* * *
На парадных воротах по-прежнему во всем своем золотом величии сияла в лунном свете эмблема короля-Солнца, и Жюльетта на мгновение перенеслась в те времена, когда она с другими чувствами останавливалась на этом же месте. Воспоминания были настолько яркими, что для нее стало потрясением увидеть не швейцарца-охранника, а солдата в высокой черной шляпе, украшенной революционной трехцветной кокардой, и в форме с трехцветным поясом.
Солдат, чеканя шаг, подошел к фургону, которым по очереди правили она и Жан-Марк. Свет, отбрасываемый фонарем охранника, осветил его лицо, уже обшарпанное временем, с длинным носом и мясистыми щеками. Но он был при исполнении служебных обязанностей и держался строго-подозрительно. Он чуть ли не носом ткнулся в бумаги Жан-Марка.
Жюльетта плотнее завернулась в плащ, душу ее окатил холодок дурного предчувствия. Охранник слишком долго рассматривал бумаги, изучая их. Сфабрикованы они были грубо и наспех, но Жан-Марк заверил девушку, что это не будет иметь значения. Бумаги нужны были только для создания видимости на случай, если в воротах будет не один охранник. Этот был один. Если это тот, что получил взятку у Жан-Марка, то в таком представлении не было нужды.
– Ты очень поздно приехал, гражданин. Восемь пробило несколько минут назад. – Солдат поднес бумаги поближе к свету.
– Мы едем в Вандею и хотели бы забрать свои вещи, оставленные здесь два года назад, когда наш хозяин бежал из дворца.
Взгляд охранника, переместившийся на лицо Жан-Марка, был холоден.
– Здесь сказано, что ты служил у герцога де Грамона кучером.
Жан-Марк пожал плечами.
– Времена были тяжелые, это лучше, чем помирать с голоду. Слава богу и революции! Теперь мы с женой открыли кафе на улице Риволи и ни перед кем больше не пресмыкаемся.
– Тогда зачем вы едете в Вандею?
– Навестить родных. Я родился в Вандее, вот и хочу отдать свои пожитки брату – ему меньше повезло, чем нам.
Это оказался не тот охранник. Он задавал слишком много вопросов.
Он поднял фонарь и осветил Лицо Жюльетты.
– Это твоя жена? Она тоже служила у герцога де Грамона? А кем?
– Горничной.
Солдат смотрел на них с уже нескрываемым подозрением.
– Зачем врать ему? – вмешалась Жюльетта, – Все ведь знают, каким негодяем был герцог. Он держал меня при дворе и пользовался как шлюхой. Мне было всего одиннадцать, когда он силой затащил меня в постель. – Жюльетта нежно прижалась к Жан-Марку. – Я знаю, ты стараешься скрыть мой позор, но этот добрый человек, наверное, слышал, как герцог баловался с молоденькими девочками, утоляя свою похоть.
– Это верно. С тех пор, как меня сюда назначили, я слышал много таких историй про герцога. – Улыбка охранника напоминала волчий оскал. – Тебе, гражданка, наверное, было приятно, когда герцога в прошлом месяце обезглавили в Ла-Форс?
– Я жалела, что ему не отрезали еще кое-что. Охранник смачно хохотнул и опустил фонарь.
– Проезжай, гражданин. – Он отдал Жан-Марку бумаги. – Ступайте в вестибюль королевы. Там найдете кого-нибудь, кто покажет вам комнату, где сложены ящики. Знаете, где это?
Жан-Марк кивнул:
– Конечно.
– Если солдата нет на посту, позовите его. Он, наверное, в караульной – играет в карты.
– Так и сделаю.
Жан-Марк щелкнул вожжами, и фургон медленно въехал в ворота королевского двора.
Скрипя колесами, фургон загромыхал по булыжникам.
– Это был не тот охранник, – прошептала Жюльетта.
– Никогда не знаешь наверняка, сработает ли взятка. Может случиться все, что угодно. Бывает, они вдруг пугаются. А иногда их посты меняются. – Жан-Марк пожал плечами. – Счастье, что вам было известно о сладострастных наклонностях герцога де Грамона. Ваша ложь его совершенно обезоружила.
– Это была не ложь. – Жюльетта смотрела на громаду возвышавшегося перед ними дворца. В нижних этажах из трех окон струился свет, но остальные были темными и нежилыми. – Поезжайте в тень – вон туда, рядом с восточным крылом. Мы не можем рисковать, столкнувшись еще с кем-нибудь по пути в Бельведер, пока едем в этом фургоне. Остальную часть пути придется пройти.
Выражение лица Жан-Марка неожиданно стало жестким.
– Что значит – это была не ложь? Де Грамон изнасиловал вас?
– Что? А-а… Де Грамон был, знаете ли, любовником моей матери.
– И что, это дало ему право на…
– У нас нет времени рассуждать о пустяках, – нетерпеливо заявила Жюльетта, соскакивая на землю и направляясь через двор. – Если поторопимся, то можем добраться до Бельведера за сорок минут. Берите фонарь, только не зажигайте, пока он не понадобится.
– Пустяках? Я не считаю изнасилование ребенка пус… – Жан-Марк замолчал. Жюльетта уже была далеко впереди и не слышала его. Он схватил фонарь из фургона и догнал девушку, уже когда она добралась до восточного крыла.
– Обсудим это позже.
– Как хотите.
Мысль о Жюльетте в постели герцога не давала ему покоя, мешала сосредоточиться на поисках статуэтки. Он хотел знать одно – было или не было. Прямо перед ними возник бассейн Нептуна, и девушка ускорила шаг.
– Как вы думаете, ворота малых дворцов тоже охраняются?
– Возможно. Я не мог получить более подробной информации, не возбудив подозрений. Если там есть охрана, то будут и проблемы!
– Я прекрасно знаю территорию Малого Трианона. – Жюльетта усмехнулась. – Я пряталась от Маргариты на всех полянах, во всех фонтанах и зданиях.
– От Маргариты? – Жан-Марк кивнул. – Ах да, ваша очаровательная нянюшка. Что с ней сталось?
– Она сбежала в Испанию с моей матерью в ночь резни в аббатстве. – У бассейна Жюльетта свернула налево. – Франсуа пытался убедить ее взять с собой нас с Катрин, но она не согласилась. Он готов был ее прирезать.
– Могу понять его чувства.
– Я ему говорила, что это бесполезно. – Жюльетта нахмурилась. – Надо идти быстрее. Вы сможете?
– Смогу.
Жюльетта тщательно избегала смотреть на Жан-Марка.
– Ну, вам, должно быть, уже за тридцать, и вы не занимаетесь гимнастикой.
– Мне тридцать два, а это не такой уж дряхлый возраст, – ледяным тоном ответствовал Жан-Марк. – И с чего вы взяли, что я не делаю физических упражнений?
– Вы повсюду только ездите в экипаже и часами просиживаете за работой в кабинете. Вы не можете быть в хорошей форме.
– Я не все время провожу за своими бухгалтерскими книгами. Возможно, мне следует продемонстрировать вам свою форму, – бархатным голосом сказал Жан-Марк. – Уверяю вас, я не дряхлеющий де Грамон.
Жан-Марк, похоже, был не в состоянии оставить герцога де Грамона в покое, и к тому же он явно был чувствителен в отношении своего возраста. Жюльетта наслаждалась, открыв его уязвимое место, его ахиллесову пяту, задевая его самолюбие. Обычно ей приходилось отбиваться от его насмешек.
– Я знаю, герцогу было за пятьдесят. – Она притворилась, что раздумывает. – Но он много охотился, и его тело было поразительно сильным для…
– Ускорьте шаг! – сквозь зубы прошипел Жан-Марк. – Уверяю, я поспею за вами.
Жюльетта почти побежала мимо безмолвных фонтанов и призрачных статуй к воротам Малого Трианона.
* * *
Бельведер был очаровательным уединенным павильоном, украшавшим поросший травой холм. Изящное восьмиугольное строение выходило окнами на маленькую речушку, вытекающую из пруда позади Малого Трианона. Бельведер окружали четыре ступеньки с четырьмя сфинксами, расположившимися друг от друга на равном расстоянии.
– Она сказала, что статуэтка под сфинксом, что смотрит на озеро, – прошептала Жюльетта, идя по дорожке, огибающей озеро. – Под тем, что слева.
– Зарыта?
– Нет, в потайном ящике.
Они уже добрались до четырех ступенек, ведущих к павильону, как вдруг Жан-Марк остановился рядом со сфинксом.
– Похоже…
– Тише! Мне что-то послышалось. – Жюльетта посмотрела за ручей в сторону Малого Трианона. Темноту прорезали огненные точки. – Матерь Божья! Фонари! Бежим! – Девушка взлетела по ступенькам павильона. Что, если двери заперты? Ручка под ее пальцами повернулась. Жюльетта втащила Жан-Марка внутрь и закрыла стеклянную дверь.
Жан-Марк оттолкнул Жюльетту в сторону и выглянул через стекло.
– Солдаты.
Сердце Жюльетты стиснул страх.
– Ищут нас?
– Нет. Видимо, патруль делает обход. Нам повезло, что не наткнулись на них.
Павильон не давал настоящего укрытия. Здесь не только все четыре двери были стеклянными, но и окна от пола до потолка, разделенные лишь узкими переплетами. Находиться здесь – все равно что в хрустальном ящике. Они в ловушке.
– Солдаты идут сюда?
– Не зна… Да! – Жан-Марк отскочил от двери, когда на стекле, освещая павильон, заиграл луч света. Он оттащил Жюльетту вправо и прижал к стене.
Снаружи раздались голоса, затем скрип сапог по ступенькам. Дверь рядом с ними распахнулась.
Жюльетта затаила дыхание. На пороге обрисовалась огромная фигура. Свет заиграл на стеклянной панели двери, расположенной напротив входа. Жюльетта видела отражавшийся в стекле свет фонаря.
И отражения – Жан-Марка и ее собственное, едва различимые в тени.
Девушка почувствовала, как напряглись мускулы Жан-Марка, готового к Прыжку.
– Все спокойно, капрал?
– Все спокойно, господин. – Солдат отступил и закрыл дверь. Его сапоги застучали по ступенькам – он присоединился к патрулю.
Жюльетта опасалась, что ее сердце может выдать их, что солдаты снаружи услышат его стук.
Жан-Марк осторожно выглянул через стекло.
– Они уходят.
– К дворцу?
– Нет, к Ле-Амо. Подождем минутку.
– Я была уверена, что он нас увидел.
– Он не очень присматривался.
Жюльетта спустилась на пол и прислонилась к стене, стараясь выровнять дыхание. Ее трясло, а леденящий холод мозаичного мраморного пола пронизывал до костей сквозь шерстяное платье. Девушка облизала губы.
– Все по-прежнему.
– Вы о чем?
– Этот павильон. Версаль. Даже за садами ухаживают, как в былое время. – Она жестом указала на украшавшие потолок изысканные арабески, где по куполу над их головами по чистому голубому небу плыли облака. – Я думала, что здесь тоже все изменилось. Ведь Париж стал другим. Королева обычно устраивала чудесные вечера в садах Трианона, и вокруг павильона рыли по ее приказу потайную траншею – в ней жгли вязанки хвороста, и казалось, что павильон плывет на облаке из света. – Жюльетте хотелось, чтобы Жан-Марк перестал так внимательно ее разглядывать. Поэтому она беспрерывно говорила. Он не должен видеть, насколько слабой и беспомощной она себя почувствовала. – Я как-то пыталась это написать, но у меня огонь получается мертвым.
– Я бы сказал, что у вас необычайно зажигательные способности. – К облегчению Жюльетты, Жан-Марк наконец отвел взгляд от ее лица. – Неужели я улавливаю намек на какие-то чувства?
– Здесь очень красиво, но мне больше нравилось в аббатстве. – Она с минуту помолчала. – Почему вы просили королеву, чтобы она меня туда отправила?
– А как вы думаете, почему?
– Из-за Катрин.
– Отчасти из-за нее, но хватит болтать. Если вы даже и испугались, это не имеет значения.
– Мне только чуть-чуть стало страшно.
– Но вы никому не позволите увидеть это. – Жан-Марк опустился на колени, обнял Жюльетту и прижал к груди. – Господи, да хватит притворяться храброй!
Жюльетта почувствовала, какой он сильный, от него исходил пряный аромат и запах ночи. Девушка зарылась лицом в его плечо.
– Вы сказали, чтобы я не показывала вам свою слабость.
– Неужели? – Рука Жан-Марка нежно погладила ее волосы. – Ах да, я и забыл. Я говорил о другом поле боя – о борьбе и любовной игре между мужчиной и женщиной, где победитель – любовь. Но сейчас другое. Вы напуганы.
– Я скоро приду в себя. Это просто от неожиданности.
– Я тоже до смерти перепугался.
Жюльетта удивленно подняла голову.
– Вы? Этого не может быть. Я не заметила.
– Я старше. И у меня больше опыта в умении скрывать свои чувства.
Жан-Марк никогда не был таким, как все. И дар, который он преподнес ей в этот вечер, признавшись, что испытал страх, был таким же необъяснимым, как и он сам. Он пощадил ее гордость.
– Вы странный человек.
– Я уже слышал от вас это раньше.
– Потому что это правда. – Жюльетта крепче прижалась к нему. – Никогда не знаю, что вы сделаете в следующую минуту.
– Сию минуту – ничего. Тише.
Жюльетту окатила теплая волна, но не щекочущий жар влечения, а нечто более глубокое, уютное. Она засмеялась.
– Я чувствую себя так глупо, сидя на полу. Мы, наверное, похожи на две восковые фигурки в музыкальном ящике.
– Стало быть, вам лучше, раз вы мыслите картинами. – Жан-Марк бросил взгляд из окна, затем поднялся на ноги и открыл дверь.
– Сейчас было бы безопасно выйти отсюда.
Жюльетта встала следом и взяла фонарь.
– Зажечь его?
Жан-Марк уже сходил по ступенькам.
– Нет, если сможем без него обойтись. – Он опустился на колени перед сфинксом, внимательно разглядывая, а потом толкнул его в бок.
Сфинкс сдвинулся с места!
Жан-Марк налег плечом еще раз, посильнее.
Скульптура повернулась под углом вправо, открыв глубокую яму размером в добрых два квадратных фута.
– Ничего не вижу. Зажгите фонарь.
Жюльетта подняла фонарь.
Жан-Марк негромко выругался. Сама она была слишком потрясена, чтобы говорить.
Ящик был пуст.
* * *
Жан-Марк, улыбнувшись, помахал охраннику у парадных ворот, когда фургон проезжал под эмблемой короля-Солнца.
Он щелкнул кнутом, и лошади побежали резвее, фургон загрохотал по улицам города. Улыбка сошла с лица Жан-Марка.
– Ну и где же он?
– Не знаю. Она сказала, что в Бельведере.
– Стало быть, вы ошиблись, считая, что она вам доверяет. Она послала вас по ложному следу.
– Не думаю.
Жан-Марк метнул на девушку нетерпеливый взгляд.
– Жюльетта, статуэтки там не было.
– Но я уверена, она не знала, что ее нет там, куда она положила… – Жюльетта внезапно замолчала, и ее глаза округлились. Она вспомнила дословно, что говорила королева. – Но она же не сама положила Танцующий ветер в ящик.
– Не сама?
Жюльетта покачала головой.
– Она сказала, что велела спрятать его в Бельведере. Кто-то другой должен был сделать это за нее.
– А потом забрать, но так, чтобы она об этом не знала. Кто?
– Кто-то, кому она доверяла. – Жюльетта недоуменно пожала плечами. – Королева не отличалась особой проницательностью и почти всем при дворе доверяла. Своим фрейлинам, какой-нибудь служанке, семье. Придется спросить ее.
– И как вы предполагаете это сделать?
– Пойду снова в Тампль.
– Нет. – Его "нет" прозвучало как удар хлыста. – Этого вы ни в коем случае не сделаете.
– Но мне же надо спросить… – Жюльетта замолчала. – Франсуа сказал, что не станет снова мне помогать. Наверное, вы правы. Я не смогу пойти к ней снова, но должен быть другой способ это выяснить. – Она нахмурилась. – Уильям Даррел скорее всего имеет доступ к ее величеству.
– Провалиться мне на месте, что это еще за Уильям Даррел?
– Королева назвала мне это имя. Я должна была отдать ему полученные от вас деньги. Если он пытается организовать ее побег, то он сумеет и передать ей записку.
– Возможно. А она сказала, как до него добраться?
Жюльетта кивнула.
– Мне надо спросить его в кафе на Новом мосту. Завтра схожу туда.
Жан-Марк скептически усмехнулся.
– В наряде трубочиста?
– Разумеется, нет. Придется придумать что-нибудь еще.
– Туда приду я.
Жюльетта возразила немедленно:
– Я не скажу вам, как его надо искать, пока не пообещаете, что позволите мне тоже пойти.
– Это кафе наверняка пристанище тех, кто сочувствует короне, и все агенты коммуны следят за каждым туда входящим.
– Вы преувеличиваете. Пока что я обнаружила, что коммуну наводнили бездельники и болваны. Посмотрите, как легко мне удалось повидаться с королевой. А сегодня мы удачно проскользнули мимо этого стража в воротах…
– …И чуть не попали в руки патрулю, – докончил Жан-Марк. – Не все они бездельники. Вы забываете о наших друзьях – Франсуа и Дантоне.
– Но они не представляют для нас опасности. Риск стоит того. Вам нужен Танцующий ветер, а мне – два миллиона ливров.
Они доехали до окраины города, и Жан-Марк повернул лошадей на Париж.
– По-моему, я об этом еще пожалею. Мне следовало оставить вас здесь в какой-нибудь гостинице, дав достаточно денег, чтобы добраться до Вазаро на почтовых.
– Я бы просто последовала за вами.
– Пешком?
– Почему бы и нет? Я молодая и сильная, а не…