с крайне озабоченным видом. Она взглянула на спутницу Джулиана и, слегка поклонившись, произнесла: - Извините за невежливый прием, но мне нужно поговорить с внуком - это крайне важно. - Преградив дорогу Джулиану, она схватила его за руку и отвела на несколько шагов.
Мадлен Саммерс мысленно пожала плечами, затем поправила на плечах жакет и направилась в глубь дома, ориентируясь на звуки громких голосов.
- Джулиан, это из-за Никки…
Джулиан почувствовал, как по спине побежал холодок; взяв Кэт за руки, он попытался ее успокоить:
- Бабушка, да не волнуйся ты так. Это на тебя не похоже. Что случилось?
- Никки сегодня днем уплыла на катере и до сих пор не вернулась. Она в море уже несколько часов. - Произнося эти слова, Кэт смотрела в окно, в сгущавшиеся сумерки. - Час назад я позвонила шерифу. Там мне сказали, что начинают поиски. Но скоро станет совсем темно, и прочесать такую большую акваторию…
- Бабушка, а она сказала, куда направилась? Вообще что-нибудь сказала?
- Ничего, абсолютно ничего. Я даже не знала, что ее нет на месте.
Джулиан пытливо посмотрел на Кэт.
- Но ведь это еще не все, правда?
- Возможно, это ничего не значит, но все-таки…
- О чем ты говоришь?
- Сегодня Никки вошла в мою комнату сразу же после того, как я повесила трубку, поговорив с тобой. Вид у нее был расстроенный, хотя она пыталась это скрыть. Джулиан, может, ты догадываешься, куда она могла поплыть? В каком направлении нам ее искать?
- Вот что, возвращайся к гостям. - Джулиан проводил Кэт до входной двери. - Все будет хорошо, бабушка.
Кэт посмотрела на его спокойное лицо, увидела в глазах непоколебимую уверенность в себе - и поверила ему.
Проводив Кэт, Джулиан со спринтерской скоростью помчался на причал. Он с трудом справился с охватившим его приступом паники.
- Николь, ты просто идиотка! - вслух произнесла Никки и пнула ногой кожух восьмицилиндрового мотора 1952 года выпуска.
Этот удар показался очень громким по контрасту с тишиной, которую нарушали только волны, мерно бившиеся о корпус катера, сделанного из красного дерева. Она снова повернула ключ зажигания, но раздалось только несколько щелчков. Аккумулятор сел.
- Черт побери! - воскликнула Никки, ударяя в отчаянии рукой по штурвалу. Она с удовольствием бы пнула сама себя в заднее место, если бы физически это было возможно.
Почему, ну почему она пренебрегла основным правилом безопасности и никому не сказала, куда собирается плыть? И отправилась в путь на катере без радио! Она это заслужила - поделом теперь качаться на волнах в одиночестве, пока все веселятся на приеме в доме Кэт. Джулиан, конечно, сочтет ее страшной трусихой, сбежавшей с представления своей собственной картины. Или еще того хуже - решит, что она снова исчезла, никому ничего не сказав.
Никки положила руки на руль и уткнулась в них головой.
Это было очень глупо - убежать, лишь бы только не видеть Джулиана с другой женщиной. Она отправилась сюда, к острову, где они любили друг друга, чтобы подумать. Поиски ответа не заняли у нее много времени.
Ее дар к ней вернулся. И она больше не боялась, что способность творить снова исчезнет. Но этого мало.
"Ты не хочешь дать мне ни одного шанса!" - в памяти Никки всплыли эти слова Джулиана. Он прав. Вместо того чтобы довериться ему, она пыталась справиться со своими чувствами. Но ведь она ему верит! Почему? Тут может быть только одно объяснение - она его любит! Джулиан прав - она просто не желала понимать, что он ее любит. Она также никак не могла признать, что сама его любит, что он более важен для нее, чем, например, ее творчество.
Никки так мечтала увидеть его, прямо сейчас, чтобы исправить то, что наделали ее злые слова, исцелить его обиду, показать ему, как она на самом деле его любит.
Но чертов мотор никак не желает работать.