Он не знал, что ему вдруг вошло в голову, зачем он обратился к ней с таким требованием, но ее ответ удовлетворил неудержимого распутника, который вдруг заговорил в нем.
- Славная моя девочка, - тихо сказал он, словно теперь она принадлежит ему и телом и душой. И он ринулся в ее сырое ущелье с таким неуемным рвением, от которого разгулявшееся в нем животное одновременно и смягчилось, и возбудилось еще больше, и повторял свои набеги, одурев от ярости, почти не слыша ее безумные крики. Наконец, осознав, что она, кончая, отчаянно вопит, он тут же дал волю своему оргастическому взрыву, словно самец, который метит свою территорию.
После этого он взял ее на руки, чтобы она не шлепнулась на пол, отнес на постель и, положив, нежно поцеловал в порядке извинения.
- Прошу прощения. Не знаю, что на меня нашло. - Растянувшись рядом с ней, он взял ее за руку. - Если хотите, я отменю обед, буду просить прощения всю ночь.
Ее блаженный вздох и последовавшее за ним фырканье заставили его опереться на локоть.
- Вы вовсе не сделали мне больно. - Она улыбалась с ангельским видом; судя по всему, все произошедшее пошло ей только на пользу. - Обед вы не отмените, и не лежите на моей юбке. Я не могу шевельнуться.
Он ухмыльнулся и откатился в сторону.
- Наверное, тот, кто способен бросить вызов убийцам Хироаки, обладает незаурядными способностями и энергетикой. Неужели вам не больно?
- Я чувствую себя просто чудесно. Как я могу жаловаться?
- Значит, просить прощения не нужно?
- Нет, если обещаете, что после обеда будете доступны.
- Для вас я всегда доступен, - просто сказал он, больше не скрывая, что она вызывает у него постоянное желание.
Она улыбнулась:
- Весьма вам признательна, капитан Драммонд. Теперь я спокойна.
- А я самый счастливый из всех мужчин. Но ваше платье погибло. Придется все-таки переодеться.
- А у нас есть время? - игриво спросила она.
Он бросил на нее желчный взгляд:
- Не начинайте все сначала.
- Слушаю, сэр.
Он рассмеялся:
- Мы очень подходим друг другу. Ее глаза сверкали от удовольствия:
- Это верно.
В тот вечер все разоделись кто во что горазд. Пэдди в вечернем наряде был неотразим; Юкиё и Ногучи - в дорогих шелковых одеждах, Сунскоку - в европейском платье, которое Юкиё раздобыл для нее в спешке, получив приглашение. Умея хорошо работать ниткой и иголкой, Сунскоку подогнала платье по фигуре и теперь выглядела великолепно в вечернем туалете из золотистой ткани и кружев.
Обе женщины принимали комплименты с любезными улыбками.
Налили шампанское.
И праздничный обед у Хью начался.
Коки придумали меню, которое включало блюда европейской и японской кухни в изобилии, стол в кают-компании Хью гнулся под тяжестью свидетельств их мастерства. За веселой беседой все чувствовали себя товарищами, объединенными общей целью и намерениями.
Ногучи и Пэдди подружились на основе общих интересов, поскольку оба вели холостяцкую жизнь и любили выпить. Они безжалостно подшучивали над сотрапезниками в этот вечер, сообщая им об опасностях и ловушках любви. Но объекты этих насмешек только улыбались и обменивались терпеливыми взглядами, считая, напротив, что им повезло больше всех на свете.
Так что, как ни несопоставимы их пристрастия, все были довольны своим теперешним положением: еда была превосходной, вино лилось рекой, и гораздо позже, за портвейном и трубками - ибо курение трубок в Японии свойственно обоим полам - все подняли бокалы за радость, ожидающую их в будущем.
Этот первый вечер, проведенный в море, стал замечательным образцом на все время, пока они плыли в Европу, и плавание проходило в необычайном благоденствии, подъеме и потворстве своим прихотям. Наверное, всем требовалось время, чтобы отдохнуть и отоспаться. Наверное, две молодые пары наслаждались радостями любви, заслужив беспечные блаженные дни. Все они пережили эмоциональные трудности и страдания. Они заслужили передышку.
И все время, проведенное в море, они старались не думать о неопределенном будущем, которое их ждет.
Глава 28
"Красавица Юга" вошла в гавань Гавра на высокой волне под ливневым дождем, двигатели ее работали на полную мощь, преодолевая бриз, подойти к берегу было трудно, потому что по причине шторма в гавани на якоре стояло множество судов.
Стоя на мостике, Хью вел корабль по узкому проходу между крупнотоннажными судами, стараясь не сбиться с курса в высоких волнах, и наконец достиг берега, сыпля благодарственной божбой, охваченный странной смесью эмоций.
С одной стороны, он рад, что добрался до Франции, где можно продать свой товар, - так он изменил свои планы за время плавания по причинам, о которых предпочитал не задумываться. С другой стороны, если он останется с принцессой, ему придется круто изменить свое поведение и поколебать основы своей независимости. В это он тоже предпочитал не вникать основательно. Он выругался, словно сильные выражения помогали навести порядок в сумятице, царившей у него в голове. И он передал командование Пэдди, не без смущения, вызванного его очевидным присутствием в качестве эскорта принцессы Отари и тем, что может означать такая публичная демонстрация.
Но когда он заговорил, голос его не выдал никакой нерешительности, звучал доверительно.
- Если возьмешь на себя таможню и разгрузку, мы поедем вперед. Ты найдешь нас в "Гранд-отеле".
- Решили обзавестись хозяйством, а?
- Нет. - Прозвучало отрывисто, четко, с легким укором. Это именно та сфера, вмешательство посторонних в которую казалось ему крайне нежелательным.
- Похоже, у вас все еще каникулы?
- Похоже, это не твое дело, - грубо оборвал его Хью.
- Мне просто не хочется, чтобы вы наделали глупостей, - заметил Пэдди.
- Не припомню, чтобы в последнее время я делал глупости.
Если не считать, что он ввязался в смертельно опасные приключения по дороге в Осаку ради женщины, которую почти не знал.
- Может, оно и так, но если будете жить с принцессой в "Гранде", об этом станет известно всему городу через полдня. Как ее брат посмотрит на такое? - Пэдди пожал плечами. - Я просто предупреждаю, босс.
- Благодарю за заботу, - сухо сказал Хью. - И это говорит человек, женившийся на женщине, которую выбрал в кабаке.
- И горько об этом сожалею.
Некоторое время Хью смотрел на него смущенно, поскольку правдивые слова Пэдди его встревожили.
- Ладно. Ты исполнил свой долг, предупредив, а теперь вот что, - продолжил он грубовато, - я поговорю с торговцами шелком завтра. Те рулоны, что мы получили от Кусавы, превосходны и стоят того, чтобы с ними подождать. Юкиё пообщается с каким-то приятелем своего друга здесь, в Гавре, а потом встретится с нами в Париже. Когда прибудешь в Париж, мы отпразднуем успехи и подсчитаем наши доходы. - Он направился к двери, но, полуобернувшись, сказал с ухмылкой: - Я слышу, как ты отвечаешь: жокей, да?
- Как будто это что-то меняет, - пробормотал Пэдди, когда дверь за Хью захлопнулась.
- Любит он дам, любит, - скабрезничал боцман. - Он будет трахаться с этой принцессой еще месяца три, даже отговаривать не стоит. Его теперь не образумишь.
- А потом нам придется смотреть, как он напивается до беспамятства, нянчиться с ним, когда от нее откажется, а случится это очень скоро. Заметь, он стал осторожен, наш капитан.
- Винить его в этом не стану после всех неприятностей с его женитьбой.
- Что верно, то верно.
- Ставлю три против одного, что он выкарабкается, еще и полмесяца не пройдет.
- Не-а. Только деньги потеряешь.
- Я знаю его почти столько же, сколько и ты, и говорю - полмесяца, и ни дня дольше! Ставлю пять против одного ради куража!
- На таких условиях не откажусь, - поддержал Пэдди.
- Если боишься…
- Да ладно, бой, только, когда проиграешь, не ропщи.
Всю вторую половину дня Тама укладывала свои новые платья в чемоданы, которые ей принес Хью, и когда он вернулся в каюту, то нашел ее сидящей на краешке стула, одетую, даже в шляпке.
- Вы, кажется, волнуетесь.
- Я вся дрожу. - Она вытянула руки, затянутые в перчатки цвета лаванды. - Смотрите.
- Значит, не вполне готовы к сражению, - пошутил он.
Она улыбнулась:
- Может быть, именно это мне и нужно. Что-то знакомое, будто мечи в руках.
- А мечи вы упаковали?
- Конечно. В первую очередь. Мой отец приказал изготовить их для меня, когда мне было десять лет.
Сейчас она кажется чуть старше, думал он. Ее хрупкость подчеркивают платье с узкой талией, облегающий жакет и маленькая дерзкая шляпка с бантами и перьями.
- Дайте мне минутку, чтобы закинуть вещи в чемодан, и я устрою вам первую в вашей жизни поездку на поезде.
Пока он укладывался, она сидела тихо, сжав руки на коленях, прикусив нижнюю губу, и мысли у нее были в смятении. Теперь, когда она практически здесь, во Франции, ей казалось уже не таким легким делом просто войти в дом брата и сказать ему, что он должен ехать в Японию и - что вполне вероятно - встретиться лицом к лицу со смертью. Он может отказаться. Наверное, каждый нормальный человек отказался бы. Разве не безответственно с ее стороны даже подумать, что она может сразиться с мощью нового правительства и победить?
Глава 29
Была глубокая ночь, когда они добрались до отеля, но Хью, очевидно, останавливался здесь и раньше, потому что управляющий приветствовал его по имени и сказал:
- Ваш номер готов, капитан, - и проводил их в апартаменты на втором этаже, выходящие окнами на Сену.
Тама не обратила внимания на косые взгляды управляющего; цензура света была ей неведома; положение, которое она занимала в Японии, заведомо означало, что ее интересы превыше превратностей судьбы.
Хью также не сосредоточился на поведении управляющего, привыкнув делать то, что нравится. Но понял его сальный намек, когда этот человек произнес:
- Желаю вам, капитан, весело провести у нас время. Вам никто не помешает.
Не собираясь реагировать на циничные инсинуации, Хью сказал:
- Мне вскоре понадобится экипаж.
- Экипаж готов, месье. Указания, которые вы телеграфировали, были очень подробные.
- А кучер? Он хорошо осведомлен о парижской жизни?
- Лучше всех, месье. Он знает всех известных людей в городе.
- Пришлите его.
- Теперь, месье? - Управляющий бросил взгляд на Тама, которая, скинув жакет, стояла перед зеркалом, снимая замысловатую шляпку. - Э-э-э… это от Делароша… без сомнения, - пробормотал француз. - Перья - это его подпись. Дама, конечно же, делает честь этой шляпке, месье, если позволительно так сказать. Очень хороша!
Хью смотрел на него, считая до трех.
- Да. Так как насчет кучера?
Встретившись с тяжелым взглядом, управляющий осекся, поняв, что превысил свои полномочия, и извинился с низким поклоном:
- Прошу прощения. Я сей же момент пришлю кучера, а если вам нужно что-то еще…
- Я позвоню, - прервал его Хью.
- Да, пожалуйста. Мы очень рады, что вы опять остановились у нас.
И, снова поклонившись, управляющий попятился к двери и, заинтригованный неожиданной сдержанностью капитана, вышел. Дамы, которых он привозил в "Гранд" раньше для мимолетных развлечений, были иного пошиба. Стало быть, тут что-то другое.
Положив шляпку и перчатки на консольный столик, Тама повернулась к Хью.
- Наверное, нужно дождаться утра, чтобы повидаться с моим братом.
- Это разумно.
Она слегка приподняла брови:
- А вы всегда разумны?
- Надеюсь. - Если бы это было так, не стоял бы он в номере парижского отеля с женщиной, от которой ему следовало бежать - уже в Осаке, или в Гонконге, или, возможно, в каком-нибудь порту по пути во Францию. И в Гавре он мог бы попрощаться с ней, уже не опасаясь за ее безопасность. - Пока же мы можем, - сказал он, отстраняя все причины, по которым ему следовало бы покинуть ее, - предпринять поездку в экипаже по Парижу. До рассвета осталось совсем немного времени. Тогда, в приличное время, мы сможем прийти к вашему брату.
- Что значит - приличное?
Ее прямота всегда восхищала его - в отличие от других женщин, которых он знал.
- Самое раннее - в девять часов.
- В девять! Дома я уже четыре часа, как встала бы, закончила утреннюю тренировку доджо и занималась повседневными делами.
- В Париже в девять встают только те добродетельные души, которые посещают службу. Большинство светских людей редко открывают глаза до полудня. Но мы можем по крайней мере заехать в девять и оставить визитку.
- Если окажется, что брат в девять еще не встал, я его разбужу. Он возражать не станет.
- Вам виднее.
Она искоса посмотрела на него:
- Обычно вы не уступаете с такой готовностью.
Он пожал плечами:
- Не собираюсь становиться между вами с братом. Мне там не место.
- Вот именно. Ваше место не там.
Своим тоном она задела его - вероятно, так же не беспокоясь, как и он, что все это означает.
- Это верно, принцесса, - спокойно сказал он, не давая себя спровоцировать. Слишком много он теряет. Хотя, не будучи вполне уверен, что слово "теряет" уместно, он мягко добавил: - Послушайте, мы с вами оба устали. Давайте совершим эту прогулку и не будем думать об утре до утра.
- Хорошая мысль. - Она слабо улыбнулась, вспомнив о совете учителя Догена: чтобы преодолеть все трудности, оставь в покое мириады вещей.
Хью позвонил и велел изменить свои указания, и вскоре они вышли из отеля и увидели ждущий их экипаж. Кучер оказался маленьким, юрким уроженцем Прованса, который уже долго проживает в Париже и знает и парижское дно, и высший свет, и найдет любую улицу и переулок.
Едва завидев Тама, он сказал с галльской самонадеянностью:
- В Энгиене целая колония ваших соотечественников.
- Мы ищем принца Отари, - заметил Хыо, усаживая Тама в четырехместный экипаж. - Он не так давно переехал. - Последнее письмо, полученное Тама от брата, сообщало, что он собирается купить новый дом.
- Из Марэ в Энгиен, - сообщил извозчик. - У него чуть ли не самые лучшие конюшни.
Тама улыбнулась: ей показалось, она недалеко от дома. Брат просто обожал лошадей.
- Мы заедем к принцу в девять. Пока же прокатите нас по городу.
Усевшись, Хью закрыл дверцу и вальяжно развалился на сиденье. Когда экипаж тронулся, на него вдруг нашло наваждение, словно он уже ездил вот так с Тама. Господи, кажется, он действительно устал.
Даже ночью улицы Парижа заполонила знатная и модная публика, которая перемещалась между обедами, приемами и вечеринками, - светское общество развлекалось до рассвета.
Тама словно не замечала шума и суеты, мысли ее были обращены внутрь себя, взгляд не задерживался на внешнем мире.
Решив не расспрашивать, о чем она думает, поскольку их утренний визит вполне мог привести во многих отношениях к краху, Хью рассказывал ей о достопримечательных местах, мимо которых они проезжали, время от времени приводил исторические справки, позволяя молчанию длиться в промежутках, когда его собственные размышления выходили на первый план.
Если повезет, визит их может пройти совершенно нормально, а если нет - не избежать обмена колкостями и резкостями; результат зависит от теперешних взглядов принца Отари на этикет. В Японии половая связь не порочит женщину, но на Западе преобладают двойные стандарты. Женщине непозволительно вести себя так же свободно, как мужчине. Если принц отнесется к их отношениям неодобрительно, Хью не знал, что сделает… или не сделает. В подобной ситуации ему бывать не доводилось.
Связи, половые или какие-либо еще, не главное в толчее эмоций, мятущихся в голове у Тама. Больше всего ее тревожила стойкость ее брата - точнее говоря, недостаток этого свойства в его характере. После первой поездки во Францию он вернулся домой, очарованный всем европейским. После второго визита стал еще более равнодушен к политической борьбе, которая в конце концов привела Японию к гражданской войне. Он не был воином, его больше интересовали поэзия и живопись, а также книги.
Как он отнесется к ее требованию взять на себя роль главы дома Отари? Рискнет ли?
Она не знала.
Глава 30
Когда они вскоре после наступления девяти часов прибыли в загородный дом принца Отари, его не было дома, как высокомерно сообщил им дворецкий.
- Скажите моему брату, что с ним хочет говорить принцесса Отари. И если он еще спит, разбудите, - приказала Тама.
Ошеломленный ее внезапной властностью, Хью уставился на маленькую фигурку женщины, стоявшей рядом с ним, которая испепелила дворецкого взглядом.
- Думаю, вам лучше сделать так, как она говорит, - подсказал он. - Она очень хорошо владеет мечом.
Слова Хью побудили напуганного мажордома к действию, потому что он подозвал лакея. Когда он повернулся, чтобы поговорить со своим подчиненным, Тама двинулась вперед.
- Мы будем ждать принца в гостиной, - сказала она. - И скажите брату, чтобы поторопился.
От ее повелительного тона голова у домоправителя повернулась так резко, что хрустнул его накрахмаленный галстук.
Подавляя усмешку, Хью подмигнул дворецкому:
- Она привыкла все делать по-своему. Может, вам стоит самому пойти доложить принцу?
В гостиной ничто не напоминало о Японии, убранство исключительно французское и по современной моде - везде бахрома и прочие украшения, великолепный в смысле узоров и расцветок текстиль, затейливая мебель, столь любимая во времена Второй империи при Луи Наполеоне Бонапарте.
- Ваш брат стал французом, судя по всему, - заметил Хью, окидывая комнату оценивающим взглядом. "И на издержки не поскупился", - подумал он, узнавая работу прославленного мебельного мастера Второй империи.
- Не знаю, хочется ли мне это слышать, - возразила Тама, стараясь подавить напряжение, от которого у нее заныла шея. Она не хуже Хью сознавала очевидность этого превращения. Подойдя к окнам, выходящим в сад, совершенно бесцветный в это время года, исключая зелень подстриженных тисов, она заставила себя хоть немного успокоиться. Комей - ее брат, сказала она себе. Он придет ей на помощь.
Хью стоял в отдалении от модно одетой женщины у окна, и вдруг его охватила стеснительность. У него мелькнула мысль, что у него нет никакого права находиться здесь, в лоне семьи, и под воздействием этой внезапно горестной мысли он резко сказал:
- Может, предпочитаете, чтобы я ушел?
Она повернулась:
- Вы этого хотите?
- Просто подумал, что помешаю вашей встрече.
- Нет, - раздраженно произнесла она.
- Успокойтесь, золотко.
- Я совершенно спокойна.
- Кто вы такой, чтобы называть мою сестру золотком? - осведомился холодный голос.
Оба повернулись к дверям.
- Комей! - воскликнула Тама, быстро направляясь к брату.